Зоны льдообразования

Зоны льдообразования —это участки на ледниках, где интенсивность и ход льдообразования разные, что приводит к не одинаковому строению фирново-ледяной толщи и разной скорости превращения фирна в лёд.

Характеристика зон

• Рекристаллизационная зона (снежная зона)

Таяние отсутствует, льдообразование происходит целиком путём оседания и рекристаллизации. Толщина фирна 50-150 м. Нижнюю границу зоны называют линией сухого снега и она соответствует средней летней температуре воздуха около −9 °C и средней годовой температуре около −25 °C. Распространена во внутренней Антарктиде выше 900—1500 м над ур. м., в северной половине Гренландского ледникового покрова (выше 2000-3000 м) и на высочайших горных пиках (на Памире выше 6200 м).

• Рекристаллизационно-режеляционная зона (снежно-фирновая зона)

Таяние охватывает менее 0,1 отложенного за год снега. Талая вода целиком замерзает внутри годового слоя и льдообразование идёт в основном путём оседания и рекристаллизации. Толща фирна 20-100 м. Нижнюю границу зоны называют линией насыщения, так как на ней происходит промачивание всего годового слоя снега. Встречается на периферии Антарктического ледникового покрова (между 500 и 1100 м над ур. м.), в южной части и на периферии Гренландского ледникового покрова (на высотах 2000-3000 м на юге и 1000—2000 м на севере), на отдельных островных ледниковых куполах и горных пиках (на Памире выше 5800 м.

• Холодная инфильтационно-рекристаллизационная зона (холодная фирновая зона)

Талой воды достаточно для водоотдачи из годового слоя. Она идёт в нижние слои, где замерзает, а при больших уклонах частично идёт в сток (субхолодная подзона). Толщина фирна с крупными ледяными прослойками только до 10-20 м, температура ледника отрицательна. Льдообразование происходит на 2/3 за счёт инфильтрации и на 1/3 оседания и рекристаллизации. Широко распространена в горах с континентальным климатом и на островных ледниковых куполах, а на материковых ледниковых покровах занимает тонкую окраинную полосу.

• Тёплая инфильтационно-рекристаллизационная зона (тёплая фирновая зона)

Запаса холода не хватает для замерзания талой воды, объём которой равен 0,4-0,7 годовой аккумуляции снега. Происходит интенсивный сток, а льдообразование идёт в равной степени за счёт инфильтрационного замерзания и оседания с рекристаллизацией. Толщина фирна с тонкими ледяными прослойками 20-40 м, температура ледника равна температуре плавления. Широко распространена в горах и на островных ледниковых куполах с морским климатом.

• Инфильтрационная зона (фирново-ледяная зона)

Здесь талой воды более 0,5 годового накопления снега, то есть объёма пор в годовом остатке, но фирн сохраняется за счёт накоплений предыдущих лет в вышележащий зоне ледника (которые переместились сюда в результате движения ледника) или фирн остаётся от прошлых более холодных и снежных лет. Толщина фирна менее 10 м, а часто менее 5 м, льдообразование в основном инфильтрационное. Зона всегда окаймляет снизу другие фирновые зоны или существует самостоятельно вследствие изменений климата в период образования или исчезновения этих зон. Широко распространена в настоящее время, может опуститься ниже границы питания ледника в область абляции в случае большой начальной толщины фирна, значительной скорости движения и больших уклонов льда, в особенности при интенсивной аккумуляции.

• Инфильтрационно-конжеляционная зона (зона ледяного питания)

Все поры годового остатка заполняются инфильтрационным льдом. Таяние превышает 0,5 аккумуляции, запас холода больше нужного для инфильтрационного замерзания во всём объёме пор годового остатка, снег превращается в монолитный лёд (наложенный лёд) в течение одного периода абляции, минуя стадию фирна. Располагается между фирновой линией и границей питания ледника. Зона существует при малых уклонах поверхности, малой аккумуляции снега, малых скоростях движения льда, то есть в условиях континентального климата.

Литература

• Гляциологический словарь / Под ред. В. М. Котлякова. — Л.: Гидрометеоиздат, 1984. — 527 с.
• Кренке А. Н. Массообмен в ледниковых системах на территории СССР. — Л.: Гидрометеоиздат, 1982. — 288 с.

Отрывок, характеризующий Зоны льдообразования

Но чистая, полная печаль так же невозможна, как чистая и полная радость. Княжна Марья, по своему положению одной независимой хозяйки своей судьбы, опекунши и воспитательницы племянника, первая была вызвана жизнью из того мира печали, в котором она жила первые две недели. Она получила письма от родных, на которые надо было отвечать; комната, в которую поместили Николеньку, была сыра, и он стал кашлять. Алпатыч приехал в Ярославль с отчетами о делах и с предложениями и советами переехать в Москву в Вздвиженский дом, который остался цел и требовал только небольших починок. Жизнь не останавливалась, и надо было жить. Как ни тяжело было княжне Марье выйти из того мира уединенного созерцания, в котором она жила до сих пор, как ни жалко и как будто совестно было покинуть Наташу одну, – заботы жизни требовали ее участия, и она невольно отдалась им. Она поверяла счеты с Алпатычем, советовалась с Десалем о племяннике и делала распоряжения и приготовления для своего переезда в Москву.
Наташа оставалась одна и с тех пор, как княжна Марья стала заниматься приготовлениями к отъезду, избегала и ее.
Княжна Марья предложила графине отпустить с собой Наташу в Москву, и мать и отец радостно согласились на это предложение, с каждым днем замечая упадок физических сил дочери и полагая для нее полезным и перемену места, и помощь московских врачей.
– Я никуда не поеду, – отвечала Наташа, когда ей сделали это предложение, – только, пожалуйста, оставьте меня, – сказала она и выбежала из комнаты, с трудом удерживая слезы не столько горя, сколько досады и озлобления.
После того как она почувствовала себя покинутой княжной Марьей и одинокой в своем горе, Наташа большую часть времени, одна в своей комнате, сидела с ногами в углу дивана, и, что нибудь разрывая или переминая своими тонкими, напряженными пальцами, упорным, неподвижным взглядом смотрела на то, на чем останавливались глаза. Уединение это изнуряло, мучило ее; но оно было для нее необходимо. Как только кто нибудь входил к ней, она быстро вставала, изменяла положение и выражение взгляда и бралась за книгу или шитье, очевидно с нетерпением ожидая ухода того, кто помешал ей.
Ей все казалось, что она вот вот сейчас поймет, проникнет то, на что с страшным, непосильным ей вопросом устремлен был ее душевный взгляд.
В конце декабря, в черном шерстяном платье, с небрежно связанной пучком косой, худая и бледная, Наташа сидела с ногами в углу дивана, напряженно комкая и распуская концы пояса, и смотрела на угол двери.
Она смотрела туда, куда ушел он, на ту сторону жизни. И та сторона жизни, о которой она прежде никогда не думала, которая прежде ей казалась такою далекою, невероятною, теперь была ей ближе и роднее, понятнее, чем эта сторона жизни, в которой все было или пустота и разрушение, или страдание и оскорбление.
Она смотрела туда, где она знала, что был он; но она не могла его видеть иначе, как таким, каким он был здесь. Она видела его опять таким же, каким он был в Мытищах, у Троицы, в Ярославле.
Она видела его лицо, слышала его голос и повторяла его слова и свои слова, сказанные ему, и иногда придумывала за себя и за него новые слова, которые тогда могли бы быть сказаны.
Вот он лежит на кресле в своей бархатной шубке, облокотив голову на худую, бледную руку. Грудь его страшно низка и плечи подняты. Губы твердо сжаты, глаза блестят, и на бледном лбу вспрыгивает и исчезает морщина. Одна нога его чуть заметно быстро дрожит. Наташа знает, что он борется с мучительной болью. «Что такое эта боль? Зачем боль? Что он чувствует? Как у него болит!» – думает Наташа. Он заметил ее вниманье, поднял глаза и, не улыбаясь, стал говорить.
«Одно ужасно, – сказал он, – это связать себя навеки с страдающим человеком. Это вечное мученье». И он испытующим взглядом – Наташа видела теперь этот взгляд – посмотрел на нее. Наташа, как и всегда, ответила тогда прежде, чем успела подумать о том, что она отвечает; она сказала: «Это не может так продолжаться, этого не будет, вы будете здоровы – совсем».
Она теперь сначала видела его и переживала теперь все то, что она чувствовала тогда. Она вспомнила продолжительный, грустный, строгий взгляд его при этих словах и поняла значение упрека и отчаяния этого продолжительного взгляда.