Зооним
Зоо́ним (от др.-греч. ζω̃ον — животное + ὄνομα — имя) — кличка (собственное имя) дикого или домашнего животного, содержащегося в зоологическом саду или подопытного, «работающего» в цирке или в охране. Вид онима[1].
Примеры зоонимов
Шарик (дворовая собака), Мухтар (служебная собака), Мурка (кошка), Жданка (корова), Бойцун (лошадь), Кинули (лев в зоопарке), Лима (попугай), Нагди (дикая слониха), Сулейман (слон вожак диких слонов).
Примечание: Зооним может быть традиционным для данной породы, например,
- гончие: Лютня, Арфа;
- борзые: Ругай, Угадай;
- сеттеры, пойнтеры: Леди;
- таксы: Гавс, Грета.
И нетрадиционным, например:
- борзая Шарик, такса Топка.
Породистые лошади получают имена, сложенные из слогов, взятых из имен «отца» и «матери». В некоторых хозяйствах придерживаются принципа называния животных по месяцам, когда они родились (январские на я—, февральские на ф— и т.п.).
Зоонимия
Зоони́мия — совокупность зоонимов, а зоонимико́ны — это списки зоонимов. Зоонимия — малоизученный пласт ономастики. Исследователи связывают это с тем, что зоонимы редко фиксируются в официальных документах и часто исчезают вместе с уходом из жизни их носителя. К особенностям зоонимов можно отнести их бо́льшую, по сравнению, например, с антропонимией, «открытость» для проникновения слов из других ономастических классов и подверженность иноязычному влиянию, а также их меньшую по сравнению с другими классами имён собственных нормированность.
В качестве производных для зоонимов могут служить звукоподражательные слова (Мурка), нарицательная лексика (Жучка), а в классе кинонимов (кличек собак) и гиппонимов (кличек лошадей) — топонимы.
Существуют различия как в зоонимиконах разных языковых культур, так и внутри одной языковой культуры (зоонимия сельская, городская, современная, прошлого).
Сельская зоонимия отличается от городской большим количеством отапеллятивных (образованных от нарицательных существительных) и частотностью такой мотивации при выборе клички, как время рождения животного или принесения первого потомства. Зоонимикон прошлого отличается от современного наличием, например, глагольных кличек (Ругай, Догоняй и под.) и кличек, образованных от слов, обозначающих тип издаваемого животным звука (Басило, Лютня и под.). В современном зоонимиконе подобные клички встречаются крайне редко.
Но есть клички, в основе которых — информация о каком-то свойстве или примете животного: кот Матроскин полосатый как тельняшка,а у Каштанки из одноименного рассказа А. Чехова шерсть каштанового оттенка и т. п..
Клички животных чаще свидетельствуют об их владельцах, нежели о самих животных. Так, крестьяне обычно считают, что кличка животного должна быть традиционной (в самых разных регионах России поросята — это Борьки и Машки, а козы и овечки — Катьки). Горожане часто называют домашних питомцев в честь кого-либо.
Примечание: в ономастической литературе употребителен также термин «поэтическая зоонимия», то есть зоонимия художественных литературных произведений, например: гусь Иван Иваныч (Чехов), собака Муму (Тургенев).
Антропозооним
Антропозооним - зооним, образованный от любого антропонима. Примеры: Васька (кот), Базилий (кот), Ада, Джим, Ирма, Ральф (служебные собаки), Навуходоносор (бык), Манька, Машка, Муся, Маруся (коровы), Борька (свинья). Любое собственное имя человека, перенесенное на животное, и ставшее его собственным именем, называется антропоморфным именем, например: гусь Иван Иванович, боров Сидор Карпыч, собака Егор Николаич. В некоторых странах не принято использовать антропонимы родного языка в качестве зоонимов, в то время как иноязычные антропонимы используются в этой функции очень часто. В культуре Китая в качестве зоонимов в основном используются звукоподражательные элементы и «слова-пожелания», но при этом к антропонимным кличкам сами китайцы относятся очень спокойно. Во многих западных культурах, в том числе и в русской, отантропонимные (образованные от антропонима) зоонимы — очень распространённое явление.
Напишите отзыв о статье "Зооним"
Ссылки
- [www.svobodanews.ru/content/article/417152.html Л. Пальвелева. Конь Хохотун и кошка Маргарет Тэтчер. Зоонимы в русском языке]
- [www.dialog-21.ru/Archive/2003/Guseva.htm#_ftnref2 Е. Гусева. Полосатые Васьки и зеленые Ромки (об ассоциациях с некоторыми именами собственными)]
Примечания
- ↑ Подольская Н. В. Словарь русской ономастической терминологии / Отв. ред. А. В. Суперанская. — Изд. 2-е, перераб. и доп. — М.: Наука, 1988. — С. 59. — 28 000 экз. — ISBN 5-256-00317-8.
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Зооним
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
