Зорге, Густав Герман
| Густав Герман Зорге | |
| нем. Gustav Hermann Sorge | |
| Дата рождения | |
|---|---|
| Дата смерти | |
| Принадлежность |
|
| Род войск | |
| Годы службы |
1931-1945 |
| Звание | |
| Командовал |
концлагерь (en:Lagerführer) |
Густав Герман Зорге (нем. Gustav Hermann Sorge; 24 апреля 1911, Рыдзына — 1978), за свою жестокость также известный как «Железный Густав» — немецкий военный преступник, гауптшарфюрер СС, охранник концалгеря Эстервеген, позже концлагеря Заксенхаузен.
Биография
Сын батрака, выучился на кузнеца, но не работал им. Под влиянием своего дяди вступил в «Чёрный рейхсвер».
Член НСДАП с 1931 года, тогда же вступил в СС.
Во время насильственных столкновений с врагами НСДАП в городе Оснабрюк приобрел прозвище «Железный Густав».
С октября 1934 года служил в охране концлагеря Эстервеген.
В ходе обучения в рядах СС в апреле 1936 года состоял в персонале концлагеря Фогельзанг, затем служил в Полиции безопасности в Берлине.
В марте 1938 года принимал активное участие в Аншлюсе Австрии.
С июня 1938 года — начальник барака в концалегере Заксенхаузен. Вскоре был назначен заместителем руководителя группы начальников барака (en:Rapportführer). С сентября 1939 года — обершарфюрер СС.
С июня 1942 года — начальник лагеря (en:Lagerführer) в Лихтерфельде — на тот момент относящегося к концлагерю Заксенхаузен.
В начале 1943 года — организовывал строительные работы концлагеря Герцогенбуш.
Летом 1943 года в качестве начальника (en:SS and Police Leader) карательных отрядов участвовал в действиях против партизан в Латвии.
С декабря 1943 года служил в различных подразделениях СС на территории Латвии и Польши, в частности в концлагерях Рига-Кайзервальд и Штуттгоф.
С ноября 1944 года снова в охране концлагеря Заксенхаузен.
В ходе бомбёжек получил ранение, находился на лечении в госпитале в городе Регенсбург.
Арест и суд
28 апреле 1945 года арестован армией США, но в конце лета бежал. До марта 1946 года был в бегах, арестован британской военной полицией, передан советской стороне.
Вместе с другими сотрудниками лагеря Заксенхаузен, в том числе комендатом А.Кайндлем, судим как военный преступник в ходе Заксенхаузенского трибунала.
30 октября 1947 года приговорен к пожизненному заключению за участие в убийстве 18.000 советских военнопленных осенью 1941 года в концлагере Заксенхаузен.
Наказание отбывал в лагере под Воркутой.
В 1956 году репатриирован в Западную Германию при условии, что он продолжит отбывать пожизненное заключение.
Судим повторно по инициативе Федерального Министерства юстиции Германии для уверенности в решении от 1947 года. В ферале 1959 года признан виновным в 67 убийствах и также приговорён к пожизненному заключению. Так, среди тех кого Зорге лично убил в Заксенхаузене был Леон Штернбах, профессор классической филологии в Ягеллонском университете в Кракове — дядя знаменитого химика Лео Штрейнбаха (en:Leo Sternbach).
Наказание отбывал в тюрьме Райнбахе близ Бонна, где и умер в 1978 году.
К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Напишите отзыв о статье "Зорге, Густав Герман"
Отрывок, характеризующий Зорге, Густав Герман
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.
В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
