Зорин, Алексей Иванович

Алексей Иванович Зорин
Дата рождения	25 января 1921(1921-01-25)
Место рождения	дер. Даниловское, Старицкий уезд, Тверская губерния, РСФСР
Дата смерти	5 октября 1943(1943-10-05) (22 года)
Место смерти	Полтавская область
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1942—1943
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Алексей Иванович Зорин (1921—1943) — младший лейтенант Рабоче-крестьянской Красной Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1943).

Биография

Алексей Зорин родился 25 января 1921 года в деревне Даниловское (ныне — Старицкий район Тверской области). Окончил восемь классов школы в селе Емельяново, после чего работал слесарем на заводе в Долгопрудном Московской области. В начале Великой Отечественной войны был эвакуирован. В июле 1942 года Зорин был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию. Окончил Московское военное училище имени Верховного Совета РСФСР. С декабря 1942 года — на фронтах Великой Отечественной войны. Принимал участие в боях на Донском и Степном фронтах. Участвовал в боях под Харьковом, был тяжело ранен. К сентябрю 1943 года гвардии младший лейтенант Алексей Зорин командовал взводом гвардейского учебного батальона 89-й гвардейской стрелковой дивизии 37-й армии Степного фронта. Отличился во время освобождения Полтавской области Украинской ССР.

25 сентября 1943 года взвод Зорина переправился через Ворсклу и освободил населённый пункт, уничтожив более 50 вражеских солдат и офицеров. Обойдя станцию Кобеляки и атаковав её немецкий гарнизон с тыла, взвод Зорина сломил его сопротивление и заставил отступить, захватив большие трофеи. Противник вскоре предпринял контратаку, во время отражения которой Зорин получил смертельное ранение. Скончался в госпитале 5 октября 1943 года, похоронен в посёлке Машевка Полтавской области Украины.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20 декабря 1943 года за «образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство» гвардии младший лейтенант Алексей Зорин посмертно был удостоен высокого звания Героя Советского Союза. Также посмертно был награждён орденом Ленина.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Герои огненных лет. — М.: Московский рабочий, 1975. — Кн. 1.

Отрывок, характеризующий Зорин, Алексей Иванович

Растопчинские афишки с изображением вверху питейного дома, целовальника и московского мещанина Карпушки Чигирина, который, быв в ратниках и выпив лишний крючок на тычке, услыхал, будто Бонапарт хочет идти на Москву, рассердился, разругал скверными словами всех французов, вышел из питейного дома и заговорил под орлом собравшемуся народу, читались и обсуживались наравне с последним буриме Василия Львовича Пушкина.
В клубе, в угловой комнате, собирались читать эти афиши, и некоторым нравилось, как Карпушка подтрунивал над французами, говоря, что они от капусты раздуются, от каши перелопаются, от щей задохнутся, что они все карлики и что их троих одна баба вилами закинет. Некоторые не одобряли этого тона и говорила, что это пошло и глупо. Рассказывали о том, что французов и даже всех иностранцев Растопчин выслал из Москвы, что между ними шпионы и агенты Наполеона; но рассказывали это преимущественно для того, чтобы при этом случае передать остроумные слова, сказанные Растопчиным при их отправлении. Иностранцев отправляли на барке в Нижний, и Растопчин сказал им: «Rentrez en vous meme, entrez dans la barque et n'en faites pas une barque ne Charon». [войдите сами в себя и в эту лодку и постарайтесь, чтобы эта лодка не сделалась для вас лодкой Харона.] Рассказывали, что уже выслали из Москвы все присутственные места, и тут же прибавляли шутку Шиншина, что за это одно Москва должна быть благодарна Наполеону. Рассказывали, что Мамонову его полк будет стоить восемьсот тысяч, что Безухов еще больше затратил на своих ратников, но что лучше всего в поступке Безухова то, что он сам оденется в мундир и поедет верхом перед полком и ничего не будет брать за места с тех, которые будут смотреть на него.
– Вы никому не делаете милости, – сказала Жюли Друбецкая, собирая и прижимая кучку нащипанной корпии тонкими пальцами, покрытыми кольцами.
Жюли собиралась на другой день уезжать из Москвы и делала прощальный вечер.
– Безухов est ridicule [смешон], но он так добр, так мил. Что за удовольствие быть так caustique [злоязычным]?
– Штраф! – сказал молодой человек в ополченском мундире, которого Жюли называла «mon chevalier» [мой рыцарь] и который с нею вместе ехал в Нижний.
В обществе Жюли, как и во многих обществах Москвы, было положено говорить только по русски, и те, которые ошибались, говоря французские слова, платили штраф в пользу комитета пожертвований.
– Другой штраф за галлицизм, – сказал русский писатель, бывший в гостиной. – «Удовольствие быть не по русски.
– Вы никому не делаете милости, – продолжала Жюли к ополченцу, не обращая внимания на замечание сочинителя. – За caustique виновата, – сказала она, – и плачу, но за удовольствие сказать вам правду я готова еще заплатить; за галлицизмы не отвечаю, – обратилась она к сочинителю: – у меня нет ни денег, ни времени, как у князя Голицына, взять учителя и учиться по русски. А вот и он, – сказала Жюли. – Quand on… [Когда.] Нет, нет, – обратилась она к ополченцу, – не поймаете. Когда говорят про солнце – видят его лучи, – сказала хозяйка, любезно улыбаясь Пьеру. – Мы только говорили о вас, – с свойственной светским женщинам свободой лжи сказала Жюли. – Мы говорили, что ваш полк, верно, будет лучше мамоновского.