Зорин, Валериан Александрович
Валериан Александрович Зорин (14 января 1902 года, г. Новочеркасск Ростовской области — 14 января 1986 года, Москва) — советский дипломат и государственный деятель. Кандидат в члены ЦК КПСС (1956—1961). Член ЦК КПСС (1961—1971).
Содержание
Биография
После вступления в КПСС в 1922 Зорин занимал управленческую должность в Московском горкоме коммунистической партии и в ЦК ВЛКСМ до 1932. В 1935 окончил Высший коммунистический институт просвещения. С 1935 по 1941 работал на различных партийных должностях а также учителем.
В 1941 поступил на службу в Народный комиссариат иностранных дел СССР. В 1945—1947 являлся послом Советского Союза в Чехословакии. В 1947—1955 и с 1956 по 1965 — заместитель министра иностранных дел СССР. В этом ранге он занимал и другие должности, в том числе руководителя Комитета информации при МИД СССР — советской внешней разведки в 1949—1952 и Постоянного представителя СССР в ООН в 1952—1953. В 1955—1956 Зорин занимал должность посла СССР в ФРГ. В 1956—1965 он вновь представлял СССР в ООН. В 1965—1971, Зорин служил послом во Франции. С 1971 — посол по особым поручениям в МИД СССР.
Факты
Наиболее известным эпизодом биографии Валериана Зорина является экстренное заседание Совета Безопасности ООН в ходе Карибского кризиса 25 октября 1962. Именно тогда состоялся его вошедший в историю диалог с Постоянным представителем США Эдлаем Стивенсоном. Американский дипломат спросил:[1]:
- - Так да или нет? Не ждите, пока вам переведут! Ответьте просто, да или нет?
- - Я не нахожусь в американском суде, и поэтому не хочу отвечать на вопрос, который задаётся в прокурорском плане. В своё время вы получите ответ.
- - Сейчас вы находитесь перед судом мирового общественного мнения и можете ответить просто «да» или «нет». Вы отрицали существование ракет на Кубе. Я хочу убедиться, правильно ли я вас понял.
- - Продолжайте вашу речь, господин Стивенсон. В своё время вы получите ответ!
- - Если вы этого хотите, я готов ждать ответа, пока не замёрзнет преисподняя. Я также готов представить наши доказательства непосредственно в этом зале!
В этот момент помощники Стивенсона внесли в зал заседаний Совета Безопасности ООН увеличенные аэрофотоснимки пусковых установок советских ракет на Кубе. Эпизод получил отражение в фильмах «Тринадцать дней», а также в сериале «В одном шаге от третьей мировой».
Награды
- 3 ордена Ленина (05.11.1945; ...)
- орден Октябрьской Революции
- 3 ордена Трудового Красного Знамени (03.11.1944; ...; 13.01.1982)
- орден Дружбы народов
- орден «Знак Почёта»
- медали
Напишите отзыв о статье "Зорин, Валериан Александрович"
Примечания
- ↑ [web.archive.org/web/20081208013747/www.un.org/russian/av/radio/unhistorynew/crisis2.htm ООН и карибский ракетный кризис −2]
Отрывок, характеризующий Зорин, Валериан Александрович
– Кто тут ходит за больными? – спросил он фельдшера. В это время из соседней комнаты вышел фурштадский солдат, больничный служитель, и отбивая шаг вытянулся перед Ростовым.– Здравия желаю, ваше высокоблагородие! – прокричал этот солдат, выкатывая глаза на Ростова и, очевидно, принимая его за больничное начальство.
– Убери же его, дай ему воды, – сказал Ростов, указывая на казака.
– Слушаю, ваше высокоблагородие, – с удовольствием проговорил солдат, еще старательнее выкатывая глаза и вытягиваясь, но не трогаясь с места.
– Нет, тут ничего не сделаешь, – подумал Ростов, опустив глаза, и хотел уже выходить, но с правой стороны он чувствовал устремленный на себя значительный взгляд и оглянулся на него. Почти в самом углу на шинели сидел с желтым, как скелет, худым, строгим лицом и небритой седой бородой, старый солдат и упорно смотрел на Ростова. С одной стороны, сосед старого солдата что то шептал ему, указывая на Ростова. Ростов понял, что старик намерен о чем то просить его. Он подошел ближе и увидал, что у старика была согнута только одна нога, а другой совсем не было выше колена. Другой сосед старика, неподвижно лежавший с закинутой головой, довольно далеко от него, был молодой солдат с восковой бледностью на курносом, покрытом еще веснушками, лице и с закаченными под веки глазами. Ростов поглядел на курносого солдата, и мороз пробежал по его спине.
– Да ведь этот, кажется… – обратился он к фельдшеру.
– Уж как просили, ваше благородие, – сказал старый солдат с дрожанием нижней челюсти. – Еще утром кончился. Ведь тоже люди, а не собаки…
– Сейчас пришлю, уберут, уберут, – поспешно сказал фельдшер. – Пожалуйте, ваше благородие.
– Пойдем, пойдем, – поспешно сказал Ростов, и опустив глаза, и сжавшись, стараясь пройти незамеченным сквозь строй этих укоризненных и завистливых глаз, устремленных на него, он вышел из комнаты.
Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
Ростов заметил даже, что Денисову неприятно было, когда ему напоминали о полке и вообще о той, другой, вольной жизни, которая шла вне госпиталя. Он, казалось, старался забыть ту прежнюю жизнь и интересовался только своим делом с провиантскими чиновниками. На вопрос Ростова, в каком положении было дело, он тотчас достал из под подушки бумагу, полученную из комиссии, и свой черновой ответ на нее. Он оживился, начав читать свою бумагу и особенно давал заметить Ростову колкости, которые он в этой бумаге говорил своим врагам. Госпитальные товарищи Денисова, окружившие было Ростова – вновь прибывшее из вольного света лицо, – стали понемногу расходиться, как только Денисов стал читать свою бумагу. По их лицам Ростов понял, что все эти господа уже не раз слышали всю эту успевшую им надоесть историю. Только сосед на кровати, толстый улан, сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку, и маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой. В середине чтения улан перебил Денисова.
