Зорин, Виславий Иванович
Поделись знанием:
– Прошу извинения у вашего величества, – сказал Балашев, – кроме России, есть еще Испания, где также много церквей и монастырей.
Этот ответ Балашева, намекавший на недавнее поражение французов в Испании, был высоко оценен впоследствии, по рассказам Балашева, при дворе императора Александра и очень мало был оценен теперь, за обедом Наполеона, и прошел незаметно.
По равнодушным и недоумевающим лицам господ маршалов видно было, что они недоумевали, в чем тут состояла острота, на которую намекала интонация Балашева. «Ежели и была она, то мы не поняли ее или она вовсе не остроумна», – говорили выражения лиц маршалов. Так мало был оценен этот ответ, что Наполеон даже решительно не заметил его и наивно спросил Балашева о том, на какие города идет отсюда прямая дорога к Москве. Балашев, бывший все время обеда настороже, отвечал, что comme tout chemin mene a Rome, tout chemin mene a Moscou, [как всякая дорога, по пословице, ведет в Рим, так и все дороги ведут в Москву,] что есть много дорог, и что в числе этих разных путей есть дорога на Полтаву, которую избрал Карл XII, сказал Балашев, невольно вспыхнув от удовольствия в удаче этого ответа. Не успел Балашев досказать последних слов: «Poltawa», как уже Коленкур заговорил о неудобствах дороги из Петербурга в Москву и о своих петербургских воспоминаниях.
После обеда перешли пить кофе в кабинет Наполеона, четыре дня тому назад бывший кабинетом императора Александра. Наполеон сел, потрогивая кофе в севрской чашке, и указал на стул подло себя Балашеву.
Есть в человеке известное послеобеденное расположение духа, которое сильнее всяких разумных причин заставляет человека быть довольным собой и считать всех своими друзьями. Наполеон находился в этом расположении. Ему казалось, что он окружен людьми, обожающими его. Он был убежден, что и Балашев после его обеда был его другом и обожателем. Наполеон обратился к нему с приятной и слегка насмешливой улыбкой.
– Это та же комната, как мне говорили, в которой жил император Александр. Странно, не правда ли, генерал? – сказал он, очевидно, не сомневаясь в том, что это обращение не могло не быть приятно его собеседнику, так как оно доказывало превосходство его, Наполеона, над Александром.
Балашев ничего не мог отвечать на это и молча наклонил голову.
– Да, в этой комнате, четыре дня тому назад, совещались Винцингероде и Штейн, – с той же насмешливой, уверенной улыбкой продолжал Наполеон. – Чего я не могу понять, – сказал он, – это того, что император Александр приблизил к себе всех личных моих неприятелей. Я этого не… понимаю. Он не подумал о том, что я могу сделать то же? – с вопросом обратился он к Балашеву, и, очевидно, это воспоминание втолкнуло его опять в тот след утреннего гнева, который еще был свеж в нем.
– И пусть он знает, что я это сделаю, – сказал Наполеон, вставая и отталкивая рукой свою чашку. – Я выгоню из Германии всех его родных, Виртембергских, Баденских, Веймарских… да, я выгоню их. Пусть он готовит для них убежище в России!
Балашев наклонил голову, видом своим показывая, что он желал бы откланяться и слушает только потому, что он не может не слушать того, что ему говорят. Наполеон не замечал этого выражения; он обращался к Балашеву не как к послу своего врага, а как к человеку, который теперь вполне предан ему и должен радоваться унижению своего бывшего господина.
– И зачем император Александр принял начальство над войсками? К чему это? Война мое ремесло, а его дело царствовать, а не командовать войсками. Зачем он взял на себя такую ответственность?
Наполеон опять взял табакерку, молча прошелся несколько раз по комнате и вдруг неожиданно подошел к Балашеву и с легкой улыбкой так уверенно, быстро, просто, как будто он делал какое нибудь не только важное, но и приятное для Балашева дело, поднял руку к лицу сорокалетнего русского генерала и, взяв его за ухо, слегка дернул, улыбнувшись одними губами.
– Avoir l'oreille tiree par l'Empereur [Быть выдранным за ухо императором] считалось величайшей честью и милостью при французском дворе.
– Eh bien, vous ne dites rien, admirateur et courtisan de l'Empereur Alexandre? [Ну у, что ж вы ничего не говорите, обожатель и придворный императора Александра?] – сказал он, как будто смешно было быть в его присутствии чьим нибудь courtisan и admirateur [придворным и обожателем], кроме его, Наполеона.
– Готовы ли лошади для генерала? – прибавил он, слегка наклоняя голову в ответ на поклон Балашева.
– Дайте ему моих, ему далеко ехать…
Письмо, привезенное Балашевым, было последнее письмо Наполеона к Александру. Все подробности разговора были переданы русскому императору, и война началась.
После своего свидания в Москве с Пьером князь Андреи уехал в Петербург по делам, как он сказал своим родным, но, в сущности, для того, чтобы встретить там князя Анатоля Курагина, которого он считал необходимым встретить. Курагина, о котором он осведомился, приехав в Петербург, уже там не было. Пьер дал знать своему шурину, что князь Андрей едет за ним. Анатоль Курагин тотчас получил назначение от военного министра и уехал в Молдавскую армию. В это же время в Петербурге князь Андрей встретил Кутузова, своего прежнего, всегда расположенного к нему, генерала, и Кутузов предложил ему ехать с ним вместе в Молдавскую армию, куда старый генерал назначался главнокомандующим. Князь Андрей, получив назначение состоять при штабе главной квартиры, уехал в Турцию.
Князь Андрей считал неудобным писать к Курагину и вызывать его. Не подав нового повода к дуэли, князь Андрей считал вызов с своей стороны компрометирующим графиню Ростову, и потому он искал личной встречи с Курагиным, в которой он намерен был найти новый повод к дуэли. Но в Турецкой армии ему также не удалось встретить Курагина, который вскоре после приезда князя Андрея в Турецкую армию вернулся в Россию. В новой стране и в новых условиях жизни князю Андрею стало жить легче. После измены своей невесты, которая тем сильнее поразила его, чем старательнее он скрывал ото всех произведенное на него действие, для него были тяжелы те условия жизни, в которых он был счастлив, и еще тяжелее были свобода и независимость, которыми он так дорожил прежде. Он не только не думал тех прежних мыслей, которые в первый раз пришли ему, глядя на небо на Аустерлицком поле, которые он любил развивать с Пьером и которые наполняли его уединение в Богучарове, а потом в Швейцарии и Риме; но он даже боялся вспоминать об этих мыслях, раскрывавших бесконечные и светлые горизонты. Его интересовали теперь только самые ближайшие, не связанные с прежними, практические интересы, за которые он ухватывался с тем большей жадностью, чем закрытое были от него прежние. Как будто тот бесконечный удаляющийся свод неба, стоявший прежде над ним, вдруг превратился в низкий, определенный, давивший его свод, в котором все было ясно, но ничего не было вечного и таинственного.
Из представлявшихся ему деятельностей военная служба была самая простая и знакомая ему. Состоя в должности дежурного генерала при штабе Кутузова, он упорно и усердно занимался делами, удивляя Кутузова своей охотой к работе и аккуратностью. Не найдя Курагина в Турции, князь Андрей не считал необходимым скакать за ним опять в Россию; но при всем том он знал, что, сколько бы ни прошло времени, он не мог, встретив Курагина, несмотря на все презрение, которое он имел к нему, несмотря на все доказательства, которые он делал себе, что ему не стоит унижаться до столкновения с ним, он знал, что, встретив его, он не мог не вызвать его, как не мог голодный человек не броситься на пищу. И это сознание того, что оскорбление еще не вымещено, что злоба не излита, а лежит на сердце, отравляло то искусственное спокойствие, которое в виде озабоченно хлопотливой и несколько честолюбивой и тщеславной деятельности устроил себе князь Андрей в Турции.
В 12 м году, когда до Букарешта (где два месяца жил Кутузов, проводя дни и ночи у своей валашки) дошла весть о войне с Наполеоном, князь Андрей попросил у Кутузова перевода в Западную армию. Кутузов, которому уже надоел Болконский своей деятельностью, служившей ему упреком в праздности, Кутузов весьма охотно отпустил его и дал ему поручение к Барклаю де Толли.
Прежде чем ехать в армию, находившуюся в мае в Дрисском лагере, князь Андрей заехал в Лысые Горы, которые были на самой его дороге, находясь в трех верстах от Смоленского большака. Последние три года и жизни князя Андрея было так много переворотов, так много он передумал, перечувствовал, перевидел (он объехал и запад и восток), что его странно и неожиданно поразило при въезде в Лысые Горы все точно то же, до малейших подробностей, – точно то же течение жизни. Он, как в заколдованный, заснувший замок, въехал в аллею и в каменные ворота лысогорского дома. Та же степенность, та же чистота, та же тишина были в этом доме, те же мебели, те же стены, те же звуки, тот же запах и те же робкие лица, только несколько постаревшие. Княжна Марья была все та же робкая, некрасивая, стареющаяся девушка, в страхе и вечных нравственных страданиях, без пользы и радости проживающая лучшие годы своей жизни. Bourienne была та же радостно пользующаяся каждой минутой своей жизни и исполненная самых для себя радостных надежд, довольная собой, кокетливая девушка. Она только стала увереннее, как показалось князю Андрею. Привезенный им из Швейцарии воспитатель Десаль был одет в сюртук русского покроя, коверкая язык, говорил по русски со слугами, но был все тот же ограниченно умный, образованный, добродетельный и педантический воспитатель. Старый князь переменился физически только тем, что с боку рта у него стал заметен недостаток одного зуба; нравственно он был все такой же, как и прежде, только с еще большим озлоблением и недоверием к действительности того, что происходило в мире. Один только Николушка вырос, переменился, разрумянился, оброс курчавыми темными волосами и, сам не зная того, смеясь и веселясь, поднимал верхнюю губку хорошенького ротика точно так же, как ее поднимала покойница маленькая княгиня. Он один не слушался закона неизменности в этом заколдованном, спящем замке. Но хотя по внешности все оставалось по старому, внутренние отношения всех этих лиц изменились, с тех пор как князь Андрей не видал их. Члены семейства были разделены на два лагеря, чуждые и враждебные между собой, которые сходились теперь только при нем, – для него изменяя свой обычный образ жизни. К одному принадлежали старый князь, m lle Bourienne и архитектор, к другому – княжна Марья, Десаль, Николушка и все няньки и мамки.
Во время его пребывания в Лысых Горах все домашние обедали вместе, но всем было неловко, и князь Андрей чувствовал, что он гость, для которого делают исключение, что он стесняет всех своим присутствием. Во время обеда первого дня князь Андрей, невольно чувствуя это, был молчалив, и старый князь, заметив неестественность его состояния, тоже угрюмо замолчал и сейчас после обеда ушел к себе. Когда ввечеру князь Андрей пришел к нему и, стараясь расшевелить его, стал рассказывать ему о кампании молодого графа Каменского, старый князь неожиданно начал с ним разговор о княжне Марье, осуждая ее за ее суеверие, за ее нелюбовь к m lle Bourienne, которая, по его словам, была одна истинно предана ему.
Старый князь говорил, что ежели он болен, то только от княжны Марьи; что она нарочно мучает и раздражает его; что она баловством и глупыми речами портит маленького князя Николая. Старый князь знал очень хорошо, что он мучает свою дочь, что жизнь ее очень тяжела, но знал тоже, что он не может не мучить ее и что она заслуживает этого. «Почему же князь Андрей, который видит это, мне ничего не говорит про сестру? – думал старый князь. – Что же он думает, что я злодей или старый дурак, без причины отдалился от дочери и приблизил к себе француженку? Он не понимает, и потому надо объяснить ему, надо, чтоб он выслушал», – думал старый князь. И он стал объяснять причины, по которым он не мог переносить бестолкового характера дочери.
– Ежели вы спрашиваете меня, – сказал князь Андрей, не глядя на отца (он в первый раз в жизни осуждал своего отца), – я не хотел говорить; но ежели вы меня спрашиваете, то я скажу вам откровенно свое мнение насчет всего этого. Ежели есть недоразумения и разлад между вами и Машей, то я никак не могу винить ее – я знаю, как она вас любит и уважает. Ежели уж вы спрашиваете меня, – продолжал князь Андрей, раздражаясь, потому что он всегда был готов на раздражение в последнее время, – то я одно могу сказать: ежели есть недоразумения, то причиной их ничтожная женщина, которая бы не должна была быть подругой сестры.
Старик сначала остановившимися глазами смотрел на сына и ненатурально открыл улыбкой новый недостаток зуба, к которому князь Андрей не мог привыкнуть.
– Какая же подруга, голубчик? А? Уж переговорил! А?
– Батюшка, я не хотел быть судьей, – сказал князь Андрей желчным и жестким тоном, – но вы вызвали меня, и я сказал и всегда скажу, что княжна Марья ни виновата, а виноваты… виновата эта француженка…
– А присудил!.. присудил!.. – сказал старик тихим голосом и, как показалось князю Андрею, с смущением, но потом вдруг он вскочил и закричал: – Вон, вон! Чтоб духу твоего тут не было!..
Князь Андрей хотел тотчас же уехать, но княжна Марья упросила остаться еще день. В этот день князь Андрей не виделся с отцом, который не выходил и никого не пускал к себе, кроме m lle Bourienne и Тихона, и спрашивал несколько раз о том, уехал ли его сын. На другой день, перед отъездом, князь Андрей пошел на половину сына. Здоровый, по матери кудрявый мальчик сел ему на колени. Князь Андрей начал сказывать ему сказку о Синей Бороде, но, не досказав, задумался. Он думал не об этом хорошеньком мальчике сыне в то время, как он его держал на коленях, а думал о себе. Он с ужасом искал и не находил в себе ни раскаяния в том, что он раздражил отца, ни сожаления о том, что он (в ссоре в первый раз в жизни) уезжает от него. Главнее всего ему было то, что он искал и не находил той прежней нежности к сыну, которую он надеялся возбудить в себе, приласкав мальчика и посадив его к себе на колени.
– Ну, рассказывай же, – говорил сын. Князь Андрей, не отвечая ему, снял его с колон и пошел из комнаты.
Как только князь Андрей оставил свои ежедневные занятия, в особенности как только он вступил в прежние условия жизни, в которых он был еще тогда, когда он был счастлив, тоска жизни охватила его с прежней силой, и он спешил поскорее уйти от этих воспоминаний и найти поскорее какое нибудь дело.
– Ты решительно едешь, Andre? – сказала ему сестра.
– Слава богу, что могу ехать, – сказал князь Андрей, – очень жалею, что ты не можешь.
– Зачем ты это говоришь! – сказала княжна Марья. – Зачем ты это говоришь теперь, когда ты едешь на эту страшную войну и он так стар! M lle Bourienne говорила, что он спрашивал про тебя… – Как только она начала говорить об этом, губы ее задрожали и слезы закапали. Князь Андрей отвернулся от нее и стал ходить по комнате.
– Ах, боже мой! Боже мой! – сказал он. – И как подумаешь, что и кто – какое ничтожество может быть причиной несчастья людей! – сказал он со злобою, испугавшею княжну Марью.
Она поняла, что, говоря про людей, которых он называл ничтожеством, он разумел не только m lle Bourienne, делавшую его несчастие, но и того человека, который погубил его счастие.
– Andre, об одном я прошу, я умоляю тебя, – сказала она, дотрогиваясь до его локтя и сияющими сквозь слезы глазами глядя на него. – Я понимаю тебя (княжна Марья опустила глаза). Не думай, что горе сделали люди. Люди – орудие его. – Она взглянула немного повыше головы князя Андрея тем уверенным, привычным взглядом, с которым смотрят на знакомое место портрета. – Горе послано им, а не людьми. Люди – его орудия, они не виноваты. Ежели тебе кажется, что кто нибудь виноват перед тобой, забудь это и прости. Мы не имеем права наказывать. И ты поймешь счастье прощать.
| Висла́вий Ива́нович Зо́рин | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: |
деревня Караул, Даровский район, Кировская область, СССР |
| Дата смерти: |
24 августа 2014 (82 года) |
| Место смерти: | |
| Страна: | |
| Научная сфера: | |
| Место работы: |
Казахский агротехнический университет имени С. Сейфуллина |
| Учёная степень: | |
| Учёное звание: | |
| Альма-матер: | |
| Известен как: |
Создатель философских концепций софиогонии и биотехнической революции, разработчик концепции евразийской философии |
| Награды и премии: |
|
Висла́вий Ива́нович Зо́рин (11 апреля 1932, д. Караул, Даровский район, Кировская область, СССР — 24 августа 2014, Кинешма, Ивановская область, Россия) — советский и российский философ. Доктор философских наук, профессор. Создатель философских концепций софиогонии и биотехнической революции, разработчик концепции евразийской философии.[1]
Содержание
Биография
Родился в 1932 году в деревне Караул Даровского районана Кировской области в крестьянской семье.[1]
В 1947 году вместе с родителями переехал на постоянное место жительства в Казахскую ССР в Алма-Ату.[1]
В 1954 году окончил философский факультет Казахского государственного университета.[1]
ЦК ЛКСМ Казахской ССР был направлен на целинные земли работать заведующим лекторской группой Северо-Казахстанского обкома ВЛКСМ. Затем в течение 6 лет работал директором и завучем в сельской средней школе.[1]
С 1962—2003 годах преподавал и заведовал кафедрой философии в Казахском агротехническом университете имени С. Сейфуллина.[1][2]
В 1969 году защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата философских наук по теме «Формирование сельскохозяйственного рабочего класса и изменение его социальной структуры в период перехода от социализма к коммунизму: (На материалах совхозов Казахской ССР)».[1][3]
В 1977 году на философском факультете МГУ имени М. В. Ломоносова защитил диссертацию на соискание учёной степени доктора философских наук по теме «Научно-техническая революция в сельском хозяйстве и изменения в социальной структуре аграрного отряда советского рабочего класса».[4] В научной работе рассматривались социально-философские вопросы биотехнической революции в сельском хозяйстве, которое было представлено в качестве важнейшей составляющей глобальной информационно-биотехнологической революции. Одним из оппонентов выступал известный философ академик И. Т. Фролов. Учёный Совет МГУ и следом ВАК СССР в своих заключениях отметили, что предложенная Зориным концепция биотехнической революции является новым направлением в социально-экономических науках. Основные методологические положения концепции биотехнической революции были опубликованы в журнале «Вопросы философии»: 1975, №2; 1980, №8; в материалах Всемирных социологических конгрессов: 1976 г, Торунь (Польша);, 1978, г. Упсала (Швеция) и др.; в монографиях «Проблемы научно-технической революции в сельском хозяйстве», Целиноград, 1973; «Аграрное производство в период научно-технической революции». Алматы, 1975; "Философские и социальные проблемы сельскохозяйственной деятельности". Акмола, 1994; «Стань мудрым, богатым и счастливым». Астана, 1998.).[1][5][6][7]
В 1980 году получил персональное приглашение на V Всемирный конгресс сельских социологов.[8]
В 1985 году способствовал созданию при Целиноградском государственном сельскохозяйственном институте биотехнологического центра.[1]
В 1996 году избран действительным членом Академии гуманитарных наук Казахстана.[1]
С 2003 года профессор кафедры гуманитарных и социальных наук Кинешемского филиала Московского государственного индустриального университета. При кафедре работает Академия Мудрости, где принимают участие преподаватели и студенты, учителя школ и колледжей, а также приглашаются жители Кинешмы и других регионов страны интересующиеся вопросами философии, граждане и учёные иностранных государств.[1][9]
Автор 27 монографий и более 200 статей по разным направлениям философии, в том числе в журналах в «Вопросы философии» и в «Философских науках».[1]
Член редакционного совета электронного альманаха «Ноосфера XXI века».[10]
Подготовил к защите 11 кандидатов наук.[1]
Член Советской социологической ассоциации.[8]
Научная деятельность
С середины 1980-х годов занимается исследованием проблем мудрости и духовного возрождения человека. С этой целью 26 февраля 1986 года создаёт Акмолинский философский клуб «Мыслитель», а при нем Академия Мудрости, где наряду с ежемесячными обсуждениями важейших вопросов мудрости проводились научные конференции и симпозиумы. С 1988 по 2002 годы Академией Мудрости подгтовлены и проведены четыре Всесоюзных и столько же Международных научных конференций с последующей публикацией материалов.[1]
Исследуя «любви к мудрости» как сокровенный смыслогенетический стержнь бытия человека и сущности первородной философии В. И. Зорин разработал собственную философскую концепцию — софиогонию. Она представляет собой учение о природе мудрости, путях и способах её познания и началах укоренения мудрости в жизни человека и общества, а также о закономерностях перехода от ноосферы к софиосфере и возникновению цивилизации мудрости.[1]
Начиная с 2000 года им обосновывается концепция о существовании в сердцевине евразийской культуры особой течения мировой философии — евразийской философии.
Награды
- Медаль «За освоение целинных земель».[1]
- Почётное звание «Заслуженный деятель науки и образования РАЕ».[1]
Научные труды
Монографии
- Зорин В. И. [www.nlrk.kz/data11/result/ebook_65/index.html#ps Сельскохозяйственный рабочий класс Казахстана: формирование, развитие, социальные изменения]. — Алма-Ата: Казахстан, 1972. — 168 с. — 10 500 экз.
- Зорин В. И. Проблемы научно-технической революции в сельском хозяйстве: (На материалах Северного Казахстана) : Лекции для аспирантов и студентов ст. курсов / Науч. ред. канд. техн. наук, доц. О. Т. Лебедев ; М-во сел. хоз-ва СССР. — Целиноград: Целиногр. с.-х. ин-т, 1973. — 116 с.
- Зорин В. И. Аграрное производство в условиях научно-технической революции. — Алма-Ата: Кайнар, 1975. — 159 с.
- Зорин В. И., Гривенная В. К., Басов В. А., Шляхтич Т. Г. Освоение целинных земель и социально-экономическое развитие Казахстана. — Алма-Ата : О-во "Знание" КазССР, 1984. — 23 с.
- Зорин В. И. Биотехнология и Продовольственная программа в Казахстане. — Алма-Ата.: О-во "Знание" КазССР, 1986. — 31, [1] с.
- Зорин В. И. Философские и социальные проблемы сельскохозяйственной деятельности. — Акмола: Мыслитель, 1994. — 263 с.
- Зорин В. И. Пути восхождения к мудрости : Хрестоматия-антология / Акмол. филос. клуб "Мыслитель"; Идея, концепция и ред. кн. — Зорина В. И., д-ра филос. наук, проф. — Акмола, 1997. — 387 с. : ил. ISBN 5-7667-2489-6
- Зорин В. И. [www.socionauki.ru/almanac/noo21v/number_2/2_3_1.pdf Введение в евразийскую философию]. — Астана : Акпол, 2001. — 247 с. : ил., портр. ISBN 5-7667-9645-5
- Зорин В. И. [www.pandia.ru/text/77/152/14319.php Евразийская мудрость от А до Я: философский толковый словарь]. — Алматы: Создiк-Словарь, 2002. — 407 с. — ISBN 5-7667-8678-6.
- Зорин В. И., Тепикина З. А. , Тепикин В. В. Ноосфера или софиосфера? (Теория трансформации). — М.:МГИУ, 2004. — 38 с.
- Коченов В. Г., Зорин В. И. Диалоги о мудрости. — Астана : [б. и.], 2005. — 106, [1] с. ISBN 9965-646-68-6
- Коченов В. Г., Зорин В. И. Ренессанс мудрости. — Астана : [б. и.], 2006. — 302 с. ISBN 9965-646-68-6
- Зорин В. И. Жизнь как проявление мудрости. — Иваново: Новая Иван. газ., 2006. — 254 с. — 300 экз. — ISBN 5-98688-035-4.
- Зорин В. И., Коченов В. Г. Евразийская философия мудрости. В 2 т.. — Астана, 2007. — Т. 1. — 254 с.
- Зорин В. И., Коченов В. Г. Евразийская философия мудрости. В 2 т.. — Астана, 2007. — Т. 2. — 314 с.
- Зорин В. И. Софиогония: кто ты, Человек? – Иваново: Референт, 2008. – 186 с.
- Зорин В. И. Мудрость – из прошлого в настоящее, чтобы иметь будущее/ Всемир. философ. форум. Греция, Афины. Октябрь, 2010 – Б/м, 2010. – 20с.
Учебные пособия
- Зорин В. И., Зарипова И. А. Мудрость — любовь моя : Эксперим. учеб. пособие по философии для обучающихся в вузах, сред. учеб. заведениях, шк., для всех любознательных / Акмол. филос. клуб "Мыслитель". — Акмола: Жана арка, 1996. — 167 с. — 2000 экз. — ISBN 5-7667-2835-2.
- Зорин В. И. [sbiblio.com/biblio/archive/sorin_stan/ Стань мудрым, богатым и счастливым : Учеб.-метод. пособие к спецкурсам по пробл. мудрости] / Филос. клуб "Мыслитель". — Астана, 1998. — 163 с. — 500 экз. — ISBN 5-7667-2490-X.
Статьи
- Зорин В. И., Гривенная В. К. Социально-профессиональная структура сельскохозяйственной интеллигенции и тенденции её развития в условиях научно-технической революции // Научные доклады высшей школы. Философские науки. — 1973. — Вып. 2. — С. 62—71.
- Зорин В. И. Структура материальной и технической базы сельского хозяйства в условиях биотехнической революции // Научные доклады высшей школы. Философские науки. — 1974. — № 3. — С. 125—129.
- Зорин В. И. Методологические проблемы биотехнической революции // Вопросы философии. — 1975. — № 2. — С. 54—62.
- Зорин В. И. Биотехническая революция в сельском хозяйстве // Вопросы философии. — 1980. — № 8.
- Зорин В. И. НТР и преобразование технологического способа аграрного производства // Вопросы философии. — 1980. — № 8. — С. 52—59.
- Зорин В. И., Гривенная В. К. Некоторые вопросы формирования и развития сельскохозяйственной интеллигенции Казахстана // Научные доклады высшей школы. Научный коммунизм. — 1978. — № 2. — С. 66—73.
- Зорин В. И. [www.rae.ru/use/pdf/2004/9/23.pdf Ноосфера или софиосфера?] // Успехи современного естествознания. — 2004. — № 9. — С. 44-46. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=1681-7494&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 1681-7494]. [www.peeep.us/b744f7de Архивировано] из первоисточника 1 апреля 2014.
Научная редакция
- Крестьянин — хозяин: возможен ли? : Тез. выступлений : [Всесоюз. науч. конф. / Редкол.: Зорин В. И. (отв. ред.) и др.]. / ВАСХНИЛ, Целиногр. обл. агропром. ком., Целиногр. с.-х. ин-т, Целиногр. филос. клуб "Мыслитель"— Целиноград : Б. и., 1990. — 297 с.
- Проблемность как форма развития культуры : Тез. выступлений [на Всесоюз. науч. конф., 24-25 окт. 1989 г. / Редкол.: Зорин В. И. (отв. ред.) и др.]. / Всесоюз. Дом полит. просвещения при ЦК КПСС, Дом полит. просвещения Целиногр. обкома Компартии Казахстана, Целиногр. с.-х. ин-т, Целиногр. отд-ние ФО СССР, Филос. клуб "Мыслитель". — Целиноград : Б. и., 1989. — 438 с.
- Формирование творческого мышления в условиях перестройки : [Материалы конф., 10-11 июня 1988 г. / Редкол.: Зорин В. И. (отв. ред.) и др.]. / Дом полит. просвещения Целиногр. обкома Компартии Казахстана, Целиногр. обком ЛКСМ Казахстана, Всесоюз. секция теории и методол. творчества ФО СССР, Целиногр. отд-ние ФО СССР, Филос. клуб "Мыслитель". — Целиноград : Б. и., 1988. — 115,[1] с.
Напишите отзыв о статье "Зорин, Виславий Иванович"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 [www.famous-scientists.ru/562 Зорин Виславий Иванович] // Энциклопедия «Учёные России», 05.03.2007
- ↑ Вестник АН КазССР. 1987. — С. 57.
- ↑ Зорин В. И. Формирование сельскохозяйственного рабочего класса и изменение его социальной структуры в период перехода от социализма к коммунизму : (На материалах совхозов Каз. ССР) : Автореф. дис. на соискание учён. степени канд. философ. наук : (620) / Каз. гос. ун-т им. С.М. Кирова. — Алма-Ата, 1969. — 24 с
- ↑ Зорин В. И. Научно-техническая революция в сельском хозяйстве и изменения в социальной структуре аграрного отряда советского рабочего класса : Автореф. дис. на соиск. учён. степени д-ра филос. наук : (09.00.02) / Моск. гос. ун-т им. М. В. Ломоносова. Специализир. совет по теории науч. коммунизма. — Москва, 1975. — 45 с.
- ↑ «Актуальная проблема — научно-техническая революция в сельском хозяйстве и изменения в социальной структуре аграрного отряда советского рабочего класса — поднята в диссертации В. И. Зорина.» — Вестник Московского университета: Теория научного коммунизма. Серия XII. 1979
- ↑ «Новая актуальная проблема разработана В. И. Зориным — «Научно-техническая революция в сельском хозяйстве и изменения в социальной структуре аграрного отряда советского рабочего класса» (1977 г.)» — Вестник высшей школы. 1981. № 1. — С. 67
- ↑ Простор. 1982. № 10. С. 72—76
- ↑ 1 2 Простор. 1982. № 10. С. 76
- ↑ [www.kfmsiu.ru/home/kafedry/kafedra-GiSN Кафедра "Гуманитарных и социальных наук"] // Официальный сайт Кинешемского филиала Московского государственного индустриального университета
- ↑ [noos.vgi.volsu.ru/index.php/kontseptsiya/meropriyatiya/konferentsii?start=10 Вернадский Гумелев синтез творческие наследий] // Электронного альманаха «Ноосфера XXI века», ноябрь 2012
Литература
- «Философские и социальные проблемы сельскохозяйственной деятельности. Избранное». — Акмола, 1994. — С. 264
- Геннадий Доронин [kp.kazpravda.kz/k/1152078625/2002-10-19 Философия любви] // Казахстанская правда. — 19.10.2002. [www.peeep.us/56576229 Архивировано] из первоисточника 31 марта 2014.
- Николай Латышев [www.agrosektor.kz/agrarnaya-nauka/item/2010-12-25-06-56-44.html На пороге биоэкономики] // Журнал «Аграрный сектор». — 25.12.2010. [www.peeep.us/ab645017 Архивировано] из первоисточника 31 марта 2014.
- Лебедев И. [www.privpravda.info/wp-content/uploads/2013/02/4-2013.02.27.pdf Только Мудрость основанная на вере излечит человечество от духовно-нравственной проказы] // Приволжская правда. — 27.01.2013. — № 24 (19305). — С. 4. [www.peeep.us/623791fa Архивировано] из первоисточника 31 марта 2014.
Ссылки
- [web.archive.org/web/20020518173031/web.host.kz/zorin/ Архив официального сайта]
Отрывок, характеризующий Зорин, Виславий Иванович
– Но уже нигде в Европе нет ничего подобного, – сказал Наполеон.– Прошу извинения у вашего величества, – сказал Балашев, – кроме России, есть еще Испания, где также много церквей и монастырей.
Этот ответ Балашева, намекавший на недавнее поражение французов в Испании, был высоко оценен впоследствии, по рассказам Балашева, при дворе императора Александра и очень мало был оценен теперь, за обедом Наполеона, и прошел незаметно.
По равнодушным и недоумевающим лицам господ маршалов видно было, что они недоумевали, в чем тут состояла острота, на которую намекала интонация Балашева. «Ежели и была она, то мы не поняли ее или она вовсе не остроумна», – говорили выражения лиц маршалов. Так мало был оценен этот ответ, что Наполеон даже решительно не заметил его и наивно спросил Балашева о том, на какие города идет отсюда прямая дорога к Москве. Балашев, бывший все время обеда настороже, отвечал, что comme tout chemin mene a Rome, tout chemin mene a Moscou, [как всякая дорога, по пословице, ведет в Рим, так и все дороги ведут в Москву,] что есть много дорог, и что в числе этих разных путей есть дорога на Полтаву, которую избрал Карл XII, сказал Балашев, невольно вспыхнув от удовольствия в удаче этого ответа. Не успел Балашев досказать последних слов: «Poltawa», как уже Коленкур заговорил о неудобствах дороги из Петербурга в Москву и о своих петербургских воспоминаниях.
После обеда перешли пить кофе в кабинет Наполеона, четыре дня тому назад бывший кабинетом императора Александра. Наполеон сел, потрогивая кофе в севрской чашке, и указал на стул подло себя Балашеву.
Есть в человеке известное послеобеденное расположение духа, которое сильнее всяких разумных причин заставляет человека быть довольным собой и считать всех своими друзьями. Наполеон находился в этом расположении. Ему казалось, что он окружен людьми, обожающими его. Он был убежден, что и Балашев после его обеда был его другом и обожателем. Наполеон обратился к нему с приятной и слегка насмешливой улыбкой.
– Это та же комната, как мне говорили, в которой жил император Александр. Странно, не правда ли, генерал? – сказал он, очевидно, не сомневаясь в том, что это обращение не могло не быть приятно его собеседнику, так как оно доказывало превосходство его, Наполеона, над Александром.
Балашев ничего не мог отвечать на это и молча наклонил голову.
– Да, в этой комнате, четыре дня тому назад, совещались Винцингероде и Штейн, – с той же насмешливой, уверенной улыбкой продолжал Наполеон. – Чего я не могу понять, – сказал он, – это того, что император Александр приблизил к себе всех личных моих неприятелей. Я этого не… понимаю. Он не подумал о том, что я могу сделать то же? – с вопросом обратился он к Балашеву, и, очевидно, это воспоминание втолкнуло его опять в тот след утреннего гнева, который еще был свеж в нем.
– И пусть он знает, что я это сделаю, – сказал Наполеон, вставая и отталкивая рукой свою чашку. – Я выгоню из Германии всех его родных, Виртембергских, Баденских, Веймарских… да, я выгоню их. Пусть он готовит для них убежище в России!
Балашев наклонил голову, видом своим показывая, что он желал бы откланяться и слушает только потому, что он не может не слушать того, что ему говорят. Наполеон не замечал этого выражения; он обращался к Балашеву не как к послу своего врага, а как к человеку, который теперь вполне предан ему и должен радоваться унижению своего бывшего господина.
– И зачем император Александр принял начальство над войсками? К чему это? Война мое ремесло, а его дело царствовать, а не командовать войсками. Зачем он взял на себя такую ответственность?
Наполеон опять взял табакерку, молча прошелся несколько раз по комнате и вдруг неожиданно подошел к Балашеву и с легкой улыбкой так уверенно, быстро, просто, как будто он делал какое нибудь не только важное, но и приятное для Балашева дело, поднял руку к лицу сорокалетнего русского генерала и, взяв его за ухо, слегка дернул, улыбнувшись одними губами.
– Avoir l'oreille tiree par l'Empereur [Быть выдранным за ухо императором] считалось величайшей честью и милостью при французском дворе.
– Eh bien, vous ne dites rien, admirateur et courtisan de l'Empereur Alexandre? [Ну у, что ж вы ничего не говорите, обожатель и придворный императора Александра?] – сказал он, как будто смешно было быть в его присутствии чьим нибудь courtisan и admirateur [придворным и обожателем], кроме его, Наполеона.
– Готовы ли лошади для генерала? – прибавил он, слегка наклоняя голову в ответ на поклон Балашева.
– Дайте ему моих, ему далеко ехать…
Письмо, привезенное Балашевым, было последнее письмо Наполеона к Александру. Все подробности разговора были переданы русскому императору, и война началась.
После своего свидания в Москве с Пьером князь Андреи уехал в Петербург по делам, как он сказал своим родным, но, в сущности, для того, чтобы встретить там князя Анатоля Курагина, которого он считал необходимым встретить. Курагина, о котором он осведомился, приехав в Петербург, уже там не было. Пьер дал знать своему шурину, что князь Андрей едет за ним. Анатоль Курагин тотчас получил назначение от военного министра и уехал в Молдавскую армию. В это же время в Петербурге князь Андрей встретил Кутузова, своего прежнего, всегда расположенного к нему, генерала, и Кутузов предложил ему ехать с ним вместе в Молдавскую армию, куда старый генерал назначался главнокомандующим. Князь Андрей, получив назначение состоять при штабе главной квартиры, уехал в Турцию.
Князь Андрей считал неудобным писать к Курагину и вызывать его. Не подав нового повода к дуэли, князь Андрей считал вызов с своей стороны компрометирующим графиню Ростову, и потому он искал личной встречи с Курагиным, в которой он намерен был найти новый повод к дуэли. Но в Турецкой армии ему также не удалось встретить Курагина, который вскоре после приезда князя Андрея в Турецкую армию вернулся в Россию. В новой стране и в новых условиях жизни князю Андрею стало жить легче. После измены своей невесты, которая тем сильнее поразила его, чем старательнее он скрывал ото всех произведенное на него действие, для него были тяжелы те условия жизни, в которых он был счастлив, и еще тяжелее были свобода и независимость, которыми он так дорожил прежде. Он не только не думал тех прежних мыслей, которые в первый раз пришли ему, глядя на небо на Аустерлицком поле, которые он любил развивать с Пьером и которые наполняли его уединение в Богучарове, а потом в Швейцарии и Риме; но он даже боялся вспоминать об этих мыслях, раскрывавших бесконечные и светлые горизонты. Его интересовали теперь только самые ближайшие, не связанные с прежними, практические интересы, за которые он ухватывался с тем большей жадностью, чем закрытое были от него прежние. Как будто тот бесконечный удаляющийся свод неба, стоявший прежде над ним, вдруг превратился в низкий, определенный, давивший его свод, в котором все было ясно, но ничего не было вечного и таинственного.
Из представлявшихся ему деятельностей военная служба была самая простая и знакомая ему. Состоя в должности дежурного генерала при штабе Кутузова, он упорно и усердно занимался делами, удивляя Кутузова своей охотой к работе и аккуратностью. Не найдя Курагина в Турции, князь Андрей не считал необходимым скакать за ним опять в Россию; но при всем том он знал, что, сколько бы ни прошло времени, он не мог, встретив Курагина, несмотря на все презрение, которое он имел к нему, несмотря на все доказательства, которые он делал себе, что ему не стоит унижаться до столкновения с ним, он знал, что, встретив его, он не мог не вызвать его, как не мог голодный человек не броситься на пищу. И это сознание того, что оскорбление еще не вымещено, что злоба не излита, а лежит на сердце, отравляло то искусственное спокойствие, которое в виде озабоченно хлопотливой и несколько честолюбивой и тщеславной деятельности устроил себе князь Андрей в Турции.
В 12 м году, когда до Букарешта (где два месяца жил Кутузов, проводя дни и ночи у своей валашки) дошла весть о войне с Наполеоном, князь Андрей попросил у Кутузова перевода в Западную армию. Кутузов, которому уже надоел Болконский своей деятельностью, служившей ему упреком в праздности, Кутузов весьма охотно отпустил его и дал ему поручение к Барклаю де Толли.
Прежде чем ехать в армию, находившуюся в мае в Дрисском лагере, князь Андрей заехал в Лысые Горы, которые были на самой его дороге, находясь в трех верстах от Смоленского большака. Последние три года и жизни князя Андрея было так много переворотов, так много он передумал, перечувствовал, перевидел (он объехал и запад и восток), что его странно и неожиданно поразило при въезде в Лысые Горы все точно то же, до малейших подробностей, – точно то же течение жизни. Он, как в заколдованный, заснувший замок, въехал в аллею и в каменные ворота лысогорского дома. Та же степенность, та же чистота, та же тишина были в этом доме, те же мебели, те же стены, те же звуки, тот же запах и те же робкие лица, только несколько постаревшие. Княжна Марья была все та же робкая, некрасивая, стареющаяся девушка, в страхе и вечных нравственных страданиях, без пользы и радости проживающая лучшие годы своей жизни. Bourienne была та же радостно пользующаяся каждой минутой своей жизни и исполненная самых для себя радостных надежд, довольная собой, кокетливая девушка. Она только стала увереннее, как показалось князю Андрею. Привезенный им из Швейцарии воспитатель Десаль был одет в сюртук русского покроя, коверкая язык, говорил по русски со слугами, но был все тот же ограниченно умный, образованный, добродетельный и педантический воспитатель. Старый князь переменился физически только тем, что с боку рта у него стал заметен недостаток одного зуба; нравственно он был все такой же, как и прежде, только с еще большим озлоблением и недоверием к действительности того, что происходило в мире. Один только Николушка вырос, переменился, разрумянился, оброс курчавыми темными волосами и, сам не зная того, смеясь и веселясь, поднимал верхнюю губку хорошенького ротика точно так же, как ее поднимала покойница маленькая княгиня. Он один не слушался закона неизменности в этом заколдованном, спящем замке. Но хотя по внешности все оставалось по старому, внутренние отношения всех этих лиц изменились, с тех пор как князь Андрей не видал их. Члены семейства были разделены на два лагеря, чуждые и враждебные между собой, которые сходились теперь только при нем, – для него изменяя свой обычный образ жизни. К одному принадлежали старый князь, m lle Bourienne и архитектор, к другому – княжна Марья, Десаль, Николушка и все няньки и мамки.
Во время его пребывания в Лысых Горах все домашние обедали вместе, но всем было неловко, и князь Андрей чувствовал, что он гость, для которого делают исключение, что он стесняет всех своим присутствием. Во время обеда первого дня князь Андрей, невольно чувствуя это, был молчалив, и старый князь, заметив неестественность его состояния, тоже угрюмо замолчал и сейчас после обеда ушел к себе. Когда ввечеру князь Андрей пришел к нему и, стараясь расшевелить его, стал рассказывать ему о кампании молодого графа Каменского, старый князь неожиданно начал с ним разговор о княжне Марье, осуждая ее за ее суеверие, за ее нелюбовь к m lle Bourienne, которая, по его словам, была одна истинно предана ему.
Старый князь говорил, что ежели он болен, то только от княжны Марьи; что она нарочно мучает и раздражает его; что она баловством и глупыми речами портит маленького князя Николая. Старый князь знал очень хорошо, что он мучает свою дочь, что жизнь ее очень тяжела, но знал тоже, что он не может не мучить ее и что она заслуживает этого. «Почему же князь Андрей, который видит это, мне ничего не говорит про сестру? – думал старый князь. – Что же он думает, что я злодей или старый дурак, без причины отдалился от дочери и приблизил к себе француженку? Он не понимает, и потому надо объяснить ему, надо, чтоб он выслушал», – думал старый князь. И он стал объяснять причины, по которым он не мог переносить бестолкового характера дочери.
– Ежели вы спрашиваете меня, – сказал князь Андрей, не глядя на отца (он в первый раз в жизни осуждал своего отца), – я не хотел говорить; но ежели вы меня спрашиваете, то я скажу вам откровенно свое мнение насчет всего этого. Ежели есть недоразумения и разлад между вами и Машей, то я никак не могу винить ее – я знаю, как она вас любит и уважает. Ежели уж вы спрашиваете меня, – продолжал князь Андрей, раздражаясь, потому что он всегда был готов на раздражение в последнее время, – то я одно могу сказать: ежели есть недоразумения, то причиной их ничтожная женщина, которая бы не должна была быть подругой сестры.
Старик сначала остановившимися глазами смотрел на сына и ненатурально открыл улыбкой новый недостаток зуба, к которому князь Андрей не мог привыкнуть.
– Какая же подруга, голубчик? А? Уж переговорил! А?
– Батюшка, я не хотел быть судьей, – сказал князь Андрей желчным и жестким тоном, – но вы вызвали меня, и я сказал и всегда скажу, что княжна Марья ни виновата, а виноваты… виновата эта француженка…
– А присудил!.. присудил!.. – сказал старик тихим голосом и, как показалось князю Андрею, с смущением, но потом вдруг он вскочил и закричал: – Вон, вон! Чтоб духу твоего тут не было!..
Князь Андрей хотел тотчас же уехать, но княжна Марья упросила остаться еще день. В этот день князь Андрей не виделся с отцом, который не выходил и никого не пускал к себе, кроме m lle Bourienne и Тихона, и спрашивал несколько раз о том, уехал ли его сын. На другой день, перед отъездом, князь Андрей пошел на половину сына. Здоровый, по матери кудрявый мальчик сел ему на колени. Князь Андрей начал сказывать ему сказку о Синей Бороде, но, не досказав, задумался. Он думал не об этом хорошеньком мальчике сыне в то время, как он его держал на коленях, а думал о себе. Он с ужасом искал и не находил в себе ни раскаяния в том, что он раздражил отца, ни сожаления о том, что он (в ссоре в первый раз в жизни) уезжает от него. Главнее всего ему было то, что он искал и не находил той прежней нежности к сыну, которую он надеялся возбудить в себе, приласкав мальчика и посадив его к себе на колени.
– Ну, рассказывай же, – говорил сын. Князь Андрей, не отвечая ему, снял его с колон и пошел из комнаты.
Как только князь Андрей оставил свои ежедневные занятия, в особенности как только он вступил в прежние условия жизни, в которых он был еще тогда, когда он был счастлив, тоска жизни охватила его с прежней силой, и он спешил поскорее уйти от этих воспоминаний и найти поскорее какое нибудь дело.
– Ты решительно едешь, Andre? – сказала ему сестра.
– Слава богу, что могу ехать, – сказал князь Андрей, – очень жалею, что ты не можешь.
– Зачем ты это говоришь! – сказала княжна Марья. – Зачем ты это говоришь теперь, когда ты едешь на эту страшную войну и он так стар! M lle Bourienne говорила, что он спрашивал про тебя… – Как только она начала говорить об этом, губы ее задрожали и слезы закапали. Князь Андрей отвернулся от нее и стал ходить по комнате.
– Ах, боже мой! Боже мой! – сказал он. – И как подумаешь, что и кто – какое ничтожество может быть причиной несчастья людей! – сказал он со злобою, испугавшею княжну Марью.
Она поняла, что, говоря про людей, которых он называл ничтожеством, он разумел не только m lle Bourienne, делавшую его несчастие, но и того человека, который погубил его счастие.
– Andre, об одном я прошу, я умоляю тебя, – сказала она, дотрогиваясь до его локтя и сияющими сквозь слезы глазами глядя на него. – Я понимаю тебя (княжна Марья опустила глаза). Не думай, что горе сделали люди. Люди – орудие его. – Она взглянула немного повыше головы князя Андрея тем уверенным, привычным взглядом, с которым смотрят на знакомое место портрета. – Горе послано им, а не людьми. Люди – его орудия, они не виноваты. Ежели тебе кажется, что кто нибудь виноват перед тобой, забудь это и прости. Мы не имеем права наказывать. И ты поймешь счастье прощать.
Категории:
- Родившиеся 11 апреля
- Родившиеся в 1932 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Карауле
- Умершие 24 августа
- Умершие в 2014 году
- Умершие в Кинешме
- Доктора философских наук
- Награждённые медалью «За освоение целинных земель»
- Учёные по алфавиту
- Авторы энциклопедий и словарей
- Выпускники Казахского национального университета имени аль-Фараби
- Философы СССР
- Философы России
