Зоркий-10
| Зоркий-10 | |||
|---|---|---|---|
 </td></tr>
|
Производитель | Красногорский механический завод. | |
| Год выпуска | 1964-1977. | ||
| Тип | Дальномерный фотоаппарат. | ||
| Фотоматериал | Пленка типа 135. | ||
| Размер кадра | 24×36 мм. | ||
| Тип затвора | Центральный, выдержки 1/30 с - 1/250 с и «В». | ||
| Объектив | «Индустар-63» 2,8/45, несъёмный. | ||
| Фокусировка | Ручная при помощи дальномера с базой 38 мм. | ||
| Экспозамер | Программный автомат на селеновом фотоэлементе. | ||
| Вспышка | Кабельный синхроконтакт «Х», крепление для фотовспышки. | ||
| Видоискатель | Оптический параллаксный, сопряжённый с дальномером. | ||
| Размеры | 74 × 76 × 129 мм | ||
| Масса | 750 г | ||
 Изображения на Викискладе
|
|||
Зо́ркий-10 — советский дальномерный фотоаппарат, выпускавшийся с 1964 по 1977 год на Красногорском механическом заводе.
Первый советский автоматический фотоаппарат.[1] Вероятным прототипом для его разработки послужила камера японской фирмы «Ricoh» Auto 35V (экспортное название Ricohmatic 35), поступившая в производство в 1960 г.
На международной Лейпцигской ярмарке 1965 года «Зоркий-10» удостоен Золотой медали.
Всего выпущено 332 144 экземпляра. За пределами СССР «Зоркий-10» продавался также под названием «Revue 10».[2] Розничная цена в СССР — 100 рублей.
Содержание
Технические характеристики
- Тип применяемого фотоматериала — перфорированная фотокиноплёнка шириной 35 мм (фотоплёнка типа 135) в стандартных кассетах. Размер кадра — 24×36 мм. Возможно применение двухцилиндровых кассет производства КМЗ.
- Корпус — литой из алюминиевого сплава, с открывающейся задней стенкой.
- Фотографический затвор ФЗА-18 — центральный междулинзовый. Выдержки затвора — от 1/30 до 1/250 с (отрабатываются бесступенчато) и «B» (от руки). Выдержка синхронизации с электронной фотовспышкой — 1/30. Синхроконтакт «Х», крепление для фотовспышки.
- Значения диафрагмы от 2,8 до 22.
- Объектив — несъёмный «Индустар-63» (2,8/45). Фокусировка от 1 м до бесконечности. Угол поля зрения — 50°.
- Видоискатель оптический, параллаксный. В поле зрения видоискателя находятся светящиеся кадроограничительные рамки, внутренняя рамка для коррекции параллакса при съёмке с близкого расстояния (менее 1,5 м).
- Дальномер с базой 38 мм, увеличение дальномера 0,65×.
- Курковый взвод затвора и перемотки плёнки (с довольно необычным расположением — внизу передней панели, под указательный палец левой руки). Счётчик кадров автоматический самосбрасывающийся.
- На нижней крышке камеры расположены органы управления — рычаг взвода и перемотки плёнки (под левую руку), головка обратной перемотки, кнопка обратной перемотки и шкала счётчика кадров.
- Кожаный футляр фотоаппарата позволяет взводить затвор не вынимая камеру из футляра.
- Автоспуск (на части выпуска отсутствовал).
- Резьба штативного гнезда — 1/4" дюйма.
Принцип работы автоматики
Впервые в СССР на фотоаппаратах «Зоркий-10» и «Зоркий-11» применено автоматическое экспонометрическое устройство.
Кольцевой селеновый фотоэлемент расположен вокруг передней линзы объектива. При применении светофильтров автоматически вносятся поправки на их плотность. Резьба для светофильтров — М52×0,75.
Фотоаппараты «Зоркий-10» и «Зоркий-11» — программные автоматы.
При максимальной яркости объекта съёмки отрабатывается выдержка 1/250 с. при диафрагме 22, при минимальной яркости — выдержка 1/30 с. при диафрагме 2,8. Изменить сочетание выдержка — диафрагма невозможно.
В видоискателе стрелочным индикатором отображается приблизительное значение выдержки. При недостатке света стрелка заходит в красный сектор шкалы.
В ручном режиме при отключенной автоматике при выдержке 1/30 с возможна установка диафрагмы от 2,8 до 22. Этот же режим используется при работе с электронной фотовспышкой.
Длительные («В») выдержки включаются отдельным рычагом при отключенной автоматике.
Диапазон светочувствительности фотоплёнок от 16 до 500 ед. ГОСТ, в автоматическом режиме — до 320 ед. ГОСТ.
|
|
|
| «Зоркий-10», верхняя крышка с обоймой для фотовспышки. | Нижняя крышка с основными органами управления. | «Зоркий-10» с открытой задней стенкой. |
Фотоаппараты «Зоркий-11» и «Зоркий-12»
С 1964 по 1967 год на Красногорском механическом заводе в количестве 60 745 экземпляров выпущен шкальный фотоаппарат «Зоркий-11», отличавшийся от «Зоркого-10» только отсутствием дальномера.
Элементы конструкции «Зоркого-10» использованы в полуформатном фотоаппарате «Зоркий-12» (с зарядкой кассетами «Рапид»).
См. также
Напишите отзыв о статье "Зоркий-10"
Примечания
Ссылки
- [fotolyap.ru/?p=7561 Информация о выпусках фотоаппарата «Зоркий-10» / «Revue-10»]
- [www.photohistory.ru/index.php?pid=1207248177930609 Этапы развития отечественного фотоаппаратостроения. Фотоаппарат «Зоркий-10».]
- [www.photohistory.ru/1207248177769125.html Этапы развития отечественного фотоаппаратостроения. Фотоаппарат «Зоркий-11».]
- [www.photohistory.ru/1207248177555872.html Этапы развития отечественного фотоаппаратостроения. Фотоаппарат «Зоркий-12».]
- [www.zenitcamera.com/archive/zorki-10/index.html Линия фотоаппаратов Зоркий-10]
- [www.zenitcamera.com/mans/zorki-10/zorki-10.html Руководство по эксплуатации]
- [www.zenitcamera.com/catalog/cameraproduction.html Серийный выпуск фотоаппаратов КМЗ]
| ||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Зоркий-10
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.
M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.
Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.
Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.
– Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге.
