Зосима (митрополит Московский)

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Зосима (митрополит московский)»)
Перейти к: навигация, поиск
Митрополит Зосима<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Митрополит Зосима рукополагает 18 ноября 1490 года игумена Авраамия в епископа Коломенского. Лицевой летописный свод Книга 17 стр. 140</td></tr>

Митрополит Московский и всея Руси
26 сентября 1490 — 17 мая 1494
Церковь: Русская православная церковь
Предшественник: Геронтий
Преемник: Симон
 
Рождение: 14??
Смерть: не ранее 1496
Епископская хиротония: 26 сентября 1490 год

Митрополи́т Зоси́ма Брада́тый (?—1496) — митрополит Московский и всея Руси (14901494). У церковных историков XIX века имел репутацию тайного приверженца ереси жидовствующих.





Биография

С 1485 года — архимандрит Московского Симонова монастыря.

Возведён на Московскую кафедру 26 сентября 1490, после смерти митрополита Геронтия, по воле великого князя, собором русских епископов. До того, с 1485 года, был архимандритом Симонова монастыря в Москве.

Находился в близких отношениях с Иваном III, вращался среди таких людей, как дьяк Фёдор Курицын, поп Алексей, Дионисий (см. жидовствующие), высказывался против казни еретиков, и потому был заподозрен в еретичестве.

Преподобный Иосиф Волоцкий сообщает в «Просветителе» слухи, обвинявшие Зосиму в содомии и кощунстве, в издевательстве над крестами и иконами, в отрицании загробной жизни. На основании этих «слухов», записанных Иосифом Волоцким, врагом Зосимы, установилось мнение, что Зосима был еретиком и только притворялся православным в интересах жидовствующих, для более удобного распространения ереси.

Список «богоотметных» книг, составленный Зосимой, а также написанное на основании соборного приговора «Смиренного Зосимы поучение всему православному христианству», прямо направленное против еретиков, молчание летописей по этому вопросу, замечание самого Иосифа Волоцкого, не скрывшего, что не все говорили против Зосимы — всё это дало возможность профессору Павлову отвергнуть общепринятое мнение о еретичестве Зосимы.

В 1492 году (соответствовавшем 7000 году «от сотворения мира») Зосима составил пасхалию на «осьмую тысящу лет». В предисловии к своему «Изложению Пасхалии» он сформулировал основы концепции «Москва − Третий Рим», однако полная формула этой идеи содержится лишь в посланиях старца Филофея.

В 1494 году «своея ради немощи» или по свидетельству летописи вследствие того, что «непомерно держался пития и не радел о церкви Божией», а по выражению других летописей «за некое преткновение», Зосима оставил митрополию и поселился сначала в Симоновском, а затем в Троице-Сергиевском монастыре, где в 1496 году, «причащался божественных таин на орлеце, во всем святительском чину», то есть не был лишён сана.

Макарий (Булгаков) выдвинул версию о снисхождении в отношении Зосимы, ибо «он не был судим на Соборе, не был осуждён и наказан как еретик». Также Булгаков пишет: «Зосима был самый недостойный из всех Русских первосвятителей и единственный между ними не только еретик, но и вероотступник»[1].

Е. Е. Голубинский пишет о том, что „Зосима был человек вовсе не святительской частной жизни: он предан был пьянству и содомитизму[2].

В Синодике начала XVII века, читаемом в Неделю Торжества Православия, имя Зосимы стоит на первом месте среди 43 анафемаствуемых еретиков жидовствующих[3][4].

Напишите отзыв о статье "Зосима (митрополит Московский)"

Примечания

  1. Макарий (Булгаков). История русской церкви: История русской церкви в период постепенного перехода её к самостоятельности (1448—1589). М., 1996. С. 68.
  2. [www.odinblago.ru/golubinskiy2/15 Е. Е. Голубинский История Русской Церкви. — М.: Тип. Лисснера и Романа, 1880—1911.Т. 2: Период второй. Московский. От начала монголов до митрополита Макария включительно, 1-я половина тома. — 1900. — VII, 919с. стр. 575]
  3. [www.pravenc.ru/text/182289.html "Православная энциклопедия" Т. 19, С. 185-194 Жидовствующие]
  4. [old.stsl.ru/manuscripts/medium.php?col=1&manuscript=740&pagefile=740-0126 740. (995.) Чины разные, скороп., нач. ХVII век Оборот листа 117]

Литература

  1. Зосима, митрополит московский // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  2. [www.magister.msk.ru/library/history/makary/mak3202.htm#number2 Митрополит Макарий. История Русской Церкви Т. III, отдел 2, Глава 2.]
  3. Современные Известия (1884, № 266);
  4. Д. Иловайский, Ещё о ереси жидовствующих (М. 1884).
  5. Беляковых, Л. Л. и Е. В. О пересмотре эсхатологической концепции на Руси в конце ХV века. — Архив русской истории, 1, 1992, 7-31.
  6. Алексеев, А. И. Заметки о пересмотре эсхатологической концепции на Руси в конце 15 в. — В: Средневековое православие: от прихода до патриархата. Ред. Н. Д. Барабанов и В. В. Кучма. Вып. 1. Волгоград, 1997, 111—125.

Ссылки

  • [ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?2_4775 Зосима Брадатый] на сайте Русское Православие
  • [www.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=3955 Публикация Института русской литературы (Пушкинского Дома) РАН]
  • [www.pravoslavie.ru/sm/070504142431.htm Личность митрополита Зосимы] на сайте Православие. Ru
Предшественник:
Геронтий
Митрополит Московский
(14901494)
Преемник:
Симон

Отрывок, характеризующий Зосима (митрополит Московский)

– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.
Было 9 часов утра. Туман сплошным морем расстилался по низу, но при деревне Шлапанице, на высоте, на которой стоял Наполеон, окруженный своими маршалами, было совершенно светло. Над ним было ясное, голубое небо, и огромный шар солнца, как огромный пустотелый багровый поплавок, колыхался на поверхности молочного моря тумана. Не только все французские войска, но сам Наполеон со штабом находился не по ту сторону ручьев и низов деревень Сокольниц и Шлапаниц, за которыми мы намеревались занять позицию и начать дело, но по сю сторону, так близко от наших войск, что Наполеон простым глазом мог в нашем войске отличать конного от пешего. Наполеон стоял несколько впереди своих маршалов на маленькой серой арабской лошади, в синей шинели, в той самой, в которой он делал итальянскую кампанию. Он молча вглядывался в холмы, которые как бы выступали из моря тумана, и по которым вдалеке двигались русские войска, и прислушивался к звукам стрельбы в лощине. В то время еще худое лицо его не шевелилось ни одним мускулом; блестящие глаза были неподвижно устремлены на одно место. Его предположения оказывались верными. Русские войска частью уже спустились в лощину к прудам и озерам, частью очищали те Праценские высоты, которые он намерен был атаковать и считал ключом позиции. Он видел среди тумана, как в углублении, составляемом двумя горами около деревни Прац, всё по одному направлению к лощинам двигались, блестя штыками, русские колонны и одна за другой скрывались в море тумана. По сведениям, полученным им с вечера, по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах, по беспорядочности движения русских колонн, по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди себя, что колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтобы успешно атаковать его. Но он всё еще не начинал дела.
Нынче был для него торжественный день – годовщина его коронования. Перед утром он задремал на несколько часов и здоровый, веселый, свежий, в том счастливом расположении духа, в котором всё кажется возможным и всё удается, сел на лошадь и выехал в поле. Он стоял неподвижно, глядя на виднеющиеся из за тумана высоты, и на холодном лице его был тот особый оттенок самоуверенного, заслуженного счастья, который бывает на лице влюбленного и счастливого мальчика. Маршалы стояли позади его и не смели развлекать его внимание. Он смотрел то на Праценские высоты, то на выплывавшее из тумана солнце.
Когда солнце совершенно вышло из тумана и ослепляющим блеском брызнуло по полям и туману (как будто он только ждал этого для начала дела), он снял перчатку с красивой, белой руки, сделал ею знак маршалам и отдал приказание начинать дело. Маршалы, сопутствуемые адъютантами, поскакали в разные стороны, и через несколько минут быстро двинулись главные силы французской армии к тем Праценским высотам, которые всё более и более очищались русскими войсками, спускавшимися налево в лощину.


В 8 часов Кутузов выехал верхом к Працу, впереди 4 й Милорадовичевской колонны, той, которая должна была занять места колонн Пржебышевского и Ланжерона, спустившихся уже вниз. Он поздоровался с людьми переднего полка и отдал приказание к движению, показывая тем, что он сам намерен был вести эту колонну. Выехав к деревне Прац, он остановился. Князь Андрей, в числе огромного количества лиц, составлявших свиту главнокомандующего, стоял позади его. Князь Андрей чувствовал себя взволнованным, раздраженным и вместе с тем сдержанно спокойным, каким бывает человек при наступлении давно желанной минуты. Он твердо был уверен, что нынче был день его Тулона или его Аркольского моста. Как это случится, он не знал, но он твердо был уверен, что это будет. Местность и положение наших войск были ему известны, насколько они могли быть известны кому нибудь из нашей армии. Его собственный стратегический план, который, очевидно, теперь и думать нечего было привести в исполнение, был им забыт. Теперь, уже входя в план Вейротера, князь Андрей обдумывал могущие произойти случайности и делал новые соображения, такие, в которых могли бы потребоваться его быстрота соображения и решительность.