Зотов, Василий Никитович
Поделись знанием:
[ru.rodovid.org/wk/Запись:583189 Зотов, Василий Никитович] на «Родоводе». Дерево предков и потомков
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…
Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
| Василий Никитович Зотов | ||||
| ||||
|---|---|---|---|---|
| 25 февраля 1727 — 20 мая 1728 | ||||
| Монарх: | Екатерина I; Пётр II | |||
| Вице-губернатор: | Нефед Никитович Кудрявцев | |||
| Предшественник: | Артемий Петрович Волынский | |||
| Преемник: | Артемий Петрович Волынский | |||
| ||||
| 17 июня 1725 — 25 февраля 1727 | ||||
| Монарх: | Екатерина I | |||
| ||||
| 27 ноября 1715 — 1719 | ||||
| Монарх: | Пётр I | |||
| Предшественник: | должность учреждена | |||
| Преемник: | должность упразднена | |||
| ||||
| с декабрь 1710 | ||||
| Монарх: | Пётр I | |||
| Предшественник: | должность учреждена | |||
| ||||
| 3 февраля 1708 — декабрь 1710 | ||||
| Монарх: | Пётр I | |||
| ||||
| февраль 1696 — 1700 | ||||
| Монарх: | Пётр I | |||
| Вероисповедание: | православие | |||
| Рождение: | 1668 | |||
| Смерть: | 1729 | |||
| Отец: | Никита Моисеевич Зотов | |||
| Дети: | Никита, Анне, в дальнейшем ставшей женою Александра Ивановича Суворова. | |||
| Военная служба | ||||
| Годы службы: | 1700-1729 | |||
| Принадлежность: |  Российская империя
| |||
| Род войск: | армия | |||
| Звание: | <imagemap>: неверное или отсутствующее изображение | |||
| Сражения: | Северная война | |||
Василий Никитович (Никитич) Зотов (1668—1729) — генеральный ревизор Сената (1715—1719), Казанский губернатор (1727—1728); генерал-майор.
Содержание
Биография
На царской службе с 1684 г., с 1687 г. — стольник.
В феврале 1696 г. назначен воеводой в Олонце.
С началом Северной войны служил в армии. С 3 февраля 1708 г. — комендант Нарвы, с декабря 1710 г. — комендант Ревеля. 25 декабря 1711 г. произведён в бригадиры.
27 ноября 1715 г. назначен генеральным ревизором Сената. Ввиду отсутствия средств для исполнения обширных обязанностей и низкого авторитета не смог организовать надзор за деятельностью Сената администрации вне его. Деятельность его в Сенате свелась к передаче Петру I составлявшихся сенаторами месячных отчётов об указах Сената; изредка сообщал он Петру о замеченных им неправильных действиях сенаторов. В 1719 году перестал появляться в заседаниях Сената, и его обязанности «надзирателя указов» были возложены на обер-секретаря Сената А. Щукина.
С 1719 — глава Канцелярии переписных дел; с 15 июля 1723 г. переведён в Уложенную комиссию. С 30 сентября 1724 руководил строительством Невского бечевника.
С 17 июня 1725 г. — президент Московского надворного суда; 6 августа[1] произведён в генерал-майоры.
С 25 февраля 1727 по 20 мая 1728 г. — Казанский губернатор.
Семья
Отец — Никита Моисеевич Зотов (ок. 1644—1718) — учитель Петра I, граф (1710).
Братья:
Сын — Никита (1710—1738), женат на Анне Лонгиновне (в девичестве Щербачёвой, ум. 1786);
- внуки:
Дочь — Анна, замужем за Александром Ивановичем Суворовым[4].
Напишите отзыв о статье "Зотов, Василий Никитович"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.rusgeneral.ru/general_z1.html Список генеральских чинов российской императорской армии и флота]. Генералитет российской императорской армии и флота. Проверено 13 марта 2014.
- ↑ [www.vidania.ru/temple/temple_vladimirskaya/petushinskii_sanino_chernigovskaya_cerkov.html Село Санино]. Путешествия и рассказы о монастырях…. Проверено 13 марта 2014.
- ↑ [forum.vgd.ru/post/2/9784/p196749.htm История родов русского дворянства]. Генеалогический форум ВГД. Проверено 13 марта 2014.
- ↑ [konakovobiblioteka.ru/derevni-i-sela/derevni-i-sela/staro-nikolskoe-selo.html Старо-Никольское село]. Конаковская межпоселенческая Центральная библиотека. Проверено 13 марта 2014.
Литература
Серов Д. Администрация Петра I. — М., 2007.
Ссылки
- [rosgenea.ru/?alf=8&page=4&serchcatal=%C7%EE%F2%EE%E2&radiobutton=1 Зотов Василий Никитич]. Центр генеалогических исследований. Проверено 13 марта 2014.
При написании этой статьи использовался материал из Русского биографического словаря А. А. Половцова (1896—1918).
Отрывок, характеризующий Зотов, Василий Никитович
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…
Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
