Зотов, Пётр Николаевич
Пётр Николаевич Зотов | ||||||
Дата рождения | ||||||
---|---|---|---|---|---|---|
Место рождения |
деревня Ново-Покровка Родинский район Алтайский край, СССР | |||||
Дата смерти | ||||||
Место смерти |
город Шведт Провинция Бранденбург, Германия | |||||
Принадлежность | ||||||
Род войск | ||||||
Годы службы | ||||||
Звание |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение | |||||
Часть |
62-я гвардейская танковая бригада, | |||||
Командовал |
командир стрелкового отделения | |||||
Сражения/войны | ||||||
Награды и премии |
Пётр Николаевич Зотов (1925 — 19 апреля 1945) — участник Великой Отечественной войны, командир стрелкового отделения 1270-й стрелкового полка 385-й стрелковой дивизии 49-й армии 2-го Белорусского фронта, гвардии младший сержант. Геройски погиб 19 апреля 1945 года, закрыв своим телом вражескую амбразуру. СодержаниеБиографияРодился в 1925 году в деревне Ново-Покровка Родинского района Алтайского края. До призыва в армию работал в местном колхозе. 28 декабря 1942 года получил повестку о призыве в армию и в составе группы 17-летних призывников был направлен в одну из запасных частей, в которой готовилось пополнение для частей фронта[1]. 5 января 1943 года принял присягу в РККА. В том же году вступил в ряды ВЛКСМ[2] (по другим данным в 1944 году[3]). Из запасной части рядовой Зотов был направлен для прохождения службы в 1-ю роту автоматчиков моторизованного стрелкового батальона 62-й гвардейской танковой бригады 10-го гвардейского танкового корпуса 4-й танковой армии. В это время 4-я танковая армия находилась в резерве ставки Верховного Главнокомандующего и пополнялась техникой и личным составом после боёв под Орлом. 27 февраля 1944 года 4-я танковая армия вошла в состав 1-го Украинского фронта[1]. 21 марта в ходе Проскуровско-Черновицкой наступательной операции в боях за село Данюки первым ворвался в него, обнаружил там немецкое самоходное орудие, ведущее огонь по подразделениям Красной армии, подполз к нему и, бросив в открытый люк гранату, уничтожил находившийся там вражеский экипаж. 22 марта 1944 года получил ранения в районе Гримайлова[2]. Приказом по 10-му гвардейскому танковому корпусу № 025/н от 23 мая 1944 года был награждён Орденом Славы 3-й степени[4][5][6]. Орден был вручён в госпитале, в котором Зотов проходил лечение после ранения[1]. По окончании лечения в госпитале был направлен для прохождения дальнейшей службы в 1270-й стрелковый полк 385-й стрелковой дивизии командиром стрелкового отделения. В это время дивизия после форсирования Днепра и овладения Осовцом и Ломжем занимала оборону по восточному берегу реки Нарев. С 12 января 1945 года в составе дивизии принимал участие в операции по дальнейшему занятию Польши, в том числе боях у Мазурских болот и боях за Данциг. На второй день после овладения Данцигом дивизия на автомашинах была переброшена на восточный берег реки Одер, в район города Шведт. 19 апреля 1945 года в боях при форсировании реки Одер гвардии младший сержант Зотов после короткой артподготовки одним из первых в батальоне поднялся в атаку, броском преодолел мост и своим телом закрыл пулемётную точку противника, заставив её замолчать, тем самым ценой своей жизни дал возможность двигающимся за ним подразделениям захватить немецкий мост. За этот подвиг командиром 1270-го стрелкового полка полковником Р. А. Охотиным был представлен к званию Героя Советского Союза, командир 385-й стрелковой дивизии генерал-майор М. Ф. Супрунов и командир 70-го стрелкового корпуса генерал-лейтенант В. Г. Терентьев поддержали данное представление, но командование 49-й армией не поддержало его, и приказом по 49-й армии № 096 от 10 июня 1945 года Зотов был награждён орденом Красного Знамени посмертно[1][3][7]. Похоронен в двухстах метрах к югу от церкви в деревне Ниппервизе провинции Бранденбург (ныне Огница , гмина Видухова, Польша)[1][8]. НаградыЗа время службы П. Н. Зотов был награждён:
Семья
Напишите отзыв о статье "Зотов, Пётр Николаевич"Примечания
Литература
См. также
| |||||
Отрывок, характеризующий Зотов, Пётр Николаевич
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..
Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d'hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l'en prevenir. Je l'ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d'etre bien attentif sur l'endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l'ennemi. Il est indispensable qu'il combine ses mouvements avec le general en chef».
[Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его.
Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.]
Возвращаясь домой из Воронцова и проезжая по Болотной площади, Пьер увидал толпу у Лобного места, остановился и слез с дрожек. Это была экзекуция французского повара, обвиненного в шпионстве. Экзекуция только что кончилась, и палач отвязывал от кобылы жалостно стонавшего толстого человека с рыжими бакенбардами, в синих чулках и зеленом камзоле. Другой преступник, худенький и бледный, стоял тут же. Оба, судя по лицам, были французы. С испуганно болезненным видом, подобным тому, который имел худой француз, Пьер протолкался сквозь толпу.
- Родившиеся в 1925 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Родинском районе
- Умершие 19 апреля
- Умершие в 1945 году
- Умершие в Бранденбурге
- Сержанты и старшины СССР
- Кавалеры ордена Красного Знамени
- Кавалеры ордена Славы
- Представленные к званию Героя Советского Союза
- Мотострелки Великой Отечественной войны
- Пехотинцы Великой Отечественной войны
- Погибшие в боях Великой Отечественной войны
- Воины, закрывшие телом амбразуру
- Похороненные в Бранденбурге