Зоя и Фотиния

Зоя и Фотиния (V век) — палестинские преподобные, святые Православной церкви, память совершается 13 (26) февраля.

Жизнеописание

О преподобных Зое и Фотине известно из жития преподобный Мартиниана, который с 18 лет поселился в пустыне в окрестностях Кесарии Палестинской. Слава о его подвижнической жизни вызывала восхищение и однажды некая блудница по имени Зоя услышала разговор о добродетели Мартиниана и на спор пообещала соблазнить его. Ночью, одетая в бедные ветхие одежды она пришла к его кельи и попросилась на ночлег. Святой впустил её, оставил ночевать во внешней части кельи, а сам удалился во внутреннюю. По рассказу Димитрия Ростовского «сатана смутил его в ту ночь похотью плотскою. В полночь жена, встав, вынула из мешка все свои украшения и надела их на прельщение святого». Преподобный Мартиниан, что бы не впасть во грех зажёг посреди своей кельи хворост и вошёл в огонь. Выйдя из огня он от сильных ожогов не мог стоят и лёжа молился, прося прощение у Бога. Зоя, увидев это, раскаялась в своих грехах, бросила свои украшения в огонь и вновь одела рубище. Она пала к ногам Мартиниана со словами:

Прости меня окаянную и грешную, раб Божий; тебе, господин, известно, как сильны и многообразны козни и прелести диавола. Он и мне внушил мысль искусить тебя. Помолись за меня, святой отче, чтобы по твоим молитвам могла получить спасение и я — великая грешница.

По указанию преподобного Зоя пошла в Вифлеем где поселилась в монастыре святой Павлы.

В монашестве Зоя вела аскетическую жизнь: «во всё время своего покаяния она не вкушала вина, ни масла, ни овощей, но только немного хлеба и воды. Она принимала пищу только раз в день к вечеру, а иногда и через два дня, ложем ей была голая земля». Перед смертью Зоя просила Бога указать принято ли её покаяние. Тогда Павла указала её на больную глазами женщину и попросила помолиться о её исцелении. По молитве преподобной Зои больная выздоровела. Зоя скончалась в Вифлееме после 12 лет жизни в монастыре.

Спустя семь месяцев преподобный Мартиниан исцелился от ожогов и в поисках уединения перебрался из пустынной кельи на необитаемый скалистый остров. Однажды во время бури к его острову выбросило молодую христианку Фотинию. Мартиниан, что бы не впасть в искушение оставил её на острове, указав на запаса хлеба и воды, которые ему каждые два месяца доставлял корабельщик, бросился в море и был унесён дельфинами к берегу.

Фотиния осталась на острове, питаемая корабельщиком, который ей, как и Мартиниану, стал привозить пищу. По словам Димитрия Ростовского

Пребывая на острове, блаженная дева восхваляла Господа за свою жизнь. Ежедневно она возносила 12 молитв Богу, а каждую ночь она усугубляла сие благочестивое дело и двадцать четыре раза молилась Господу. Фунт хлеба служил для неё пищей на два дня.

Спустя шесть лет жизни на острове она скончалась и была погребена епископом Кесарии Палестинской к которому её тело привез корабельщик.

Ссылки

• [days.pravoslavie.ru/Life/life439.htm Преподобный Мартиниан, преподобные Зоя и Фотиния] // Православие.Ru
• [www.serbianorthodoxchurch.net/cgi-bin/saints.cgi?view=701826520628 Saint Zoa and Photinia]
• [www.orthodox.cn/divenbog/FEB/13-FEB.DOC 13 FEBRUARY ]

Отрывок, характеризующий Зоя и Фотиния

24 го было сражение при Шевардинском редуте, 25 го не было пущено ни одного выстрела ни с той, ни с другой стороны, 26 го произошло Бородинское сражение.
Для чего и как были даны и приняты сражения при Шевардине и при Бородине? Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть – для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы (чего мы боялись больше всего в мире), а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии (чего они тоже боялись больше всего в мире). Результат этот был тогда же совершении очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение.
Ежели бы полководцы руководились разумными причинами, казалось, как ясно должно было быть для Наполеона, что, зайдя за две тысячи верст и принимая сражение с вероятной случайностью потери четверти армии, он шел на верную погибель; и столь же ясно бы должно было казаться Кутузову, что, принимая сражение и тоже рискуя потерять четверть армии, он наверное теряет Москву. Для Кутузова это было математически ясно, как ясно то, что ежели в шашках у меня меньше одной шашкой и я буду меняться, я наверное проиграю и потому не должен меняться.
Когда у противника шестнадцать шашек, а у меня четырнадцать, то я только на одну восьмую слабее его; а когда я поменяюсь тринадцатью шашками, то он будет втрое сильнее меня.
До Бородинского сражения наши силы приблизительно относились к французским как пять к шести, а после сражения как один к двум, то есть до сражения сто тысяч; ста двадцати, а после сражения пятьдесят к ста. А вместе с тем умный и опытный Кутузов принял сражение. Наполеон же, гениальный полководец, как его называют, дал сражение, теряя четверть армии и еще более растягивая свою линию. Ежели скажут, что, заняв Москву, он думал, как занятием Вены, кончить кампанию, то против этого есть много доказательств. Сами историки Наполеона рассказывают, что еще от Смоленска он хотел остановиться, знал опасность своего растянутого положения знал, что занятие Москвы не будет концом кампании, потому что от Смоленска он видел, в каком положении оставлялись ему русские города, и не получал ни одного ответа на свои неоднократные заявления о желании вести переговоры.
Давая и принимая Бородинское сражение, Кутузов и Наполеон поступили непроизвольно и бессмысленно. А историки под совершившиеся факты уже потом подвели хитросплетенные доказательства предвидения и гениальности полководцев, которые из всех непроизвольных орудий мировых событий были самыми рабскими и непроизвольными деятелями.
Древние оставили нам образцы героических поэм, в которых герои составляют весь интерес истории, и мы все еще не можем привыкнуть к тому, что для нашего человеческого времени история такого рода не имеет смысла.
На другой вопрос: как даны были Бородинское и предшествующее ему Шевардинское сражения – существует точно так же весьма определенное и всем известное, совершенно ложное представление. Все историки описывают дело следующим образом:
Русская армия будто бы в отступлении своем от Смоленска отыскивала себе наилучшую позицию для генерального сражения, и таковая позиция была найдена будто бы у Бородина.
Русские будто бы укрепили вперед эту позицию, влево от дороги (из Москвы в Смоленск), под прямым почти углом к ней, от Бородина к Утице, на том самом месте, где произошло сражение.
Впереди этой позиции будто бы был выставлен для наблюдения за неприятелем укрепленный передовой пост на Шевардинском кургане. 24 го будто бы Наполеон атаковал передовой пост и взял его; 26 го же атаковал всю русскую армию, стоявшую на позиции на Бородинском поле.