Зрзавый, Ян

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Зрзави, Ян»)
Перейти к: навигация, поиск
Ян Зрзавый
Jan Zrzavý
Дата рождения:

5 ноября 1890(1890-11-05)

Место рождения:

Округлице

Дата смерти:

12 октября 1977(1977-10-12) (86 лет)

Место смерти:

Прага

Гражданство:

Чехословакия Чехословакия

Учёба:

Академия художеств (Прага)

Стиль:

авангард

Работы на Викискладе

Ян Зрзавый (чеш. Jan Zrzavý [ˈjan ˈzr̩zaviː]) — чешский художник, график и иллюстратор.



Жизнь и творчество

Ян Зрзавый был одним из ведущих представителей чешского художественного авангарда начала ХХ столетия. Изучал живопись в пражской Академии художеств, был одним из основателей[1] группы художников «Sursum», входил в состав художественных объединений «Mánes», Беседа художников и Союза чешских художников-графиков Голлар. В 1920-е годы Зрзавый совершает многочисленные поездки по Европе, он посещает Италию, Бельгию и Францию.

Начальный период творчества Зрзавого был отмечен такими его работами, как Долина печали, Ноктюрн, Натюрморт с майскими цветами, Страдание. Эти картины характерны для начала чешского периода сецессион; они также символизируют появление чешского экспрессионизма и начала кубизма. Эти и им подобные полотна художника были инспирированы впечатлением, произведённым на него работами времён итальянского Возрождения, виденными им во время пребывания в Италии — в первую очередь картинами Рафаэля и Леонардо да Винчи.

После Первой мировой войны произведения художника становятся более мягкими, лиричными, иногда абстрактными (Меланхолия, Подруга и др.). Во второй половине ХХ столетия художник пишет преимущественно пейзажи (Камаре, Сан Марко ночью, Сан Марко днём, Остравская пустошь и др.). В 1965 году мастеру было присвоено звание Народный художник Чехословакии.

Напишите отзыв о статье "Зрзавый, Ян"

Литература

  • Johannes Urzidil: Zeitgenössische Maler der Tschechen: Čapek, Justitz, Špála, Zrzavý. Bratislava/Preßburg, Forum 1936.

Примечания

  1. [www.galerieart.cz/zrzavy_zivotopis.htm Jan Zrzavý-Životopis-Galerie ART Chrudim]

Отрывок, характеризующий Зрзавый, Ян

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.