Зринские

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Зринские
Период

1347-1703

Подданство

Венгерское королевство, Габсбургская монархия

Гражданская деятельность

баны Хорватии

Зри́нские, Зри́ньи (хорв. Zrinski, венг. Zrínyi) — знатный хорватский дворянский род. В средневековом хорватском государстве владели большими землями, принимали активное участие в политике, наряду с семейством Франкопанов были самым влиятельным хорватским дворянским родом в XIVXVI веках. Представители семьи многократно становились банами Хорватии. Николай Зринский (Миклош Зриньи) считается национальным героем как Хорватии, так и Венгрии. Целый ряд членов семейства увлекался литературой, Зринские внесли большой вклад в развитие хорватской и венгерской поэзии.





История

Семейство Зринских — одна из ветвей рода князей Брибирских, правивших древним хорватским племенем Шубичей. В 1102 году Брибирские заверили своей подписью договор, обычно называемый Pacta Conventa, по которому хорватское дворянство признало династическую унию с Венгрией[1]. В XIV веке Павел I Шубич-Брибирский занимал посты бана Хорватии и господаря Боснии (bana Hrvata i gospodara Bosne). Сын Павла Младен II Шубич-Брибирский мерялся силами с венгерскими королями из Анжуйской (Анжувинской, Ангевинской) династии, но потерпел неудачу.

В 1347 году король Людовик I Великий, под предлогом войны с Венецианской республикой в Далмации, конфисковал у Гргура IV Шубич-Брибирского несколько старинных крепостей Шубичей в Хорватском Приморье (включая Островицу в области Лика), даровав ему взамен земли в регионе Бановина с центром в замке Зрин, что на Зринской горе (Zrinska gora). Эти земли лежат к югу от современной Петриньи и к западу от Хрватска-Констайницы. Зринский замок дал имя новой ветви древнего рода. Наследник Гргура IV, Юрай III Шубич-Брибирский, переселившившийся в Зринский замок, стал именовать себя: Юрай I Зринский (реже: Юрай I Шубич-Зринский). В продолжение XIV—XV веков Гвозданско (Gvozdansko), Пастушский Град (Pastuški grad), Завршский Град (Završki grad), Ступиничский Град (Stupnički grad), Семидраж (Semidraž), Ямничский Град (Jamnički grad), Добрилин (Dobriljin) и Подмиланский Град (Podmilanski grad) сделались владениями Шубичей-Зринских…

Двоюродная сестра Юрая I, Елена Зринская, вышла замуж за Владислава из дома Котроманичей. Их сын Твртко I стал баном Боснии и впоследствии первым королём Боснии. А через Елизавету Боснийскую из дома Котроманичей, которая стала второй женой короля Людовика Великого, Зринские и Котроманичи породнились с королями Венгрии и Польши.

Поскольку Хорватское королевство было связано унией с Венгрией, члены влиятельных хорватских семейств, включая Зринских, как правило, свободно владели и хорватским, и венгерским. Это привело к тому, что многие из выдающихся представителей этого рода упоминаются в литературе и под хорватским, и под венгерским именами. Один из самых известных представителей семейства, герой Сигетварской битвы, известен и как Николай Зринский, и как Миклош Зриньи. Упадок рода начался в конце XVII века. После раскрытия заговора Зринских-Франкопана глава семьи бан Пётр Зринский был казнён, а многие представители рода подвергнуты репрессиям. Старшая линия Зринских пресеклась в 1703 году, со смертью в изгнании трансильванской княгини Елены Зринской (Илоны Зриньи). В последние десятилетия существования рода, их фамильным замком был замок Зринских в Чаковце.

Известные представители

Напишите отзыв о статье "Зринские"

Ссылки и источники

  • Фрейдзон, В. И. История Хорватии. Краткий очерк с древнейших времён до образования республики. — Санкт-Петербург: Алетейя, 2001. — 318 с. — ISBN 5-89329-384-3.
  • Матвеев Г.Ф. ред. История южных и западных славян. В 2-х томах. — 3-е. — Москва: Печатные Традиции, 2008. — Т. 1. — 1056 с. — ISBN 5-89329-384-3.
  • [www.iskunstvo.info/edu/istorijaslavjanu4ebnikhorvatija.htm Московский Государственный Университет имени М. В. Ломоносова. Исторический факультет. Курс «История южных и западных славян»]

Примечания

  1. Историографическая ценность данного документа заключается ещё и в том, что он содержит список 13-ти главных хорватских племён.


Отрывок, характеризующий Зринские

– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.