Зринский батальон

Зринский батальон
Годы существования	18 мая 1991 — 25 февраля 1994
Страна	Хорватия Хорватия
Входит в	Национальная гвардия Хорватии
Тип	подразделение специального назначения
Численность	батальон
Дислокация	Кумровец
Прозвище	Viribus unitis (с лат. — «Объединёнными силами»)
Участие в	Война в Хорватии Битва за Хорватску-Костайницу Битва за Госпич Осада Дубровника Операция «Тигр» (1992) Операция «Масленица» Боснийская война Битва за Купрес
Командиры
Известные командиры	Анте Росо Миленко Филипович

Зринский батальон (хорв. Bojna Zrinski) — подразделение специального назначения Национальной гвардии Хорватии и позднее Сухопутных войск Хорватии, образованное в Кумровце 18 мая 1991 года во время войны в Хорватии. В батальон набирались военнослужащие специальных полицейских подразделений и ветераны Французского Иностранного легиона. Командиром батальона изначально был Анте Росо, его преемником в августе 1991 года стал майор Миленко Филипович.

Батальон обучал добровольцев в Вуковаре в июне 1991 года, прежде чем принять боевое крещение под Хорватской-Костайницей, в битве за Госпич и под Слано в 1991 году. К концу 1991 года подразделение стало использоваться как отряд специального назначения хорватской армии. В 1992 году его части сражались за Купрес и участвовали в операции «Тигр» для прорыва осады Дубровника. Также батальон участвовал в вооружении Хорватского совета обороны, создав для него учебный лагерь в Томиславграде. В 1993 году батальон принял участие в операции «Масленица». В феврале 1994 года был расформирован, а личный состав направлен в 1-ю гвардейскую бригаду Национальной гвардии.

Предыстория

В 1990 году на парламентских выборах потерпела поражение правящая коммунистическая партия, а победу одержало националистическая партия Хорватское демократическое содружество, которая после прихода к власти приняла ряд мер и законов, оценённых как дискриминационные по отношению к составлявшим значительный процент населения республике сербам. Это усилило взаимную неприязнь между хорватами и сербами на этнической почве. Командование Югославской народной армии посчитало, что Хорватия, взяв курс на сецессию, может воспользоваться силами Территориальной обороны, создать собственные вооружённые силы и вступить в открытое противостояние с центральными властями, и распорядилось конфисковать всё оружие Территориальной обороны. Руководство СР Сербии в 1991 году, заручившись поддержкой СР Черногории, а также населения Воеводины и Косова, несколько раз обращалось к Президиуму СФРЮ с просьбой дать добро на разоружение хорватских служб безопасности, однако получало отказ. 15 марта Президиум также отклонил и просьбу о введении военного положения.

В начале 1991 года у Хорватии не было регулярных войск, и чтобы обеспечить обороноспособность, хорваты удвоили численность полиции (до 20 тысяч человек). Самым эффективным подразделением был отряд из 3 тысяч человек, разделённый на 12 батальонов по военному образцу; также были ещё от 9 до 10 тысяч резервистов, разделённые на 16 батальонов и 10 рот, но у них не было достаточного количества оружия. 12 апреля 1991 года начались подготовки к образованию так называемой Национальной гвардии Хорватии — полувоенного полицейского подразделения, в наличии которого хорватское руководство крайне нуждалось. Прогремевшие в марте столкновения в Пакраце и перестрелка на Плитвицких озёрах могли стать предпосылкой к столкновениям с частями Югославской народной армии. 23 апреля был издан указ об образовании Национальной гвардии Хорватии, в чьи обязанности входили поддержание общественного и конституционного порядка на территории страны, борьба против терроризма, охрана воздушного пространства, земель и территориальных вод Хорватии, а также защита стратегически важных институтов и высокопоставленных лиц.

Служба

18 мая 1991 года по приказу заместителя министра обороны Гойко Шушака был образован Зринский батальон — специальное подразделение Национальной гвардии. Ядром батальона были 27 добровольцев, ранее служивших в Кумровецком специальном отряде полиции (он насчитывал 300 человек, его командиром был Невен Мартич). Часть отряда составляли бывшие военнослужащие Французского Иностранного легиона, наиболее опытным из которых был был Анте Росо, получивший звание подофицера в 4-м Иностранном полку и ставший первым командиром Зринского батальона. Майор Миленко Филипович, также служивший в Иностранном легионе, был назначен заместителем командира. Батальон размещался в деревне Кумровец (Хорватское Загорье), штабом служила бывшая школа политподготовки имени Иосипа Броза Тито. Место было выбрано так, чтобы авиация СФРЮ не могла добраться до него, не вторгаясь в воздушное пространство Словении или Австрии. В июне 1991 года Кумровецкий специальный отряд полиции был переведён на гору Слеме к северу от Загреба, предоставив свою Кумровецкую базу Зринскому батальону и ещё одному спецподразделению — батальону «Франкопан».

15 июня Зринский батальон, базировавшийся на тот момент в Опатоваце, приступил к активной службе в Вуковаре, занявшись подготовкой к его обороне и организацией добровольческих отрядов. 1 августа Филипович занял должность командира вместо Росо, и в тот же день батальон вместе с частью 1-й бригады «A» отправился в Бановину, вступив в бой с отрядами краинских сербов за Хрватска-Костайницу, а после освобождения Костайницы вернулся обратно на базу. 4 сентября батальон вступил в бои за Госпич против Югославской народной армии и ополчения местных сербов и в ходе боёв захватил казармы «Канижа» в городе. Также 30 человек Зринского батальона при поддержке специального полицейского подразделения Лучко, ведомые Мирко «Кево» Норацем, захватили в плен генерал-майора ЮНА Трайче Крстевского, три бронетранспортёра и 32 солдат. Затем батальон прибыл в Меткович 28 октября, получив задачу отбить Слано у югославских войск, с чем успешно справился, захватив гору Тимор. По прибытию в Госпич часть Зринского батальона отправилась в Боснию и Герцеговину для локализации конфликта, в то время как остатки батальона ушли в Кумровец. Указом от 3 ноября 1991 Национальная гвардия Хорватии была переименована в Хорватскую армию, а в самом конце того же года силами Зринского батальона был создан ещё один батальон специального назначения — батальон «Матия Влачич», базировавшийся в Опатии.

В 1992 году Зринский батальон участвовал в боях за Купрес на территории Боснии (операция «Сутьеска-2»), закончившихся поражением хорватских войск, а вскоре создал свой учебный лагерь в Томиславраде, где личный состав батальона занимался подготовкой солдат ХВО. В том же году батальон принял участие в операции «Тигр» для прорывы блокады Дубровника и отличился взятием Трескаваца, однако командир батальона Миленко Филипович был ранен в тех боях. Через год Зринский батальон участвовал в операции «Масленица» и сражался в районе Шкабрни, заняв территорию от Смоковица до Мурвицы и приняв участие в обороне Новиграда. По мнению американской разведки, Зринский батальон был одним из лучших подразделений сухопутных войск Хорватии.

Расформирование

25 февраля 1994 года Зринский батальон был объединён с батальоном «Франкопан» и другими спецподразделениями армии (в том числе с 4-м специальным батальоном «Король Томислав») в 1-ю гвардейскую механизированную бригаду, которая стала частью 1-го гвардейского корпуса, подчинявшегося непосредственно Министерству обороны Хорватии, а не Генеральному штабу ВС Хорватии.

Литература

Книги

• Central Intelligence Agency, Office of Russian and European Analysis. [books.google.hr/books?id=it1IAQAAIAAJ Balkan Battlegrounds: A Military History of the Yugoslav Conflict, 1990–1995]. — Washington, D.C.: Central Intelligence Agency, 2002. — ISBN 978-0-16-066472-4.
• Central Intelligence Agency, Office of Russian and European Analysis. [books.google.com/books?id=jodpAAAAMAAJ Balkan Battlegrounds: A Military History of the Yugoslav Conflict, 1990–1995, Volume 2]. — Washington, D.C.: Central Intelligence Agency, 2002. — ISBN 978-0-16-066472-4.
• Marko Attila Hoare. The War of Yugoslav Succession // [books.google.hr/books?hl=hr&id=oFXdiS25N78C Central and Southeast European Politics Since 1989] / Sabrina P. Ramet. — Cambridge, England: Cambridge University Press, 2010. — С. 111–136. — ISBN 978-1-139-48750-4.
• Ante Nazor. [books.google.hr/books?ei=MB7lUYeIDoKK4ATWqIDAAw&hl=hr&id=rPcVAQAAMAAJ Počeci suvremene hrvatske države: kronologija procesa osamostaljenja Republike Hrvatske: od Memoranduma SANU 1986. do proglašenja neovisnosti 8. listopada 1991]. — Zagreb, Croatia, 2007. — ISBN 978-953-7439-01-9.

Статьи в научных журналах

• Mirko Bilandžić, Stjepan Milković [hrcak.srce.hr/47720?lang=en Specijalne vojno-policijske protuterorističke postrojbe: Hrvatska i svijet] // Polemos: Journal of Interdisciplinary Research on War and Peace. — Croatian Sociological Association and Jesenski & Turk Publishing House, 2009. — № 12. — С. 33–60. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=1331–5595&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 1331–5595].

Ссылки

Издания прессы

• Marina Biluš [www.nacional.hr/clanak/13957/tajna-snimka-tereti-generala-filipovica Tajna snimka tereti generala Filipovića] (хорв.) // Nacional. — 2004.
• Orhidea Gaura [www.nacional.hr/clanak/82017/registar-skriva-bosansku-tajnu Registar skriva bosansku tajnu] (хорв.) // Nacional. — 2010.
• Ante Gugo [arhiv.slobodnadalmacija.hr/20001119/prilozi.htm Špegelj je od mene tražio da ubijam Srbe po Zagrebu!] (хорв.) // Slobodna Dalmacija. — 2000.
• Gordan Malić [www.jutarnji.hr/ante-gotovina--zatocenik-emigrantskog-lobija-ministra-suska/940914/ Kome je odan Gotovina? Hrvatskim nacionalistima i biskupima ili Mesiću? Ili nikome!?] (хорв.) // Jutarnji list. — 2011.
• Marko Marković [arhiv.slobodnadalmacija.hr/20000915/novosti2.htm Orešković i Norac zaslužni što Gospić danas nije Teslingrad!] (хорв.) // Slobodna Dalmacija. — 2000.
• [www.vecernji.hr/biografije/miljenko-filipovic-537 Miljenko Filipović] (хорв.) // Večernji list.
• [www.antegotovina.com/default.aspx?clanak=2862 MUP raspliće mrežu pomagača] (хорв.) // Vjesnik. — 2004.
• [www.057info.hr/vijesti/2013-11-18/skabrnja-je-padala-tri-puta-i-ostala-hrvatska Škabrnja je padala tri puta i ostala hrvatska] (хорв.). — 2013.
• Krešimir Žabec [www.jutarnji.hr/predsjednik-ivo-josipovic-iz-bojne-izbacio-sve-umijesane-u--sumnjive-poslove-/907146/ Predsjednik Josipović iz bojne izbacio sve umiješane u "sumnjive poslove"] (хорв.) // Jutarnji list. — 2010.

Прочие ссылки

• [www.morh.hr/hr/dan-osrh-2013/povjesnica.html Povjesnica] (хорв.). Министерство обороны Хорватии (8 July 2013).
• [www.hrvatski-vojnik.hr/hrvatski-vojnik/4312013/vijesti.asp Bivši pripadnici bojne "Matija Vlačić" u posjetu BSD-u] (хорв.). Hrvatski vojnik. Министерство обороны Хорватии (September 2013).
• [www.vojska.net/eng/armed-forces/croatia/battalion/zrinski/ Special Unit of Ministry of Defense Battalion 'Zrinski'] (англ.). Vojska.net.

Отрывок, характеризующий Зринский батальон

Получив от Николая известие о том, что брат ее находится с Ростовыми, в Ярославле, княжна Марья, несмотря на отговариванья тетки, тотчас же собралась ехать, и не только одна, но с племянником. Трудно ли, нетрудно, возможно или невозможно это было, она не спрашивала и не хотела знать: ее обязанность была не только самой быть подле, может быть, умирающего брата, но и сделать все возможное для того, чтобы привезти ему сына, и она поднялась ехать. Если князь Андрей сам не уведомлял ее, то княжна Марья объясняла ото или тем, что он был слишком слаб, чтобы писать, или тем, что он считал для нее и для своего сына этот длинный переезд слишком трудным и опасным.
В несколько дней княжна Марья собралась в дорогу. Экипажи ее состояли из огромной княжеской кареты, в которой она приехала в Воронеж, брички и повозки. С ней ехали m lle Bourienne, Николушка с гувернером, старая няня, три девушки, Тихон, молодой лакей и гайдук, которого тетка отпустила с нею.
Ехать обыкновенным путем на Москву нельзя было и думать, и потому окольный путь, который должна была сделать княжна Марья: на Липецк, Рязань, Владимир, Шую, был очень длинен, по неимению везде почтовых лошадей, очень труден и около Рязани, где, как говорили, показывались французы, даже опасен.
Во время этого трудного путешествия m lle Bourienne, Десаль и прислуга княжны Марьи были удивлены ее твердостью духа и деятельностью. Она позже всех ложилась, раньше всех вставала, и никакие затруднения не могли остановить ее. Благодаря ее деятельности и энергии, возбуждавшим ее спутников, к концу второй недели они подъезжали к Ярославлю.
В последнее время своего пребывания в Воронеже княжна Марья испытала лучшее счастье в своей жизни. Любовь ее к Ростову уже не мучила, не волновала ее. Любовь эта наполняла всю ее душу, сделалась нераздельною частью ее самой, и она не боролась более против нее. В последнее время княжна Марья убедилась, – хотя она никогда ясно словами определенно не говорила себе этого, – убедилась, что она была любима и любила. В этом она убедилась в последнее свое свидание с Николаем, когда он приехал ей объявить о том, что ее брат был с Ростовыми. Николай ни одним словом не намекнул на то, что теперь (в случае выздоровления князя Андрея) прежние отношения между ним и Наташей могли возобновиться, но княжна Марья видела по его лицу, что он знал и думал это. И, несмотря на то, его отношения к ней – осторожные, нежные и любовные – не только не изменились, но он, казалось, радовался тому, что теперь родство между ним и княжной Марьей позволяло ему свободнее выражать ей свою дружбу любовь, как иногда думала княжна Марья. Княжна Марья знала, что она любила в первый и последний раз в жизни, и чувствовала, что она любима, и была счастлива, спокойна в этом отношении.
Но это счастье одной стороны душевной не только не мешало ей во всей силе чувствовать горе о брате, но, напротив, это душевное спокойствие в одном отношении давало ей большую возможность отдаваться вполне своему чувству к брату. Чувство это было так сильно в первую минуту выезда из Воронежа, что провожавшие ее были уверены, глядя на ее измученное, отчаянное лицо, что она непременно заболеет дорогой; но именно трудности и заботы путешествия, за которые с такою деятельностью взялась княжна Марья, спасли ее на время от ее горя и придали ей силы.
Как и всегда это бывает во время путешествия, княжна Марья думала только об одном путешествии, забывая о том, что было его целью. Но, подъезжая к Ярославлю, когда открылось опять то, что могло предстоять ей, и уже не через много дней, а нынче вечером, волнение княжны Марьи дошло до крайних пределов.
Когда посланный вперед гайдук, чтобы узнать в Ярославле, где стоят Ростовы и в каком положении находится князь Андрей, встретил у заставы большую въезжавшую карету, он ужаснулся, увидав страшно бледное лицо княжны, которое высунулось ему из окна.
– Все узнал, ваше сиятельство: ростовские стоят на площади, в доме купца Бронникова. Недалече, над самой над Волгой, – сказал гайдук.
Княжна Марья испуганно вопросительно смотрела на его лицо, не понимая того, что он говорил ей, не понимая, почему он не отвечал на главный вопрос: что брат? M lle Bourienne сделала этот вопрос за княжну Марью.
– Что князь? – спросила она.
– Их сиятельство с ними в том же доме стоят.
«Стало быть, он жив», – подумала княжна и тихо спросила: что он?
– Люди сказывали, все в том же положении.
Что значило «все в том же положении», княжна не стала спрашивать и мельком только, незаметно взглянув на семилетнего Николушку, сидевшего перед нею и радовавшегося на город, опустила голову и не поднимала ее до тех пор, пока тяжелая карета, гремя, трясясь и колыхаясь, не остановилась где то. Загремели откидываемые подножки.
Отворились дверцы. Слева была вода – река большая, справа было крыльцо; на крыльце были люди, прислуга и какая то румяная, с большой черной косой, девушка, которая неприятно притворно улыбалась, как показалось княжне Марье (это была Соня). Княжна взбежала по лестнице, притворно улыбавшаяся девушка сказала: – Сюда, сюда! – и княжна очутилась в передней перед старой женщиной с восточным типом лица, которая с растроганным выражением быстро шла ей навстречу. Это была графиня. Она обняла княжну Марью и стала целовать ее.
– Mon enfant! – проговорила она, – je vous aime et vous connais depuis longtemps. [Дитя мое! я вас люблю и знаю давно.]
Несмотря на все свое волнение, княжна Марья поняла, что это была графиня и что надо было ей сказать что нибудь. Она, сама не зная как, проговорила какие то учтивые французские слова, в том же тоне, в котором были те, которые ей говорили, и спросила: что он?
– Доктор говорит, что нет опасности, – сказала графиня, но в то время, как она говорила это, она со вздохом подняла глаза кверху, и в этом жесте было выражение, противоречащее ее словам.
– Где он? Можно его видеть, можно? – спросила княжна.
– Сейчас, княжна, сейчас, мой дружок. Это его сын? – сказала она, обращаясь к Николушке, который входил с Десалем. – Мы все поместимся, дом большой. О, какой прелестный мальчик!
Графиня ввела княжну в гостиную. Соня разговаривала с m lle Bourienne. Графиня ласкала мальчика. Старый граф вошел в комнату, приветствуя княжну. Старый граф чрезвычайно переменился с тех пор, как его последний раз видела княжна. Тогда он был бойкий, веселый, самоуверенный старичок, теперь он казался жалким, затерянным человеком. Он, говоря с княжной, беспрестанно оглядывался, как бы спрашивая у всех, то ли он делает, что надобно. После разорения Москвы и его имения, выбитый из привычной колеи, он, видимо, потерял сознание своего значения и чувствовал, что ему уже нет места в жизни.
Несмотря на то волнение, в котором она находилась, несмотря на одно желание поскорее увидать брата и на досаду за то, что в эту минуту, когда ей одного хочется – увидать его, – ее занимают и притворно хвалят ее племянника, княжна замечала все, что делалось вокруг нее, и чувствовала необходимость на время подчиниться этому новому порядку, в который она вступала. Она знала, что все это необходимо, и ей было это трудно, но она не досадовала на них.
– Это моя племянница, – сказал граф, представляя Соню, – вы не знаете ее, княжна?
Княжна повернулась к ней и, стараясь затушить поднявшееся в ее душе враждебное чувство к этой девушке, поцеловала ее. Но ей становилось тяжело оттого, что настроение всех окружающих было так далеко от того, что было в ее душе.
– Где он? – спросила она еще раз, обращаясь ко всем.
– Он внизу, Наташа с ним, – отвечала Соня, краснея. – Пошли узнать. Вы, я думаю, устали, княжна?
У княжны выступили на глаза слезы досады. Она отвернулась и хотела опять спросить у графини, где пройти к нему, как в дверях послышались легкие, стремительные, как будто веселые шаги. Княжна оглянулась и увидела почти вбегающую Наташу, ту Наташу, которая в то давнишнее свидание в Москве так не понравилась ей.
Но не успела княжна взглянуть на лицо этой Наташи, как она поняла, что это был ее искренний товарищ по горю, и потому ее друг. Она бросилась ей навстречу и, обняв ее, заплакала на ее плече.
Как только Наташа, сидевшая у изголовья князя Андрея, узнала о приезде княжны Марьи, она тихо вышла из его комнаты теми быстрыми, как показалось княжне Марье, как будто веселыми шагами и побежала к ней.
На взволнованном лице ее, когда она вбежала в комнату, было только одно выражение – выражение любви, беспредельной любви к нему, к ней, ко всему тому, что было близко любимому человеку, выраженье жалости, страданья за других и страстного желанья отдать себя всю для того, чтобы помочь им. Видно было, что в эту минуту ни одной мысли о себе, о своих отношениях к нему не было в душе Наташи.
Чуткая княжна Марья с первого взгляда на лицо Наташи поняла все это и с горестным наслаждением плакала на ее плече.
– Пойдемте, пойдемте к нему, Мари, – проговорила Наташа, отводя ее в другую комнату.
Княжна Марья подняла лицо, отерла глаза и обратилась к Наташе. Она чувствовала, что от нее она все поймет и узнает.
– Что… – начала она вопрос, но вдруг остановилась. Она почувствовала, что словами нельзя ни спросить, ни ответить. Лицо и глаза Наташи должны были сказать все яснее и глубже.
Наташа смотрела на нее, но, казалось, была в страхе и сомнении – сказать или не сказать все то, что она знала; она как будто почувствовала, что перед этими лучистыми глазами, проникавшими в самую глубь ее сердца, нельзя не сказать всю, всю истину, какою она ее видела. Губа Наташи вдруг дрогнула, уродливые морщины образовались вокруг ее рта, и она, зарыдав, закрыла лицо руками.
Княжна Марья поняла все.
Но она все таки надеялась и спросила словами, в которые она не верила:
– Но как его рана? Вообще в каком он положении?
– Вы, вы… увидите, – только могла сказать Наташа.
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…


Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.