Зубаиров, Абдулла-Амин Фахреевич

Зубаиров, Абдулла-Амин Фахреевич
Дата рождения:	18 марта 1891(1891-03-18)
Место рождения:	д. Ишлы, Стерлитамакский уезд Уфимская губерния, Российская империя (ныне Аургазинский район, Башкортостан)
Дата смерти:	23 мая 1963(1963-05-23) (72 года)
Место смерти:	Уфа, Башкирская АССР, РСФСР, СССР
Профессия:	актёр
Гражданство:	Российская империя Российская империя → РСФСР РСФСР → СССР СССР
Годы активности:	1911-1963
Театр:	Башкирский академический театр драмы имени Мажита Гафури
Награды:

Зубаиров, Абдулла-Амин Фахреевич (18 марта 1891 – 23 мая 1963, г. Уфа) - актёр Башкирского государственного театра драмы. Народный артист БАССР (1935), РСФСР (1949).

Биография

Зубаиров Абдулла-Амин Фахреевич родился 18 марта 1891 года в д. Ишлы Стерлитамакского уезда Уфимской губернии, ныне Аургазинского района Башкортостана.

Учился в уфимском медресе «Гусмания», «Галия».

Под псевдонимом Амин Узеньский играл в любительских спектаклях.

Как профессиональный актер выступал в татарских театральных коллективах Сайяр (1911-1913) и "Нур" (1914). В Гражданскую войну руководил любительскими театральными кружками в армейских частях и клубах Уфы.

С 1922 года работал в Башкирском государственном театре драмы.

В фильме "Салават Юлаев" режиссёра Я.А.Протазанова создал образ Айтугана.

Роли

Ходжа Насретдин (произведения Н.Исанбета, Г.Гумера, Эльтона), Хайруша ("Башмачки" Х.Ибрагимова), Шмага ("Без вины виноватые" А.Н.Островского), Щукаря ("Поднятая целина" М.Шолохова), Дож ("Отелло" У.Шекспира), Патриарх ("Борис Годунов" А.С.Пушкина), Пастор ("Разбойники" Ф.Шиллера), в пьесах Бадри ("Галиябану" М.Файзи), Гимади ("Черноликие" М.Гафури), Кормый ("Карлугас"), Сураман ("Салават Юлаев", Б.Бикбая)

Награды и звания

• Орден Ленина (1949)
• 2 ордена Трудового Красного Знамени (1944, 1955)
• Народный артист РСФСР (1949)
• Народный артист Башкирской АССР (1935)

Литература

Фаткуллин Ф. Сәхнәбезнең хуҗа Насретдины: [арт. Эмин Зөбөеровның тууынча – 110 ел] // Кызыл таң. – 2001. – 21 апр. ;

Зубаиров Амин Фахреевич // Драматическое искусство Башкортостана / сост. А. К. Карабулатова, З. В. Сайфуллина. – Уфа, 2005. – С.82–83.

Большая советская энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия. 1969—1978.

Ссылки

ufa-gid.com/encyclopedia/zubairov.html

www.bashnl.ru/node/646

enc-dic.com/word/z/Zubairov-abdullamin-fahrievich-21684.html

Отрывок, характеризующий Зубаиров, Абдулла-Амин Фахреевич

– Тьфу, ну те к чорту, – раздавался голос, покрываемый хохотом денщиков и слуг.
«И все таки я люблю и дорожу только торжеством над всеми ими, дорожу этой таинственной силой и славой, которая вот тут надо мной носится в этом тумане!»


Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.
«Где я? Да, в цепи: лозунг и пароль – дышло, Ольмюц. Экая досада, что эскадрон наш завтра будет в резервах… – подумал он. – Попрошусь в дело. Это, может быть, единственный случай увидеть государя. Да, теперь недолго до смены. Объеду еще раз и, как вернусь, пойду к генералу и попрошу его». Он поправился на седле и тронул лошадь, чтобы еще раз объехать своих гусар. Ему показалось, что было светлей. В левой стороне виднелся пологий освещенный скат и противоположный, черный бугор, казавшийся крутым, как стена. На бугре этом было белое пятно, которого никак не мог понять Ростов: поляна ли это в лесу, освещенная месяцем, или оставшийся снег, или белые дома? Ему показалось даже, что по этому белому пятну зашевелилось что то. «Должно быть, снег – это пятно; пятно – une tache», думал Ростов. «Вот тебе и не таш…»
«Наташа, сестра, черные глаза. На… ташка (Вот удивится, когда я ей скажу, как я увидал государя!) Наташку… ташку возьми…» – «Поправей то, ваше благородие, а то тут кусты», сказал голос гусара, мимо которого, засыпая, проезжал Ростов. Ростов поднял голову, которая опустилась уже до гривы лошади, и остановился подле гусара. Молодой детский сон непреодолимо клонил его. «Да, бишь, что я думал? – не забыть. Как с государем говорить буду? Нет, не то – это завтра. Да, да! На ташку, наступить… тупить нас – кого? Гусаров. А гусары в усы… По Тверской ехал этот гусар с усами, еще я подумал о нем, против самого Гурьева дома… Старик Гурьев… Эх, славный малый Денисов! Да, всё это пустяки. Главное теперь – государь тут. Как он на меня смотрел, и хотелось ему что то сказать, да он не смел… Нет, это я не смел. Да это пустяки, а главное – не забывать, что я нужное то думал, да. На – ташку, нас – тупить, да, да, да. Это хорошо». – И он опять упал головой на шею лошади. Вдруг ему показалось, что в него стреляют. «Что? Что? Что!… Руби! Что?…» заговорил, очнувшись, Ростов. В то мгновение, как он открыл глаза, Ростов услыхал перед собою там, где был неприятель, протяжные крики тысячи голосов. Лошади его и гусара, стоявшего подле него, насторожили уши на эти крики. На том месте, с которого слышались крики, зажегся и потух один огонек, потом другой, и по всей линии французских войск на горе зажглись огни, и крики всё более и более усиливались. Ростов слышал звуки французских слов, но не мог их разобрать. Слишком много гудело голосов. Только слышно было: аааа! и рррр!