Зубанович, Хадис

Хадис Зубанович
Общая информация
Прозвище	Зубан
Родился	14 января 1978(1978-01-14) (46 лет) Сараево, СФРЮ
Гражданство	Босния и Герцеговина
Рост	188 см
Позиция	нападающий
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Клубная карьера*
1995—1999	Железничар	81 (20)
1999	Карабюкспор	? (?)
1999—2001	Железничар (Сараево)	44 (18)
2002	Истанбулспор	25 (5)
2002	Анжи	1 (0)
2003	Вележ	9 (4)
2003—2004	Дибба	? (?)
2004	Железничар (Сараево)	? (?)
2005—2007	Заглембе (Сосновец)	58 (18)
Национальная сборная**
199?—199?	Босния и Герцеговина (до 21)	15 (4)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Ха́дис Зуба́нович (босн. Hadis Zubanović; 14 января 1978, Сараево, СФРЮ) — боснийский футболист, нападающий.

Хадис Зубанович начинал свою карьеру в молодёжной школе «Железничара» из его родного города. В первую команду он попал в сезоне 1995/96. 5 июня 1998 в решающем матче чемпионата Боснии против «Сараево» он забил единственный мяч в игре на 89 минуте, этот гол принёс его родному клубу первые золотые медали в истории независимой Боснии и Герцеговины. В 1999 он уехал в Турцию, где подписал контракт с «Карабюкспором». Но отыграв только половину сезона, возвратился в «Железничар», где оставался в течение ещё двух лет. Позже он играл в турецком «Истанбулспоре», а летом 2002 перешёл в «Анжи», но сыграл в клубе только один матч, выйдя на замену на 75 минуте матча против «Торпедо-Металлурга». В 2003 перешёл в «Вележ» из Мостара, далее играл в «Диббе» из ОАЭ, после чего в 2004 снова возвратился в «Железничар». Но не оставался там долгое время. В конце года перебрался в Польшу и провёл три года в «Заглембе» из города Сосновец.

Он также играл в молодёжной сборной страны.

Ссылки

• [www.90minut.pl/kariera.php?id=6198 Профиль на сайте 90minut.pl] (польск.)

Отрывок, характеризующий Зубанович, Хадис

Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».


В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.