Зубарь, Виталий Михайлович

Зубарь Виталий Михайлович
Зубар Віталій Михайлович
Научная сфера:	археология
Место работы:	Киево-Могилянская академия, Институт археологии НАН Украины
Учёная степень:	доктор исторических наук
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	Харьковский государственный университет
Научный руководитель:	В. И. Кадеев А. И. Тереножкин

Вита́лий Миха́йлович Зу́барь (род. 5 февраля 1950, Харьков — ум. 20 марта 2009, Киев) — украинский археолог, историк-антиковед, доктор исторических наук, профессор Национального университета «Киево-Могилянская академия», ведущий научный сотрудник отдела античной археологии Института археологии НАН Украины, ответственный секретарь журнала «Археологія», член специализированного совета по защите докторских диссертаций Института археологии НАН Украины, эксперт Высшей аттестационной комиссии, широко известный исследователь Херсонеса Таврического.

Биография

Виталий Михайлович Зубарь родился 5 февраля 1950 года в Харькове в интеллигентной семье педагогов. Отец, Михаил Иванович Зубарь, долгие годы преподавал на должности доцента в Харьковском институте культуры. Археологией Виталий Михайлович заинтересовался ещё в школьные годы, во время каникул брал активное участие в раскопках Боспорской экспедиции В. Ф. Гайдукевича, а в период студенческих каникул — Херсонеса. В 1972 г. с отличием закончил исторический факультет Харьковского государственного университета. Дипломную работу писал у доцента В. И. Кадеева о херсонесском некрополе первых веков н. э. После окончания университета работал заведующим отдела археологии Харьковского исторического музея.

С 1973 по 1976 гг. аспирант Института археологии АН УССР, где его научным руководителем стал профессор А. И. Тереножкин. С 1976 г. работал в отделе античной археологии Института археологии АН УССР в должности младшего научного сотрудника, с 1983 г. — старшего научного сотрудника, а с 1993 до 2009 г. — ведущего научного сотрудника. В 1978 г. защитил кандидатскую диссертацию на тему «Некрополь Херсонеса Таврического I—IV вв. н. э.», а в 1991 г. — диссертацию на соискание ученой степени доктора исторических наук на тему «Херсонес Таврический и Римская империя». По материалам кандидатской диссертации Виталием Михайловичем была написана монография, которая до сих пор не утратила своей актуальности и является первой попыткой представить пространственную организацию некрополя Херсонеса Таврического первых веков н. э. В 1990 г. ему присвоено очередное ученое звание старшего научного сотрудника Института археологии АН УССР. В 1976—1980 гг. В. М. Зубарь принимал участие в работе новостроечных археологических экспедиций Института археологии АН УССР на юге Украины, а в 1975, 1980—1989, 1999 гг. руководил раскопками некрополя Херсонеса Таврического первых веков н. э. и разведками в Юго-Западном Крыму. Позднее в составе объединенной экспедиции несколько лет принимал участие в раскопках римской цитадели Херсонеса. С 1988 г. В. М. Зубарь являлся ответственным секретарем журнала «Археологія», который издает Институт археологии НАН Украины. С 1998 г., помимо научной работы, В. М. Зубарь по совместительству занимался преподавательской деятельностью. Работал на должности профессора магистерской программы «Археология и древняя история Украины» в Университете «Киево-Могилянская академия», где читал несколько учебных курсов, посвященных античной истории по археологии Северного Причерноморья и методике научной работы. 20 марта 2009 года Виталий Михайлович Зубарь скончался из-за болезни сердца в возрасте 59 лет в г. Киеве.

Научная и педагогическая деятельность

После окончания Харьковского университета В. М. Зубарь работал заведующим отдела археологии Харьковского исторического музея, но уже в 1973 г. поступил в аспирантуру отдела античной археологии Института археологии АН УССР в г. Киеве, где его научным руководителем становится профессор А. И. Тереножкин. В 1975 г. появляется его первая научная публикация «Некрополь у Загородного храма в Херсонесе», написанная в соавторстве с профессором Харьковского университета В. Ф. Мещеряковым. С 1976 г. Виталий Михайлович работает в отделе античной археологии Института археологии АН УССР на должности младшего научного сотрудника. В 1978 г. блестяще защищает кандидатскую диссертацию на тему «Некрополь Херсонес Херсонеса Таврического I—IV вв. н. э.». Позднее по материалам диссертации им была написана монография, которая остаётся до сих пор актуальной и ценна тем, что является первой попыткой представить пространственную организацию некрополя Херсонеса Таврического первых веков н. э. В 1976—1980 гг. В. М. Зубарь принимал активное участие в работе новостроечных археологических экспедиций Института археологии АН УССР на юге Украины, а в 1975, 1980—1989, 1999 гг. руководил раскопками некрополя Херсонеса Таврического первых веков н. э. и разведками в Юго-Западном Крыму. Позднее в составе объединенной экспедиции несколько лет принимал участие в раскопках римской цитадели Херсонеса. С 1983 г. Виталий Михайлович — старший научный сотрудник Института археологии АН УССР. Докторская диссертация на тему «Херсонес и Римская империя» была защищена В. М. Зубарем в совете Института археологии в 1991 г. невзирая на отрицательное выступление В. И. Кадеева, его бывшего научного руководителя и члена совета при защите. Диссертация охватывала все возможные источники и охватывала целиком развитие Херсонеса Таврического от момента создания и до поздней античности. Об проделанной работе может свидетельствовать монография В. М. Зубаря «Херсонес Таврический в античную эпоху», вышедшая в 1993 г. в Киеве. Она охватила часть докторской диссертации и касалась изучения аграрных отношений, обмена и торговли, форм эксплуатации и социальной структуры, а также основных тенденций и особенностей социально-экономического развития античного центра с конца V в. до н. э. — до V в. н. э. С 1988 г. Виталий Михайлович являлся ответственным секретарем журнала «Археологія», который и по сей день издает Институт археологии НАН Украины. Свою преподавательскую деятельность В. М. Зубарь начал в 1998 г. Киевском национальном университете культуры, а через два года он занял должность профессора магистерской программы «Археология и древняя история Украины» в Национальном университете «Киево-Могилянская академия», где читал несколько учебных курсов, посвященных античной истории и археологии Северного Причерноморья и методике научной работы.

Научный вклад

Научные интересы В. М. Зубаря были сосредоточены в области изучения истории и культуры античных государств Северного Причерноморья. Особое внимание В. М. Зубарь уделял разработке вопросов социально-экономического развития Херсонеса, этнического состава населения этого города, отношениям с Римской империей, вопросов, связанных с римским военным присутствием в Таврике, а также проблемами религиозного синкретизма, проникновения и распространения христианства на рубеже античности и средневековья. По этим вопросам им были изданы серии монографических исследований и статей. В. М. Зубарь — автор и редактор двух первых томов академического четырёхтомного издания, посвященных истории и культуре Херсонеса Таврического (Харьков, 2004; Киев, 2005 гг.), а также соавтор курса лекций "Археологія України (Киев, 2005 г.) и монографий по истории и социально-экономической истории Боспорского царства и античных центров Северо-Западного Причерноморья. Автор и соавтор 35 научных и научно-популярных монографий, а также более 350 статей, разделов в коллективных трудах и публикациях.

Основные работы

• Некрополь Херсонеса Таврического I—IV вв. н. э. — К.: Наукова думка, 1982. — 144 с.
• Херсонес Таврический и проникновение христианства на Русь. — К.: Наукова думка, 1988. — 208 с. (соавт. Ю. В. Павленко).
• Проникновение и утверждение христианства в Херсонесе Таврическом // Византийская Таврика. — К., 1991. — С. 8-29.
• Херсонес Таврический в античную эпоху (экономика и социальные отношения). — К.: Наукова думка, 1993. — 140 с.
• Херсонес Таврический и Римская империя. Очерки военно-политической истории. — К.: Институт археологии НАН Украины, 1994. — 180 с.
• Северный Понт и Римская империя (середина I в. до н. э. — первая половина IV вв. н. э.). — К.: Институт археологии НАН Украины, 1998. — 200 с.
• Херсонес Таврiйський наприкiнцi V — першiй половинi I ст. до н.е. // Давня iсторiя України. — К.: Інститут археології НАН України, 1998, — Т. 2. — С. 284—300.
• Херсонес Таврiйський в другiй половинi I ст. до н.е. — третiй чвертi III ст. // Давня iсторiя України. — К.: Інститут археології НАН України, 1998, — Т. 2. — С. 381—394.
• Херсонес Таврiйський в кiнцi III — першiй половинi VI ст. // Давня iсторiя України. — К.: Інститут археології НАН України, 1998, — Т. 2. — С. 460—465.
• Боспорське царство в другiй половинi I ст. до н.е. — третiй чветрi III ст. // Давня iсторiя України. — К.: Інститут археології НАН України, 1998, — Т. 2. — С. 367—381.
• Боспорське царство в кiнцi III — на початку VI ст. // Давня iсторiя України. — К.: Інститут археології НАН України, 1998, — Т. 2. — С. 456—460.
• «Скiфськi вiйни» та античнi держави Пiвнiчного Причорномор’я // Давня iсторiя України. — К.: Інститут археології НАН України, 1998, — Т. 2. — С. 452—456.
• Пiзнi скiфи в Криму // Давня iсторiя України. — К.: Інститут археології НАН України, 1998, — Т. 2. — С. 180—192. (співавт. Є.О. Пуздровський).
• От язычества к христианству. Начальный этап проникновения и утверждения христианства на юге Украины (вторая половина III — первая половина VI в.). — К.: Институт археологии НАН Украины, — 2000. — 180 с. (соавт. А. И. Хворостяный).
• [hersones.eu/books/Zubar_Gods_and_Heroes_ancient_Hersones.pdf Боги и герои античного Херсонеса]. — К.: Стилос, 2005. — 187 с.
• Боспор Киммерийский в античную эпоху. Очерки социально-экономической истории // Боспорские исследования. — Симферополь-Керчь, 2006. — Вып. 12. — С. 295—360.
• Хора Херсонеса Таврического на Гераклейском полуострове: история расскопок и некоторые итоги изучения. — К.: Стилос, 2007. — 318 с.
• Летопись археологических исследований Херсонеса-Херсона и его округи (1994—2005 гг.) // Материалы по археологии, истории и этнографии Таврии. — Supplementum 6. — Симферополь, 2009. — 492 с.

Ссылки

[ancientrome.ru/site/zubar.htm Библиография (до 2000-го года)]

[annales.info/sbo/bibliogr/zubar.htm Библиография (до 2007-го года)]

[www.nbuv.gov.ua/portal/soc_gum/Archeology/2009_1/Zubar.pdf Некролог]

Отрывок, характеризующий Зубарь, Виталий Михайлович

– Вот увидишь сестру, княжну Марью. С ней вы сойдетесь, – сказал он. – Может быть, ты прав для себя, – продолжал он, помолчав немного; – но каждый живет по своему: ты жил для себя и говоришь, что этим чуть не погубил свою жизнь, а узнал счастие только тогда, когда стал жить для других. А я испытал противуположное. Я жил для славы. (Ведь что же слава? та же любовь к другим, желание сделать для них что нибудь, желание их похвалы.) Так я жил для других, и не почти, а совсем погубил свою жизнь. И с тех пор стал спокойнее, как живу для одного себя.
– Да как же жить для одного себя? – разгорячаясь спросил Пьер. – А сын, а сестра, а отец?
– Да это всё тот же я, это не другие, – сказал князь Андрей, а другие, ближние, le prochain, как вы с княжной Марьей называете, это главный источник заблуждения и зла. Le prochаin [Ближний] это те, твои киевские мужики, которым ты хочешь сделать добро.
И он посмотрел на Пьера насмешливо вызывающим взглядом. Он, видимо, вызывал Пьера.
– Вы шутите, – всё более и более оживляясь говорил Пьер. Какое же может быть заблуждение и зло в том, что я желал (очень мало и дурно исполнил), но желал сделать добро, да и сделал хотя кое что? Какое же может быть зло, что несчастные люди, наши мужики, люди такие же, как и мы, выростающие и умирающие без другого понятия о Боге и правде, как обряд и бессмысленная молитва, будут поучаться в утешительных верованиях будущей жизни, возмездия, награды, утешения? Какое же зло и заблуждение в том, что люди умирают от болезни, без помощи, когда так легко материально помочь им, и я им дам лекаря, и больницу, и приют старику? И разве не ощутительное, не несомненное благо то, что мужик, баба с ребенком не имеют дня и ночи покоя, а я дам им отдых и досуг?… – говорил Пьер, торопясь и шепелявя. – И я это сделал, хоть плохо, хоть немного, но сделал кое что для этого, и вы не только меня не разуверите в том, что то, что я сделал хорошо, но и не разуверите, чтоб вы сами этого не думали. А главное, – продолжал Пьер, – я вот что знаю и знаю верно, что наслаждение делать это добро есть единственное верное счастие жизни.
– Да, ежели так поставить вопрос, то это другое дело, сказал князь Андрей. – Я строю дом, развожу сад, а ты больницы. И то, и другое может служить препровождением времени. А что справедливо, что добро – предоставь судить тому, кто всё знает, а не нам. Ну ты хочешь спорить, – прибавил он, – ну давай. – Они вышли из за стола и сели на крыльцо, заменявшее балкон.
– Ну давай спорить, – сказал князь Андрей. – Ты говоришь школы, – продолжал он, загибая палец, – поучения и так далее, то есть ты хочешь вывести его, – сказал он, указывая на мужика, снявшего шапку и проходившего мимо их, – из его животного состояния и дать ему нравственных потребностей, а мне кажется, что единственно возможное счастье – есть счастье животное, а ты его то хочешь лишить его. Я завидую ему, а ты хочешь его сделать мною, но не дав ему моих средств. Другое ты говоришь: облегчить его работу. А по моему, труд физический для него есть такая же необходимость, такое же условие его существования, как для меня и для тебя труд умственный. Ты не можешь не думать. Я ложусь спать в 3 м часу, мне приходят мысли, и я не могу заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра оттого, что я думаю и не могу не думать, как он не может не пахать, не косить; иначе он пойдет в кабак, или сделается болен. Как я не перенесу его страшного физического труда, а умру через неделю, так он не перенесет моей физической праздности, он растолстеет и умрет. Третье, – что бишь еще ты сказал? – Князь Андрей загнул третий палец.
– Ах, да, больницы, лекарства. У него удар, он умирает, а ты пустил ему кровь, вылечил. Он калекой будет ходить 10 ть лет, всем в тягость. Гораздо покойнее и проще ему умереть. Другие родятся, и так их много. Ежели бы ты жалел, что у тебя лишний работник пропал – как я смотрю на него, а то ты из любви же к нему его хочешь лечить. А ему этого не нужно. Да и потом,что за воображенье, что медицина кого нибудь и когда нибудь вылечивала! Убивать так! – сказал он, злобно нахмурившись и отвернувшись от Пьера. Князь Андрей высказывал свои мысли так ясно и отчетливо, что видно было, он не раз думал об этом, и он говорил охотно и быстро, как человек, долго не говоривший. Взгляд его оживлялся тем больше, чем безнадежнее были его суждения.
– Ах это ужасно, ужасно! – сказал Пьер. – Я не понимаю только – как можно жить с такими мыслями. На меня находили такие же минуты, это недавно было, в Москве и дорогой, но тогда я опускаюсь до такой степени, что я не живу, всё мне гадко… главное, я сам. Тогда я не ем, не умываюсь… ну, как же вы?…
– Отчего же не умываться, это не чисто, – сказал князь Андрей; – напротив, надо стараться сделать свою жизнь как можно более приятной. Я живу и в этом не виноват, стало быть надо как нибудь получше, никому не мешая, дожить до смерти.
– Но что же вас побуждает жить с такими мыслями? Будешь сидеть не двигаясь, ничего не предпринимая…
– Жизнь и так не оставляет в покое. Я бы рад ничего не делать, а вот, с одной стороны, дворянство здешнее удостоило меня чести избрания в предводители: я насилу отделался. Они не могли понять, что во мне нет того, что нужно, нет этой известной добродушной и озабоченной пошлости, которая нужна для этого. Потом вот этот дом, который надо было построить, чтобы иметь свой угол, где можно быть спокойным. Теперь ополчение.
– Отчего вы не служите в армии?
– После Аустерлица! – мрачно сказал князь Андрей. – Нет; покорно благодарю, я дал себе слово, что служить в действующей русской армии я не буду. И не буду, ежели бы Бонапарте стоял тут, у Смоленска, угрожая Лысым Горам, и тогда бы я не стал служить в русской армии. Ну, так я тебе говорил, – успокоиваясь продолжал князь Андрей. – Теперь ополченье, отец главнокомандующим 3 го округа, и единственное средство мне избавиться от службы – быть при нем.
– Стало быть вы служите?
– Служу. – Он помолчал немного.
– Так зачем же вы служите?
– А вот зачем. Отец мой один из замечательнейших людей своего века. Но он становится стар, и он не то что жесток, но он слишком деятельного характера. Он страшен своей привычкой к неограниченной власти, и теперь этой властью, данной Государем главнокомандующим над ополчением. Ежели бы я два часа опоздал две недели тому назад, он бы повесил протоколиста в Юхнове, – сказал князь Андрей с улыбкой; – так я служу потому, что кроме меня никто не имеет влияния на отца, и я кое где спасу его от поступка, от которого бы он после мучился.
– А, ну так вот видите!
– Да, mais ce n'est pas comme vous l'entendez, [но это не так, как вы это понимаете,] – продолжал князь Андрей. – Я ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу протоколисту, который украл какие то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.
Князь Андрей всё более и более оживлялся. Глаза его лихорадочно блестели в то время, как он старался доказать Пьеру, что никогда в его поступке не было желания добра ближнему.
– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь), и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как и был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют от того, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко, и для кого бы я желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и всё делаются несчастнее и несчастнее. – Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.
– Так вот кого мне жалко – человеческого достоинства, спокойствия совести, чистоты, а не их спин и лбов, которые, сколько ни секи, сколько ни брей, всё останутся такими же спинами и лбами.
– Нет, нет и тысячу раз нет, я никогда не соглашусь с вами, – сказал Пьер.


Вечером князь Андрей и Пьер сели в коляску и поехали в Лысые Горы. Князь Андрей, поглядывая на Пьера, прерывал изредка молчание речами, доказывавшими, что он находился в хорошем расположении духа.
Он говорил ему, указывая на поля, о своих хозяйственных усовершенствованиях.
Пьер мрачно молчал, отвечая односложно, и казался погруженным в свои мысли.
Пьер думал о том, что князь Андрей несчастлив, что он заблуждается, что он не знает истинного света и что Пьер должен притти на помощь ему, просветить и поднять его. Но как только Пьер придумывал, как и что он станет говорить, он предчувствовал, что князь Андрей одним словом, одним аргументом уронит всё в его ученьи, и он боялся начать, боялся выставить на возможность осмеяния свою любимую святыню.
– Нет, отчего же вы думаете, – вдруг начал Пьер, опуская голову и принимая вид бодающегося быка, отчего вы так думаете? Вы не должны так думать.
– Про что я думаю? – спросил князь Андрей с удивлением.
– Про жизнь, про назначение человека. Это не может быть. Я так же думал, и меня спасло, вы знаете что? масонство. Нет, вы не улыбайтесь. Масонство – это не религиозная, не обрядная секта, как и я думал, а масонство есть лучшее, единственное выражение лучших, вечных сторон человечества. – И он начал излагать князю Андрею масонство, как он понимал его.
Он говорил, что масонство есть учение христианства, освободившегося от государственных и религиозных оков; учение равенства, братства и любви.
– Только наше святое братство имеет действительный смысл в жизни; всё остальное есть сон, – говорил Пьер. – Вы поймите, мой друг, что вне этого союза всё исполнено лжи и неправды, и я согласен с вами, что умному и доброму человеку ничего не остается, как только, как вы, доживать свою жизнь, стараясь только не мешать другим. Но усвойте себе наши основные убеждения, вступите в наше братство, дайте нам себя, позвольте руководить собой, и вы сейчас почувствуете себя, как и я почувствовал частью этой огромной, невидимой цепи, которой начало скрывается в небесах, – говорил Пьер.
Князь Андрей, молча, глядя перед собой, слушал речь Пьера. Несколько раз он, не расслышав от шума коляски, переспрашивал у Пьера нерасслышанные слова. По особенному блеску, загоревшемуся в глазах князя Андрея, и по его молчанию Пьер видел, что слова его не напрасны, что князь Андрей не перебьет его и не будет смеяться над его словами.