Зубастые птицы

Зубастые птицы
Научная классификация
промежуточные ранги Домен:  Эукариоты Царство:  Животные Подцарство:  Эуметазои Без ранга:  Двусторонне-симметричные Без ранга:  Вторичноротые Тип:  Хордовые Подтип:  Позвоночные Инфратип:  Челюстноротые Надкласс:  Четвероногие Класс:  Птицы Подкласс:  Настоящие птицы Подкласс:  Зубастые птицы
Международное научное название
Odonthognathae (Gadow, 1893)
Систематика на Викивидах Изображения на Викискладе

Зубастые, или зубатые, или зубочелюстные птицы (также одонторниты; лат. Odontornithes, Odontognathae или Odontoholomorphae) — дискуссионный подкласс вымерших птиц, существовавших в меловом периоде. Наличие зубов считается главной характеристикой этого подкласса птиц. Такое название предложил американский палеонтолог Марш после ряда находок в меловых отложениях восточного склона Скалистых гор в течение 1870—1880 годов. В 1885 году его поддержал Стейнегер. По мнению первых классификаторов зубастые птицы делились на два отряда: гесперорнисы и ихтиорнисы. Главным отличием найденных Маршем птиц является присутствие в верхнечелюстных и нижнечелюстных костях зубов. Найденные в числе более 100 экземпляров остатки зубастых птиц принадлежат к двум группам, более различающимся между собою, чем какие-либо ныне живущие птицы.

Одонтотормы

Представители первой (Odontotormae) характеризовались зубами, сидящими в отдельных луночках, представители второй (Odontoholcae) — сидящими в общей бороздке. Odontotormae, насколько известно, были небольшие птицы (не более голубя) с сильно развитыми крыльями и мало развитыми ногами; они напоминают несколько крачек (Sterna) и, вероятно, вели такой же образ жизни; кости их были пневматичны (то есть наполнены воздухом). Некоторые анатомические признаки, как двояковогнутые позвонки, резко отличали их от всех остальных живых и ископаемых птиц. Череп был довольно большим, швы его почти сглажены, квадратная кость (как у Odontoholcae) похожа на квадратную кость страусов; мозг мал и, подобно мозгу Odontoholcae, в общих чертах сильно напоминает мозг пресмыкающихся, имеет удлиненную форму и сильно выдающиеся оптические доли. Ветви нижней челюсти соединены спереди лишь хрящом. Часть их, несущая зубы, чрезвычайно похожа на соответственные части мелких мозазавров. Зубы остры и сильно загнуты назад, при смене зубов новый развивался под старым. Хвост, передние и задние оконечности и грудная кость — как у нынешних птиц. Таз напоминает пресмыкающихся; крестцовых позвонков десять. Птицы эти (по крайней мере, судя по наилучше исследованной Ichthyornis), имели перья, что видно по следам прикрепления их на предплечии.

Одонтохолки

Odontoholcae имели совершенно другой внешний вид. Это были крупные (наилучше исследованный Hesperornis regalis длиною до 6 футов, a Lestornis crassipes — значительно больше) плавающие и ныряющие птицы, с совершенно неразвитыми передними конечностями (существовала лишь рудиментарная плечевая кость, а плечевой пояс и грудная кость были слабо развиты). Это были гораздо в большей степени плавающие птицы, чем даже пингвины. Вытянутая передняя часть челюстей была, по-видимому, снабжена роговым покровом; крупные крючковатые зубы сидели в общих, едва подразделенных бороздках в верхней в нижней челюсти (но не в межчелюстных костях); зуб, сменявший старый, развивался рядом с ним. Позвонки в общем похожи на позвонки теперешних птиц. Очень сильно развитый хвост состоял из 12 позвонков, которые не образовали кончиковой кости, как у ныне живущих птиц. Таз в общем сходен с тазом гагар (Colymbus), но представлял более сходства с тазом пресмыкающихся. В задних конечностях плюсневые кости сращены, но швы заметны. Кроме Hesperornis и Lestornis, остальные американские представители мало исследованы; то же относится и к найденным в Европе.

Дискуссии и альтернативные классификации

Однако позднее, самая характерная черта зубастых птиц — наличие зубов — стала подвергаться сомнению как главный показатель принадлежности к подклассу. В результате некоторые учёные поэтому стали включать зубастых птиц в подкласс Neornithes (то есть новые, или современные, птицы). В целом по состоянию на начало ХХI века подкласс зубастых птиц считается устаревшим, но полностью не отвергается.

Ссылки

• [www.membrana.ru/particle/9736 Биологи вырастили зубастых цыплят-мутантов (membrana.ru)]

Отрывок, характеризующий Зубастые птицы

– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.


Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.