Зубашев, Ефим Лукьянович

Ефим Лукьянович Зубашев (19 (31) января 1860, Славянск — 19 декабря 1928, Прага) — русский химик-технолог, общественный и государственный деятель.

Биография

Родился в купеческой семье. Учился во 2-й Харьковской гимназии. Окончил курс физико-математического факультета Харьковского университета (1883). Затем поступил на 3-й курс Петербургского технологического института, который окончил в 1886 году. В 1887 был командирован с научными целями за границу.

Работал химиком на Харьковском сахаро-рафинадном заводе. Состоял профессором Харьковского технологического института. Летом 1896 года участвовал в качестве эксперта по отделам промышленности и машиностроения на Всероссийской выставке в Нижнем Новгороде.

С 1899 года — директор Томского технологического института.

В начале 1906 г. Зубашев был вызван министром народного просвещения в Петербург, и в то же время местный временный генерал-губернатор выслал Зубашева из Томска и степного генерал-губернаторства. Только в 1907 г. ему удалось возвратиться в Томск. В конце того же года был вновь поднят вопрос об устранении Зубашева от директорства и профессуры, но в это время, вследствие всех полученных потрясений, он заболел, лишился зрения и покинул институт по доброй воле в 1909 г. Зубашев был одним из учредителей и руководителей Сибирских высших женских курсов в Томске. При его содействии возникло в Харькове Южнорусское общество технологов, в Томске — Общество сибирских инженеров и сибирское Товарищество печатного дела. Состоял редактором газеты «Сибирская жизнь» в Томске.

В 1910 году Зубашев был избран в состав Томской городской думы и на первом её заседании — городским головой, однако его кандидатура не получила утверждения в Министерстве внутренних дел.

В октябре 1912 года был избран членом Государственного совета от сибирских биржевых комитетов.

20 марта (2 апреля) 1917 года после Февральской революции он был назначен комиссаром Временного правительства в Томской и Енисейской губерниях, однако, встретив противодействие в Томске, в мае 1917 года на заседании губернского народного собрания сделал заявление об уходе.

В конце 1917 года был выдвинут кандидатом в члены Учредительного собрания по Алтайскому избирательному округу от партии народной свободы (Список № 5).

В 1920—1922 годах работал профессором кафедры химим технологии углеводов в Петроградском технологическом институте.

В 1922 году был выслан из Советской России, работал профессором Русского научного института в Берлине (1923—1924 годы), с 1925 года — профессор Русского народного университета, с 1927 года — профессор Русского юридического факультета в Праге. По совместительству преподавал в Пражском политехническом институте.

Сочинения

• «Пенистое брожение и дрожжи жидкой культуры винокурения» («Известия Южнорусского общества технологов»);
• «Сахарно-рафинадное производство» («Химическая технология сельскохозяйственных производств профессора Тавелдарова»);
• «Успехи в технике брожения»
• Ряд статей по химии углеводов в «Известиях Южнорусского общества технологов».
• Курс технологии топлива и воды. Томск, 1908;
• Томский технологический институт // Город Томск. Томск, 1912.

Награды

• Орден Святой Анны 3 ст. (1891)
• Орден Святого Станислава 2 ст. (1896),
• Орден Святой Анны 2 ст. (1898)
• Орден Святого Владимира 4 ст. (1903);
• серебряная медаль «В память царствования императора Александра III»

Ссылки

• [www.proza.ru/2013/11/26/1100 Л. Киселев. Энергия созидания профессора Зубашева. ]
• [portal.tpu.ru/person/zubashev Сайт, посвященный 150-летию со дня рождения Ефима Зубашева.]
• bsk.nios.ru/enciklodediya/zubashev-efim-lukyanovich

Отрывок, характеризующий Зубашев, Ефим Лукьянович

Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.
– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.
– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
– Фю… фю… фю… – засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.
Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.
– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.
– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.
– Пойдем, пойдем ко мне, поговорим, – сказал он; но в это время Денисов, так же мало робевший перед начальством, как и перед неприятелем, несмотря на то, что адъютанты у крыльца сердитым шепотом останавливали его, смело, стуча шпорами по ступенькам, вошел на крыльцо. Кутузов, оставив руки упертыми на лавку, недовольно смотрел на Денисова. Денисов, назвав себя, объявил, что имеет сообщить его светлости дело большой важности для блага отечества. Кутузов усталым взглядом стал смотреть на Денисова и досадливым жестом, приняв руки и сложив их на животе, повторил: «Для блага отечества? Ну что такое? Говори». Денисов покраснел, как девушка (так странно было видеть краску на этом усатом, старом и пьяном лице), и смело начал излагать свой план разрезания операционной линии неприятеля между Смоленском и Вязьмой. Денисов жил в этих краях и знал хорошо местность. План его казался несомненно хорошим, в особенности по той силе убеждения, которая была в его словах. Кутузов смотрел себе на ноги и изредка оглядывался на двор соседней избы, как будто он ждал чего то неприятного оттуда. Из избы, на которую он смотрел, действительно во время речи Денисова показался генерал с портфелем под мышкой.
– Что? – в середине изложения Денисова проговорил Кутузов. – Уже готовы?
– Готов, ваша светлость, – сказал генерал. Кутузов покачал головой, как бы говоря: «Как это все успеть одному человеку», и продолжал слушать Денисова.