Зубец, Прокофий Филиппович
| Прокофий Филиппович Зубец | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Научная сфера: |
специалист по авиационным турбореактивным двигателям |
| Награды и премии: |
  <imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Прокофий Филиппович Зубец (21 июля 1915 — 8 января 1996, Москва) — российский учёный-конструктор, специалист по авиационным турбореактивным двигателям. Лауреат Ленинской премии (1957), Государственной премии СССР (1978), заслуженный деятель науки и техники РСФСР (1966).
Родился в станице Ромодан Полтавской губернии в семье железнодорожника. Окончил Московский авиационный институт (1939). Работал в конструкторской группе МАИ. В 1941-1943 ведущий конструктор на авиазаводах Москвы и Куйбышева.
В 1943-1953 ведущий конструктор, руководитель группы компрессоров, зам. главного конструктора в авиационном КБ А. А. Микулина на моторостроительном заводе № 300 (Москва).
С мая 1953 г. - в Казани. С 1954 по 1983 год главный конструктор Казанского авиамоторостроительного завода. Руководил разработкой модификации турбореактивного двигателя РД-3М-500 для самолета Ту-104.
С 1983 г. работал в Москве: старший научный сотрудник НИИ авиационных систем, профессор МАИ.
Доктор технических наук (1968), профессор (1972).
В 2007 году правительство Татарстана постановило установить мемориальную доску в честь П. Ф. Зубца на здании Казанского опытного конструкторского бюро "Союз"[1].
Награды
- Ленинская премия (1957)
- звание «Заслуженный деятель науки и техники РСФСР» (1966)
- Государственная премия СССР (1978)
- два ордена Ленина
- Орден Отечественной войны 2-й степени
- два ордена Трудового Красного Знамени
- Орден «Знак Почёта»
- Медали
Напишите отзыв о статье "Зубец, Прокофий Филиппович"
Примечания
- ↑ [prav.tatarstan.ru/docs/post/post1.htm?page=58&pub_id=3653 Постановление Кабинета Министров РТ от 26.03.2007 №109]
Источники
- «Татарский энциклопедический словарь» Казань, Институт Татарской энциклопедии АН РТ, 1999
- Д. М. Гальперин «Татарская энциклопедия» Казань, Институт Татарской энциклопедии АН РТ, 2002-14
- www.millattashlar.ru/index.php/%D0%97%D1%83%D0%B1%D0%B5%D1%86_%D0%9F%D1%80%D0%BE%D0%BA%D0%BE%D1%84%D0%B8%D0%B9_%D0%A4%D0%B8%D0%BB%D0%B8%D0%BF%D0%BF%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87
- Большая энциклопедия Кирилла и Мефодия, 2006
- engine.aviaport.ru/issues/20/page32.html
- Фото novosti-kosmonavtiki.ru/forum/forum9/topic10377/?PAGEN_1=2
Отрывок, характеризующий Зубец, Прокофий Филиппович
– Да и не время рассуждать, – говорил голос этого дворянина, – а нужно действовать: война в России. Враг наш идет, чтобы погубить Россию, чтобы поругать могилы наших отцов, чтоб увезти жен, детей. – Дворянин ударил себя в грудь. – Мы все встанем, все поголовно пойдем, все за царя батюшку! – кричал он, выкатывая кровью налившиеся глаза. Несколько одобряющих голосов послышалось из толпы. – Мы русские и не пожалеем крови своей для защиты веры, престола и отечества. А бредни надо оставить, ежели мы сыны отечества. Мы покажем Европе, как Россия восстает за Россию, – кричал дворянин.Пьер хотел возражать, но не мог сказать ни слова. Он чувствовал, что звук его слов, независимо от того, какую они заключали мысль, был менее слышен, чем звук слов оживленного дворянина.
Илья Андреич одобривал сзади кружка; некоторые бойко поворачивались плечом к оратору при конце фразы и говорили:
– Вот так, так! Это так!
Пьер хотел сказать, что он не прочь ни от пожертвований ни деньгами, ни мужиками, ни собой, но что надо бы знать состояние дел, чтобы помогать ему, но он не мог говорить. Много голосов кричало и говорило вместе, так что Илья Андреич не успевал кивать всем; и группа увеличивалась, распадалась, опять сходилась и двинулась вся, гудя говором, в большую залу, к большому столу. Пьеру не только не удавалось говорить, но его грубо перебивали, отталкивали, отворачивались от него, как от общего врага. Это не оттого происходило, что недовольны были смыслом его речи, – ее и забыли после большого количества речей, последовавших за ней, – но для одушевления толпы нужно было иметь ощутительный предмет любви и ощутительный предмет ненависти. Пьер сделался последним. Много ораторов говорило после оживленного дворянина, и все говорили в том же тоне. Многие говорили прекрасно и оригинально.
Издатель Русского вестника Глинка, которого узнали («писатель, писатель! – послышалось в толпе), сказал, что ад должно отражать адом, что он видел ребенка, улыбающегося при блеске молнии и при раскатах грома, но что мы не будем этим ребенком.
– Да, да, при раскатах грома! – повторяли одобрительно в задних рядах.
Толпа подошла к большому столу, у которого, в мундирах, в лентах, седые, плешивые, сидели семидесятилетние вельможи старики, которых почти всех, по домам с шутами и в клубах за бостоном, видал Пьер. Толпа подошла к столу, не переставая гудеть. Один за другим, и иногда два вместе, прижатые сзади к высоким спинкам стульев налегающею толпой, говорили ораторы. Стоявшие сзади замечали, чего не досказал говоривший оратор, и торопились сказать это пропущенное. Другие, в этой жаре и тесноте, шарили в своей голове, не найдется ли какая мысль, и торопились говорить ее. Знакомые Пьеру старички вельможи сидели и оглядывались то на того, то на другого, и выражение большей части из них говорило только, что им очень жарко. Пьер, однако, чувствовал себя взволнованным, и общее чувство желания показать, что нам всё нипочем, выражавшееся больше в звуках и выражениях лиц, чем в смысле речей, сообщалось и ему. Он не отрекся от своих мыслей, но чувствовал себя в чем то виноватым и желал оправдаться.
