Зубов, Василий Павлович

Василий Павлович Зубов
Место рождения:	Александров, Владимирская губерния
Научная сфера:	философ, историк науки, искусствовед, переводчик
Место работы:	Государственная академия художественных наук (1922—1929) Академия архитектуры СССР (1935—1945) Институт истории естествознания АН СССР (1945—1953) Институт истории естествознания и техники (с 1953 года)
Альма-матер:	Московский университет

Васи́лий Па́влович Зу́бов (1 августа 1900 — 8 апреля 1963) — русский и советский философ, историк науки, искусствовед, энциклопедист и переводчик, вошедший в историю гуманитарной науки России как «русский Леонардо» благодаря глубине и разносторонности своих научных интересов. Доктор искусствоведения. Специалист в ряде областей искусствознания, включая общие вопросы теории, истории и философии искусства, античность, Средние века, Ренессанс, архитектуру Древней Руси. Автор более 200 научных трудов. Много лет проработал в качестве секретаря Учёного совета по реставрации Троице-Сергиевой Лавры.

Биография

Семья

Отец — Павел Васильевич Зубов (1862—1921), термохимик, нумизмат, скрипач, председатель попечительства о бедных Рогожской части, обладатель редчайших смычковых инструментов работы Страдивари, Гварнери, Руджери, Амати. Собрал ценнейшую коллекцию русских и восточных монет, а также богатейшую библиотеку по нумизматике, которые в 1900 году завещал Историческому музею в Москве.

Мать — Наталия Митрофановна, урожденная Грачёва, пианистка и поэтесса, была строгой воспитательницей своих четырёх детей.

Детство

Получил хорошее домашнее образование, с детства изучал иностранные языки и музыку. Крещён в храме св. Мартина Исповедника. В семье воспитывался в духе православной веры. В 1912 году, после домашнего обучения, сдал экзамен в третий класс гимназии А. Е. Флёрова, которую окончил с золотой медалью в 1918 году.

Университет (1918—1922)

После окончания гимназии в 1918 году поступил на философское отделение Московского университета. В августе 1919 года был мобилизован в Красную Армию. По состоянию здоровья (сильная близорукость) был освобождён от строевой службы и определён писарем в 1-ю запасную артиллерийскую бригаду, расквартированную в Ходынских казармах. Направляясь со службы в Румянцевскую библиотеку, часто заходил в собор Василия Блаженного, своего небесного покровителя. В своём дневнике Василий писал

На обратном пути — фантастический собор Василия Блаженного в мягкой ночи, среди снегов. Он пережил поляков, французов, — переживет и нас…

В дневнике пишет о музыке, природе, храмах и прочитанных книгах.

Дни солнечные. Ночью выпал снег… Помню слепого у дверей Казанского собора! Аллегорично! Это — я сам у дверей богопознания. Был в часовне Иверской Божией Матери… Все судьбы моей жизни незримо и таинственно предопределяются отсюда.

Был в малом зале Консерватории… Дебюсси, который меня привлек, был отменен. Но ujuille я слушал с удовольствием. Думалось: в музыке — наиболее оголенное обнаружение Абсолютного. В звуках божественная сущность обнаруживается прямо, без посредников (вспомним гармонию сфер). Все больше понимаю, что это время голодал по ритму: мало играл и совсем не читал стихов. А ритм для души, это тот же хлеб для тела.

В мае 1920 года был демобилизован. Вскоре вернулся в Университет, где учился у таких известных учёных как Г. И. Челпанов, Г. Г. Шпет, И. А. Ильин,  Каптерев Пётр Фёдорович, С. Л. Франк, И. В. Попов. Весной 1921 года философское отделение Московского университета было закрыто. Василий Зубов окончил университет в 1922 году, и в 1923 году стал сотрудником Философского отделения Государственной Академии художественных наук (ГАХН).

Работа в ГАХН (1922—1929)

За время работы в ГАХН Василий Зубов сделал 15 докладов на заседаниях философского и социологического отделений по истории оптики, теории перспективы и учении о цвете, о русской и немецкой эстетике. Им были написаны статьи для словаря русской художественной и философской терминологии. В этот период Василий Зубов пишет очерк по истории русской проповеди на примере построения проповедей крупнейших русских богословов конца XVIII—XIX веков: св. Димитрия Ростовского, Митрополита Платона (Левшина), Митрополита Филарета (Дроздова), Архиепископа Иннокентия (Борисова), в котором ярко проявились философские, филологические и богословские знания автора.

В 1926 году Василий Зубов женился на Мариамне Николаевне Вадеевой. В 1931 году у них родился сын Павел и в 1939 году — дочь Мария.

В 1927—1930 годах Василий Зубов пишет семейную хронику рода Зубовых и Полежаевых на основе писем, документов, и устных семейных преданий. Хроника включает 25 глав, рассказывающих о жизни, труде и молитве русских людей разных сословий, и занимает три тетради общим объемом 752 страницы.

Помнится, я размышлял тогда — прадед пожертвовал деньги на просвещение язычников, хлеботорговец Волги знал верным чутьем истину, истинный путь России — то, что венец культуры русской: слава христианства и церкви православной.

Работа в Институте истории естествознания (с 1945 года)

Интенсивно занимался изучением биографии и творческого наследия Николая Оремского. В 1958 перевёл (впервые на русский язык) и прокомментировал его «Трактат о конфигурациях качеств и движений» (Tractatus de configurationibus qualitatum et motuum).

Сочинения

Книги

• Зубов В. П. Историография естественных наук в России (XVIII — первая половина XIX в.). — М.: Академия наук, 1956. — 2000 экз.
• Зубов В. П. Аристотель. — М.: Академия Наук СССР, 1963.

• Зубов В. П. Аристотель: Человек. Наука. Судьба наследия. — Изд. 3-е. — 2009. — 368 с.

• Зубов В. П. Развитие атомистических представлений до начала XIX в. — 1965.
• Зубов В. П. [www.archi.ru/publications/books/zubov.htm Труды по истории и теории архитектуры]. — М.: Искусствознание, 2000. — 525 с.
• Зубов В. П. Архитектурная теория Альберти. — Санкт-Петербург: Алетейя, 2001. — 461 с. — ISBN 5-89329-450-5.
• Зубов В. П. [www.bogoslov.ru/biblio/text/303617/index.html Русские проповедники: Очерки по истории русской проповеди]. — Эдиториал УРСС, 2001. — 232 с. — ISBN 5-8360-0292-4..
• Зубов В. П. Избранные труды по истории философии и эстетики, 1917—1930 // Сост. М. В. Зубова. — М.: Индрик, 2004. — 446 с. — ISBN 5-89329-851-9.
• Зубов В. П. [www.prometeus.nsc.ru/acquisitions/09-03-24/cont45.ssi Из истории мировой науки: Избранные труды, 1921—1963]. — Санкт-Петербург: Алетейя, 2006. — 612 с. — ISBN 5-89329-851-9.
• Зубов В. П. Леонардо да Винчи. 1452—1519. — Изд. 2-е. — Восточная литература, 2008. — (Научно-биографическая литература). — ISBN 978-5-02-035645-0.

Переводчик и комментатор архитектурных, математических, музыкально-теоретических, философских трактатов, написанных авторами античности, Средневековья и эпохи Возрождения, в том числе:

• Л. Б. Альберти. Десять книг о зодчестве (1935—1937).
• Даниеле Барбаро. Комментарий к десяти книгам об архитектуре Витрувия (1938).
• Николай Орем. О соизмеримости или несоизмеримости движений неба (1960).
• Николай Орем. О конфигурации качеств (1960).
• Томас Брадвардин. О континууме (1960).
• Жан Буридан. О точке (1961, публ. 2003)
• Августин. Шесть книг о музыке (фрагменты, публ. 1966)
• Боэций. Наставление к музыке (фрагменты, публ. 1966)
• Боэций. Наставление к арифметике (фрагменты, публ. 1966)
• И. Кант. Метафизические начала естествознания (публ. 1966)

Статьи

• К вопросу о характере древнерусской математики // Успехи математических наук, 7:3(49) (1952), 83-96.
• [www.rusarch.ru/zubov1.htm Архитектура Троице-Сергиевой Лавры. Исторический очерк] // Троицкий сборник. № 2. Сергиев Посад, 2002.
• [www.artmatlab.ru/articles.php?id=13&sm=2 Архитектурно-теоретическое наследие и задачи его изучения // Архитектура. Сборник статей по творческим вопросам. I. Под общ. ред. А.Г.Мордвинова. М., Государственное архитектурное издательство, 1945.]

Исследования В. П. Зубова, посвящённые древнерусской духовной культуре, включают статьи о русских переводах и переработках в XVII в. сочинений Аристотеля; заметки о переведённом в X в. в Болгарии философско-богословском трактате Иоанна Дамаскина «Источник Знания», вошедшем в XVI в. в состав «Великих Четий-Миней» Митрополита Макария; статью «Вопросы о „неделимых“ и бесконечном в древнерусском памятнике XV в.» (1953); публикацию, примечания и перевод труда Кирика Новгородца (1953); статью «Епифаний Премудрый и Пахомий Серб» (ТОДРЛ. — М.; Л., 1953, т. 9, с. 145—158) и другие работы.

Награды и память

• Действительный член Международной Академии истории науки (1960).
• Медаль имени Джорджа Сартона (1963, посмертно) — за вклад в развитие истории науки.
• В марте 1970 года состоялось торжественное открытие мемориальной доски с надписью

В этом доме жили и работали видные деятели русской науки и культуры Павел Васильевич и Василий Павлович Зубовы.

• В 2000 году состоялась международная научная конференция, посвященная столетию со дня рождения В. П. Зубова: «Наука и искусство в культуре Средних веков и эпохи Возрождения».

Литература

• Зубов Василий Павлович: Материалы к библиографии // сост. М.В.Зубова. Москва: Янус-К, 2010. ISBN 978-5-8037-0493-5 (содержит полный список публикаций В.П.Зубова)
• [www.hrono.ru/biograf/bio_z/zubovvapa.php Авдеенков А. Н. Зубов Василий Павлович] // Русская философия: Энциклопедия/Под общ. ред. М.А. Маслина; сост. П.П. Апрышко, А.П. Поляков. -2-е изд., дораб. и доп. – М.: Книжный клуб Книговек, 2014. С. 205.
• Гаврюшин Н. К. "Метаморфология" и богословие: Василий Павлович Зубов // Гаврюшин Н. К. Русское богословие. Очерки и портреты. Нижний Новгород, 2011.
• Авдеенков А. Н. В. П. Зубов и его подход к анализу культуры эпохи Возрождения // Вестник МГУ. Серия 7. Философия. № 4. М., 2014.
• Авдеенков А. Н. Наследие С. Н. Булгакова в контексте творческих исканий В. П. Зубова: проблемы философии науки // Булгаковские чтения: Сборник научных статей по материалам VIII Всероссийской научной конференции с международным участием / Под общ. ред. Л. И. Пахарь. — Орел: ООО «Картуш», 2015. Сс. 50-55.

Ссылки

• [www.trinitas.ru/rus/doc/avtr/01/0637-00.htm Биография В. П. Зубова] на сайте [www.trinitas.ru/ Академии Тринитаризма].
• [cleverforever.ru/news/view/zubov-vasiliy-pavlovich-russkiy-leonardo-iz-aleksandrova Зубов Василий Павлович: «русский Леонардо» из Александрова]

Отрывок, характеризующий Зубов, Василий Павлович

В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport'a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.


Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.
В начале марта, старый граф Илья Андреич Ростов был озабочен устройством обеда в английском клубе для приема князя Багратиона.
Граф в халате ходил по зале, отдавая приказания клубному эконому и знаменитому Феоктисту, старшему повару английского клуба, о спарже, свежих огурцах, землянике, теленке и рыбе для обеда князя Багратиона. Граф, со дня основания клуба, был его членом и старшиною. Ему было поручено от клуба устройство торжества для Багратиона, потому что редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся на устройство пира. Повар и эконом клуба с веселыми лицами слушали приказания графа, потому что они знали, что ни при ком, как при нем, нельзя было лучше поживиться на обеде, который стоил несколько тысяч.
– Так смотри же, гребешков, гребешков в тортю положи, знаешь! – Холодных стало быть три?… – спрашивал повар. Граф задумался. – Нельзя меньше, три… майонез раз, – сказал он, загибая палец…
– Так прикажете стерлядей больших взять? – спросил эконом. – Что ж делать, возьми, коли не уступают. Да, батюшка ты мой, я было и забыл. Ведь надо еще другую антре на стол. Ах, отцы мои! – Он схватился за голову. – Да кто же мне цветы привезет?
– Митинька! А Митинька! Скачи ты, Митинька, в подмосковную, – обратился он к вошедшему на его зов управляющему, – скачи ты в подмосковную и вели ты сейчас нарядить барщину Максимке садовнику. Скажи, чтобы все оранжереи сюда волок, укутывал бы войлоками. Да чтобы мне двести горшков тут к пятнице были.