Зугдидская и Цаишская епархия
| |
| Основная информация | |
|---|---|
| Страна |  Грузия
|
| Епархиальный центр | Зугдиди |
| Количество храмов | 13 Строящихся — 19 Монастырей — 4 |
| Кафедральный храм | Цаишский Кафедральный Храм Успения Пресвятой Богородицы |
| Сан правящего архиерея | Митрополит |
| Архиерей | |
| Правящий архиерей | Герасим (Шарашенидзе) |
| |
Зугдидско-Цаишская епархия (груз. ზუგდიდისა და ცაიშის ეპარქია) — епархия Грузинской православной церкви в Мегрелии, в центральной части исторического государства Эгриси. Кафедральным храмом епархии являются Зугдидская церковь Влахернской Божией Матери и Цаишский Кафедральный Храм Успения Пресвятой Богородицы. Зугдидско-Цаишская епархия включает в себя две исторические епархии — Цаишскую и Цаленджихскую.
Содержание
Границы
Граница епархии проходит по территории Зугдидского и Цалендхиского муниципалитетов. Юго-западная граница епархии проходит по Чёрному морю, на востоке граничит с Чкондидской епархией, на западе с Цхум-Абхазской, на севере с Местийской и верхне-Сванской, на юге с Потийско-Сенакской.
История
Одним из важнейших епископств древней Грузии являлось Цаишское епископство, которое сегодня является частью Зугдидско-Цаишской епархии. Цаишское епископство, ликвидированное в 1823 году, было восстановлено постановлением священного Синода Грузинской православной церкви от 23 марта 1995 года под наизванием Зугдидско-Цаишской епархии.
Цаишское епископство является одним из древнейших епископств в Грузии, которое было основано в VI—VII веках. Упоминания о Цаишском епископстве встречаются в «Списке епископских Кафедр» Георгия Кипрского (Список создан в 602-610 годах) и в подобном же списке IX века Василия Софенского. В обоих случаях упоминается Саисская епархия в Лазике, которая безусловно является Цаишской, так как в греческом Ц и Ш передавались литерой сигма.
Первое упоминание о Цаишском епископстве в грузинских источниках появляется в X—XI веках. На Большом Кресте Цаиши сохранилось упоминание имени Цаишского епископа Ефрема, возле имени Баграта Курапалата.
В 1805 году в состав Цаишской епархии входит Самурзакано — территория от реки Энгури до реки Галидзга. 15 ноября 1823 года скончался Цаишский епископ Григол, что повлекло за собой ликвидацию Цаишской епархии. В 1829 году Чкондидскую, Цагерскую и Цаишскую епархии объединили в одну Мегрельскую (Кафедра епископа в Мартвили.)
В 1874 году Мегрельская епархия присоединилась к Имеретинской и ликвидирована кафедра Мартвильского епископа. 12 июня 1895 года была создана Гурийско-Мегрельская епархия.
5 апреля 1995 года решением святого Синода Грузинской православной церкви были созданы 27 епархий, среди которых была Зугдидско-Цаишская епархия, временным епископом которой был назначен епископ Цхум-Абхазский Даниэль.
С 1998 года епархией управляет митрополит Герасим (Шарашенидзе).
Епископы
- Ефрем / ეფრემი (XI век)
- Иоанн I Пелагисдзе / იოანე I ფელაგისძე (XI или XII век)
- Василий / ბასილი (начало XIV века)
- Даниил /დანიელი (1440-е годы)
- Иоаким / იოაკიმე (1470-е годы)
- имя точно неизвестно — Николай, Евдемий или Макарий / ნიკოლოზ, ევდემოზ ან მაკაროზ (1480-е)
- Евфимий / ეფთვიმე (1480-е)
- Варфоломей / ბართლომე — XV—XVI века.
- Кирилл (Жвания) / კირილე, ჟუანიმე (ჟვანია) (1549—1572)
- Максим I / მაქსიმე I (последняя четверть XVI века)
- Давид I / დავით I (конец XVI века)
- Малахия (Гуриэли) / მალაქია გურიელი (1611/1612 — 1639)
- Андрей / ანდრია (1639—1640)
- Давид (Джолия) / დავით ჯოლია (упом. 1652)
- Максим II (Агиашвили) / მაქსიმე II აგიაშვილი (1696—1701)
- Свимон (Гогоберидзе) / სვიმონ ღოღობერიძე (1701—1709)
- Максим II (Агиашвили) / მაქსიმე II აგიაშვილი (1709—1710) второй раз
- Свимон (Гогоберидзе) / სვიმონ ღოღობერიძე (1710—1759) второй раз
- Сопром (Гогоберидзе) / სოფრომ ღოღობერიძე (1766—1777)
- Григорий (Чиковани) / გრიგოლ ჩიქოვანი (1777—1823)
- Даниил (Датуашвили) (1995—1998) в/у, архиеп. Сухумский
- Герасим (Шарашенидзе) (с 29 марта 1998)
Напишите отзыв о статье "Зугдидская и Цаишская епархия"
Литература
- Цаишское епископство, Абесалом Тугуши, изд. Орнат, Зугдиди, 2001 год.
- ცაიშის საეპისკოპოსო, აბესალომ ტუღუში, გამომც. «ორნატი»,ზუგდიდი, 2001 წელი.
- Одишское Епископство, Георгий Каландиа, изд. Артануджи, Тбилиси, 2005 год.
- ოდიშის საეპისკოპოები, გიორგი კალანდია, გამომც. არტანუჯი, თბილისი, 2004 წელი.
Ссылки
- [www.patriarchate.ge/?action=text/zugdidi Страница посвящённая Зугдидской и Цаишской епархии на сайте Грузинской Православной Церкви]
Отрывок, характеризующий Зугдидская и Цаишская епархия
«Die erste Colonne marschiert [Первая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то, die zweite Colonne marschiert [вторая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то» и т. д. И все эти колонны на бумаге приходили в назначенное время в свое место и уничтожали неприятеля. Все было, как и во всех диспозициях, прекрасно придумано, и, как и по всем диспозициям, ни одна колонна не пришла в свое время и на свое место.Когда диспозиция была готова в должном количестве экземпляров, был призван офицер и послан к Ермолову, чтобы передать ему бумаги для исполнения. Молодой кавалергардский офицер, ординарец Кутузова, довольный важностью данного ему поручения, отправился на квартиру Ермолова.
– Уехали, – отвечал денщик Ермолова. Кавалергардский офицер пошел к генералу, у которого часто бывал Ермолов.
– Нет, и генерала нет.
Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.
– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!
На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.
– Это что за каналья еще? Расстрелять мерзавцев! – хрипло кричал он, махая руками и шатаясь. Он испытывал физическое страдание. Он, главнокомандующий, светлейший, которого все уверяют, что никто никогда не имел в России такой власти, как он, он поставлен в это положение – поднят на смех перед всей армией. «Напрасно так хлопотал молиться об нынешнем дне, напрасно не спал ночь и все обдумывал! – думал он о самом себе. – Когда был мальчишкой офицером, никто бы не смел так надсмеяться надо мной… А теперь!» Он испытывал физическое страдание, как от телесного наказания, и не мог не выражать его гневными и страдальческими криками; но скоро силы его ослабели, и он, оглядываясь, чувствуя, что он много наговорил нехорошего, сел в коляску и молча уехал назад.
