Зуев, Павел Никитич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Павел Никитич Зуев<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">полковник П. Н. Зуев</td></tr>

 
Рождение: 1901(1901)
деревня Маринкино Шумилинский район Витебская область
Смерть: 1980(1980)
Москва, СССР
Партия: РКСМ с марта 1921 по 1923, затем в РКП(б)
Образование: Екатеринославские инженерно-командные курсы РККА с июня по сентябрь 1920;
Екатеринославская военно-инженерная школа РККА с февраля 1921 по декабрь 1922;
Киевская военно-инженерная школа РККА с декабря 1922 по сентябрь 1924;
Военно-инженерная академия РККА с января 1933 по июнь 1938.
 
Военная служба
Годы службы: 1919 - 1958
Принадлежность: СССР СССР
Род войск: милиция
Звание:
Командовал: ГУ РКМ
 
Награды:


Павел Никитич Зуев (1901, Российская империя — декабрь 1980, Советский Союз) — руководитель Главного управления рабоче-крестьянской милиции.





Биография

Родился в белорусской семье рабочего-железнодорожника. В РКП(б) с марта 1921 (член РКСМ с 1921 по 1923). Ремонтный рабочий 1-го участка службы пути станции Смоленск МББ ж. д. с ноября 1914 по август 1915, ремонтный рабочий 37-го околотка службы пути станции Плоская МББ ж. д. с августа 1915 по март 1916; сторож в Управлении постройки ж. д. АрзамасШихраны с марта 1916 по декабрь 1917; вернулся на должность ремонтного рабочего 37-го околотка службы пути станции Плоская МББ ж. д. в декабре 1917 и проработал на оной до мая 1919.

РККА

Рядовой Карачевского ж.-д. отряда 05.19—03.20. Рядовой 20-го запасного стрелкового полка с марта по июнь 1920. Рядовой-телефонист роты связи Харьковской бригады курсантов с сентября 1920 по февраль 1921. Командир взвода 15-й отдельной сапёрной роты 15-й стрелковой дивизии с сентября по ноябрь 1924. Командир роты 6-го отдельного сапёрного батальона 6-го стрелкового корпуса с ноября 1924 по октябрь 1926. Заведующий сапёрным обучением 285-го стрелкового полка 95-й стрелковой дивизии с октября 1926 по декабрь 1930. Начальник батальонной школы 14-го отдельного сапёрного батальона 14-го стрелкового корпуса с декабря 1930 по март 1932.

ОГПУ-НКВД-МВД

Начальник инженерного обучения пограничной школы ОГПУ с марта 1932 по январь 1933. Старший инспектор отдела пограничной службы ГУПВО НКВД СССР с июня 1938 по 27 января 1939. Начальник отдела отдела фельдсвязи Административно-хозяйственного управления НКВД СССР с 27 января 1939 по 25 июля 1939. 1-й заместитель начальника ГУ РКМ НКВД СССР с 25 июля по 29 июля 1939. С 29 июля 1939 по 14 марта 1940[1] являлся начальником ГУ РКМ НКВД СССР.

Начальник Главного тюремного управления НКВД СССР с 14 марта 1940 по 26 февраля 1941. Старший помощник начальника отдела МПВО УНКВД Московской области с 12 марта 1941 по июнь 1941. С началом Великой отечественной войны становится начальником отдела связи штаба партизанского движения Брянского фронта (июнь 1941 — апрель 1943). Начальник 2-го отделения 4-го отдела УНКВД Московской области (упомоминание об этом зафиксировано в мае 1942). Заместитель начальника 4-го отдела УНКВД Московской области с февраля 1942. Начальник спецшколы по подготовке диверсантов-разведчиков при УНКВД Московской области в 19421943. Помощник начальника оперативного отдела штаба инженерных войск 3-го Белорусского фронта с апреля 1943 по март 1945. Начальник кафедры Московского высшего военного инженерно-строительного училища с марта 1945 по апрель 1946. Начальник кафедры Московского высшего военно-инженерного училища с апреля 1946 по июль 1947. Начальник военной кафедры Московского строительного института с июля 1947 по апрель 1950. В заграничной командировке в Болгарии с апреля 1950 по январь 1954. Начальник факультета Военно-инженерной академии имени Куйбышева с января 1954 по ноябрь 1958.

На пенсии

Пенсионер, проживал в Москве, с ноября 1958 по сентябрь 1960. Преподаватель строитительного техникума Москвы в сентябре 1960 — апреле 1964. Заведующий производственной практикой Московского строительного техникума в апреле 1964 — январе 1965. Начальник вечернего отделения Московского строительного техникума Министерства обороны СССР в январе 1965 — августе 1967. Начальник дневного отделения Московского строительного техникума в августе 1967 — июле 1978. Снова на пенсии с июля 1978.

Образование

Звания

Награды

Напишите отзыв о статье "Зуев, Павел Никитич"

Примечания

  1. В звании майора (все остальные руководители на момент назначения имели генеральские звания).

Литература

  • [www.memo.ru/history/NKVD/kto/biogr/gb193.htm Зуев П. Н.] // Петров Н. В., Скоркин К. В. [www.memo.ru/history/NKVD/kto/index.htm Кто руководил НКВД, 1934—1941 : справочник] / Под ред. Н. Г. Охотина и А. Б. Рогинского. — М.: Звенья, 1999. — 502 с. — 3000 экз. — ISBN 5-7870-0032-3.

Ссылки

  • [shieldandsword.mozohin.ru/VD3462/structure/gum41.htm Главное управление рабоче-крестьянской милиции — Главное управление милиции]

Отрывок, характеризующий Зуев, Павел Никитич

Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.


Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.