Зуи-тан Фе-де
| Зуи-тан Фе-де вьетн. Duy-tân phế đế | ||||
| ||||
|---|---|---|---|---|
| 1907 — 18 мая 1916 года | ||||
| Предшественник: | Тхань-тхай Фе-де | |||
| Преемник: | Нгуен Хоанг-тонг | |||
| Награды: |
| |||
Зуи-тан Фе-де (вьетн. Duy Tân Phế Đế, тьы-ном 維新廢帝) — 11-й император Вьетнама из династии Нгуен, правивший с 5 сентября 1907 по 3 мая 1916 года[1][2].
Храмового имени не получил, поскольку в 1916 году был свергнут, о чём говорит имя Фе-де (вьетн. phế đế, тьы-ном 廢帝). Известен в истории по названию своего девиза правления — Зуи-тан (вьетн. Duy Tân, тьы-ном 維新)[1][2]. Настоящее личное имя — Фук Винь Шан (вьетн. Phúc Vĩnh San, тьы-ном 福永珊)[1][2].
Жизнеописание
Зуи-тан фе-де был сыном императора Тхань-тхай Фе-де. Из-за несогласия Тхань-тхая с французскими колониальными властями и беспорядочных развратных действий (многие думают, что они были прикрытием, чтобы скрыть своё несогласие с французами) Тхань-тхай был объявлен сумасшедшим и сослан на мыс Сен-Жака в 1907 году. Французы решили передать престол его сыну, Нгуену Фук Винь Шану, которому было всего восемь лет, в связи с чем французы полагали, что такой молодой император легко сможет подпасть под их влияние и контроль и будет проводить профранцузскую политику.
Это оказалось большой ошибкой со стороны французов. Фук Винь Шан был возведён на престол под девизом Зуи-тан, что означает «союзник реформ», но со временем, как оказалось, не пожелал жить с этим именем. Когда он стал старше, то заметил, что, хотя он и является формально императором, на деле полностью подчинён колониальным властям. Когда он стал подростком, Зуи-тан попал под влияние мандарина Чан Као Вана, который был сильно протестующим против колониальных властей. Император Зуи Тан стал втайне планировать восстание с Чан Као Ваном с целью свержения французов.
В 1916 году, в то время как Франция была отягощена Первой мировой войной, император Зуи-тан Фе-де незаконно покинул Запретный Город в Хюэ вместе с Чан Као Ваном, чтобы призвать народ к восстанию против французов. Тем не менее, заговор стал известен, Франция послала во Вьетнам войска, и уже через несколько дней заговорщики были преданы и взяты в плен французскими колониальными войсками. Из-за своего возраста и того, что обострять ситуацию ещё больше не годилось, император Зуи Тан был свергнут и выслан из страны, вместо того, чтобы быть казнённым. Чао Кан Вай и другие мятежники были обезглавлены. Зуи Тан вместе с отцом был сослан на остров Реюньон в Индийском океане.
Зуи-тан Фе-де продолжал поддерживать вьетнамское национальное движение и в изгнании. Во время Второй мировой войны он сопротивлялся режиму Виши во время освобождения Реюньона, после чего присоединился к Свободной Франции и стал военно-морским офицером низшего ранга на французском эсминце «Леопард», выступая в качестве радиста. Затем он присоединился к армии Свободной Франции в звании второго лейтенанта в декабре 1942 года, последовательно получая звания лейтенанта (1943), капитана (1944), майора (июль 1945) и подполковника (сентябрь 1945).
Позже, когда Франция потерпела поражение от сил Вьетминя и режим Бао Дая лишился какой бы то ни было общественной поддержки, французский лидер Шарль де Голль вел переговоры с императором Зуи Таном, который был всё ещё весьма популярен во вьетнамской общественности, о возвращении во Вьетнам в качестве императора. Тем не менее, Зуи Тан погиб в авиакатастрофе в Центральной Африке на пути домой во Вьетнам, и большие надежды умерли вместе с ним — у Хо Ши Мина теперь не было соперника-патриота. За свою военную службу он был посмертно награждён французами Большим крестом Ордена Почётного легиона, офицерской Медалью Сопротивления и стал кавалером Ордена Освобождения.
Напишите отзыв о статье "Зуи-тан Фе-де"
Примечания
| ||||||
Отрывок, характеризующий Зуи-тан Фе-де
– Ежели изволили заметить беспорядки в саду, – говорил Алпатыч, – то невозмежио было предотвратить: три полка проходили и ночевали, в особенности драгуны. Я выписал чин и звание командира для подачи прошения.– Ну, что ж ты будешь делать? Останешься, ежели неприятель займет? – спросил его князь Андрей.
Алпатыч, повернув свое лицо к князю Андрею, посмотрел на него; и вдруг торжественным жестом поднял руку кверху.
– Он мой покровитель, да будет воля его! – проговорил он.
Толпа мужиков и дворовых шла по лугу, с открытыми головами, приближаясь к князю Андрею.
– Ну прощай! – сказал князь Андрей, нагибаясь к Алпатычу. – Уезжай сам, увози, что можешь, и народу вели уходить в Рязанскую или в Подмосковную. – Алпатыч прижался к его ноге и зарыдал. Князь Андрей осторожно отодвинул его и, тронув лошадь, галопом поехал вниз по аллее.
На выставке все так же безучастно, как муха на лице дорогого мертвеца, сидел старик и стукал по колодке лаптя, и две девочки со сливами в подолах, которые они нарвали с оранжерейных деревьев, бежали оттуда и наткнулись на князя Андрея. Увидав молодого барина, старшая девочка, с выразившимся на лице испугом, схватила за руку свою меньшую товарку и с ней вместе спряталась за березу, не успев подобрать рассыпавшиеся зеленые сливы.
Князь Андрей испуганно поспешно отвернулся от них, боясь дать заметить им, что он их видел. Ему жалко стало эту хорошенькую испуганную девочку. Он боялся взглянуть на нее, по вместе с тем ему этого непреодолимо хотелось. Новое, отрадное и успокоительное чувство охватило его, когда он, глядя на этих девочек, понял существование других, совершенно чуждых ему и столь же законных человеческих интересов, как и те, которые занимали его. Эти девочки, очевидно, страстно желали одного – унести и доесть эти зеленые сливы и не быть пойманными, и князь Андрей желал с ними вместе успеха их предприятию. Он не мог удержаться, чтобы не взглянуть на них еще раз. Полагая себя уже в безопасности, они выскочили из засады и, что то пища тоненькими голосками, придерживая подолы, весело и быстро бежали по траве луга своими загорелыми босыми ножонками.
Князь Андрей освежился немного, выехав из района пыли большой дороги, по которой двигались войска. Но недалеко за Лысыми Горами он въехал опять на дорогу и догнал свой полк на привале, у плотины небольшого пруда. Был второй час после полдня. Солнце, красный шар в пыли, невыносимо пекло и жгло спину сквозь черный сюртук. Пыль, все такая же, неподвижно стояла над говором гудевшими, остановившимися войсками. Ветру не было, В проезд по плотине на князя Андрея пахнуло тиной и свежестью пруда. Ему захотелось в воду – какая бы грязная она ни была. Он оглянулся на пруд, с которого неслись крики и хохот. Небольшой мутный с зеленью пруд, видимо, поднялся четверти на две, заливая плотину, потому что он был полон человеческими, солдатскими, голыми барахтавшимися в нем белыми телами, с кирпично красными руками, лицами и шеями. Все это голое, белое человеческое мясо с хохотом и гиком барахталось в этой грязной луже, как караси, набитые в лейку. Весельем отзывалось это барахтанье, и оттого оно особенно было грустно.
Один молодой белокурый солдат – еще князь Андрей знал его – третьей роты, с ремешком под икрой, крестясь, отступал назад, чтобы хорошенько разбежаться и бултыхнуться в воду; другой, черный, всегда лохматый унтер офицер, по пояс в воде, подергивая мускулистым станом, радостно фыркал, поливая себе голову черными по кисти руками. Слышалось шлепанье друг по другу, и визг, и уханье.
На берегах, на плотине, в пруде, везде было белое, здоровое, мускулистое мясо. Офицер Тимохин, с красным носиком, обтирался на плотине и застыдился, увидав князя, однако решился обратиться к нему:
– То то хорошо, ваше сиятельство, вы бы изволили! – сказал он.
– Грязно, – сказал князь Андрей, поморщившись.
– Мы сейчас очистим вам. – И Тимохин, еще не одетый, побежал очищать.
– Князь хочет.
– Какой? Наш князь? – заговорили голоса, и все заторопились так, что насилу князь Андрей успел их успокоить. Он придумал лучше облиться в сарае.
