Зуннунова, Саида

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Саида Зуннунова
узб. Saida Zunnunova
Род деятельности:

поэтесса, прозаик

Язык произведений:

узбекский

Награды:

Саида Зуннунова (узб. Saida Zunnunova; 1926, Андижан — 1977, Ташкент) — узбекская советская поэтесса и писатель, одна из основоположниц женской узбекской литературы нового времени[1].





Биография

Саида Зуннунова родилась в 1926 году в городе Андижане в семье служащего. Окончив среднюю школу, Саида Зуннунова поступает в Андижанский педагогический институт, а затем на факультет филологии Среднеазиатского Государственного университета. По окончании учёбы Саида Зуннунова в разное время работает в редакции журнала «Гулхан», газете «Культура Узбекистана» и в качестве консультанта Союза писателей Узбекистана.

Первое стихотворение поэтессы было опубликовано в 1945 году в газете «Пахта фронти». Регулярно публикуются сборники поэзии Саиды Зуннуновой — «Ваша дочь написала» (1948), «Новые стихи» (1950), «Долина цветов» (1954), «Девушки», «Раздумья одного года» (1967), «Лотос» (1972). Также Саида Зуннунова проявляет себя и как талантливый прозаик, в разное время выходят сборники её повестей и рассказов «Гульбахор» (1956), «Новый директор» (1957), «Гулхан» (1958), «Огонь» (1962), «Среди людей» (1964), «Светлые улицы» (1965), «Восхищаюсь тобой» (1972), «Директор». Проза Саиды Зуннуновой повествует о трудовой и семейной жизни и любви, в которых главными героями зачастую являются женщины[2][3].

Саида Зуннунова скончалась в возрасте 51 год в 1977 году.

Семья

Супруг — Саид Ахмад, узбекский советский писатель и драматург, дочь — Нодира Хусанходжаева[4].

Память

10 июня 2013 года в Национальном парке Узбекистана в Ташкенте был установлен памятник Саиде Зуннуновой и Саиду Ахмаду[5].

Награды и премии

Напишите отзыв о статье "Зуннунова, Саида"

Примечания

  1. [literature.uz/zulfiya/ Зульфия]
  2. [www.e-adabiyot.uz/kitoblar/malumot/590-maqola.html Саида Зуннунова (1926-1977)] (узб.)
  3. [old.ziyonet.uz/ru/people/saida-zunnunova_uzc/ Саида Зуннунова] (узб.)
  4. [literature.uz/pamyatnik-s-ahmadu/ В Ташкенте установлен памятник Саиду Ахмаду и Саиде Зуннуновой]
  5. [www.gazeta.uz/2013/06/10/monument/ Открыт памятник Саиду Ахмаду и Саиде Зуннуновой]

Отрывок, характеризующий Зуннунова, Саида

– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.


Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.
«Нет, не будет этого счастья, думал Ростов, а что бы стоило! Не будет! Мне всегда, и в картах, и на войне, во всем несчастье». Аустерлиц и Долохов ярко, но быстро сменяясь, мелькали в его воображении. «Только один раз бы в жизни затравить матерого волка, больше я не желаю!» думал он, напрягая слух и зрение, оглядываясь налево и опять направо и прислушиваясь к малейшим оттенкам звуков гона. Он взглянул опять направо и увидал, что по пустынному полю навстречу к нему бежало что то. «Нет, это не может быть!» подумал Ростов, тяжело вздыхая, как вздыхает человек при совершении того, что было долго ожидаемо им. Совершилось величайшее счастье – и так просто, без шума, без блеска, без ознаменования. Ростов не верил своим глазам и сомнение это продолжалось более секунды. Волк бежал вперед и перепрыгнул тяжело рытвину, которая была на его дороге. Это был старый зверь, с седою спиной и с наеденным красноватым брюхом. Он бежал не торопливо, очевидно убежденный, что никто не видит его. Ростов не дыша оглянулся на собак. Они лежали, стояли, не видя волка и ничего не понимая. Старый Карай, завернув голову и оскалив желтые зубы, сердито отыскивая блоху, щелкал ими на задних ляжках.