Церетели, Зураб Константинович
Поделись знанием:
– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.
Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.
Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг'ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
– Ура!.. Ребята… наши… – прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице.
Впереди слышны были выстрелы. Казаки, гусары и русские оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что то. Молодцеватый, без шапки, с красным нахмуренным лицом, француз в синей шинели отбивался штыком от гусаров. Когда Петя подскакал, француз уже упал. Опять опоздал, мелькнуло в голове Пети, и он поскакал туда, откуда слышались частые выстрелы. Выстрелы раздавались на дворе того барского дома, на котором он был вчера ночью с Долоховым. Французы засели там за плетнем в густом, заросшем кустами саду и стреляли по казакам, столпившимся у ворот. Подъезжая к воротам, Петя в пороховом дыму увидал Долохова с бледным, зеленоватым лицом, кричавшего что то людям. «В объезд! Пехоту подождать!» – кричал он, в то время как Петя подъехал к нему.
– Подождать?.. Ураааа!.. – закричал Петя и, не медля ни одной минуты, поскакал к тому месту, откуда слышались выстрелы и где гуще был пороховой дым. Послышался залп, провизжали пустые и во что то шлепнувшие пули. Казаки и Долохов вскакали вслед за Петей в ворота дома. Французы в колеблющемся густом дыме одни бросали оружие и выбегали из кустов навстречу казакам, другие бежали под гору к пруду. Петя скакал на своей лошади вдоль по барскому двору и, вместо того чтобы держать поводья, странно и быстро махал обеими руками и все дальше и дальше сбивался с седла на одну сторону. Лошадь, набежав на тлевший в утреннем свето костер, уперлась, и Петя тяжело упал на мокрую землю. Казаки видели, как быстро задергались его руки и ноги, несмотря на то, что голова его не шевелилась. Пуля пробила ему голову.
Переговоривши с старшим французским офицером, который вышел к нему из за дома с платком на шпаге и объявил, что они сдаются, Долохов слез с лошади и подошел к неподвижно, с раскинутыми руками, лежавшему Пете.
– Готов, – сказал он, нахмурившись, и пошел в ворота навстречу ехавшему к нему Денисову.
– Убит?! – вскрикнул Денисов, увидав еще издалека то знакомое ему, несомненно безжизненное положение, в котором лежало тело Пети.
– Готов, – повторил Долохов, как будто выговаривание этого слова доставляло ему удовольствие, и быстро пошел к пленным, которых окружили спешившиеся казаки. – Брать не будем! – крикнул он Денисову.
Денисов не отвечал; он подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети.
«Я привык что нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», – вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него.
В числе отбитых Денисовым и Долоховым русских пленных был Пьер Безухов.
О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.
От Вязьмы французские войска, прежде шедшие тремя колоннами, шли теперь одной кучей. Те признаки беспорядка, которые заметил Пьер на первом привале из Москвы, теперь дошли до последней степени.
Дорога, по которой они шли, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей колонны.
Несколько раз во время похода бывали фальшивые тревоги, и солдаты конвоя поднимали ружья, стреляли и бежали стремглав, давя друг друга, но потом опять собирались и бранили друг друга за напрасный страх.
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.
В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.
Больше же всего из этих трех сборищ растаяло депо пленных. Из трехсот тридцати человек, вышедших из Москвы, теперь оставалось меньше ста. Пленные еще более, чем седла кавалерийского депо и чем обоз Жюно, тяготили конвоирующих солдат. Седла и ложки Жюно, они понимали, что могли для чего нибудь пригодиться, но для чего было голодным и холодным солдатам конвоя стоять на карауле и стеречь таких же холодных и голодных русских, которые мерли и отставали дорогой, которых было велено пристреливать, – это было не только непонятно, но и противно. И конвойные, как бы боясь в том горестном положении, в котором они сами находились, не отдаться бывшему в них чувству жалости к пленным и тем ухудшить свое положение, особенно мрачно и строго обращались с ними.
В Дорогобуже, в то время как, заперев пленных в конюшню, конвойные солдаты ушли грабить свои же магазины, несколько человек пленных солдат подкопались под стену и убежали, но были захвачены французами и расстреляны.
Прежний, введенный при выходе из Москвы, порядок, чтобы пленные офицеры шли отдельно от солдат, уже давно был уничтожен; все те, которые могли идти, шли вместе, и Пьер с третьего перехода уже соединился опять с Каратаевым и лиловой кривоногой собакой, которая избрала себе хозяином Каратаева.
С Каратаевым, на третий день выхода из Москвы, сделалась та лихорадка, от которой он лежал в московском гошпитале, и по мере того как Каратаев ослабевал, Пьер отдалялся от него. Пьер не знал отчего, но, с тех пор как Каратаев стал слабеть, Пьер должен был делать усилие над собой, чтобы подойти к нему. И подходя к нему и слушая те тихие стоны, с которыми Каратаев обыкновенно на привалах ложился, и чувствуя усилившийся теперь запах, который издавал от себя Каратаев, Пьер отходил от него подальше и не думал о нем.
В плену, в балагане, Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей, и что все несчастье происходит не от недостатка, а от излишка; но теперь, в эти последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную истину – он узнал, что на свете нет ничего страшного. Он узнал, что так как нет положения, в котором бы человек был счастлив и вполне свободен, так и нет положения, в котором бы он был бы несчастлив и несвободен. Он узнал, что есть граница страданий и граница свободы и что эта граница очень близка; что тот человек, который страдал оттого, что в розовой постели его завернулся один листок, точно так же страдал, как страдал он теперь, засыпая на голой, сырой земле, остужая одну сторону и пригревая другую; что, когда он, бывало, надевал свои бальные узкие башмаки, он точно так же страдал, как теперь, когда он шел уже босой совсем (обувь его давно растрепалась), ногами, покрытыми болячками. Он узнал, что, когда он, как ему казалось, по собственной своей воле женился на своей жене, он был не более свободен, чем теперь, когда его запирали на ночь в конюшню. Из всего того, что потом и он называл страданием, но которое он тогда почти не чувствовал, главное были босые, стертые, заструпелые ноги. (Лошадиное мясо было вкусно и питательно, селитренный букет пороха, употребляемого вместо соли, был даже приятен, холода большого не было, и днем на ходу всегда бывало жарко, а ночью были костры; вши, евшие тело, приятно согревали.) Одно было тяжело в первое время – это ноги.
Во второй день перехода, осмотрев у костра свои болячки, Пьер думал невозможным ступить на них; но когда все поднялись, он пошел, прихрамывая, и потом, когда разогрелся, пошел без боли, хотя к вечеру страшнее еще было смотреть на ноги. Но он не смотрел на них и думал о другом.
Теперь только Пьер понял всю силу жизненности человека и спасительную силу перемещения внимания, вложенную в человека, подобную тому спасительному клапану в паровиках, который выпускает лишний пар, как только плотность его превышает известную норму.
Он не видал и не слыхал, как пристреливали отсталых пленных, хотя более сотни из них уже погибли таким образом. Он не думал о Каратаеве, который слабел с каждым днем и, очевидно, скоро должен был подвергнуться той же участи. Еще менее Пьер думал о себе. Чем труднее становилось его положение, чем страшнее была будущность, тем независимее от того положения, в котором он находился, приходили ему радостные и успокоительные мысли, воспоминания и представления.
22 го числа, в полдень, Пьер шел в гору по грязной, скользкой дороге, глядя на свои ноги и на неровности пути. Изредка он взглядывал на знакомую толпу, окружающую его, и опять на свои ноги. И то и другое было одинаково свое и знакомое ему. Лиловый кривоногий Серый весело бежал стороной дороги, изредка, в доказательство своей ловкости и довольства, поджимая заднюю лапу и прыгая на трех и потом опять на всех четырех бросаясь с лаем на вороньев, которые сидели на падали. Серый был веселее и глаже, чем в Москве. Со всех сторон лежало мясо различных животных – от человеческого до лошадиного, в различных степенях разложения; и волков не подпускали шедшие люди, так что Серый мог наедаться сколько угодно.
Дождик шел с утра, и казалось, что вот вот он пройдет и на небе расчистит, как вслед за непродолжительной остановкой припускал дождик еще сильнее. Напитанная дождем дорога уже не принимала в себя воды, и ручьи текли по колеям.
Пьер шел, оглядываясь по сторонам, считая шаги по три, и загибал на пальцах. Обращаясь к дождю, он внутренне приговаривал: ну ка, ну ка, еще, еще наддай.
Ему казалось, что он ни о чем не думает; но далеко и глубоко где то что то важное и утешительное думала его душа. Это что то было тончайшее духовное извлечение из вчерашнего его разговора с Каратаевым.
Вчера, на ночном привале, озябнув у потухшего огня, Пьер встал и перешел к ближайшему, лучше горящему костру. У костра, к которому он подошел, сидел Платон, укрывшись, как ризой, с головой шинелью, и рассказывал солдатам своим спорым, приятным, но слабым, болезненным голосом знакомую Пьеру историю. Было уже за полночь. Это было то время, в которое Каратаев обыкновенно оживал от лихорадочного припадка и бывал особенно оживлен. Подойдя к костру и услыхав слабый, болезненный голос Платона и увидав его ярко освещенное огнем жалкое лицо, Пьера что то неприятно кольнуло в сердце. Он испугался своей жалости к этому человеку и хотел уйти, но другого костра не было, и Пьер, стараясь не глядеть на Платона, подсел к костру.
– Что, как твое здоровье? – спросил он.
– Что здоровье? На болезнь плакаться – бог смерти не даст, – сказал Каратаев и тотчас же возвратился к начатому рассказу.
– …И вот, братец ты мой, – продолжал Платон с улыбкой на худом, бледном лице и с особенным, радостным блеском в глазах, – вот, братец ты мой…
Пьер знал эту историю давно, Каратаев раз шесть ему одному рассказывал эту историю, и всегда с особенным, радостным чувством. Но как ни хорошо знал Пьер эту историю, он теперь прислушался к ней, как к чему то новому, и тот тихий восторг, который, рассказывая, видимо, испытывал Каратаев, сообщился и Пьеру. История эта была о старом купце, благообразно и богобоязненно жившем с семьей и поехавшем однажды с товарищем, богатым купцом, к Макарью.
Остановившись на постоялом дворе, оба купца заснули, и на другой день товарищ купца был найден зарезанным и ограбленным. Окровавленный нож найден был под подушкой старого купца. Купца судили, наказали кнутом и, выдернув ноздри, – как следует по порядку, говорил Каратаев, – сослали в каторгу.
– И вот, братец ты мой (на этом месте Пьер застал рассказ Каратаева), проходит тому делу годов десять или больше того. Живет старичок на каторге. Как следовает, покоряется, худого не делает. Только у бога смерти просит. – Хорошо. И соберись они, ночным делом, каторжные то, так же вот как мы с тобой, и старичок с ними. И зашел разговор, кто за что страдает, в чем богу виноват. Стали сказывать, тот душу загубил, тот две, тот поджег, тот беглый, так ни за что. Стали старичка спрашивать: ты за что, мол, дедушка, страдаешь? Я, братцы мои миленькие, говорит, за свои да за людские грехи страдаю. А я ни душ не губил, ни чужого не брал, акромя что нищую братию оделял. Я, братцы мои миленькие, купец; и богатство большое имел. Так и так, говорит. И рассказал им, значит, как все дело было, по порядку. Я, говорит, о себе не тужу. Меня, значит, бог сыскал. Одно, говорит, мне свою старуху и деток жаль. И так то заплакал старичок. Случись в их компании тот самый человек, значит, что купца убил. Где, говорит, дедушка, было? Когда, в каком месяце? все расспросил. Заболело у него сердце. Подходит таким манером к старичку – хлоп в ноги. За меня ты, говорит, старичок, пропадаешь. Правда истинная; безвинно напрасно, говорит, ребятушки, человек этот мучится. Я, говорит, то самое дело сделал и нож тебе под голова сонному подложил. Прости, говорит, дедушка, меня ты ради Христа.
Каратаев замолчал, радостно улыбаясь, глядя на огонь, и поправил поленья.
– Старичок и говорит: бог, мол, тебя простит, а мы все, говорит, богу грешны, я за свои грехи страдаю. Сам заплакал горючьми слезьми. Что же думаешь, соколик, – все светлее и светлее сияя восторженной улыбкой, говорил Каратаев, как будто в том, что он имел теперь рассказать, заключалась главная прелесть и все значение рассказа, – что же думаешь, соколик, объявился этот убийца самый по начальству. Я, говорит, шесть душ загубил (большой злодей был), но всего мне жальче старичка этого. Пускай же он на меня не плачется. Объявился: списали, послали бумагу, как следовает. Место дальнее, пока суд да дело, пока все бумаги списали как должно, по начальствам, значит. До царя доходило. Пока что, пришел царский указ: выпустить купца, дать ему награждения, сколько там присудили. Пришла бумага, стали старичка разыскивать. Где такой старичок безвинно напрасно страдал? От царя бумага вышла. Стали искать. – Нижняя челюсть Каратаева дрогнула. – А его уж бог простил – помер. Так то, соколик, – закончил Каратаев и долго, молча улыбаясь, смотрел перед собой.
Не самый рассказ этот, но таинственный смысл его, та восторженная радость, которая сияла в лице Каратаева при этом рассказе, таинственное значение этой радости, это то смутно и радостно наполняло теперь душу Пьера.
– A vos places! [По местам!] – вдруг закричал голос.
Между пленными и конвойными произошло радостное смятение и ожидание чего то счастливого и торжественного. Со всех сторон послышались крики команды, и с левой стороны, рысью объезжая пленных, показались кавалеристы, хорошо одетые, на хороших лошадях. На всех лицах было выражение напряженности, которая бывает у людей при близости высших властей. Пленные сбились в кучу, их столкнули с дороги; конвойные построились.
– L'Empereur! L'Empereur! Le marechal! Le duc! [Император! Император! Маршал! Герцог!] – и только что проехали сытые конвойные, как прогремела карета цугом, на серых лошадях. Пьер мельком увидал спокойное, красивое, толстое и белое лицо человека в треугольной шляпе. Это был один из маршалов. Взгляд маршала обратился на крупную, заметную фигуру Пьера, и в том выражении, с которым маршал этот нахмурился и отвернул лицо, Пьеру показалось сострадание и желание скрыть его.
Генерал, который вел депо, с красным испуганным лицом, погоняя свою худую лошадь, скакал за каретой. Несколько офицеров сошлось вместе, солдаты окружили их. У всех были взволнованно напряженные лица.
– Qu'est ce qu'il a dit? Qu'est ce qu'il a dit?.. [Что он сказал? Что? Что?..] – слышал Пьер.
Во время проезда маршала пленные сбились в кучу, и Пьер увидал Каратаева, которого он не видал еще в нынешнее утро. Каратаев в своей шинельке сидел, прислонившись к березе. В лице его, кроме выражения вчерашнего радостного умиления при рассказе о безвинном страдании купца, светилось еще выражение тихой торжественности.
Каратаев смотрел на Пьера своими добрыми, круглыми глазами, подернутыми теперь слезою, и, видимо, подзывал его к себе, хотел сказать что то. Но Пьеру слишком страшно было за себя. Он сделал так, как будто не видал его взгляда, и поспешно отошел.
Когда пленные опять тронулись, Пьер оглянулся назад. Каратаев сидел на краю дороги, у березы; и два француза что то говорили над ним. Пьер не оглядывался больше. Он шел, прихрамывая, в гору.
Сзади, с того места, где сидел Каратаев, послышался выстрел. Пьер слышал явственно этот выстрел, но в то же мгновение, как он услыхал его, Пьер вспомнил, что он не кончил еще начатое перед проездом маршала вычисление о том, сколько переходов оставалось до Смоленска. И он стал считать. Два французские солдата, из которых один держал в руке снятое, дымящееся ружье, пробежали мимо Пьера. Они оба были бледны, и в выражении их лиц – один из них робко взглянул на Пьера – было что то похожее на то, что он видел в молодом солдате на казни. Пьер посмотрел на солдата и вспомнил о том, как этот солдат третьего дня сжег, высушивая на костре, свою рубаху и как смеялись над ним.
Собака завыла сзади, с того места, где сидел Каратаев. «Экая дура, о чем она воет?» – подумал Пьер.
Солдаты товарищи, шедшие рядом с Пьером, не оглядывались, так же как и он, на то место, с которого послышался выстрел и потом вой собаки; но строгое выражение лежало на всех лицах.
Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
(перенаправлено с «Зураб Церетели»)
| Зураб Церетели | |||||||||||||||||||
| ზურაბ წერეთელი | |||||||||||||||||||
| Место рождения: | |||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Гражданство: | |||||||||||||||||||
| Жанр: | |||||||||||||||||||
| Учёба: | |||||||||||||||||||
| Стиль: | |||||||||||||||||||
| Влияние: | |||||||||||||||||||
| Награды: |
| ||||||||||||||||||
| Звания: |
| ||||||||||||||||||
| Премии: |
| ||||||||||||||||||
Зура́б Константи́нович Церете́ли (груз. ზურაბ წერეთელი; род. 4 января 1934, Тбилиси, СССР) — советский и российский живописец, скульптор, дизайнер, педагог, профессор. Президент Российской академии художеств с 1997 года.
Академик АХ СССР (1988; член-корреспондент 1979). Народный художник СССР (1980). Герой Социалистического Труда (1990). Лауреат Ленинской премии (1976), двух Государственных премий СССР (1970, 1982) и Государственной премии России (1996). Член КПСС с 1965 года.
Автор более 5000 произведений живописи, графики, скульптуры, монументально-декоративного искусства (фрески, мозаики, панно) и др. Полный кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством».
Содержание
Биография
Зураб Церетели родился 4 января 1934 года в Тбилиси в грузинской семье. Его отец Константин Георгиевич (1903—2002) известен в Грузии как инженер-строитель, происходит из нетитулованной ветви[1] старинного грузинского рода Церетели. Мать — Тамара Семёновна Нижарадзе (1910—1991), также представительница княжеского рода. Заметное влияние на юного Зураба оказал брат его матери живописец Георгий Нижарадзе. В его доме, где мальчик проводил значительную часть своего времени, постоянно бывали грузинские художники — Давид Какабадзе, Серго Кобуладзе, Уча Джапаридзе и многие другие. Они стали первыми учителями увлекавшегося изобразительным искусством юноши.
Зураб Церетели окончил живописный факультет Тбилисской академии художеств, работал в Институте истории, археологии и этнографии Академии наук Грузии.
В 1964 году обучался во Франции, где общался с выдающимися художниками Пабло Пикассо и Марком Шагалом.
С конца 1960-х годов начал активно работать в области монументального искусства. Помимо России, его скульптурные произведения находятся в Бразилии, Великобритании, Испании, США, Франции, Японии, Грузии, Беларуси и Литве.
В 1988 году избран действительным членом (академиком) АХ СССР.
С 1997 года является Президентом Российской академии художеств.
В 2003 году за особые заслуги Зураба Церетели перед Российской Федерацией президентом России Владимиром Путиным ему было предоставлено российское гражданство[2].
Церетели также является директором Московского музея современного искусства и директором Галереи искусств Церетели.
В середине февраля 2010 года Зураб Церетели был удостоен звания Кавалера ордена Почётного легиона. В начале июня того же года Национальное общество искусств США присудило ему золотую «Медаль Почёта». З. Церетели стал первым грузинским и российским художником, удостоенным такой награды[3].
Общественная позиция
11 марта 2014 года подпись Зураба Церетели появилась под обращением деятелей культуры Российской Федерации в поддержку политики президента РФ В. В. Путина на Украине и в Крыму[4]. На следующий день, однако, помощник Церетели заявил в интервью грузинскому телевидению, что на самом деле Церетели письма не подписывал[5].
Творчество
Памятник Петру I
Памятник был воздвигнут в 1997 году по заказу Правительства Москвы на искусственном острове, насыпанном в развилке Москвы-реки и Водоотводного канала. Общая высота памятника составляет 98 метров. По словам галериста и члена Общественной палаты М. Гельмана, Церетели при установке памятника «сжульничал», подделав документы градостроительного совета, ограничивающие высоту памятника 17 метрами.[6] Существует мнение, что данный памятник является переработанной и видоизменённой статуей Колумба, которую Церетели безуспешно предлагал купить США, Испании и странам Латинской Америки в 1991—1992 году, к 500-летию открытия европейцами Американского континента.[7][8][9][10][11] 4 октября 2010 года и. о. мэра Москвы Владимир Ресин на совещании в администрации предложил подумать о переносе памятника в другое место[12][13][14][15].
О намерении принять у себя памятник основателю российского флота заявили Азов[16], Приднестровье, Петрозаводск[17], Воронеж[18], Иваново[19], Орёл[20], Архангельск, Переславль-Залесский, Камышин[21].
Храм Христа Спасителя
Под руководством Церетели осуществлялось строительство Храма Христа Спасителя. Вместо первоначальной белокаменной облицовки здание получило мраморную, а золочёная кровля заменена на покрытие на основе нитрида титана. Крупные скульптурные медальоны на фасаде храма были выполнены из полимерного материала.[22] Под храмом была размещена подземная парковка[23].
Другие работы
Среди наиболее известных монументальных работ Церетели следует выделить:
- монумент «Дружба навеки» в честь двухсотлетия (1783—1983) присоединения Грузии к России, сразу после установки получивший ироничное прозвище среди москвичей — «Шашлык» (Тишинская площадь в Москве, автор архитектурной части - известный поэт Андрей Вознесенский)[24];
- монумент «Добро побеждает Зло» перед зданием ООН в Нью-Йорке;
- монумент «Разрушить стену недоверия» (Лондон, Великобритания)[25];
- бронзовую скульптуру «Рождение Нового Человека» (Париж, Франция);
- скульптурную композицию «Рождение Нового Человека» (Севилья, Испания).
Он - автор монументально-декоративных произведений (панно, мозаики, витражи, декоративно-игровые скульптуры) в курортном комплексе в Пицунде (1967), в курортном городке ВЦСПС в Адлере (Сочи) (1973; Ленинская премия 1976 года), в гостиничном комплексе «Ялта-Интурист» в Ялте (1978), в гостиничном комплексе «Измайлово» в Москве (1980).
Церетели участвовал в сооружении мемориального комплекса на Поклонной горе в Москве (открыт 1995), а также в ряде других архитектурно-монументальных проектов в Москве конца XX века, в том числе в оформлении Манежной площади. Зураб Церетели создал ряд памятников деятелям прошлого и прижизненных скульптурных портретов современников, многие из которых были подарены Церетели различным городам в РФ и за рубежом. Не все реально воздвигнуты.
11 сентября 2006 года в США был открыт монумент «Слеза скорби» работы Зураба Церетели — дар американскому народу в знак памяти жертв терактов 11 сентября.
Монумент представляет собой 30-метровую бронзовую плиту с узким продолговатым сквозным отверстием, напоминающим разлом, внутри которого свисает гигантская зеркальная капля, отлитая из обломков расплавленных во время теракта стальных балок башен-близнецов.
Изначально автор собирался подарить его Нью-Йорку. Но власти города видеть его у себя не пожелали. Тогда Церетели предпринял попытки установить памятник на другом берегу Гудзона — напротив места трагедии — в Джерси-сити. Но и тут, муниципалитет отказался от дара, заявив, что большинство жителей не хотят видеть эту слезу, а в местной прессе будущий шедевр и вовсе окрестили «вульвой». Тем не менее, Церетели удалось найти для своего монумента Байонн — местечко в устье реки Гудзон, на заброшенном пирсе бывшей военной базы, где до сих пор красуются таблички: «Осторожно, зараженное место!»[26].
175-тонная бронзовая плита возвышается на берегу Гудзона напротив национального символа Америки — статуи Свободы и места, где стояли башни-близнецы Всемирного торгового центра.[27]
В 2009 году на Соловках Церетели планировал установить 100-метровую статую Иисуса Христа[28], что вызвало аргументированные возражения у руководства Соловецкого музея-заповедника[29].
В 2009 году в Баден-Бадене был установлен медный заяц ростом более трех метров — увеличенная в 30 раз копия серебряного зайца работы Фаберже[30].
В 2012 году в курортном французском городе Сен-Жиль-Круа-де-Ви Церетели открыл скульптурную композицию, посвященную Марине Цветаевой. Памятник является частью диптиха — другой частью которого является памятник Борису Пастернаку[31]. Этот памятник будет установлен в Москве — во дворе Музея частных коллекций ГМИИ имени Пушкина. В этом доме Пастернак жил на протяжении десяти лет.
В 2013 году в Рузе был установлен памятник Зое Космодемьянской работы Церетели.
В 2015 году в Ялте открылся памятник Сталину, Рузвельту и Черчиллю, по мотивам Ялтинской конференции[32].
Московский музей современного искусства
З. Церетели является основателем Московского музея современного искусства. Музею принадлежат здания на улице Петровка, 25, в Ермолаевском переулке, 17, Гоголевском бульваре, 10 и Тверском бульваре, 9.[33] В октябре 2010 года стало известно ещё об одном здании музея — в Волковом переулке, которое, по некоторым данным, находится в частной собственности Церетели. По этому адресу находится особняк Платона Зубова, внука полководца Александра Суворова. Он построен в 1846 году из дерева на подклете каменного дома рубежа XVIII—XIX веков и представляет собой один из немногих сохранившихся образцов исторической застройки Пресненского района. Несмотря на ценность особняка, к зданию сооружена самовольная пристройка, искажающая исторический вид здания.[34]
Персональные выставки
В разные годы у автора состоялось более 40 персональных выставок. Выставки за последние годы:
- 2009 — «Сто работ из Парижа». Государственная Третьяковская галерея, Москва.
- Сентябрь 2010 — Картинная Галерея, Таруса, Калужская область
- Июль 2010 — Чувашский государственный художественный музей, Чебоксары
- Январь 2011 — выставка «Этот прекрасный мир» в рамках Года русского языка и российской культуры в Италии, Центральный выставочный зал, Палермо pda.ria.ru/culture/20110128/327626343.html
- Март 2011 — Звенигородский историко-архитектурный и художественный музей, Звенигород
- Март 2011 — Персональная экспозиция в рамках выставки «Российская Академия Художеств. Люди, события, факты истории», Сан Сальваторе ин Лауро,Рим,Италия
- Апрель 2011 — персональная выставка Церетели в рамках Года Россия-Италия 2011, Анкона, Италия
- Май 2011 — Константиновский дворец, Стрельна, Санкт-Петербург
- Май 2011 — персональная выставка Челябинский городской музей искусств, www.chelmusart.ru/, Челябинск
- Сентябрь 2011 — Свердловский областной краеведческий музей, Екатеринбург
- Декабрь 2011 — Тульский музей изобразительных искусств, Тула
- Март 2012 — Музей современного искусства, Тбилиси, Грузия
- Март 2012 — Новосибирский государственный художественный музей, Новосибирск
- Сентябрь 2012 — Кемеровский областной музей изобразительных искусств, www.kuzbassizo.ru/, Кемерово
- Сентябрь 2012 — Ульяновский музей-мемориал В. И. Ленина, Ульяновск
- Июль 2012 — Томский областной художественный музей, www.artmuseum.tomsk.ru/, Томск
- Декабрь 2012 — Государственное музейное объединение «Художественная культура Русского севера», Архангельск
- Январь 2013 — Тверской городской музейно-выставочный центр, Тверь
- Февраль 2013 — Краеведческий музей, Свердловск
- Апрель 2013 — Омский музей изобразительных искусств им. Врубеля, www.tass-sib.ru/news/one/10913, Омск
- Сентябрь 2014 — Национальная художественная галерея, pg12.ru/relax/view/170, Йошкар-Ола
Семья
Супруга — княжна[35] Инесса Александровна Андроникашвили (род. 1937). Дочь — Елена (Лика) (род. 1959), искусствовед. Внуки: Василий (род. 1978), Зураб (род. 1987), Виктория (род. 2000). Правнуки: Александр (род. 2003), Николай (род. 2005), Филипп (род. 2008), Мария Изабелла (род. 2009)[36].
Критика
Творчество Церетели, пользующееся значительной поддержкой государственных властей в России (прежде всего в Москве) и отчасти за границей, вызывает неоднозначные, часто отрицательные оценки художественной критики и общественности; ему предъявляются упрёки в фактической «монополизации» монументальных проектов в Москве, нарушении стилистического единства столицы, гигантомании, диспропорциональности и в общем безвкусии. Церетели называют одним из выразителей «лужковского стиля» в изобразительном искусстве [37][38].
Приверженность Церетели к так называемому «лужковскому стилю», в которой его часто обвиняли, стала наиболее очевидной[кому?] после отставки Ю. М. Лужкова с поста мэра г. Москвы в сентябре 2010 года. Всего лишь через несколько дней после этого события исполняющий обязанности мэра Москвы В. И. Ресин внёс предложение о демонтаже московского памятника Петру Первому работы Церетели, вызвавшее широкую поддержку в различных социальных и культурных кругах столицы. Тем не менее по состоянию на 18 ноября 2010 вопрос о переносе памятника закрыт, поскольку идея переноса «не нашла поддержки общественного мнения»[39]. Профессиональными скульпторами[кем?] и архитекторами[кем?] творческие способности Церетели оцениваются не выходящими за пределы обыкновенного художника-оформителя.
Церетели — не русский художник, он адепт, я бы сказал, агрессивного грузинско-еврейского стиля.
- Фигурирует в качестве неутомимого жизнерадостного художника-скульптора Звиади Цуриндели в романе писателя Сергея Соколкина «Русская чурка» (Москва, Рипол классик, 2014).
Признание
Государственные награды Российской Федерации и СССР
- Герой Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и Молот» (11 ноября 1990 года) — за большой личный вклад в развитие советского изобразительного искусства и плодотворную общественную деятельность[41]
- Орден «За заслуги перед Отечеством» I степени (26 июля 2010 года) — за выдающийся вклад в развитие изобразительного искусства и многолетнюю творческую деятельность[42][43]
- Орден «За заслуги перед Отечеством» II степени (4 января 2006 года) — за выдающийся вклад в развитие изобразительного искусства[44]
- Орден «За заслуги перед Отечеством» III степени (29 апреля 1996 года) — за большой личный вклад в создание и успешное завершение комплекса работ памятника Победы на Поклонной горе[45]
- Орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени (20 февраля 2014 года) — за большой вклад в развитие изобразительного искусства, многолетнюю творческую и общественную деятельность[46]
- орден Дружбы народов (1994)[47]
- орден Дружбы Народов (14 ноября 1980 года) — за большую работу по подготовке и проведению Игр XXII Олимпиады[48]
Поощрения Президента Российской Федерации
- Почётная грамота Президента Российской Федерации (1 декабря 2008 года) — за большие заслуги в развитии изобразительного искусства, многолетнюю творческую и общественную деятельность[49]
- Благодарность Президента Российской Федерации (18 ноября 1997 года) — за активное участие в подготовке и проведении празднования 850-летия основания Москвы [50]
- Благодарность Президента Российской Федерации (14 августа 1995) — за активное участие в подготовке и проведении празднования 50-летия Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 годов[51]
Награды субъектов Российской Федерации
- Знак отличия «За заслуги перед Москвой» (Москва, 30 декабря 2003 года) — за большой личный вклад в развитие изобразительного искусства, многолетнюю плодотворную деятельность в интересах города и москвичей[52]
- Орден имени Ахмата Кадырова (Чечня, 2005) — за личный вклад в увековечение памяти первого президента Чеченской Республики, Героя России Ахмат-Хаджи Кадырова, деятельность, способствующую укреплению мира, дружбы и сотрудничества между народами[53]
- Медаль Во Славу Осетии (Северная Осетия, 2010) — за памятник жертвам теракта 2004 года в Беслане[54]
- Орден «Ключ дружбы» (Кемеровская область, 2012 год) [55]
Ордена и медали иностранных государств
- кавалер ордена Почётного легиона (Франция, 2010)[56]
- офицер ордена Искусств и литературы (Франция, 2005)[47]
- медаль Вермей — высшая награда города Парижа (1998)[57]
- большая бронзовая медаль города Парижа — за выдающийся вклад в культуру, искусство и сближение народов России и Грузии с Францией (1998)[57]
- медаль «Астана» (Казахстан, 11 декабря 1998 года).[58]
- почетный крест Благотворительной межрегиональной ассоциации ветеранов французского Сопротивления «Комбатан волонтер» (2000)[57]
- Орден Габриэлы Мистраль (Чили, 2002) — за особые заслуги в сфере просвещения и культуры
- золотая медаль ЮНЕСКО имени Пикассо (2007 год)[57]
- Орден Бернардо О’Хиггинса (Чили, 2007 год)[57]
- Золотая медаль Почёта (Национальное общество искусств США) — за выдающийся вклад в искусство (2010 год)[57]
- Орден Гражданских заслуг (Испания, 23 мая 2012 года)[59]
- Почетный знак «Золотой Век» — за исключительный вклад в болгарскую культуру и развитие культурного сотрудничества, (Болгария, 18 ноября 2012 года)[60]
Премии
- Государственная премия СССР (1970) — за мозаичные композиции Ленинского мемориала в Ульяновске (1969) и во Дворце профсоюзов Тбилиси (1969—1970)[57]
- Ленинская премия (1976) — за пространственно-декоративное решение детской зоны курортного городка в Адлере (1973)[57]
- Государственная премия СССР (1982) — за участие в создании гостиничного комплекса «Измайлово» в Москве (1980)[57]
- Государственная премия Российской Федерации в области литературы и искусства (21 июня 1996 года) — за мемориальный комплекс «Памятник Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 годов» на Поклонной горе в г. Москве[57][61]
- Приз современного искусства 2000 «Международное признание» — «Золотая рука» (Франция) (2000)[57]
- Государственная премия Грузии (2004)[57]
- национальная премия «Россиянин года» — за формирование и утверждение в мире образа единой российской нации с общими историко-культурными корнями и богатыми духовными традициями (2005 год)[62]
- Общественная премия газеты «Известия» — «Известность» (2009)[57]
- Общественная премия «Золотой мост» — за внесение наиболее значительного вклада в укрепление и развитие отношений между Итальянской Республикой и Российской Федерацией (2009)[57]
- Международная премия имени Джузеппе Шиакки (Giuseppe Sciacca), (Италия, 9 ноября 2011 года)[63]
- номинирован на премию Римской академии изящных искусств «За жизнь в искусстве — 2012»[57]
Почётные звания
- заслуженный художник Грузинской ССР (1967)[57]
- народный художник Грузинской ССР (1978)[57]
- народный художник СССР (1980)[57]
- профессор Тбилисской академии художеств (1982)[57]
- действительный член Академии художеств СССР (1988)[57]
- народный художник Российской Федерации (4 января 1994 года) — за большие заслуги в области изобразительного искусства[64]
- посол доброй воли ЮНЕСКО (1996)[57]
- действительный член Грузинской академии наук (1996)[57]
- академик—корреспондент Королевской академии изящных искусств Сан-Фернандо (Мадрид) (1998)[57]
- действительный член Академии художеств Киргизской Республики (1998)[57]
- член—корреспондент Академии изящных искусств (Академии Бессмертных) Франции (Париж) (2002)[57]
- почётный профессор Московского государственного университета (2004)[57]
- действительный член Европейской академии наук и искусств (Австрия) (2009)[57]
Общественные награды
- орден «Слава России» (2003 год)[57]
- медаль «За труды и Отечество» (2003 год)[57]
- «Российский национальный Олимп» — титул «Супер-Звезда» — с вручением ордена «За Честь и Доблесть» награды «Лучезарная звезда» и диплома (2003 год)[57]
- орден «Меценат» благотворительного фонда «Меценаты столетия» (2003 год)[57]
- Орден Святой Анны I степени — за плодотворную профессиональную и благотворительную деятельность как в России, так и за её пределами (Российский императорский дом, 4 марта 2013 года)[65]
- Самарский крест (Общественный совет Болгарии, 2013 год)[66]
- Почетный крест культуры и искусства (Австрийское Общество Альберта Швейцера, 2014 год)[67]
- Лауреат премии Дружбы народов «Белые журавли России» с вручением одноименного ордена, 2015 год[68]
- Почетный Гражданский орден – Серебряная звезда «70 лет Великой Победы»" (2015 год)[69]
- Орден «Честь и Слава Великой России» (Фонд «Сила Отечества», 2016 год)[70]
См. также
Напишите отзыв о статье "Церетели, Зураб Константинович"
Примечания
- ↑ Дворянские роды Российской империи.- Т.IV.- М., 1998.- С.232.
- ↑ [graph.document.kremlin.ru/page.aspx?1;754711 Указ Президента Российской Федерации от 4 июня 2003 года № 601 «О приёме в гражданство Российской Федерации»]
- ↑ [www.dni.ru/culture/2010/6/5/193062.html Заслуги Зураба Церетели оценили золотом]. Дни.РУ (5 июня 2010). Проверено 5 июня 2010. [www.webcitation.org/61D6HJA9w Архивировано из первоисточника 26 августа 2011].
- ↑ [mkrf.ru/press-tsentr/novosti/ministerstvo/deyateli-kultury-rossii-v-podderzhku-pozitsii-prezidenta-po-ukraine-i-krymu Деятели культуры России — в поддержку позиции Президента по Украине и Крыму] // Официальный сайт Министерства культуры Российской Федерации
- ↑ [www.newsgeorgia.ru/culture/20140312/216435484.html Зураб Церетели не подписывал письма по Украине, заявил его помощник] // «Новости — Грузия», 12.03.2014.
- ↑ [www.echo.msk.ru/programs/opponent/715643-echo/ Надо убрать памятник Петру I]
- ↑ Статуя Колумба работы Церетели в 1992 году на почтовой марке России. Найдите отличия от статуи Петра Первого.
- ↑ [www.kp.ru/daily/22626/20211/ От шедевров Церетели люди просто обалдели // KP.RU]
- ↑ «Зураб Константинович просто предложил правительству США статую Христофора Колумба к юбилею открытия Североамериканского континента. Американцы отказались. Разница между монументами громадная: Христофор был в рясе, а Петр — он в латах. Хотя само судно, композиция — руль в одной руке и свиток в другой — полностью совпадают. Отсюда и обидные инсинуации.» [www.kp.ru/daily/22626/20211/ Комсомольская правда (российский выпуск)]
- ↑ «Общая высота памятника 94 метра, это, конечно, что бы сейчас ни говорили, явный Колумб с головой Петра. Вряд ли Петр Первый ездил на каравелле в доспехах XV—XVI века со свитком в руке.» [www.rusnovosti.ru/program_reports/24154/ Русская служба новостей]
- ↑ «Статуя Петра Первого, которому не с повезло выездом за границу: сначала он был Колумбом, а затем, после того, как от него отказались в Америке, Церетели пришлось чуть-чуть изменить памятник. Ненамного, так как Петр до сих пор щеголяет в кирасе и затейливой броневой юбочке вместо кафтана, но кому сдалась подобная историческая точность?» [www.turist.ru/article/24/07/2007/63455 Турист.ру, 24 июля 2007]
- ↑ [lenta.ru/news/2010/10/04/moveit/ Владимир Ресин предложил перенести памятник Петру I]
- ↑ [realty.newsru.com/article/04Oct2010/petr Ресин «учится на чужих ошибках» и думает о переносе памятника Петру I]
- ↑ [www.interfax.ru/society/txt.asp?id=158178 Петр Московский // Интерфакс]
- ↑ [web.archive.org/web/20101008032310/www.gzt.ru/megapolis/in_the_city/-pamyatnik-petru-i-mozhno-ubratj-iz-moskvy-za-tri-/328018.html Памятник Петру I можно убрать из Москвы за три недели]
- ↑ [www.spb.aif.ru/politic/article/37660 «Чемодан, вокзал, Азов…»: кому достанется памятник Петру I?]
- ↑ [www.rian.ru/society/20101006/282748579.html Петрозаводск готов забрать у Москвы памятник Петру I работы Церетели]
- ↑ [www.argumenti.ru/society/2010/10/79238/ Воронежцы предлагают установить памятник Петру I на острове Петровском]
- ↑ [www.chastnik.ru/info.html?section=28&id=39487&module=6 Петра в Иваново!]
- ↑ [www.interfax-russia.ru/Center/news.asp?id=179879&sec=1671 Власти Орла не возражают против установки в городе московского памятника Петру I]
- ↑ [news.mail.ru/society/4559638/ Города выстроились в очередь за «Петром» Зураба Церетели]
- ↑ Хранитель. Алексей Ильич Комеч и судьбы русской архитектуры / Самовер Н.. — М.: Искусство — XXI век, 2009. — С. 62. — 383 с. — 1100 экз. — ISBN 978-5-980-51-060-2.
- ↑ [www.fxxc.ru/rent/parking.php Фонд Храма Христа Спасителя • Подземный гараж]
- ↑ [www.unmonument.ru/mon024.html ДРУЖБА НАВЕКИ — ПАМЯТНИК С ОРФОГРАФИЧЕСКОЙ ОШИБКОЙ]
- ↑ [lenta.ru/lib/14164639/ Церетели, Зураб]. lenta.ru. Проверено 4 марта 2016.
- ↑ [kp.md/daily/23580/44536 Нью-Йорк заплакал. От Церетели]
- ↑ [echo.msk.ru/news/332929.html Радиостанция ЭХО МОСКВЫ. В США открыт монумент «Слеза скорби» работы Зураба Церетели]
- ↑ [www.rusk.ru/newsdata.php?idar=726370 Русская линия / Новости / Церетели поставит на Соловках 100-метровую фигуру Иисуса Христа]
- ↑ [www.lenta.ru/news/2008/04/18/solovki/ Соловецкий музей отказался принимать от Церетели 100-метрового Христа]. Lenta.ru (18 апреля 2008). Проверено 14 августа 2010. [www.webcitation.org/61D6Kdh5J Архивировано из первоисточника 26 августа 2011].
- ↑ [www.rosbalt.ru/2009/05/18/641270.html Церетели с трехметровым зайцем добрался до Баден-Бадена — Церетели — Росбалт]
- ↑ [www.rbcdaily.ru/photo/562949983965260 Диптих Зураба Церетели — два памятника Марине Цветаевой и Борису Пастернаку]
- ↑ [lenta.ru/news/2015/02/05/yalta/ В Ялте открыли памятник Сталину, Рузвельту и Черчиллю]. Lenta.ru (5 февраля 2015).
- ↑ [www.mmoma.ru/about/zdaniya/ Музейные здания]
- ↑ [www.rian.ru/moscow/20101014/285624090.html «Архнадзор» сообщает о «самострое» в здании музея Церетели]
- ↑ Дворянские роды Российской империи.- Т.IV.- М., 1998.- С.121, 232.
- ↑ [tsereteli.ru/creation/biography/ Биография] на официальном сайте Зураба Церетели
- ↑ Клименко А. А. [rusarch.ru/attn_moscow2.htm Открытое письмо Президенту России Владимиру Путину]. «Единый художественный рейтинг», выпуск 6 (200). Проверено 26 декабря 2009. [www.webcitation.org/619bgFEZb Архивировано из первоисточника 23 августа 2011].
- ↑ Г. Ревзин. [www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=204774&print=true Хрустальная часовня в Охотном ряду]. «Коммерсантъ» № 166 (9 сентября 1998). Проверено 26 декабря 2009. [www.webcitation.org/61D6LbSgv Архивировано из первоисточника 26 августа 2011].
- ↑ [news.mail.ru/society/4802826/ Петра Первого решено оставить на прежнем месте]
- ↑ [www.mke.ee/persona/skulptor-tauno-kangro-ne-lyubit-ni-tsereteli,-ni-sravneniya-s-nim Скульптор Тауно Кангро не любит ни Церетели, ни сравнения с ним]
- ↑ [www.worklib.ru/laws/ussr/10002240.php Указ Президента Союза Советских Социалистических Республик от 11 ноября 1990 года № УП-997 «О присвоении звания Героя Социалистического Труда тов. Церетели З. К.»]
- ↑ [graph.document.kremlin.ru/page.aspx?1292282 Указ Президента Российской Федерации от 26 июля 2010 года № 934 «О награждении орденом „За заслуги перед Отечеством“ I степени Церетели З. К.»]
- ↑ [news.kremlin.ru/ref_notes/657 Награждённые государственными наградами Российской Федерации]
- ↑ [graph.document.kremlin.ru/page.aspx?1;855947 Указ Президента Российской Федерации от 4 января 2006 года № 11 «О награждении орденом „За заслуги перед Отечеством“ II степени Церетели З. К.»]
- ↑ [graph.document.kremlin.ru/page.aspx?1;1155605 Указ Президента Российской Федерации от 29 апреля 1996 года № 612 «О награждении орденом „За заслуги перед Отечеством“ III степени Церетели З. К.»]
- ↑ [www.rah.ru/news/detail.php?ID=28948 З. К. Церетели вручён орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени]
- ↑ 1 2 [lenta.ru/lib/14164639/full.htm Биография на сайте lenta.ru]
- ↑ [base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=ESU;n=39115;dst=0;rnd=189271.3137720914091915;SRDSMODE=QSP_GENERAL;SEARCHPLUS=%C7%F3%F0%E0%E1%20%D6%E5%F0%E5%F2%E5%EB%E8%20;EXCL=PBUN%2CQSBO%2CKRBO%2CPKBO;SRD=true;ts=88876370618927147325992258265615 Указ Президиума Верховного Совета СССР от 14 ноября 1980 года № 3301-X «О награждении орденами и медалями СССР работников, наиболее отличившихся при подготовке и проведении Игр XXII Олимпиады»]
- ↑ [pravo.levonevsky.org/bazaru09/raspor/sbor02/text02118.htm Распоряжение Президента Российской Федерации от 1 декабря 2008 года № 745-рп «О награждении Почётной грамотой Президента Российской Федерации Церетели З. К.»]
- ↑ [graph.document.kremlin.ru/page.aspx?1104781 Распоряжение Президента Российской Федерации от 18 ноября 1997 года № 476-рп «О поощрении членов Государственной комиссии по подготовке к празднованию 850-летия основания Москвы»]
- ↑ [document.kremlin.ru/doc.asp?ID=73811&PSC=1&PT=3&Page=1 Распоряжение Президента Российской Федерации от 14 августа 1995 года № 379-рп «О поощрении лиц, внесших большой вклад в подготовку и проведение 50-летия Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 годов»]
- ↑ [www.pravoteka.ru/pst/1036/517921.html Указ Мэра Москвы от 30 декабря 2003 года № 104-УМ «О награждении знаком отличия „За заслуги перед Москвой“ Церетели З. К.»]
- ↑ [www.memo.ru/hr/hotpoints/caucas1/msg/2005/07/m47633.htm Президент Чечни Алу Алханов подписал указ о награждении скульптора Зураба Церетели]
- ↑ [www.rian.ru/culture/20100707/252853696.html Церетели получил высшую награду Осетии за памятник жертвам Беслана]
- ↑ [news.vse42.ru/feed/show/id/362074 Зураб Церетели пообещал украсить Кемерово своей скульптурой]
- ↑ [www.interfax-russia.ru/Moscow/main.asp?id=126564 Зураб Церетели стал кавалером ордена Почетного легиона]
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 [www.rah.ru/content/ru/main_menu_ru/section-academy_today/section-composition/person-2004-12-11-22-17-25.html Биография на сайте РАХ]
- ↑ Указ Президента Республики Казахстан от 11 декабря 1998 года № 4161 «О награждении Памятной медалью в честь презентации столицы Республики Казахстан „Астана“ группы работников».
- ↑ [www.exteriores.gob.es/SUBWEBS/EMBAJADAS/MOSCU/RU/MENUPPAL/NOTICIASDEACTUALIDAD/Paginas/950-031-466-8802-2248263971.aspx Embajada de España en Moscú]. Проверено 27 апреля 2013. [www.webcitation.org/6GCyci5qx Архивировано из первоисточника 28 апреля 2013].
- ↑ [www.tsereteli.ru/creation/news/?ELEMENT_ID=1081 Президент Российской академии художеств Зураб Церетели стал обладателем высшей награды Министерства культуры Республики Болгария]. Проверено 27 апреля 2013. [www.webcitation.org/6GCydNVkp Архивировано из первоисточника 28 апреля 2013].
- ↑ [graph.document.kremlin.ru/page.aspx?1;1159943 Указ Президента Российской Федерации от 21 июня 1996 года № 968 «О присуждении Государственной премии Российской Федерации в области литературы и искусства 1995 года»]
- ↑ [ex.ru/content/%D0%BB%D0%B0%D1%83%D1%80%D0%B5%D0%B0%D1%82%D1%8B-%D0%BE%D0%B1%D1%89%D0%B5%D0%BD%D0%B0%D1%86%D0%B8%D0%BE%D0%BD%D0%B0%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D0%BE%D0%B9-%D0%BF%D1%80%D0%BE%D0%B3%D1%80%D0%B0%D0%BC%D0%BC%D1%8B-%C2%AB%D1%80%D0%BE%D1%81%D1%81%D0%B8%D1%8F%D0%BD%D0%B8%D0%BD-%D0%B3%D0%BE%D0%B4%D0%B0%C2%BB-%D0%B7%D0%B0-2005-%D0%B3%D0%BE%D0%B4 «Россиянин года» на сайте Российской Академии бизнеса и предпринимательства]
- ↑ [ria.ru/culture/20111109/484356571.html Церетели вручат в Риме международную премию]
- ↑ [graph.document.kremlin.ru/page.aspx?1;1167928 Указ Президента Российской Федерации от 4 января 1994 года № 6 «О присвоении почётного звания „Народный художник Российской Федерации“ Церетели З. К.»]
- ↑ [ria.ru/culture/20130304/925719281.html Великая княгиня Романова наградит Зураба Церетели орденом Святой Анны | РИА Новости]. Проверено 27 апреля 2013. [www.webcitation.org/6GCyf4Gly Архивировано из первоисточника 28 апреля 2013].
- ↑ [www.bci-moscow.ru/ru/events/2013/03/09/769.html На торжественной церемонии был вручен почетный знак "Самарский крест"]
- ↑ [rah.ru/news/detail.php?ID=30523 На заседании Президиума Российской академии художеств 22.12.2015]
- ↑ [belzhurros.ru/sample-page/%d0%bd%d0%b0%d0%b3%d1%80%d0%b0%d0%b4%d1%8b-v-%d0%bb%d0%b8%d1%82%d0%b5%d1%80%d0%b0%d1%82%d1%83%d1%80%d0%bd%d0%be-%d0%bc%d1%83%d0%b7%d1%8b%d0%ba%d0%b0%d0%bb%d1%8c%d0%bd%d0%be%d0%b3%d0%be-%d1%84%d0%b5-2/]
- ↑ [rah.ru/news/detail.php?ID=30489 З.К. Церетели вручен Почетный Гражданский орден – Серебряная звезда «70 лет Великой Победы»"]
- ↑ [rah.ru/events/detail.php?ID=31227 На заседании Президиума Российской академии художеств 12 апреля 2016 года]
Ссылки
-
[www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=10439 Церетели, Зураб Константинович]. Сайт «Герои Страны». - [www.tsereteli.ru/ Сайт Зураба Церетели]
- [zurab-tsereteli.livejournal.com/ Блог Зураба Церетели]
- Церетели, Зураб — статья в Лентапедии. 2012 год.
- [web.archive.org/web/20040803223923/www.inosmi.ru/print/210303.html О его искусстве спорят от Москвы до Гудзона, статья в Вашингтон пост, 10 июня 2004]
- [forum.ostmetal.info/viewtopic.php?t=807 Объемные эмали и металлопластика (бронзовые рельефы) Церетели]
- [www.runyweb.com/articles/people/star-life/one-day-with-zurab-tsereteli.html Один день с Зурабом Церетели. Репортаж из нью-йоркской мастерской.] — публикация на портале RUNYweb.com
- [www.tg-m.ru/articles/2-2015-47/skulptura-zuraba-tsereteli-v-serdtse-parizha Дмитрий Швидковский. Скульптура Зураба Церетели в сердце Парижа.] / Журнал «Третьяковская галерея», #2 2015 (47)
| ||||||||||||||||||
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Церетели, Зураб Константинович
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал:– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.
Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.
Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг'ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
– Ура!.. Ребята… наши… – прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице.
Впереди слышны были выстрелы. Казаки, гусары и русские оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что то. Молодцеватый, без шапки, с красным нахмуренным лицом, француз в синей шинели отбивался штыком от гусаров. Когда Петя подскакал, француз уже упал. Опять опоздал, мелькнуло в голове Пети, и он поскакал туда, откуда слышались частые выстрелы. Выстрелы раздавались на дворе того барского дома, на котором он был вчера ночью с Долоховым. Французы засели там за плетнем в густом, заросшем кустами саду и стреляли по казакам, столпившимся у ворот. Подъезжая к воротам, Петя в пороховом дыму увидал Долохова с бледным, зеленоватым лицом, кричавшего что то людям. «В объезд! Пехоту подождать!» – кричал он, в то время как Петя подъехал к нему.
– Подождать?.. Ураааа!.. – закричал Петя и, не медля ни одной минуты, поскакал к тому месту, откуда слышались выстрелы и где гуще был пороховой дым. Послышался залп, провизжали пустые и во что то шлепнувшие пули. Казаки и Долохов вскакали вслед за Петей в ворота дома. Французы в колеблющемся густом дыме одни бросали оружие и выбегали из кустов навстречу казакам, другие бежали под гору к пруду. Петя скакал на своей лошади вдоль по барскому двору и, вместо того чтобы держать поводья, странно и быстро махал обеими руками и все дальше и дальше сбивался с седла на одну сторону. Лошадь, набежав на тлевший в утреннем свето костер, уперлась, и Петя тяжело упал на мокрую землю. Казаки видели, как быстро задергались его руки и ноги, несмотря на то, что голова его не шевелилась. Пуля пробила ему голову.
Переговоривши с старшим французским офицером, который вышел к нему из за дома с платком на шпаге и объявил, что они сдаются, Долохов слез с лошади и подошел к неподвижно, с раскинутыми руками, лежавшему Пете.
– Готов, – сказал он, нахмурившись, и пошел в ворота навстречу ехавшему к нему Денисову.
– Убит?! – вскрикнул Денисов, увидав еще издалека то знакомое ему, несомненно безжизненное положение, в котором лежало тело Пети.
– Готов, – повторил Долохов, как будто выговаривание этого слова доставляло ему удовольствие, и быстро пошел к пленным, которых окружили спешившиеся казаки. – Брать не будем! – крикнул он Денисову.
Денисов не отвечал; он подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети.
«Я привык что нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», – вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него.
В числе отбитых Денисовым и Долоховым русских пленных был Пьер Безухов.
О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.
От Вязьмы французские войска, прежде шедшие тремя колоннами, шли теперь одной кучей. Те признаки беспорядка, которые заметил Пьер на первом привале из Москвы, теперь дошли до последней степени.
Дорога, по которой они шли, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей колонны.
Несколько раз во время похода бывали фальшивые тревоги, и солдаты конвоя поднимали ружья, стреляли и бежали стремглав, давя друг друга, но потом опять собирались и бранили друг друга за напрасный страх.
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.
В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.
Больше же всего из этих трех сборищ растаяло депо пленных. Из трехсот тридцати человек, вышедших из Москвы, теперь оставалось меньше ста. Пленные еще более, чем седла кавалерийского депо и чем обоз Жюно, тяготили конвоирующих солдат. Седла и ложки Жюно, они понимали, что могли для чего нибудь пригодиться, но для чего было голодным и холодным солдатам конвоя стоять на карауле и стеречь таких же холодных и голодных русских, которые мерли и отставали дорогой, которых было велено пристреливать, – это было не только непонятно, но и противно. И конвойные, как бы боясь в том горестном положении, в котором они сами находились, не отдаться бывшему в них чувству жалости к пленным и тем ухудшить свое положение, особенно мрачно и строго обращались с ними.
В Дорогобуже, в то время как, заперев пленных в конюшню, конвойные солдаты ушли грабить свои же магазины, несколько человек пленных солдат подкопались под стену и убежали, но были захвачены французами и расстреляны.
Прежний, введенный при выходе из Москвы, порядок, чтобы пленные офицеры шли отдельно от солдат, уже давно был уничтожен; все те, которые могли идти, шли вместе, и Пьер с третьего перехода уже соединился опять с Каратаевым и лиловой кривоногой собакой, которая избрала себе хозяином Каратаева.
С Каратаевым, на третий день выхода из Москвы, сделалась та лихорадка, от которой он лежал в московском гошпитале, и по мере того как Каратаев ослабевал, Пьер отдалялся от него. Пьер не знал отчего, но, с тех пор как Каратаев стал слабеть, Пьер должен был делать усилие над собой, чтобы подойти к нему. И подходя к нему и слушая те тихие стоны, с которыми Каратаев обыкновенно на привалах ложился, и чувствуя усилившийся теперь запах, который издавал от себя Каратаев, Пьер отходил от него подальше и не думал о нем.
В плену, в балагане, Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей, и что все несчастье происходит не от недостатка, а от излишка; но теперь, в эти последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную истину – он узнал, что на свете нет ничего страшного. Он узнал, что так как нет положения, в котором бы человек был счастлив и вполне свободен, так и нет положения, в котором бы он был бы несчастлив и несвободен. Он узнал, что есть граница страданий и граница свободы и что эта граница очень близка; что тот человек, который страдал оттого, что в розовой постели его завернулся один листок, точно так же страдал, как страдал он теперь, засыпая на голой, сырой земле, остужая одну сторону и пригревая другую; что, когда он, бывало, надевал свои бальные узкие башмаки, он точно так же страдал, как теперь, когда он шел уже босой совсем (обувь его давно растрепалась), ногами, покрытыми болячками. Он узнал, что, когда он, как ему казалось, по собственной своей воле женился на своей жене, он был не более свободен, чем теперь, когда его запирали на ночь в конюшню. Из всего того, что потом и он называл страданием, но которое он тогда почти не чувствовал, главное были босые, стертые, заструпелые ноги. (Лошадиное мясо было вкусно и питательно, селитренный букет пороха, употребляемого вместо соли, был даже приятен, холода большого не было, и днем на ходу всегда бывало жарко, а ночью были костры; вши, евшие тело, приятно согревали.) Одно было тяжело в первое время – это ноги.
Во второй день перехода, осмотрев у костра свои болячки, Пьер думал невозможным ступить на них; но когда все поднялись, он пошел, прихрамывая, и потом, когда разогрелся, пошел без боли, хотя к вечеру страшнее еще было смотреть на ноги. Но он не смотрел на них и думал о другом.
Теперь только Пьер понял всю силу жизненности человека и спасительную силу перемещения внимания, вложенную в человека, подобную тому спасительному клапану в паровиках, который выпускает лишний пар, как только плотность его превышает известную норму.
Он не видал и не слыхал, как пристреливали отсталых пленных, хотя более сотни из них уже погибли таким образом. Он не думал о Каратаеве, который слабел с каждым днем и, очевидно, скоро должен был подвергнуться той же участи. Еще менее Пьер думал о себе. Чем труднее становилось его положение, чем страшнее была будущность, тем независимее от того положения, в котором он находился, приходили ему радостные и успокоительные мысли, воспоминания и представления.
22 го числа, в полдень, Пьер шел в гору по грязной, скользкой дороге, глядя на свои ноги и на неровности пути. Изредка он взглядывал на знакомую толпу, окружающую его, и опять на свои ноги. И то и другое было одинаково свое и знакомое ему. Лиловый кривоногий Серый весело бежал стороной дороги, изредка, в доказательство своей ловкости и довольства, поджимая заднюю лапу и прыгая на трех и потом опять на всех четырех бросаясь с лаем на вороньев, которые сидели на падали. Серый был веселее и глаже, чем в Москве. Со всех сторон лежало мясо различных животных – от человеческого до лошадиного, в различных степенях разложения; и волков не подпускали шедшие люди, так что Серый мог наедаться сколько угодно.
Дождик шел с утра, и казалось, что вот вот он пройдет и на небе расчистит, как вслед за непродолжительной остановкой припускал дождик еще сильнее. Напитанная дождем дорога уже не принимала в себя воды, и ручьи текли по колеям.
Пьер шел, оглядываясь по сторонам, считая шаги по три, и загибал на пальцах. Обращаясь к дождю, он внутренне приговаривал: ну ка, ну ка, еще, еще наддай.
Ему казалось, что он ни о чем не думает; но далеко и глубоко где то что то важное и утешительное думала его душа. Это что то было тончайшее духовное извлечение из вчерашнего его разговора с Каратаевым.
Вчера, на ночном привале, озябнув у потухшего огня, Пьер встал и перешел к ближайшему, лучше горящему костру. У костра, к которому он подошел, сидел Платон, укрывшись, как ризой, с головой шинелью, и рассказывал солдатам своим спорым, приятным, но слабым, болезненным голосом знакомую Пьеру историю. Было уже за полночь. Это было то время, в которое Каратаев обыкновенно оживал от лихорадочного припадка и бывал особенно оживлен. Подойдя к костру и услыхав слабый, болезненный голос Платона и увидав его ярко освещенное огнем жалкое лицо, Пьера что то неприятно кольнуло в сердце. Он испугался своей жалости к этому человеку и хотел уйти, но другого костра не было, и Пьер, стараясь не глядеть на Платона, подсел к костру.
– Что, как твое здоровье? – спросил он.
– Что здоровье? На болезнь плакаться – бог смерти не даст, – сказал Каратаев и тотчас же возвратился к начатому рассказу.
– …И вот, братец ты мой, – продолжал Платон с улыбкой на худом, бледном лице и с особенным, радостным блеском в глазах, – вот, братец ты мой…
Пьер знал эту историю давно, Каратаев раз шесть ему одному рассказывал эту историю, и всегда с особенным, радостным чувством. Но как ни хорошо знал Пьер эту историю, он теперь прислушался к ней, как к чему то новому, и тот тихий восторг, который, рассказывая, видимо, испытывал Каратаев, сообщился и Пьеру. История эта была о старом купце, благообразно и богобоязненно жившем с семьей и поехавшем однажды с товарищем, богатым купцом, к Макарью.
Остановившись на постоялом дворе, оба купца заснули, и на другой день товарищ купца был найден зарезанным и ограбленным. Окровавленный нож найден был под подушкой старого купца. Купца судили, наказали кнутом и, выдернув ноздри, – как следует по порядку, говорил Каратаев, – сослали в каторгу.
– И вот, братец ты мой (на этом месте Пьер застал рассказ Каратаева), проходит тому делу годов десять или больше того. Живет старичок на каторге. Как следовает, покоряется, худого не делает. Только у бога смерти просит. – Хорошо. И соберись они, ночным делом, каторжные то, так же вот как мы с тобой, и старичок с ними. И зашел разговор, кто за что страдает, в чем богу виноват. Стали сказывать, тот душу загубил, тот две, тот поджег, тот беглый, так ни за что. Стали старичка спрашивать: ты за что, мол, дедушка, страдаешь? Я, братцы мои миленькие, говорит, за свои да за людские грехи страдаю. А я ни душ не губил, ни чужого не брал, акромя что нищую братию оделял. Я, братцы мои миленькие, купец; и богатство большое имел. Так и так, говорит. И рассказал им, значит, как все дело было, по порядку. Я, говорит, о себе не тужу. Меня, значит, бог сыскал. Одно, говорит, мне свою старуху и деток жаль. И так то заплакал старичок. Случись в их компании тот самый человек, значит, что купца убил. Где, говорит, дедушка, было? Когда, в каком месяце? все расспросил. Заболело у него сердце. Подходит таким манером к старичку – хлоп в ноги. За меня ты, говорит, старичок, пропадаешь. Правда истинная; безвинно напрасно, говорит, ребятушки, человек этот мучится. Я, говорит, то самое дело сделал и нож тебе под голова сонному подложил. Прости, говорит, дедушка, меня ты ради Христа.
Каратаев замолчал, радостно улыбаясь, глядя на огонь, и поправил поленья.
– Старичок и говорит: бог, мол, тебя простит, а мы все, говорит, богу грешны, я за свои грехи страдаю. Сам заплакал горючьми слезьми. Что же думаешь, соколик, – все светлее и светлее сияя восторженной улыбкой, говорил Каратаев, как будто в том, что он имел теперь рассказать, заключалась главная прелесть и все значение рассказа, – что же думаешь, соколик, объявился этот убийца самый по начальству. Я, говорит, шесть душ загубил (большой злодей был), но всего мне жальче старичка этого. Пускай же он на меня не плачется. Объявился: списали, послали бумагу, как следовает. Место дальнее, пока суд да дело, пока все бумаги списали как должно, по начальствам, значит. До царя доходило. Пока что, пришел царский указ: выпустить купца, дать ему награждения, сколько там присудили. Пришла бумага, стали старичка разыскивать. Где такой старичок безвинно напрасно страдал? От царя бумага вышла. Стали искать. – Нижняя челюсть Каратаева дрогнула. – А его уж бог простил – помер. Так то, соколик, – закончил Каратаев и долго, молча улыбаясь, смотрел перед собой.
Не самый рассказ этот, но таинственный смысл его, та восторженная радость, которая сияла в лице Каратаева при этом рассказе, таинственное значение этой радости, это то смутно и радостно наполняло теперь душу Пьера.
– A vos places! [По местам!] – вдруг закричал голос.
Между пленными и конвойными произошло радостное смятение и ожидание чего то счастливого и торжественного. Со всех сторон послышались крики команды, и с левой стороны, рысью объезжая пленных, показались кавалеристы, хорошо одетые, на хороших лошадях. На всех лицах было выражение напряженности, которая бывает у людей при близости высших властей. Пленные сбились в кучу, их столкнули с дороги; конвойные построились.
– L'Empereur! L'Empereur! Le marechal! Le duc! [Император! Император! Маршал! Герцог!] – и только что проехали сытые конвойные, как прогремела карета цугом, на серых лошадях. Пьер мельком увидал спокойное, красивое, толстое и белое лицо человека в треугольной шляпе. Это был один из маршалов. Взгляд маршала обратился на крупную, заметную фигуру Пьера, и в том выражении, с которым маршал этот нахмурился и отвернул лицо, Пьеру показалось сострадание и желание скрыть его.
Генерал, который вел депо, с красным испуганным лицом, погоняя свою худую лошадь, скакал за каретой. Несколько офицеров сошлось вместе, солдаты окружили их. У всех были взволнованно напряженные лица.
– Qu'est ce qu'il a dit? Qu'est ce qu'il a dit?.. [Что он сказал? Что? Что?..] – слышал Пьер.
Во время проезда маршала пленные сбились в кучу, и Пьер увидал Каратаева, которого он не видал еще в нынешнее утро. Каратаев в своей шинельке сидел, прислонившись к березе. В лице его, кроме выражения вчерашнего радостного умиления при рассказе о безвинном страдании купца, светилось еще выражение тихой торжественности.
Каратаев смотрел на Пьера своими добрыми, круглыми глазами, подернутыми теперь слезою, и, видимо, подзывал его к себе, хотел сказать что то. Но Пьеру слишком страшно было за себя. Он сделал так, как будто не видал его взгляда, и поспешно отошел.
Когда пленные опять тронулись, Пьер оглянулся назад. Каратаев сидел на краю дороги, у березы; и два француза что то говорили над ним. Пьер не оглядывался больше. Он шел, прихрамывая, в гору.
Сзади, с того места, где сидел Каратаев, послышался выстрел. Пьер слышал явственно этот выстрел, но в то же мгновение, как он услыхал его, Пьер вспомнил, что он не кончил еще начатое перед проездом маршала вычисление о том, сколько переходов оставалось до Смоленска. И он стал считать. Два французские солдата, из которых один держал в руке снятое, дымящееся ружье, пробежали мимо Пьера. Они оба были бледны, и в выражении их лиц – один из них робко взглянул на Пьера – было что то похожее на то, что он видел в молодом солдате на казни. Пьер посмотрел на солдата и вспомнил о том, как этот солдат третьего дня сжег, высушивая на костре, свою рубаху и как смеялись над ним.
Собака завыла сзади, с того места, где сидел Каратаев. «Экая дура, о чем она воет?» – подумал Пьер.
Солдаты товарищи, шедшие рядом с Пьером, не оглядывались, так же как и он, на то место, с которого послышался выстрел и потом вой собаки; но строгое выражение лежало на всех лицах.
Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Тбилиси
- Скульпторы по алфавиту
- Скульпторы СССР
- Скульпторы Грузии
- Скульпторы России
- Скульпторы XX века
- Скульпторы XXI века
- Герои Социалистического Труда
- Кавалеры ордена «За заслуги перед Отечеством» 1 степени
- Кавалеры ордена «За заслуги перед Отечеством» 2 степени
- Кавалеры ордена «За заслуги перед Отечеством» 3 степени
- Кавалеры ордена «За заслуги перед Отечеством» 4 степени
- Кавалеры ордена Ленина
- Кавалеры ордена Дружбы народов
- Кавалеры ордена Почётного легиона
- Офицеры французского ордена Искусств и литературы
- Кавалеры ордена Бернардо О’Хиггинса
- Кавалеры ордена Габриэлы Мистраль
- Кавалеры ордена Гражданских заслуг (Испания)
- Награждённые медалью «Астана»
- Награждённые Почётной грамотой Президента Российской Федерации
- Кавалеры ордена имени Ахмата Кадырова
- Награждённые знаком отличия «За заслуги перед Москвой»
- Народные художники СССР
- Народные художники Российской Федерации
- Лауреаты Ленинской премии
- Лауреаты Государственной премии СССР
- Лауреаты Государственной премии РФ
- Художники по алфавиту
- Полные кавалеры ордена «За заслуги перед Отечеством»
- Художники-соцреалисты СССР
- Художники-соцреалисты России
- Художники-соцреалисты Грузии
- Лауреаты Государственной премии РФ в области литературы и искусства
- Церетели
- Действительные члены Академии художеств СССР
- Действительные члены РАХ
- Почётные члены РАО
- Народные депутаты СССР от творческих союзов
- Члены Союза художников СССР
- Члены КПСС
- Члены Общественной палаты России (2006—2008)
- Члены Общественной палаты России (2008—2010)
- Члены Общественной палаты России (2010—2012)
- Члены Общественной палаты России (2012—2014)
- Скульпторы Российской Федерации
- Скульпторы-монументалисты СССР
