Зурен, Фриц

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Фриц Зурен
Дата рождения

10 июня 1908(1908-06-10)

Место рождения

Фарель
Нижняя Саксония
Германская империя

Дата смерти

12 июля 1950(1950-07-12) (42 года)

Место смерти

Раштатт

Принадлежность

Третий рейх

Род войск

Войска СС

Годы службы

19311945

Звание

гауптштурмфюрер СС

Фриц Зурен (нем. Fritz Suhren; 10 июня 1908, Фарель, Нижняя Саксония, Германская империя — 12 июля 1950, Раштатт) — нацистский военный преступник, гауптштурмфюрер СС, комендант концентрационного лагеря Равенсбрюк (сентябрь 1942 — апрель 1945).



Биография

Член НСДАП с декабря 1928 года. С декабря 1931 года служил в СС.

До 1942 года — в разных концлагерях на территории Третьего рейха, был среди руководящего состава концентрационного лагеря (Lagerführer) Заксенхаузен. К лету 1942 года служил в должности лагерфюрера (заместителя коменданта) лагеря Равенсбрюк. 1 августа 1942 года назначен комендантом Равенсбрюка и исполнял обязанности до конца существования концлагеря.

После вступления в должность в 1942 году применял разнообразные методы массового уничтожения заключенных из-за непосильной работы, уменьшения норм пищи и т. д. Получал наслаждение, наблюдая за медленными казнями узников и страданиями жертв. Нёс ответственность не только за убийства заключенных, жестокое обращение и содействие доктору Гебхардту в осуществлении преступных медицинских экспериментов над заключенными концлагеря, но и создание в январе 1945 года импровизированной газовой камеры в небольшом концлагере Акермарк (Uckermark), филиале лагеря Раверсбрюк в Фюрстенберге. До апреля 1945 года в ней были уничтожены около 6000, главным образом, женщин-узниц и детей, которые не могли выполнять тяжёлый физический труд.

Одной из узниц концлагеря Равенсбрюк была агент британской разведки Одетта Хэллоус, утверждавшая, что является женой Питера Черчилля — племянника Уинстона Черчилля. Зурен, сдавшийся американским войскам, специально забрал Хэллоус с собой, чтобы сообщить об этом будущему суду и добиться смягчения наказания.

После войны Зурен предстал перед судом британского военного трибунала в Гамбурге в качестве главного обвиняемого на первом процессе лагерной команды Равенсбрюка. Однако ему вместе с другим военным преступником Гансом Пфлаумом удалось бежать из тюрьмы. Фриц Зурен скрывался в Баварии под фальшивой фамилией. Покидая концлагерь, он забрал с собой большое количество ценностей, ранее принадлежавших жертвам Равенбрюка. Полиции все же удалось вновь его арестовать. Выжившие узники подтвердили его личность. Фриц Зурен был передан французским оккупационным властям.

Военный трибунал в Раштатте 10 марта 1950 года приговорил его к смертной казни. Приговор приведен в исполнение 12 июня 1950 года. Военные преступники Фриц Зурен и Ганс Пфлаум, также пойманный и осуждëнный, были расстреляны в лесу близ Раштатта.

Напишите отзыв о статье "Зурен, Фриц"

Ссылки

  • [www.pinterest.com/pin/307089268311578273/]

Отрывок, характеризующий Зурен, Фриц

– Тит, а Тит! – сказал берейтор.
– Чего? – рассеянно отвечал старик.
– Тит! Ступай молотить.
– Э, дурак, тьфу! – сердито плюнув, сказал старик. Прошло несколько времени молчаливого движения, и повторилась опять та же шутка.
В пятом часу вечера сражение было проиграно на всех пунктах. Более ста орудий находилось уже во власти французов.
Пржебышевский с своим корпусом положил оружие. Другие колонны, растеряв около половины людей, отступали расстроенными, перемешанными толпами.
Остатки войск Ланжерона и Дохтурова, смешавшись, теснились около прудов на плотинах и берегах у деревни Аугеста.
В 6 м часу только у плотины Аугеста еще слышалась жаркая канонада одних французов, выстроивших многочисленные батареи на спуске Праценских высот и бивших по нашим отступающим войскам.
В арьергарде Дохтуров и другие, собирая батальоны, отстреливались от французской кавалерии, преследовавшей наших. Начинало смеркаться. На узкой плотине Аугеста, на которой столько лет мирно сиживал в колпаке старичок мельник с удочками, в то время как внук его, засучив рукава рубашки, перебирал в лейке серебряную трепещущую рыбу; на этой плотине, по которой столько лет мирно проезжали на своих парных возах, нагруженных пшеницей, в мохнатых шапках и синих куртках моравы и, запыленные мукой, с белыми возами уезжали по той же плотине, – на этой узкой плотине теперь между фурами и пушками, под лошадьми и между колес толпились обезображенные страхом смерти люди, давя друг друга, умирая, шагая через умирающих и убивая друг друга для того только, чтобы, пройдя несколько шагов, быть точно. так же убитыми.
Каждые десять секунд, нагнетая воздух, шлепало ядро или разрывалась граната в средине этой густой толпы, убивая и обрызгивая кровью тех, которые стояли близко. Долохов, раненый в руку, пешком с десятком солдат своей роты (он был уже офицер) и его полковой командир, верхом, представляли из себя остатки всего полка. Влекомые толпой, они втеснились во вход к плотине и, сжатые со всех сторон, остановились, потому что впереди упала лошадь под пушкой, и толпа вытаскивала ее. Одно ядро убило кого то сзади их, другое ударилось впереди и забрызгало кровью Долохова. Толпа отчаянно надвинулась, сжалась, тронулась несколько шагов и опять остановилась.
Пройти эти сто шагов, и, наверное, спасен; простоять еще две минуты, и погиб, наверное, думал каждый. Долохов, стоявший в середине толпы, рванулся к краю плотины, сбив с ног двух солдат, и сбежал на скользкий лед, покрывший пруд.
– Сворачивай, – закричал он, подпрыгивая по льду, который трещал под ним, – сворачивай! – кричал он на орудие. – Держит!…
Лед держал его, но гнулся и трещал, и очевидно было, что не только под орудием или толпой народа, но под ним одним он сейчас рухнется. На него смотрели и жались к берегу, не решаясь еще ступить на лед. Командир полка, стоявший верхом у въезда, поднял руку и раскрыл рот, обращаясь к Долохову. Вдруг одно из ядер так низко засвистело над толпой, что все нагнулись. Что то шлепнулось в мокрое, и генерал упал с лошадью в лужу крови. Никто не взглянул на генерала, не подумал поднять его.
– Пошел на лед! пошел по льду! Пошел! вороти! аль не слышишь! Пошел! – вдруг после ядра, попавшего в генерала, послышались бесчисленные голоса, сами не зная, что и зачем кричавшие.