Зу Нувас

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Зу Нувас Юсуф Асар Ясар (Масрук)»)
Перейти к: навигация, поиск

Зу Нувас Юсуф Асар Ясар (Масрук) (אכסונדון в Талмуде К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2933 дня], Ду-Нувас Цура Юсуф ибн-Тубан Асад Абу-Кариб; погиб в 525 г.) был йеменским царём, последним правителем независимого Химьяритского царства. По некоторым преданиям, он принял иудаизм под именем Юсуфа (Иосиф) после воцарения на троне (515 г.), придя к власти сместив узурпатора Ханиах Януф Зу Шантир. Зу Нувас поддерживал отношения с еврейскими законоучителями Тверии, бывшей в то время главным еврейским центром в Израиле. По арабским источникам, его подданные тоже приняли иудаизм.





Начало преследований христиан

Ещё в начале своего правления Зу Нувас уничтожил проходивших через Химьяр в Эфиопию ромейских купцов и вообще перекрыл торговлю Аксума с Византией (есть мнение, что он сделал это в отместку за убийство еврейского торговца эфиопами и за сожжение синагоги в Византии). Убытки для этих двух союзных стран были колоссальные, экономика же Химьяра не слишком пострадала: наоборот, у персов и иудеев не стало ромейских конкурентов. Аксумский царь Калеб/Элесбоа прислал сначала «ноту протеста», а когда она не сработала, захватил Химьяр и удалился, оставив гарнизоны в столице Тафар и, возможно, в крупном торговом городе Наджран. Сам же, дабы закрепить союз с Византией, принял христианство, что до этого, видимо, уже сделали многие из его окружения.

Зу Нувас спасся бегством, собрал сторонников (среди которых были вовсе не только иудеи, но и язычники) и зимой 522 года, когда приход подкрепления из Аксума был невозможен, подступил с войском к Зафару. Гарнизон сражался так отчаянно, что химьяриты не смогли взять город штурмом. Тогда Зу Нувас послал эфиопским представителям письмо с клятвой «Адонаем, небесным сводом и Торой» не причинять им вреда, если они сдадут столицу. Письмо передали два иудейских священника из Тивериады и два христианских священника-несторианца из Хирты Наамановой. 300 воинов эфиопского гарнизона вышли за стены, сдались и были перебиты той же ночью. Затем в Тафаре сожгли церковь с оставшимися 280 эфиопами и началась резня. Зу Нувас приказал уничтожить всех христиан, поскольку именно христиане сотрудничали с захватчиками.

Затем настала очередь Наджрана. Город населяли множество христиан, вся его элита была христианской и торговала с Византией и Эфиопией. Зу Нувас отправил сначала послание жителям, упрекая их в мятеже против законного властителя, и этнарх города и всей области Харит (св. Арефа Эфиопский) вывел было всех боеспособных христиан ему навстречу (с целью покаяния и сдачи), но услышав о жестоких расправах в Тафаре найранцы вернулись за стены. Посланные в Наджран войска не смогли взять город, пришлось Зу Нувасу со всеми военачальниками и основной армией его осадить. Появился он неожиданно, захватив жителей предместий врасплох, свободных перебил, рабов раздарил сторонникам, предместья выжег.

Но и многодневная осада с применением осадных орудий результата не дала, и тогда Зу Нувас предложил горожанам заплатить ему выкуп «по элкаде с души», что и было исполнено: к нему вышли 150 виднейших граждан, доставив 130 талантов золота. С ними Зу Нувас обошёлся милостиво, но это уже не имело значения: вскорости по требованию народных масс ворота были открыты и город сдался. После чего Зу Нувас подверг поголовному истреблению богатые христианские кланы, правившие городом (около 770 человек). Казнью руководил его полководец Зу Язан. Преследования христиан прокатились по другим городам Химьяра: Хадрамауту, Марибу, Хаджарену. Некий Аумейах отправился от их имени с просьбой о помощи в Абиссинию, а затем и в Византию.

Падение и гибель

На этом Зу Нувас не успокоился: он отправил послание в Хирту, находившуюся под иранским протекторатом, с просьбой к царю Мундару уничтожить всех христиан на его территории, обещая дать ему «вес трёх тысяч денариев». В это самое время с противоположным предложением союза в Хирту прибыли посольство Юстина I во главе с пресвитером Авраамом бар Еупорос (этнарх арабов-христиан из ирано-византийского пограничья Аггей), а в поддержку химьяритам явился несторианский епископ Сила из Персии.

Первоначально Мундар прочёл послание Зу Нуваса перед войском и призвал служивших в нём христиан отречься, но получил отпор от представителей сильных кланов, многие из которых придерживались христианства поколениями. Действовать круто он не решился, и, в конце концов, пресвитер даже сумел склонить Мундара к союзу с Византией. Византия прислала в помощь царю Калеб/Элесбоа свой флот, возглавляемый Юстинианом I, и тот высадился в Химьяре во главе эфиопского войска, приплыв на 70 кораблях (впрочем, часть из них потерпели крушение в пути). Высадка происходила в двух местах, причём когда основные силы пересаживались в лодки, конные химьяриты во главе с Зу Нувасом попытались высадке помешать, но потерпели поражение, Зу Нувас погиб.

Источники

  • [www.krotov.info/libr_min/p/pigulevs/pigulev20.html Нина Пигулевская, «Византия на путях в Индию. Из истории торговли Византии с Востоком в IV—VI вв.» с сайта библиотеки Кротова].

Напишите отзыв о статье "Зу Нувас"

Ссылки

"Этот текст был взят из ЖЖ сообщества jewish_past [community.livejournal.com/jewish_past/7640.html#cutid1], автор текста — ЖЖ-юзер bustanai/

  • [www.eleven.co.il/article/11650 Зу Нувас Юсуф] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
  • [www.eleven.co.il/article/14527 Химьяр] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
  • [www.jewishencyclopedia.com/view.jsp?artid=319&letter=D jewishencyclopedia.com]
  • [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Aethiopien/Aksum/Inschriften_2/inschrift_kaleba_I.phtml?id=6620 Надпись аксумского царя Калеба — Элла-Асбахи о походе на агуэзат и против Химьяра]
  • [www.vostlit.info/Texts/rus/Prokop/framepers12.htm Прокопий Кесарийский «Война с персами» Книга I, глава XX]
  • [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Aethiopien/Aksum/Inschriften_2/istor_zit_nagrana.phtml?id=6625 «История жителей Награна и мученичество святого Хирута и его сотоварищей, которое произошло в 5-й год правления царя Юстина и от Адама до того времени — 6033 года, а от Александра до него — 8 <3> 5 лет»]
  • [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Aethiopien/Aksum/Inschriften_2/buch_chimjarit.phtml?id=6624 «Книга химьяритов»]

Отрывок, характеризующий Зу Нувас

Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.


В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.