Зхоб (округ)
Страна | |
---|---|
Статус |
Округ |
Административный центр | |
Население (1998) |
275 142 человек |
Плотность |
13,6 чел./км² |
Площадь |
20 297 км² |
Зхоб[1] (Жоб; урду ضلع ژوب /ʒoːb/, англ. Zhob District) — один из 30 округов пакистанской провинции Белуджистан. Административный центр — город Зхоб.
География
Площадь округа — 20 297 км². На севере граничит с территорией Афганистана, на северо-востоке — с округом Ширани, на востоке — с округом Мусахель, на западе и юге — с округом Килла-Сайфулла, на юго-западе — с округом Лоралай.
Административно-территориальное деление
Округ делится на два техсила, которые в свою очередь подразделяются на 16 союзных советов:
- Зхоб (14 союзных советов)
- Какар-Хурасан (2 союзных совета)
Население
По данным переписи 1998 года, население округа составляло 275 142 человека, из которых мужчины составляли 54,44 %, женщины — соответственно 45,56 %. Уровень грамотности населения (от 10 лет и старше) составлял 16,8 %. Уровень урбанизации — 15,93 %. Средняя плотность населения — 13,6 чел./км². В национальном составе преобладают представители различных пуштунских племён.
Напишите отзыв о статье "Зхоб (округ)"
Примечания
- ↑ Так этот топоним пишется на русскоязычных картах.
Ссылки
- [www.census.gov.pk/BALOCHISTAN/ZHOB.htm ZHOB DISTRICT AT A GLANCE] (англ.)
- [www.nrb.gov.pk/lg_election/union.asp?district=83&dn=Zhob Tehsils & Unions in the District of Zhob] (англ.)
- [www.balochistan.gov.pk/DistrictProfile/DDP%20Final%202012/Zhob/Zhob%20book%20final.pdf District Development Profile 2011] (англ.)
Это заготовка статьи по географии Пакистана. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
Отрывок, характеризующий Зхоб (округ)
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.