Зыбин, Ефим Сергеевич

Ефим Сергеевич Зыбин
Дата рождения	25 декабря 1894(1894-12-25)
Место рождения	деревня Васильевка, Александровская волость, Задонский уезд, Воронежская губерния, Российская империя
Дата смерти	25 августа 1946(1946-08-25) (51 год)
Место смерти	Москва, СССР
Принадлежность	Российская империя Российская империя РСФСР РСФСР СССР СССР
Род войск	кавалерия
Годы службы	1914—1917; 1918—1923; 1923—1941
Звание
Командовал	36-я кавалерийская дивизия
Сражения/войны	Первая мировая война, Гражданская война, Великая Отечественная война
Награды и премии

Ефи́м Серге́евич Зы́бин (1894—1946) — советский военачальник, генерал-майор (1940), участник Первой мировой, Гражданской и Великой Отечественной войн. В 1941 году попал в немецкий плен, после войны арестован в СССР и расстрелян.

Биография

Ефим Зыбин родился 25 декабря 1894 года в деревне Васильевка Александровской волости Задонского уезда Воронежской губернии (ныне — в Липецком районе Липецкой области) в крестьянской семье. Окончив сельскую школу, работал батраком.

С 1914 года (по другим данным — с 1915) по мобилизации служил в царской армии, по 1917 год принимал участие в Первой мировой войне рядовым лейб-гвардии Семёновского полка.

1 декабря (по другим данным — в сентябре) 1918 года добровольно вступил в Рабоче-Крестьянскую Красную Армию. В 1919 году окончил 4-е Орловские кавалерийские командные курсы; с сентября 1919 года служил там же: командир взвода, начальник хозяйственной команды, командир кавалерийского дивизиона курсантов (май — ноябрь 1921). В этой должности участвовал в подавлении восстания Антонова на Тамбовщине.

С декабря 1921 года — комендант Управления вузов Орловского округа, с марта 1922 — начальник хозяйственной команды 4-х Орловских кавалерийских курсов. В 1922 году был арестован Орловской губернской ЧК за должностные преступления; в январе 1923 года уволен в запас.

С сентября 1923 года по направлению Орловского губернского военкомата учился в Петроградской кавалерийской школе, затем служил там же командиром взвода и курсовым командиром. В 1927 году вступил в ВКП(б). С мая 1931 года, по окончании кавалерийской школы в Новочеркасске, — командир эскадрона, кавалерийского дивизиона Объединённой кавалерийской школы им. 1-й конной армии. В 1933 году окончил объединённую кавалерийскую школу в Москве, после чего занимал должность её начальника. В мае 1935 года назначен начальником полковой школы 118-го кавалерийского полка 30-й кавалерийской дивизии Ленинградского округа. С февраля 1937-го — помощник командира полка по материальному обеспечению; 8 августа 1936 года ему было присвоено звание полковника. С февраля 1937 года служил в Народном комиссариате обороны СССР помощником начальника 1-го отделения Отдела по ремонтированию конского состава РККА, затем — командиром 62-го кавалерийского полка (с мая 1938), помощником командира Особой Краснознаменной кавалерийской дивизии им. Сталина (с октября 1938). В 1938 году был арестован органами НКВД по подозрению в антисоветском военном заговоре, но вскоре был освобождён. В июле (по другим данным — в апреле) 1939 года назначен командиром 36-й кавалерийской дивизии в Белорусском военном округе. 1 ноября 1939 года присвоено звание комбриг, 4 июня 1940 года — генерал-майор.

В начале Великой Отечественной войны дивизия Зыбина принимала активное участие в боевых действиях. Под его командованием она участвовала в приграничных боях с немецкими войсками и была разгромлена. Скрываясь около двух месяцев, 22 августа 1941 года под Пуховичами Минской области (по другим данным — в районе дер. Клетное Волковысского района) попал в немецкий плен. Первоначально Зыбин содержался в лагере для военнопленных в Борисове, затем 18 сентября 1941 года он был переправлен в офицерский лагерь Хаммельбург, затем содержался в Нюрнберге и Вайсенбурге. В лагерях Зыбин был замечен в ведении антисоветской агитации и сотрудничестве с администрацией, в частности, он предлагал сформировать охранный батальон из военнопленных и предложил свои услуги в качестве командира этого батальона, был комендантом Хаммельбургского лагеря военнопленных.

За измену Родине Зыбин 13 октября 1942 года Военной коллегией Верховного суда Союза ССР заочно приговорён к расстрелу.

4 мая 1945 года Зыбин был освобождён американцами. Через советскую военную миссию по репатриации в Париже он был переправлен в Москву. Подвергся проверке в органах НКВД, был арестован. Военная коллегия Верховного Суда СССР приговорила Ефима Зыбина за потерю управления дивизией и антисоветскую агитацию в плену к высшей мере наказания. Приговор был приведён в исполнение 25 августа 1946 года.

Обоснованность осуждения генерала Зыбина за измену Родине была подтверждена Главной военной прокуратурой России 17 сентября 2002 года.

Семья

Жена — Вера Алексеевна Зыбина; Особым совещанием при НКВД СССР 26 июня 1943 года, как член семьи изменника Родины, осуждена на 5 лет ссылки в Омскую область.

Литература

• Свердлов Ф. Д. Советские генералы в плену. — М.: Изд-во фонда «Холокост», 1999. — 246 с. — 500 экз.
• Смыслов О. С. Глава 2: В Белостокско-Минском сражении и после // Сталинские генералы в плену. — М.: Вече, 2014. — 382 с. — (Военные тайны XX века). — ISBN 978-5-4444-2095-9.
• Смыслов О. С. Глава 9: Возвращение из плена // Сталинские генералы в плену. — М.: Вече, 2014. — 382 с. — (Военные тайны XX века). — ISBN 978-5-4444-2095-9.
• Смыслов О. С. Глава 10: Генеральский плен на весах правосудия // Сталинские генералы в плену. — М.: Вече, 2014. — 382 с. — (Военные тайны XX века). — ISBN 978-5-4444-2095-9.

Отрывок, характеризующий Зыбин, Ефим Сергеевич

Ехавшие, спустившись под гору, скрылись из вида и через несколько минут опять показались. Впереди усталым галопом, погоняя нагайкой, ехал офицер – растрепанный, насквозь промокший и с взбившимися выше колен панталонами. За ним, стоя на стременах, рысил казак. Офицер этот, очень молоденький мальчик, с широким румяным лицом и быстрыми, веселыми глазами, подскакал к Денисову и подал ему промокший конверт.
– От генерала, – сказал офицер, – извините, что не совсем сухо…
Денисов, нахмурившись, взял конверт и стал распечатывать.
– Вот говорили всё, что опасно, опасно, – сказал офицер, обращаясь к эсаулу, в то время как Денисов читал поданный ему конверт. – Впрочем, мы с Комаровым, – он указал на казака, – приготовились. У нас по два писто… А это что ж? – спросил он, увидав французского барабанщика, – пленный? Вы уже в сраженье были? Можно с ним поговорить?
– Ростов! Петя! – крикнул в это время Денисов, пробежав поданный ему конверт. – Да как же ты не сказал, кто ты? – И Денисов с улыбкой, обернувшись, протянул руку офицеру.
Офицер этот был Петя Ростов.
Во всю дорогу Петя приготавливался к тому, как он, как следует большому и офицеру, не намекая на прежнее знакомство, будет держать себя с Денисовым. Но как только Денисов улыбнулся ему, Петя тотчас же просиял, покраснел от радости и, забыв приготовленную официальность, начал рассказывать о том, как он проехал мимо французов, и как он рад, что ему дано такое поручение, и что он был уже в сражении под Вязьмой, и что там отличился один гусар.
– Ну, я г'ад тебя видеть, – перебил его Денисов, и лицо его приняло опять озабоченное выражение.
– Михаил Феоклитыч, – обратился он к эсаулу, – ведь это опять от немца. Он пг'и нем состоит. – И Денисов рассказал эсаулу, что содержание бумаги, привезенной сейчас, состояло в повторенном требовании от генерала немца присоединиться для нападения на транспорт. – Ежели мы его завтг'а не возьмем, они у нас из под носа выг'вут, – заключил он.
В то время как Денисов говорил с эсаулом, Петя, сконфуженный холодным тоном Денисова и предполагая, что причиной этого тона было положение его панталон, так, чтобы никто этого не заметил, под шинелью поправлял взбившиеся панталоны, стараясь иметь вид как можно воинственнее.
– Будет какое нибудь приказание от вашего высокоблагородия? – сказал он Денисову, приставляя руку к козырьку и опять возвращаясь к игре в адъютанта и генерала, к которой он приготовился, – или должен я оставаться при вашем высокоблагородии?
– Приказания?.. – задумчиво сказал Денисов. – Да ты можешь ли остаться до завтрашнего дня?
– Ах, пожалуйста… Можно мне при вас остаться? – вскрикнул Петя.
– Да как тебе именно велено от генег'ала – сейчас вег'нуться? – спросил Денисов. Петя покраснел.
– Да он ничего не велел. Я думаю, можно? – сказал он вопросительно.
– Ну, ладно, – сказал Денисов. И, обратившись к своим подчиненным, он сделал распоряжения о том, чтоб партия шла к назначенному у караулки в лесу месту отдыха и чтобы офицер на киргизской лошади (офицер этот исполнял должность адъютанта) ехал отыскивать Долохова, узнать, где он и придет ли он вечером. Сам же Денисов с эсаулом и Петей намеревался подъехать к опушке леса, выходившей к Шамшеву, с тем, чтобы взглянуть на то место расположения французов, на которое должно было быть направлено завтрашнее нападение.
– Ну, бог'ода, – обратился он к мужику проводнику, – веди к Шамшеву.
Денисов, Петя и эсаул, сопутствуемые несколькими казаками и гусаром, который вез пленного, поехали влево через овраг, к опушке леса.


Дождик прошел, только падал туман и капли воды с веток деревьев. Денисов, эсаул и Петя молча ехали за мужиком в колпаке, который, легко и беззвучно ступая своими вывернутыми в лаптях ногами по кореньям и мокрым листьям, вел их к опушке леса.
Выйдя на изволок, мужик приостановился, огляделся и направился к редевшей стене деревьев. У большого дуба, еще не скинувшего листа, он остановился и таинственно поманил к себе рукою.
Денисов и Петя подъехали к нему. С того места, на котором остановился мужик, были видны французы. Сейчас за лесом шло вниз полубугром яровое поле. Вправо, через крутой овраг, виднелась небольшая деревушка и барский домик с разваленными крышами. В этой деревушке и в барском доме, и по всему бугру, в саду, у колодцев и пруда, и по всей дороге в гору от моста к деревне, не более как в двухстах саженях расстояния, виднелись в колеблющемся тумане толпы народа. Слышны были явственно их нерусские крики на выдиравшихся в гору лошадей в повозках и призывы друг другу.
– Пленного дайте сюда, – негромко сказал Денисоп, не спуская глаз с французов.
Казак слез с лошади, снял мальчика и вместе с ним подошел к Денисову. Денисов, указывая на французов, спрашивал, какие и какие это были войска. Мальчик, засунув свои озябшие руки в карманы и подняв брови, испуганно смотрел на Денисова и, несмотря на видимое желание сказать все, что он знал, путался в своих ответах и только подтверждал то, что спрашивал Денисов. Денисов, нахмурившись, отвернулся от него и обратился к эсаулу, сообщая ему свои соображения.
Петя, быстрыми движениями поворачивая голову, оглядывался то на барабанщика, то на Денисова, то на эсаула, то на французов в деревне и на дороге, стараясь не пропустить чего нибудь важного.
– Пг'идет, не пг'идет Долохов, надо бг'ать!.. А? – сказал Денисов, весело блеснув глазами.
– Место удобное, – сказал эсаул.
– Пехоту низом пошлем – болотами, – продолжал Денисов, – они подлезут к саду; вы заедете с казаками оттуда, – Денисов указал на лес за деревней, – а я отсюда, с своими гусаг'ами. И по выстг'елу…
– Лощиной нельзя будет – трясина, – сказал эсаул. – Коней увязишь, надо объезжать полевее…
В то время как они вполголоса говорили таким образом, внизу, в лощине от пруда, щелкнул один выстрел, забелелся дымок, другой и послышался дружный, как будто веселый крик сотен голосов французов, бывших на полугоре. В первую минуту и Денисов и эсаул подались назад. Они были так близко, что им показалось, что они были причиной этих выстрелов и криков. Но выстрелы и крики не относились к ним. Низом, по болотам, бежал человек в чем то красном. Очевидно, по нем стреляли и на него кричали французы.
– Ведь это Тихон наш, – сказал эсаул.
– Он! он и есть!
– Эка шельма, – сказал Денисов.
– Уйдет! – щуря глаза, сказал эсаул.
Человек, которого они называли Тихоном, подбежав к речке, бултыхнулся в нее так, что брызги полетели, и, скрывшись на мгновенье, весь черный от воды, выбрался на четвереньках и побежал дальше. Французы, бежавшие за ним, остановились.
– Ну ловок, – сказал эсаул.
– Экая бестия! – с тем же выражением досады проговорил Денисов. – И что он делал до сих пор?
– Это кто? – спросил Петя.
– Это наш пластун. Я его посылал языка взять.
– Ах, да, – сказал Петя с первого слова Денисова, кивая головой, как будто он все понял, хотя он решительно не понял ни одного слова.
Тихон Щербатый был один из самых нужных людей в партии. Он был мужик из Покровского под Гжатью. Когда, при начале своих действий, Денисов пришел в Покровское и, как всегда, призвав старосту, спросил о том, что им известно про французов, староста отвечал, как отвечали и все старосты, как бы защищаясь, что они ничего знать не знают, ведать не ведают. Но когда Денисов объяснил им, что его цель бить французов, и когда он спросил, не забредали ли к ним французы, то староста сказал, что мародеры бывали точно, но что у них в деревне только один Тишка Щербатый занимался этими делами. Денисов велел позвать к себе Тихона и, похвалив его за его деятельность, сказал при старосте несколько слов о той верности царю и отечеству и ненависти к французам, которую должны блюсти сыны отечества.