Модзелевский, Зыгмунт

Зыгмунт Модзелевский Zygmunt Modzelewski
Награды:

Зы́гмунт Модзеле́вский (польск. Zygmunt Modzelewski; 15 апреля 1900, Ченстохова, Царство Польское, Российская Империя, ныне Ченстохова Польша — 18 июня 1954, Варшава, Польша) — польский политический и общественный деятель, дипломат. Приёмный отец Кароля Модзелевского.

Биография

В 1918 году вступил в коммунистическую партию. С 1923 года жил во Франции. В 1924—1937 годах член ЦК компартии Франции. С 1937 года жил в СССР. В 1943 году был одним из организаторов Союза польских патриотов. В январе—июне 1945 года состоял послом Польши в СССР. В 1947—1951 годах Министр иностранных дел Польши. В 1951 году становится ректором Института общественных наук при ЦК ПОРП и членом Президиума Польской АН. С 1945 года член ЦК Польской рабочей партии (позже ставшей ПОРП).

Награды

• 1946 — Орден «Крест Грюнвальда» 3-го класса
• 1947 — Орден Белого льва
• 1949 — Орден Возрождения Польши 2-го класса
• 1950 — Орден «Знамя Труда» 1-го класса
• 1954 — Орден Строителей Народной Польши
•  ? — Орден Данеброг

Литература

• Малая советская энциклопедия, 3-е издание. / Главный редактор Б. А. Введенский., Т. 6. — М., БСЭ, 1958. — с. 83.

Ссылки

Политика   История   Польша

Отрывок, характеризующий Модзелевский, Зыгмунт

– Ничего, – сказала княжна Марья, лучистыми глазами твердо глядя на невестку. Она решилась не говорить ей и уговорила отца скрыть получение страшного известия от невестки до ее разрешения, которое должно было быть на днях. Княжна Марья и старый князь, каждый по своему, носили и скрывали свое горе. Старый князь не хотел надеяться: он решил, что князь Андрей убит, и не смотря на то, что он послал чиновника в Австрию розыскивать след сына, он заказал ему в Москве памятник, который намерен был поставить в своем саду, и всем говорил, что сын его убит. Он старался не изменяя вести прежний образ жизни, но силы изменяли ему: он меньше ходил, меньше ел, меньше спал, и с каждым днем делался слабее. Княжна Марья надеялась. Она молилась за брата, как за живого и каждую минуту ждала известия о его возвращении.


– Ma bonne amie, [Мой добрый друг,] – сказала маленькая княгиня утром 19 го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, – была такая, что она еще более напоминала об общей печали.
– Ma bonne amie, je crains que le fruschtique (comme dit Фока – повар) de ce matin ne m'aie pas fait du mal. [Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне не было дурно.]
– А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке.
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.