Зыков, Владимир Павлович

Зыков Владимир Павлович
Дата рождения:	1855(1855)
Место рождения:	Российская империя
Гражданство:	Российская империя Российская империя
Дата смерти:	1913(1913)
Место смерти:	Российская империя

Владимир Павлович Зыков (1855—1913) — профессор, русский учёный.

Магистр зоологии (1903), профессор высшего оклада (1909), декан инженерно-мелиоративного факультета (1910—1912), декан сельскохозяйственного факультета (1912—1913), ректор Донского политехнического института (ДПИ, апрель-август 1910 года).

Биография

Родился в 1855 году.

Окончил естественное отделение физико-математического факультета Московского университета; приват-доцент — с 1884 года.

Преподавал в ряде средних учебных заведений Москвы, а в 1900—1907 годы — на кафедре энтомологии Московского сельскохозяйственного института.

Был в числе сотрудников Донского политехнического института, которые провели в нём первые учебные занятия. Преподавал зоологию на инженерно-мелиоративном, горном, химическом факультетах института. Наряду с Н. Н. Зининым был одним из первых двух научных работников ДПИ, имевших звание профессора.

Организатор Высших женских курсов в Новочеркасске.

Занимался как зоолог изучением всех типов беспозвоночных за исключением иглокожих. Благодаря его исследованиям были значительно расширены сведения о фауне Волги. Магистерскую диссертацию выполнил на тему: «Материалы по фауне Волги и гидрофауне Саратовской губернии». Занимался вопросами систематизации насекомых. Подготовил на эту тему докторскую диссертацию.

Умер в 1913 году.

Источник

• Данцев А. А. Университет — любовь моя. Страницы истории первого донского вуза. Новочеркасск, 1997. Стр. 226—227.

Ссылки

• [sf.npi-tu.ru/index.php?id=30 Строительный факультет]

Отрывок, характеризующий Зыков, Владимир Павлович

Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!