Зыков, Николай Викторович

Николай Зыков
Род деятельности:	кукольник, артист эстрады, актёр, театральный режиссёр, художник, конструктор, мастер по изготовлению кукол
Награды и премии:

Николай Зыков — советский и российский кукольник, артист эстрады, актёр, режиссёр, художник, конструктор, мастер по изготовлению кукол.

Биография

Николай Зыков родился 8 мая 1965 г. в Москве в семье инженеров, чья жизнь не была связана с искусством. Отец — Зыков Виктор Иванович — учёный-физик, изобретатель, кандидат наук. Мать — Зыкова (Смыслова) Татьяна Николаевна — инженер химик-технолог, педагог.

В 5 лет родители отвели маленького Николая на кукольное представление в театр своего дальнего родственника. Николай Зыков — правнучатый племянник Сергея Владимировича Образцова.

Под впечатлением от увиденного он создал свой домашний кукольный театр и показывал представления своим родителям и младшей сестре. В то время Николай не делал своих кукол сам, а присоединял нитки и проволоку к детским игрушкам.

Образование

• 1972-1982 — Общеобразовательная школа — обязательное общее образование.
• 1972-1973 — Московская хоровая капелла мальчиков — фортепиано, хор, сольфеджио.
• 1972-1979 — Детская музыкальная школа № 62 г. Москвы — фортепиано, вокал, сольфеджио, музыкальная литература, музыкальная композиция.
• 1977-1983 — Кукольная студия Аркадия Ковтуна — рисование, конструирование кукол, изготовление кукол, кукловождение.
• 1980-1982 — Театральная студия Татьяны Каковкиной — актёрское мастерство, сценическое движение, мелодекламация.
• 1982-1988 — Московский авиационный институт (национальный исследовательский университет), факультет № 9 Прикладная механика — конструирование электромеханических систем.

C 1977 г. Николай Зыков начал сам изготавливать кукол и выступать с ними на сцене.

В 1980 г. Николай Зыков создал свою первую кукольную миниатюру. Его репертуар постоянно увеличивался, что давало возможность создать своё собственное кукольное представление. Премьера состоялась в 1985 году в концертном зале космодрома Байконур. В том же году в Москве состоялась премьера первого сольного представления Николая Зыкова в двух отделениях и был создан Театр Николая Зыкова.

Куклы

Николай Зыков создал более 100 кукольных музыкальных миниатюр с участием кукол-марионеток, перчаточных, тростевых, гигантских, радиоуправляемых кукол и экспериментальных кукол необычных конструкций.

Творчество Николая Зыкова отличает использование новых материалов, технологий и изобретение новых конструкций управления и строения кукол:

1. изобретение и применение новых не-деревянных скелетов при изготовлении марионеток, новые конструкции уменьшают вес куклы в несколько раз и дают возможность увеличивать размер марионеток с одновременным уменьшением нагрузки на кукловода - кукла "Электронный Буратино"(1983) и другие,
2. изобретение и применение новых конструкций трансформации кукол - миниатюра "Второе рождение"(1989) и другие,
3. применение композитного материала (углепластик) для изготовления системы управления марионеток, что делает её практически невесомой и незаметной для зрителей - композиция "Весёлая компания"(1994) и другие,
4. создание радиоуправляемых кукол, исполняющих отдельные номера в представлении - кукла "Паук"(2000) и другие,
5. изобретение и применение новых конструкций, позволяющих куклам двигаться над зрителями - миниатюра "Микрокосмос"( 2002) и другие.

Представления

Николай Зыков — автор более 20 кукольных музыкальных представлений. Среди них:

• «Николай Зыков показывает своих кукол» (1985),
• «Только для взрослых» (1986),
• «От первобытного человека до инопланетян» (1989),
• «Волшебный мир марионеток» (1993),
• «Прикосновение к чуду» (1994),
• «Райская птица» (1996),
• «Динозавр и его компания» (1998),
• «Кабаре метаморфоз» (2000),
• «Кукольный бенфис» (2003),
• «Великан и другие» (2003),
• «Эксклюзив» (2006),
• «Мастерская чудес» (2007),
• «Русские куклы» (2010),
• «Радиоуправляемое кукольное шоу» (2011),
• «Световое кукольное шоу» (2012),
• «Новая анимация» (2012),
• «Сокровища востока» (2013),
• «Кукольный концерт на музыку Баха» (2014).

Телевидение

Куклы Николая Зыкова были показаны во многих популярных телевизионных передачах Центрального телевидения СССР и общероссийских телеканалах, среди них:

«Утренняя почта», «Шире круг», «Что? Где? Когда?», «…До 16 и старше», «В субботу вечером», «С утра пораньше», «До и после полуночи»,

«Аншлаг, аншлаг», «Смехопанорама», «Кривое зеркало», «Смеяться разрешается», «Смех с доставкой на дом», «Истории в деталях», «Я смогу!».

В 1986 г. он принял участие в телевизионной передаче Зиновия Гердта «В субботу вечером». В 1994—1995 гг. Николай Зыков — ведущий детской телевизионной передачи «Праздник каждый день» на канале РТР с использованием своих кукол.

Гастроли

Представления Николая Зыкова были показаны в более чем 40 странах мира:

Аргентина Бразилия Венесуэла Мексика США Исландия Эстония

Латвия Белоруссия Украина Польша Германия Бельгия Франция

Испания Италия Австрия Чехия Словакия Венгрия Россия

Болгария Греция Кипр Турция Израиль Египет ЮАР

Маврикий Сейшельские острова Иран Казахстан Узбекистан Таджикистан Афганистан

Пакистан Индия Шри-Ланка Китай Сингапур Тайвань Южная Корея

Япония

Награды

• Золотая Медаль и Диплом лауреата международного фестиваля искусств Arbeiterfestspeile, ГДР (1984)
• Медаль «За трудовую доблесть». Указ Президиума Верховного Совета СССР от 21 февраля (1986)
• Приз "Инновация в искусстве" 12-го Шанхайского Международного Фестиваля Искусств и 2-го Международного Кукольного Фестиваля "Золотая Магнолия", Китай (2010)
• Приз Всемирного Конгресса Кукольников УНИМА (2012)
• Приз Азиатско-Тихоокеанской комиссии Всемирного Союза Кукольников УНИМА (2014)

См. также

• Кукла-актёр
• Марионетка
• Кукольный театр
• Театр Николая Зыкова

Ссылки

[www.zykov.ru/russian.htm Официальный сайт Театра Николая Зыкова]

Отрывок, характеризующий Зыков, Николай Викторович

На обеде были Бессьер, Коленкур и Бертье. Наполеон встретил Балашева с веселым и ласковым видом. Не только не было в нем выражения застенчивости или упрека себе за утреннюю вспышку, но он, напротив, старался ободрить Балашева. Видно было, что уже давно для Наполеона в его убеждении не существовало возможности ошибок и что в его понятии все то, что он делал, было хорошо не потому, что оно сходилось с представлением того, что хорошо и дурно, но потому, что он делал это.
Император был очень весел после своей верховой прогулки по Вильне, в которой толпы народа с восторгом встречали и провожали его. Во всех окнах улиц, по которым он проезжал, были выставлены ковры, знамена, вензеля его, и польские дамы, приветствуя его, махали ему платками.
За обедом, посадив подле себя Балашева, он обращался с ним не только ласково, но обращался так, как будто он и Балашева считал в числе своих придворных, в числе тех людей, которые сочувствовали его планам и должны были радоваться его успехам. Между прочим разговором он заговорил о Москве и стал спрашивать Балашева о русской столице, не только как спрашивает любознательный путешественник о новом месте, которое он намеревается посетить, но как бы с убеждением, что Балашев, как русский, должен быть польщен этой любознательностью.
– Сколько жителей в Москве, сколько домов? Правда ли, что Moscou называют Moscou la sainte? [святая?] Сколько церквей в Moscou? – спрашивал он.
И на ответ, что церквей более двухсот, он сказал:
– К чему такая бездна церквей?
– Русские очень набожны, – отвечал Балашев.
– Впрочем, большое количество монастырей и церквей есть всегда признак отсталости народа, – сказал Наполеон, оглядываясь на Коленкура за оценкой этого суждения.
Балашев почтительно позволил себе не согласиться с мнением французского императора.
– У каждой страны свои нравы, – сказал он.
– Но уже нигде в Европе нет ничего подобного, – сказал Наполеон.
– Прошу извинения у вашего величества, – сказал Балашев, – кроме России, есть еще Испания, где также много церквей и монастырей.
Этот ответ Балашева, намекавший на недавнее поражение французов в Испании, был высоко оценен впоследствии, по рассказам Балашева, при дворе императора Александра и очень мало был оценен теперь, за обедом Наполеона, и прошел незаметно.
По равнодушным и недоумевающим лицам господ маршалов видно было, что они недоумевали, в чем тут состояла острота, на которую намекала интонация Балашева. «Ежели и была она, то мы не поняли ее или она вовсе не остроумна», – говорили выражения лиц маршалов. Так мало был оценен этот ответ, что Наполеон даже решительно не заметил его и наивно спросил Балашева о том, на какие города идет отсюда прямая дорога к Москве. Балашев, бывший все время обеда настороже, отвечал, что comme tout chemin mene a Rome, tout chemin mene a Moscou, [как всякая дорога, по пословице, ведет в Рим, так и все дороги ведут в Москву,] что есть много дорог, и что в числе этих разных путей есть дорога на Полтаву, которую избрал Карл XII, сказал Балашев, невольно вспыхнув от удовольствия в удаче этого ответа. Не успел Балашев досказать последних слов: «Poltawa», как уже Коленкур заговорил о неудобствах дороги из Петербурга в Москву и о своих петербургских воспоминаниях.
После обеда перешли пить кофе в кабинет Наполеона, четыре дня тому назад бывший кабинетом императора Александра. Наполеон сел, потрогивая кофе в севрской чашке, и указал на стул подло себя Балашеву.
Есть в человеке известное послеобеденное расположение духа, которое сильнее всяких разумных причин заставляет человека быть довольным собой и считать всех своими друзьями. Наполеон находился в этом расположении. Ему казалось, что он окружен людьми, обожающими его. Он был убежден, что и Балашев после его обеда был его другом и обожателем. Наполеон обратился к нему с приятной и слегка насмешливой улыбкой.
– Это та же комната, как мне говорили, в которой жил император Александр. Странно, не правда ли, генерал? – сказал он, очевидно, не сомневаясь в том, что это обращение не могло не быть приятно его собеседнику, так как оно доказывало превосходство его, Наполеона, над Александром.
Балашев ничего не мог отвечать на это и молча наклонил голову.
– Да, в этой комнате, четыре дня тому назад, совещались Винцингероде и Штейн, – с той же насмешливой, уверенной улыбкой продолжал Наполеон. – Чего я не могу понять, – сказал он, – это того, что император Александр приблизил к себе всех личных моих неприятелей. Я этого не… понимаю. Он не подумал о том, что я могу сделать то же? – с вопросом обратился он к Балашеву, и, очевидно, это воспоминание втолкнуло его опять в тот след утреннего гнева, который еще был свеж в нем.
– И пусть он знает, что я это сделаю, – сказал Наполеон, вставая и отталкивая рукой свою чашку. – Я выгоню из Германии всех его родных, Виртембергских, Баденских, Веймарских… да, я выгоню их. Пусть он готовит для них убежище в России!
Балашев наклонил голову, видом своим показывая, что он желал бы откланяться и слушает только потому, что он не может не слушать того, что ему говорят. Наполеон не замечал этого выражения; он обращался к Балашеву не как к послу своего врага, а как к человеку, который теперь вполне предан ему и должен радоваться унижению своего бывшего господина.
– И зачем император Александр принял начальство над войсками? К чему это? Война мое ремесло, а его дело царствовать, а не командовать войсками. Зачем он взял на себя такую ответственность?
Наполеон опять взял табакерку, молча прошелся несколько раз по комнате и вдруг неожиданно подошел к Балашеву и с легкой улыбкой так уверенно, быстро, просто, как будто он делал какое нибудь не только важное, но и приятное для Балашева дело, поднял руку к лицу сорокалетнего русского генерала и, взяв его за ухо, слегка дернул, улыбнувшись одними губами.
– Avoir l'oreille tiree par l'Empereur [Быть выдранным за ухо императором] считалось величайшей честью и милостью при французском дворе.
– Eh bien, vous ne dites rien, admirateur et courtisan de l'Empereur Alexandre? [Ну у, что ж вы ничего не говорите, обожатель и придворный императора Александра?] – сказал он, как будто смешно было быть в его присутствии чьим нибудь courtisan и admirateur [придворным и обожателем], кроме его, Наполеона.
– Готовы ли лошади для генерала? – прибавил он, слегка наклоняя голову в ответ на поклон Балашева.
– Дайте ему моих, ему далеко ехать…
Письмо, привезенное Балашевым, было последнее письмо Наполеона к Александру. Все подробности разговора были переданы русскому императору, и война началась.


После своего свидания в Москве с Пьером князь Андреи уехал в Петербург по делам, как он сказал своим родным, но, в сущности, для того, чтобы встретить там князя Анатоля Курагина, которого он считал необходимым встретить. Курагина, о котором он осведомился, приехав в Петербург, уже там не было. Пьер дал знать своему шурину, что князь Андрей едет за ним. Анатоль Курагин тотчас получил назначение от военного министра и уехал в Молдавскую армию. В это же время в Петербурге князь Андрей встретил Кутузова, своего прежнего, всегда расположенного к нему, генерала, и Кутузов предложил ему ехать с ним вместе в Молдавскую армию, куда старый генерал назначался главнокомандующим. Князь Андрей, получив назначение состоять при штабе главной квартиры, уехал в Турцию.
Князь Андрей считал неудобным писать к Курагину и вызывать его. Не подав нового повода к дуэли, князь Андрей считал вызов с своей стороны компрометирующим графиню Ростову, и потому он искал личной встречи с Курагиным, в которой он намерен был найти новый повод к дуэли. Но в Турецкой армии ему также не удалось встретить Курагина, который вскоре после приезда князя Андрея в Турецкую армию вернулся в Россию. В новой стране и в новых условиях жизни князю Андрею стало жить легче. После измены своей невесты, которая тем сильнее поразила его, чем старательнее он скрывал ото всех произведенное на него действие, для него были тяжелы те условия жизни, в которых он был счастлив, и еще тяжелее были свобода и независимость, которыми он так дорожил прежде. Он не только не думал тех прежних мыслей, которые в первый раз пришли ему, глядя на небо на Аустерлицком поле, которые он любил развивать с Пьером и которые наполняли его уединение в Богучарове, а потом в Швейцарии и Риме; но он даже боялся вспоминать об этих мыслях, раскрывавших бесконечные и светлые горизонты. Его интересовали теперь только самые ближайшие, не связанные с прежними, практические интересы, за которые он ухватывался с тем большей жадностью, чем закрытое были от него прежние. Как будто тот бесконечный удаляющийся свод неба, стоявший прежде над ним, вдруг превратился в низкий, определенный, давивший его свод, в котором все было ясно, но ничего не было вечного и таинственного.