Зыков, Сергей Павлович

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Зыков С. П.»)
Перейти к: навигация, поиск
Сергей Павлович Зыков

генерал-майор Сергей Павлович Зыков
Дата рождения

1830(1830)

Дата смерти

не ранее 1917

Принадлежность

Российская империя Российская империя

Род войск

артиллерия, пехота, Генштаб

Годы службы

1844—1900

Звание

генерал от инфантерии

Сражения/войны

Польское восстание

Награды и премии
отечественные
иностранные

Серге́й Па́влович Зы́ков (1830 — после 1917) — русский генерал от инфантерии, издатель и журналист, главный редактор газеты «Русский инвалид», журналов «Досуг и дело» и «Русская старина».



Биография

Родился в 1830 году, происходил из дворян Петербургской губернии. Воспитание получил в 1-м кадетском корпусе, из которого выпущен в офицеры 26 мая 1849 года; в 1856 году окончил Императорскую военную академию. В 1862 году, состоя в комиссии генерала Тотлебена, Зыков составил большую часть 1-го тома «Описания обороны Севастополя». В 1863 году участвовал в подавлении польского восстания, во время которого командовал отдельным отрядом, разбил при м. Лочине шайку повстанцев, за что был награждён золотой шашкой с надписью «За храбрость».

17 марта 1865 года Зыков был назначен членом Военно-учёного комитета Главного штаба и занимал эту должность на протяжении 35 лет, получив за это время чины генерал-майора (30 августа 1875 года) и генерал-лейтенанта (30 августа 1885 года); в отставку вышел в возрасте 70 лет 5 мая 1900 года с производством в генералы от инфантерии, с мундиром и пенсией. На 1917 год проживал в Петрограде.

С 1865 по 1868 годы Зыков редактировал «Русский инвалид», бывший в то время большой политической газетой, в которой сотрудничали: Николай Милютин, Бушен, Коялович, Бекетов, Суворин, Буренин и другие, и некоторые статьи которой читались в корректуре императором Александром II. В 1868 году Зыков был в комиссии генерал-адъютанта Сколкова для объезда и реорганизации Восточной Сибири. 30 августа 1874 года произведён в генерал-майоры. В 1878 году, в предвидении возможной войны с Англией, Зыков был назначен начальником штаба морской и береговой обороны Кронштадта. Зыков был одно время постоянным сотрудником «Отечественных записок», «Санкт-Петербургских ведомостей» и «Военного сборника», с 1875 года редактировал журнал «Досуг и дело». С 1894 по 1897 года и с 1904 по 1907 год был редактором «Русская старина». Затем он составил и издал: «Поход Перовского в Хиву в 1839 г.», «Географические и статистические очерки Царства Польского» и «Описание войны 1877—78 гг. на европейском и азиатском театрах». Затем под его редакцией изданы «Физическая география» Клодена, «Земля и Люди» и «Всеобщая география» Реклю и «История французской революции» Луи Блана; им переведены и изданы: «Тактика» Ренара и «История кампании 1815 г.» Шарраса. Кроме того, им составлено и издано большое количество популярных брошюр; совместно с А. А. Ильиным издавал журнал «Всемирный путешественник».

Имел сына Александра (1871—1916), полковника лейб-гвардии Семёновского полка, убитого в Первую мировую войну.

Награды

иностранные

Источники

  • Зыков, Сергей Павлович // Военная энциклопедия : [в 18 т.] / под ред. В. Ф. Новицкого [и др.]. — СПб. ; [М.] : Тип. т-ва И. В. Сытина, 1911—1915.</span>
  • Список генералам по старшинству. — Исправлено по 1 сентября 1886 года. — СПб.: Воен. тип., 1886. — С. 358.
  • Список генералам по старшинству. — Составлен по 1 мая 1900 года. — СПб.: Воен. тип., 1900. — С. 144.
  • Кавалеры Императорского ордена Святого Александра Невского. 1725—1917. — Т. 3. Библиографический словарь. / Авт.-сост. В. П. Пономарёв, В. М. Шабанов. — М.: Русскiий Мiръ, 2009. — C. 595.
  • Зыков С. П. [www.memoirs.ru/rarhtml/1229Zykov.htm Наброски из моей жизни] // Русская старина, 1910. — Т. 141. — № 3. — С. 622—643.

Напишите отзыв о статье "Зыков, Сергей Павлович"

Отрывок, характеризующий Зыков, Сергей Павлович

Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре: