Зюздинцы

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Зюздинские коми
Самоназвание

пермяки

Численность и ареал

Всего: 817 (2002) (общая численность в Кировской области коми)
Афанасьевский район Кировской области

Язык

верхнекамский диалект коми

Расовый тип

Сублапоноидный тип

Родственные народы

коми-пермяки, коми-зыряне

Зю́здинские ко́ми, ко́ми-зю́здинцы, зю́здинцы, (самоназвание — пермяки) — этнографическая группа коми в Афанасьевском районе (бывшей Зюздинской волости) Кировской области, ранее северо-восток Глазовского уезда Вятской губернии. Обычно считаются группой в составе коми-пермяков, однако от них зюздинцев отличает некоторая близость языка и культуры к коми-зырянам, что обусловлено историко-территориальными причинами.





Численность

Во период Российской империи коми-зюздинцы проживали в Бисеровской, Афанасьевской и Гординской волостях Глазовского уезда Вятской губернии, в 1897 году в этом уезде насчитывалось 5364 человека с родным языком пермяцким.

Согласно первой советской переписи 1926 года коми-зюздинцы проживали в Афанасьевской и Гординской волостях Омутнинского уезда Вятской губернии, общая численность в уезде — 7268 человек. В этих двух волостях насчитывалось всего 252 населённых пункта с пермским населением, в 168 из них пермяков было большинство[1].

Зюздинские пермяки как этнографическая группа к настоящему времени исчезли, влившись в состав окружающего их русского населения. Остались лишь немногочисленные старики, еще помнящие свой язык. В 50-х годах XX в. их насчитывалось свыше 7 тыс. человек[2]. В 1970 году уже было отмечено 700 пермских коми в районе[3]. Переписью 1989 года в Афанасьевском районе было зарегистрировано только 318 пермских коми[4]. В 2002 году во всей Кировской области 817 человек назвали себя «пермскими коми».

Антропология

По антропологическим признакам зюздинские коми относятся к вятско-камскому сублапоноидному типу, так же как коми-пермяки Пермского края и сысольские коми-зыряне, характеризующемуся преобладанием европеоидных черт с меньшей, но заметной монголоидной примесью[5].

Язык и культура

Говорят на особом диалекте языка коми, близком диалектам наречия пермских коми. Часто язык зюздинских пермяков воспринимается как верхнекамский диалект коми-пермяцкого языка. В настоящее время они пользуются русским языком.

Сходство с Коми языками

Некоторые причисляют к зырянскому языку ссылаясь на сходство с южным зырянским диалектом.

Таблица сходства зюздинского диалекта с северным пермяцким и южно-зырянским диалектами

Особенности Зюздинский Северно-пермяцкий Южный зырянский
Деепричастия на -иг(мунігас - при ходьбе) на - иг (мунігас) и на -ик(мунікас) на -ыг(муныгас)
Глагол третьего лица множественного числа будущего и прошедшего времени -асӧ (керасӧ — сделают), -исӧ(керисӧ — они сделали) -асӧ (керасӧ), -исӧ(керисӧ) -асны(керасны), -исны(керисны)
Выражение оптативного значения глаголом

в связке

с частицей "мед" чаще с частицей "мед", редко с "ась" с частицей "мед"
Глагол второго лица множественного числа настоящего и прошедшего времени -анӧ(керанӧ — сделаете), -инӧ(керинӧ — вы сделали) -атӧ/-анӧ(кератӧ/керанӧ), -итӧ/инӧ(керитӧ, керинӧ) -анныд(керанныд), -инныд(керинныд)
смягчение анлаутного л перед гласным э Присутствует Присутствует у большинства Присутствует у меньшинства
Множественное число -эз(ез) у большинства; -яс у меншинства -эз(ез) -яс
употребление в ауслауте суффиксальной морфемы Звонкое Д(курыд, ыджыд) Чаще глухое Т(Курыт, ыджыт), реже звонкое Д Чаще звонкое Д, реже глухое Т
гласный перед и после мягкого согласного с' Всегда Ы Чаще И(уджалісь), реже Ы(уджалысь) Одинаково употребительны И и Ы
Тип произношения Л и В Эловый Эловый у некоторых эловый, у остальных чередование Л и В
модеративный суффикс прилагательных -сор, -сора -сора, -сорӧн -


На язык и культуру зюздинцев оказало сильное влияние совместное проживание с русскими старообрядцами. Зюздинские коми переняли и сохранили многое из архаичной северорусской традиции, в народном фольклоре сохранилось много лирических жанров, несказочная проза[6].

В 1995 г. в деревне Московская Афанасьевского района был создан Коми-пермяцкий культурный центр с целью сохранения культурного наследия пермских коми в районе. При нём действует фольклорный коллектив «Ниримдор»[7].

См. также

Дзудзя

Напишите отзыв о статье "Зюздинцы"

Примечания

  1. [rodnaya-vyatka.ru/snm1926/uezd/5 Омутнинский уезд. Перепись населения 1926 г.]
  2. [www.ethno-online.ru/index.php?go=Spravka&in=view&id=494 Коми-пермяки]
  3. [www.komi.com/nmrk/nmrk.asp?i=284 Коми-пермяки]
  4. [www.komi.com/FOLK/KOMI/80.htm Об этническом самосознании у коми]
  5. [www.komi.com/FOLK/KOMI/71.htm Территориально-племенные и этнографические группы коми в XIV—XVI вв.]
  6. [www.finnougoria.ru/news/index.php?ELEMENT_ID=6415 Феномен сохранения архаичной северорусской культурной традиции у коми обнаружили учёные из Сыктывкара в Кировской области]
  7. [www.herzenlib.ru/cbs/docs/afanas/centr_komi_dmoskovskaya.doc Коми-пермяцкий культурный центр в деревне Московская]

Ссылки

  • [enc.permculture.ru/showObject.do?object=1803967690&idParentObject=1803968243 Зюздинские коми-пермяки]


Отрывок, характеризующий Зюздинцы

– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.


Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».
Он был красен, весь в поту, несмотря на то, что в комнате не было жарко. И лицо его было страшно и жалко, особенно по бессильному желанию казаться спокойным.
Запись дошла до рокового числа сорока трех тысяч. Ростов приготовил карту, которая должна была итти углом от трех тысяч рублей, только что данных ему, когда Долохов, стукнув колодой, отложил ее и, взяв мел, начал быстро своим четким, крепким почерком, ломая мелок, подводить итог записи Ростова.
– Ужинать, ужинать пора! Вот и цыгане! – Действительно с своим цыганским акцентом уж входили с холода и говорили что то какие то черные мужчины и женщины. Николай понимал, что всё было кончено; но он равнодушным голосом сказал:
– Что же, не будешь еще? А у меня славная карточка приготовлена. – Как будто более всего его интересовало веселье самой игры.
«Всё кончено, я пропал! думал он. Теперь пуля в лоб – одно остается», и вместе с тем он сказал веселым голосом:
– Ну, еще одну карточку.
– Хорошо, – отвечал Долохов, окончив итог, – хорошо! 21 рубль идет, – сказал он, указывая на цифру 21, рознившую ровный счет 43 тысяч, и взяв колоду, приготовился метать. Ростов покорно отогнул угол и вместо приготовленных 6.000, старательно написал 21.
– Это мне всё равно, – сказал он, – мне только интересно знать, убьешь ты, или дашь мне эту десятку.
Долохов серьезно стал метать. О, как ненавидел Ростов в эту минуту эти руки, красноватые с короткими пальцами и с волосами, видневшимися из под рубашки, имевшие его в своей власти… Десятка была дана.
– За вами 43 тысячи, граф, – сказал Долохов и потягиваясь встал из за стола. – А устаешь однако так долго сидеть, – сказал он.
– Да, и я тоже устал, – сказал Ростов.
Долохов, как будто напоминая ему, что ему неприлично было шутить, перебил его: Когда прикажете получить деньги, граф?
Ростов вспыхнув, вызвал Долохова в другую комнату.
– Я не могу вдруг заплатить всё, ты возьмешь вексель, – сказал он.
– Послушай, Ростов, – сказал Долохов, ясно улыбаясь и глядя в глаза Николаю, – ты знаешь поговорку: «Счастлив в любви, несчастлив в картах». Кузина твоя влюблена в тебя. Я знаю.
«О! это ужасно чувствовать себя так во власти этого человека», – думал Ростов. Ростов понимал, какой удар он нанесет отцу, матери объявлением этого проигрыша; он понимал, какое бы было счастье избавиться от всего этого, и понимал, что Долохов знает, что может избавить его от этого стыда и горя, и теперь хочет еще играть с ним, как кошка с мышью.
– Твоя кузина… – хотел сказать Долохов; но Николай перебил его.
– Моя кузина тут ни при чем, и о ней говорить нечего! – крикнул он с бешенством.
– Так когда получить? – спросил Долохов.
– Завтра, – сказал Ростов, и вышел из комнаты.


Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было не трудно; но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать, отца, признаваться и просить денег, на которые не имеешь права после данного честного слова, было ужасно.
Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.