Зюраткуль (национальный парк)

</tt>

</tt>

</tt>

Зюраткуль
Категория МСОП — II (Национальный парк)
54°50′56″ с. ш. 58°55′00″ в. д.54.84889° с. ш. 58.91667° в. д. / 54.84889; 58.91667
Расположение	Челябинская область
Страна	Россия Россия
Ближайший город	Сатка
Площадь	882 км²
Дата основания	1993
Управляющая организация	Федеральное государственное учреждение «Национальный парк «Зюраткуль»
Сайт	[www.zuratkul.ru/ atkul.ru]
Зюраткуль
Зюраткуль

Национа́льный парк «Зюра́ткуль» — национальный парк, расположен в южной части Саткинского района Челябинской области в 30 км южнее Сатки, в 200 км западнее Челябинска. Организован 3 ноября 1993. Общая площадь — 88 249 гектаров, протяжённость с севера на юг — 49 км, протяжённость с запада на восток — 28 км.

Парк выполняет следующие основные задачи: сохранение эталонных и уникальных природных комплексов, памятников природы, истории, культуры, археологии и других объектов культурного наследия; экологическое просвещение населения; разработка и внедрение научных методов охраны природы в условиях рекреационного использования; экологический мониторинг; восстановление нарушенных природных и историко-культурных комплексов; создание условий для регулируемого туризма и отдыха.

Национальный парк находится в ведении Министерства природных ресурсов и экологии Российской Федерации.

География

На территории парка находится озеро Зюраткуль — единственное высокогорное озеро на западном склоне Южного Урала (724 м над уровнем моря) и множество горных хребтов, в том числе Зюраткуль (длина 8 км, высота 1175,2 м), Нургуш (высота 1406 м).

Расположение парка «Зюраткуль» на стыке двух природных зон — таёжной и лесостепной — обусловило богатство флоры и фауны.

Достопримечательности

В состав парка входят такие памятники природы, как высокогорное озеро Зюраткуль, реки Калагаза и Березяк, скалы Зюраткульские Столбы, Вязовая роща. Многочисленные достопримечательности парка: горно-тундровое плато площадью 9 км² на вершине хребта Нургуш, артезианский источник Фонтан в верховьях реки Малая Сатка, реликтовые лиственничники на хребтах Уреньга и Лукаш (Нукаш), реликтовые ельники на хребтах Нургуш и Лукаш, скальный останец «Гребешок» на реке Березяк в урочище Виноградов хутор, луковая поляна в верховьях реки Малая Сатка, плотина на озере, деривационный (направляющий) канал длиной 9 км от озера до здания ГЭС в посёлке Магнитка, участки реликтовой лесостепной растительности на высоте 850 м над уровнем моря на хребте Малый Москаль, торфяные болота на мысе Долгий ельник, скалы Медведи на хребте Зюраткуль.

Растительный мир

На территории преобладают леса — еловые и елово-пихтовые, а также березняки. Богатство флоры доказывает наличие 653 видов растений, в том числе сибирских и европейских (пихта сибирская, ель европейская и др.). В Красную книгу России занесены 70 редких растений парка, среди них: башмачок настоящий, башмачок крупноцветковый, надбородник безлистный, ятрышник мужской, ветреница уральская и лобария лёгочная.

90 % территории занято темно-хвойной тайгой, но на отдельных участках встречается берёза.

Животный мир

Животный мир «Зюраткуля» насчитывает 214 видов, в том числе 40 видов млекопитающих: хищники — 14 (медведь, волк, лиса, куница, горностай и др.), копытные — 3 (лось, косуля, редко кабан), зайцеобразные — 2. В составе фауны также рыбы — 17 (лещ, окунь, хариус, налим, щука и другие), земноводные — 3, рептилии — 6, птицы — 145. Встречаются редкие виды животных: европейская норка, беркут, сапсан, филин, хариус европейский, мнемозина и аполлон обыкновенный. Эти виды занесены в Красную книгу России.

Археология

На берегу озера обнаружены 12 стоянок древних людей двух эпох: мезолит — 12 тыс. лет, неолит — 6-3 тыс. лет назад. Сохранились части строений, изделия, каменные топоры, бронзовые наконечники, скребки, рубила и т. п. В экспозиции Саткинского краеведческого музея, посвященной этому периоду времени, представлены многие предметы раскопок.

Также, недавно обнаружен геоглиф на земле в виде лося размерами 218 на 195 метров. Предположительный возраст изображения — около 8000 лет.

Туристические объекты

Главными туристическими объектами являются 5 хребтов и высокогорное озеро. К подножью хребта Зюраткуль проложена удобная «экологическая тропа».

• На базе отдыха «Экопарк Зюраткуль» расположен мини-зоопарк. Он находится в стадии формирования. Не все животные зверинца обитают в природе Урала. Например, чёрный (гималайский) медведь, пятнистый (благородный) олень, верблюд и северный олень более типичны для других природных зон.
• Также в национальном парке между поселком Зюраткуль и поселком Магнитский есть мараловодческое хозяйство «Медвежья радость», где содержатся полудикие олени, привезенные с Алтая.
• Форелевое хозяйство.

До зимы 2012 года на берегу озера Зюраткуль располагалась ещё одна достопримечательность — Китова пристань, которую называли также «уральским Диснейлендом», сказочный город с причалившими к берегу каравеллами, сибирским острогом, мельницей и другими постройками из дерева по сюжетам литературных произведений. Рядом с лесом, за высоким забором располагается здание в виде терема — усадьба Саткинского предпринимателя Ю. В. Китова, построившего этот сказочный городок. Но осенью 2012 года по решению суда все сооружения были снесены, как построенные в особо охраняемой зоне без соответствующего разрешения.

См. также

• Озеро Зюраткуль
• Хребет Зюраткуль

Ссылки

• [www.zuratkul.ru/ Официальный сайт Национального Парка «Зюраткуль»]
• [uralresort.ru/state/zuratkul.html Национальный Парк «Зюраткуль»]
• [www.zapoved.ru/catalog/121/ Федеральная система ООПТ]

Отрывок, характеризующий Зюраткуль (национальный парк)

– Она еще ладнее будет, как ты на тело то наденешь, – говорил Каратаев, продолжая радоваться на свое произведение. – Вот и хорошо и приятно будет.
– Merci, merci, mon vieux, le reste?.. – повторил француз, улыбаясь, и, достав ассигнацию, дал Каратаеву, – mais le reste… [Спасибо, спасибо, любезный, а остаток то где?.. Остаток то давай.]
Пьер видел, что Платон не хотел понимать того, что говорил француз, и, не вмешиваясь, смотрел на них. Каратаев поблагодарил за деньги и продолжал любоваться своею работой. Француз настаивал на остатках и попросил Пьера перевести то, что он говорил.
– На что же ему остатки то? – сказал Каратаев. – Нам подверточки то важные бы вышли. Ну, да бог с ним. – И Каратаев с вдруг изменившимся, грустным лицом достал из за пазухи сверточек обрезков и, не глядя на него, подал французу. – Эхма! – проговорил Каратаев и пошел назад. Француз поглядел на полотно, задумался, взглянул вопросительно на Пьера, и как будто взгляд Пьера что то сказал ему.
– Platoche, dites donc, Platoche, – вдруг покраснев, крикнул француз пискливым голосом. – Gardez pour vous, [Платош, а Платош. Возьми себе.] – сказал он, подавая обрезки, повернулся и ушел.
– Вот поди ты, – сказал Каратаев, покачивая головой. – Говорят, нехристи, а тоже душа есть. То то старички говаривали: потная рука торовата, сухая неподатлива. Сам голый, а вот отдал же. – Каратаев, задумчиво улыбаясь и глядя на обрезки, помолчал несколько времени. – А подверточки, дружок, важнеющие выдут, – сказал он и вернулся в балаган.


Прошло четыре недели с тех пор, как Пьер был в плену. Несмотря на то, что французы предлагали перевести его из солдатского балагана в офицерский, он остался в том балагане, в который поступил с первого дня.
В разоренной и сожженной Москве Пьер испытал почти крайние пределы лишений, которые может переносить человек; но, благодаря своему сильному сложению и здоровью, которого он не сознавал до сих пор, и в особенности благодаря тому, что эти лишения подходили так незаметно, что нельзя было сказать, когда они начались, он переносил не только легко, но и радостно свое положение. И именно в это то самое время он получил то спокойствие и довольство собой, к которым он тщетно стремился прежде. Он долго в своей жизни искал с разных сторон этого успокоения, согласия с самим собою, того, что так поразило его в солдатах в Бородинском сражении, – он искал этого в филантропии, в масонстве, в рассеянии светской жизни, в вине, в геройском подвиге самопожертвования, в романтической любви к Наташе; он искал этого путем мысли, и все эти искания и попытки все обманули его. И он, сам не думая о том, получил это успокоение и это согласие с самим собою только через ужас смерти, через лишения и через то, что он понял в Каратаеве. Те страшные минуты, которые он пережил во время казни, как будто смыли навсегда из его воображения и воспоминания тревожные мысли и чувства, прежде казавшиеся ему важными. Ему не приходило и мысли ни о России, ни о войне, ни о политике, ни о Наполеоне. Ему очевидно было, что все это не касалось его, что он не призван был и потому не мог судить обо всем этом. «России да лету – союзу нету», – повторял он слова Каратаева, и эти слова странно успокоивали его. Ему казалось теперь непонятным и даже смешным его намерение убить Наполеона и его вычисления о кабалистическом числе и звере Апокалипсиса. Озлобление его против жены и тревога о том, чтобы не было посрамлено его имя, теперь казались ему не только ничтожны, но забавны. Что ему было за дело до того, что эта женщина вела там где то ту жизнь, которая ей нравилась? Кому, в особенности ему, какое дело было до того, что узнают или не узнают, что имя их пленного было граф Безухов?
Теперь он часто вспоминал свой разговор с князем Андреем и вполне соглашался с ним, только несколько иначе понимая мысль князя Андрея. Князь Андрей думал и говорил, что счастье бывает только отрицательное, но он говорил это с оттенком горечи и иронии. Как будто, говоря это, он высказывал другую мысль – о том, что все вложенные в нас стремленья к счастью положительному вложены только для того, чтобы, не удовлетворяя, мучить нас. Но Пьер без всякой задней мысли признавал справедливость этого. Отсутствие страданий, удовлетворение потребностей и вследствие того свобода выбора занятий, то есть образа жизни, представлялись теперь Пьеру несомненным и высшим счастьем человека. Здесь, теперь только, в первый раз Пьер вполне оценил наслажденье еды, когда хотелось есть, питья, когда хотелось пить, сна, когда хотелось спать, тепла, когда было холодно, разговора с человеком, когда хотелось говорить и послушать человеческий голос. Удовлетворение потребностей – хорошая пища, чистота, свобода – теперь, когда он был лишен всего этого, казались Пьеру совершенным счастием, а выбор занятия, то есть жизнь, теперь, когда выбор этот был так ограничен, казались ему таким легким делом, что он забывал то, что избыток удобств жизни уничтожает все счастие удовлетворения потребностей, а большая свобода выбора занятий, та свобода, которую ему в его жизни давали образование, богатство, положение в свете, что эта то свобода и делает выбор занятий неразрешимо трудным и уничтожает самую потребность и возможность занятия.
Все мечтания Пьера теперь стремились к тому времени, когда он будет свободен. А между тем впоследствии и во всю свою жизнь Пьер с восторгом думал и говорил об этом месяце плена, о тех невозвратимых, сильных и радостных ощущениях и, главное, о том полном душевном спокойствии, о совершенной внутренней свободе, которые он испытывал только в это время.
Когда он в первый день, встав рано утром, вышел на заре из балагана и увидал сначала темные купола, кресты Ново Девичьего монастыря, увидал морозную росу на пыльной траве, увидал холмы Воробьевых гор и извивающийся над рекою и скрывающийся в лиловой дали лесистый берег, когда ощутил прикосновение свежего воздуха и услыхал звуки летевших из Москвы через поле галок и когда потом вдруг брызнуло светом с востока и торжественно выплыл край солнца из за тучи, и купола, и кресты, и роса, и даль, и река, все заиграло в радостном свете, – Пьер почувствовал новое, не испытанное им чувство радости и крепости жизни.
И чувство это не только не покидало его во все время плена, но, напротив, возрастало в нем по мере того, как увеличивались трудности его положения.
Чувство это готовности на все, нравственной подобранности еще более поддерживалось в Пьере тем высоким мнением, которое, вскоре по его вступлении в балаган, установилось о нем между его товарищами. Пьер с своим знанием языков, с тем уважением, которое ему оказывали французы, с своей простотой, отдававший все, что у него просили (он получал офицерские три рубля в неделю), с своей силой, которую он показал солдатам, вдавливая гвозди в стену балагана, с кротостью, которую он выказывал в обращении с товарищами, с своей непонятной для них способностью сидеть неподвижно и, ничего не делая, думать, представлялся солдатам несколько таинственным и высшим существом. Те самые свойства его, которые в том свете, в котором он жил прежде, были для него если не вредны, то стеснительны – его сила, пренебрежение к удобствам жизни, рассеянность, простота, – здесь, между этими людьми, давали ему положение почти героя. И Пьер чувствовал, что этот взгляд обязывал его.