Зюскинд, Вальтер
Сын музыкального критика и пианистки, Зюскинд учился в Пражской консерватории у Йозефа Сука (композиция) и Карела Хофмайстера (фортепиано), а также у Георга Селла (дирижирование) в Немецкой академии музыки в Праге. В 1934 г. Зюскинд дебютировал как дирижёр в Немецкой опере Праги. Одновременно с 1933 г. он концертировал как пианист, особенно в составе Чешского трио. Серединой 1930-х гг. датируются и композиторские опыты Зюскинда — в частности, Четыре песни для голоса и струнного квартета (1935).
В 1939 г. Зюскинд успел покинуть Чехию за несколько дней до гитлеровской оккупации и оказался в Лондоне, где восстановил Чешское трио и начал выступать с ним, первоначально в представительстве чехословацкого правительства в изгнании. На одном из таких концертов Зюскинд познакомился с виолончелисткой Элинор Уоррен, на которой в 1943—1953 гг. был женат. В 1943—1945 гг. Зюскинд руководил оркестром одного из второстепенных лондонских оперных театров. В 1946—1952 гг. он возглавлял Шотландский национальный оркестр (одновременно немало выступая и записываясь с оркестром Филармония). В 1953—1955 гг. Зюскинд работал в Австралии, руководя симфоническим оркестром штата Виктория, а затем отправился в Америку, где в 1956—1965 гг. был музыкальным руководителем Торонтского симфонического оркестра и Мендельсоновского хора. Следующим заметным ангажементом Зюскинда стало руководство Сент-Луисским симфоническим оркестром в 1968—1975 гг. Наконец, в 1978—1979 гг. Зюскинд возглавлял Симфонический оркестр Цинциннати.
Среди заметных записей Зюскинда — «Планеты» Густава Холста и «Так говорил Заратустра» Рихарда Штрауса с Сент-Луисским оркестром.
Напишите отзыв о статье "Зюскинд, Вальтер"Отрывок, характеризующий Зюскинд, ВальтерАрмии раздроблены, нет единства начальства, Барклай не популярен; но из этой путаницы, раздробления и непопулярности немца главнокомандующего, с одной стороны, вытекает нерешительность и избежание сражения (от которого нельзя бы было удержаться, ежели бы армии были вместе и не Барклай был бы начальником), с другой стороны, – все большее и большее негодование против немцев и возбуждение патриотического духа.Наконец государь уезжает из армии, и как единственный и удобнейший предлог для его отъезда избирается мысль, что ему надо воодушевить народ в столицах для возбуждения народной войны. И эта поездка государя и Москву утрояет силы русского войска. Государь отъезжает из армии для того, чтобы не стеснять единство власти главнокомандующего, и надеется, что будут приняты более решительные меры; но положение начальства армий еще более путается и ослабевает. Бенигсен, великий князь и рой генерал адъютантов остаются при армии с тем, чтобы следить за действиями главнокомандующего и возбуждать его к энергии, и Барклай, еще менее чувствуя себя свободным под глазами всех этих глаз государевых, делается еще осторожнее для решительных действий и избегает сражений. Барклай стоит за осторожность. Цесаревич намекает на измену и требует генерального сражения. Любомирский, Браницкий, Влоцкий и тому подобные так раздувают весь этот шум, что Барклай, под предлогом доставления бумаг государю, отсылает поляков генерал адъютантов в Петербург и входит в открытую борьбу с Бенигсеном и великим князем. В Смоленске, наконец, как ни не желал того Багратион, соединяются армии. Багратион в карете подъезжает к дому, занимаемому Барклаем. Барклай надевает шарф, выходит навстречу v рапортует старшему чином Багратиону. Багратион, в борьбе великодушия, несмотря на старшинство чина, подчиняется Барклаю; но, подчинившись, еще меньше соглашается с ним. Багратион лично, по приказанию государя, доносит ему. Он пишет Аракчееву: «Воля государя моего, я никак вместе с министром (Барклаем) не могу. Ради бога, пошлите меня куда нибудь хотя полком командовать, а здесь быть не могу; и вся главная квартира немцами наполнена, так что русскому жить невозможно, и толку никакого нет. Я думал, истинно служу государю и отечеству, а на поверку выходит, что я служу Барклаю. Признаюсь, не хочу». Рой Браницких, Винцингероде и тому подобных еще больше отравляет сношения главнокомандующих, и выходит еще меньше единства. Сбираются атаковать французов перед Смоленском. Посылается генерал для осмотра позиции. Генерал этот, ненавидя Барклая, едет к приятелю, корпусному командиру, и, просидев у него день, возвращается к Барклаю и осуждает по всем пунктам будущее поле сражения, которого он не видал. |