Оппенгеймер, Зюсс

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Зюсс Оппенгеймер»)
Перейти к: навигация, поиск
Зюсс О́ппенгеймер
нем. Joseph ben Issachar Süßkind Oppenheimer
Дата рождения:

1698(1698)

Место рождения:

Гейдельберг

Дата смерти:

4 февраля 1738(1738-02-04)

Место смерти:

Штутгарт

Йо́зеф бен Иссаха́р Зю́сскинд О́ппенгеймер (нем. Joseph ben Issachar Süßkind Oppenheimer; 1698, Гейдельберг — 4 февраля 1738, Штутгарт) — вюртембергский купец, поставщик герцогского двора.





Биография

Был сначала купцом, потом вступил в денежные отношения с расточительным вюртембергским герцогом Карлом Александром и скоро снискал его полное доверие. Не занимая официально никакой должности (хотя его и называли иногда министром финансов), Оппенгеймер сумел все административные посты раздать своим креатурам, отчеканил на 11 миллионов неполноценной монеты, учредил соляную, винную и табачную монополии, продавал за деньги привилегии и обременительными налогами вызвал ненависть в народе[1].

Когда Карл Александр в 1737 году умер, Оппенгеймер был арестован и обвинён в государственной измене, в порочащих связях с придворными дамами и в ростовщичестве под непомерные проценты,[2] предан суду и приговорён к смерти. Под пытками сознался во всех семи смертных грехах. Одетый в форму «тайного финансового советника», он был выставлен в железной клетке[1] напоказ народу города Штутгарта, который высыпал на улицы, чтобы поглумиться над «придворным евреем», а потом повешен 4 февраля 1738 года.

В культуре

Судьба Оппенгеймера отражена в повести Вильгельма Гауфа (1827), романе Лиона Фейхтвангера (1925) и двух фильмах — британском 1934 г. и германском (Еврей Зюсс) 1940 г., считающемся одним из наиболее резких антисемитских произведений в искусстве Третьего рейха.

В 1997 году немецкий скульптор Ангела-Изабелла Лайх создаёт скульптуру «Иосиф Зюс Оппенгеймер».

Сведения из биографии и образ Зюсса были использованы в песне Александра Городницкого «Штутгарт».

Напишите отзыв о статье "Оппенгеймер, Зюсс"

Литература

Примечания

  1. 1 2 Зюсс Оппенгеймер // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  2. [books.google.co.uk/books?id=F82PDAAAQBAJ&pg=PT63&lpg=PT63&dq=%D0%B2+%D0%BF%D0%BE%D1%80%D0%BE%D1%87%D0%B0%D1%89%D0%B8%D1%85+%D1%81%D0%B2%D1%8F%D0%B7%D1%8F%D1%85+%D1%81+%D0%BF%D1%80%D0%B8%D0%B4%D0%B2%D0%BE%D1%80%D0%BD%D1%8B%D0%BC%D0%B8+%D0%B4%D0%B0%D0%BC%D0%B0%D0%BC%D0%B8+%D0%B8+%D0%B2+%D1%80%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%BE%D0%B2%D1%89%D0%B8%D1%87%D0%B5%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%B5+%D0%BF%D0%BE%D0%B4+%D0%BD%D0%B5%D0%BF%D0%BE%D0%BC%D0%B5%D1%80%D0%BD%D1%8B%D0%B5+%D0%BF%D1%80%D0%BE%D1%86%D0%B5%D0%BD%D1%82%D1%8B&source=bl&ots=VCIT7HaZ0R&sig=DhNHf38RQTEYufTiM5yXHVxmD0E&hl=en&sa=X&ved=0ahUKEwis2tn--Z_OAhUJL8AKHc9tDSgQ6AEIJDAB#v=onepage&q=%D0%B2%20%D0%BF%D0%BE%D1%80%D0%BE%D1%87%D0%B0%D1%89%D0%B8%D1%85%20%D1%81%D0%B2%D1%8F%D0%B7%D1%8F%D1%85%20%D1%81%20%D0%BF%D1%80%D0%B8%D0%B4%D0%B2%D0%BE%D1%80%D0%BD%D1%8B%D0%BC%D0%B8%20%D0%B4%D0%B0%D0%BC%D0%B0%D0%BC%D0%B8%20%D0%B8%20%D0%B2%20%D1%80%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%BE%D0%B2%D1%89%D0%B8%D1%87%D0%B5%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%B5%20%D0%BF%D0%BE%D0%B4%20%D0%BD%D0%B5%D0%BF%D0%BE%D0%BC%D0%B5%D1%80%D0%BD%D1%8B%D0%B5%20%D0%BF%D1%80%D0%BE%D1%86%D0%B5%D0%BD%D1%82%D1%8B&f=false Ерёмин Виктор. Тайны политических интриг: их жертвы и заказчики.]

Отрывок, характеризующий Оппенгеймер, Зюсс

– Где государь? где Кутузов? – спрашивал Ростов у всех, кого мог остановить, и ни от кого не мог получить ответа.
Наконец, ухватив за воротник солдата, он заставил его ответить себе.
– Э! брат! Уж давно все там, вперед удрали! – сказал Ростову солдат, смеясь чему то и вырываясь.
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».