Зяблицев, Георгий Петрович

Протоиерей Георгий Зяблицев
Дата рождения:	2 декабря 1955(1955-12-02)
Место рождения:	село Рожки, Малмыжский район, Кировская область, СССР
Дата смерти:	23 сентября 1997(1997-09-23) (41 год)
Место смерти:	Москва, Россия
Страна:	СССР СССР→Россия Россия
Место службы:	Отдел внешних церковных связей Московского Патриархата
Сан:	протоиерей
Рукоположен:	1992
Духовное образование:	Санкт-Петербургская духовная академия
Церковь	Русская православная церковь

Георгий (Юрий) Петрович Зяблицев (2 декабря 1955, село Рожки, Малмыжский район, Кировская область, СССР — 22/23 сентября 1997, Москва, Россия) — священнослужитель Русской православной церкви, сотрудник Отдела внешних церковных связей.

Биография

Родился 2 декабря 1955 года в Кировской области в семье педагогов.

В 1977 году окончил режиссёрский факультет Всесоюзного государственного института кинематографии, где был учеником известного кинорежиссера С. А. Герасимова. Затем работал на киностудии «Ленфильм».

В 1979—1981 годах служил в рядах советской армии.

В 1981 году поступил в третий класс Ленинградской Духовной семинарии, с 1982 года продолжил образование в Ленинградской Духовной академии, которую окончил в 1986 году со степенью кандидата богословия.

В 1990 году был рукоположен во диакона, служил в Спасо-Преображенском соборе города Выборга Ленинградской области.

С 1990 года работал в Отделе внешних церковных сношений Московского Патриархата в секторе по связям с Римско-Католической Церковью.

В 1992 году был рукоположен во пресвитера.

Как и многие другие сотрудники ОВЦС в священном сане, он совершал богослужения в московском храме Живоначальной Троицы в Хорошёве.

22 или 23 сентября 1997 года отец Георгий был жестоко убит (множество ножевых ранений) в арендованной для него квартире.

29 сентября 1997 года в храме Живоначальной Троицы в Хорошеве архимандрит Феофан (Ашурков) и сотрудники ОВЦС в священном сане совершили отпевание новопреставленного иерея Георгия.

Погребён на своей родине в селе Рожки Кировской области.

Научно-богословское наследие

Автор многих трудов по взаимосвязи классической греческой философии и православного богословия, опубликованных в российских и зарубежных изданиях.

Память

Памяти Георгия Зяблицева посвящена песня Бориса Гребенщикова «По дороге в Дамаск» с альбома Лилит:

Библиография

Публикации в «Журнале Московской Патриархии»

1. Богословие Оригена // 1992. № 2, с. 47.
2. Бог — «Невидимый» и «Непостижимый» // 1997. № 12, с. 62.
3. Богословие преподобного Исаака Сирина // 1993. № 3, с. 41.
4. Богословие свт. Григория Нисского // 1993. № 8, с. 29.
5. Богословие преподобного Максима Исповедника // 1991. № 11, с. 65.
6. У истоков христианского богословия // 1991. № 5, с. 68.
7. Богословие святого Дионисия Ареопага м античная философия // 1991. № 4, с. 68.

Прочие публикации

1. Иерей Георгий Зяблицев, «Плотин и святоотеческая литература» // Сборник «Богословские труды» № 31.
2. Иерей Георгий Зяблицев, «Платон и святоотеческое богословие» // Сборник «Богословские труды» № 32
3. Зяблицев Георгий свящ. Молитва или медитация? Размышления о молитве в письмах святителя Феофана Затворника // Миссионерское обозрение. 1997, № 10, с. 20—23.
4. Зяблицев Георгий, диакон. Богословие блаженного Августина и античная философия // Церковь и время. 1991. № 1.
5. Зяблицев Георгий, диакон. Аритмология в святоотеческом богословии // Церковь и время, 1992. № 3.

Ссылки

• [www.troitsa-horoshevo.ru/priester/ierey-georgiy-zyablitsev Священник Георгий Зяблицев]
• [www.mospat.ru/archive/nr260971.htm Зверски убит священник]

Отрывок, характеризующий Зяблицев, Георгий Петрович

Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.
– Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, – говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него.
Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана.
– К переправе! – холодно и строго сказал генерал в ответ на вопрос одного из штабных, куда он едет. «И я, и я», – подумал Пьер и пошел по направлению за генералом.
Генерал садился на лошадь, которую подал ему казак. Пьер подошел к своему берейтору, державшему лошадей. Спросив, которая посмирнее, Пьер взлез на лошадь, схватился за гриву, прижал каблуки вывернутых ног к животу лошади и, чувствуя, что очки его спадают и что он не в силах отвести рук от гривы и поводьев, поскакал за генералом, возбуждая улыбки штабных, с кургана смотревших на него.


Генерал, за которым скакал Пьер, спустившись под гору, круто повернул влево, и Пьер, потеряв его из вида, вскакал в ряды пехотных солдат, шедших впереди его. Он пытался выехать из них то вправо, то влево; но везде были солдаты, с одинаково озабоченными лицами, занятыми каким то невидным, но, очевидно, важным делом. Все с одинаково недовольно вопросительным взглядом смотрели на этого толстого человека в белой шляпе, неизвестно для чего топчущего их своею лошадью.