Зябровка (Зябровский сельсовет)

Деревня Зябровка белор. Зябраўка Страна БелоруссияБелоруссия Область ГомельскаяГомельская область|Гомельская Район Гомельский Сельсовет Зябровский Координаты 52°19′36″ с. ш. 31°11′06″ в. д.52.32667° с. ш. 31.18500° в. д. / 52.32667; 31.18500    Первое упоминание XVIII век Население 815 человек (2004) Часовой пояс UTC+3 Телефонный код +375 23(2) Показать/скрыть карты

Зябровка (белор. Зябраўка) — деревня и остановочный пункт Соколка на линии Гомель — Бахмач, центр Зябровского сельсовета Гомельского района Гомельской области Белоруссии.

Около деревни находится наиболее высокая точка в Гомельском районе — 160,3 м.

География

Расположение

В 18 км на юго-восток от Гомеля.

Транспортная сеть

Автодорога связывает деревню с Гомелем. Планировка состоит из прямолинейной улицы, ориентированной с юго-востока на северо-запад, к которой с северо-востока присоединяются 2 короткие улицы. Застройка двухсторонняя, преимущественно деревянная, усадебного типа.

История

По письменным источникам известна с XVIII века как деревня в Речицком повете Минского воеводства Великого княжества Литовского. После 1-го раздела Речи Посполитой (1772 год) в составе Российской империи. В 1773 году в Гомельской волости Рогачёвской провинции Могилёвской губернии. С 1776 года во владении графа П. А. Румянцева-Задунайского, с 1834 года — князя И. Ф. Паскевича. В 1798 году в составе Коренёвской экономии Гомельского поместья. В 1856 году открыто народное училище. После ввода в эксплуатацию в декабре 1873 года участка Гомель — Бахмач Либаво-Роменской железной дороги начала действовать железнодорожная станция, на которой ежегодно грузилась до 150 тыс. пудов лесных и хлебных грузов. Хозяин поместья Зябровка владел в 1875 году 121 десятиной земли, действовал хлебозапасный магазин. В 1876 и 1879 годах начали работу 2 круподробилки. В 1886 году работали 2 ветряные мельницы, хлебозапасный магазин. Согласно переписи 1897 года располагались: хлебозапасный магазин, трактир, в Носовичской волости Гомельского уезда. В 1909 году 1505 десятин земли, школа, церковь, винная лавка, мельница.

С 8 декабря 1926 года центр Зябровского сельсовета в Носовичском, с 4 августа 1927 года в Гомельском районах Гомельского округа (до 26 июля 1930 года), с 20 февраля 1938 года Гомельской области. В 1926 году работали лавка, почтовое отделение, начальная школа, железнодорожная станция (59 жителей). В 1930 году организован колхоз «1 Мая», работали ветряная мельница и кузница. В 1933 году открылся производственный участок Гомельской машинно-тракторной станции. Во время Великой Отечественной войны освобождена от оккупантов 28 сентября 1943 года. На фронтах и в партизанской борьбе погибли 140 жителей, в память о них в 1962 году около школы установлена скульптура солдата. В 1959 году в составе экспериментальной базы «Гомельская» (центр — деревня Климовка). Размещаются 2 средние, начальная и музыкальная школы, Дом культуры, библиотека, фельдшерско-акушерский пункт, 2 магазина, 2 отделения связи.

Ранее здесь располагался авиационный полк стратегических бомбардировщиков Ту-16 и Ту-22, который, позднее после распада СССР, был переведён под Энгельс. В настоящее время сохранились Взлётно-посадочная полоса, штаб и некоторые постройки.

Население

Численность

• 2004 год — 341 хозяйство, 815 жителей.

Динамика

• 1773 год — 67 дворов 985 жителей.
• 1798 год — 392 жителя.
• 1834 год — 109 дворов, 586 жителей.
• 1886 год — 132 двора, 861 житель.
• 1897 год — 193 двора (согласно переписи).
• 1909 год — 236 хозяйств, 1552 жителя.
• 1926 год — 285 дворов.
• 1959 год — в деревне 1318, в одноименном посёлке 60 жителей (согласно переписи).
• 2004 год — 341 хозяйство, 815 жителей.

Известные уроженцы

• Третьяков, Яков Адамович (23.10.1916 — 04.12.1985) — полный кавалер ордена Славы.

Литература

• Гарады і вёскі Беларусі: Энцыклапедыя. Т.1, кн.1. Гомельская вобласць/С. В. Марцэлеў; Рэдкалегія: Г. П. Пашкоў (галоўны рэдактар) і інш. — Мн.: БелЭн, 2004. 632с.: іл. Тыраж 4000 экз. ISBN 985-11-0303-9 ISBN 985-11-0302-0

См. также

• Городские посёлки Белоруссии
• Города Белоруссии

Отрывок, характеризующий Зябровка (Зябровский сельсовет)

Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.
– Mon cher, [Дорогой мой,] – бывало скажет входя в такую минуту княжна Марья, – Николушке нельзя нынче гулять: очень холодно.
– Ежели бы было тепло, – в такие минуты особенно сухо отвечал князь Андрей своей сестре, – то он бы пошел в одной рубашке, а так как холодно, надо надеть на него теплую одежду, которая для этого и выдумана. Вот что следует из того, что холодно, а не то чтобы оставаться дома, когда ребенку нужен воздух, – говорил он с особенной логичностью, как бы наказывая кого то за всю эту тайную, нелогичную, происходившую в нем, внутреннюю работу. Княжна Марья думала в этих случаях о том, как сушит мужчин эта умственная работа.


Князь Андрей приехал в Петербург в августе 1809 года. Это было время апогея славы молодого Сперанского и энергии совершаемых им переворотов. В этом самом августе, государь, ехав в коляске, был вывален, повредил себе ногу, и оставался в Петергофе три недели, видаясь ежедневно и исключительно со Сперанским. В это время готовились не только два столь знаменитые и встревожившие общество указа об уничтожении придворных чинов и об экзаменах на чины коллежских асессоров и статских советников, но и целая государственная конституция, долженствовавшая изменить существующий судебный, административный и финансовый порядок управления России от государственного совета до волостного правления. Теперь осуществлялись и воплощались те неясные, либеральные мечтания, с которыми вступил на престол император Александр, и которые он стремился осуществить с помощью своих помощников Чарторижского, Новосильцева, Кочубея и Строгонова, которых он сам шутя называл comite du salut publique. [комитет общественного спасения.]
Теперь всех вместе заменил Сперанский по гражданской части и Аракчеев по военной. Князь Андрей вскоре после приезда своего, как камергер, явился ко двору и на выход. Государь два раза, встретив его, не удостоил его ни одним словом. Князю Андрею всегда еще прежде казалось, что он антипатичен государю, что государю неприятно его лицо и всё существо его. В сухом, отдаляющем взгляде, которым посмотрел на него государь, князь Андрей еще более чем прежде нашел подтверждение этому предположению. Придворные объяснили князю Андрею невнимание к нему государя тем, что Его Величество был недоволен тем, что Болконский не служил с 1805 года.
«Я сам знаю, как мы не властны в своих симпатиях и антипатиях, думал князь Андрей, и потому нечего думать о том, чтобы представить лично мою записку о военном уставе государю, но дело будет говорить само за себя». Он передал о своей записке старому фельдмаршалу, другу отца. Фельдмаршал, назначив ему час, ласково принял его и обещался доложить государю. Через несколько дней было объявлено князю Андрею, что он имеет явиться к военному министру, графу Аракчееву.
В девять часов утра, в назначенный день, князь Андрей явился в приемную к графу Аракчееву.
Лично князь Андрей не знал Аракчеева и никогда не видал его, но всё, что он знал о нем, мало внушало ему уважения к этому человеку.
«Он – военный министр, доверенное лицо государя императора; никому не должно быть дела до его личных свойств; ему поручено рассмотреть мою записку, следовательно он один и может дать ход ей», думал князь Андрей, дожидаясь в числе многих важных и неважных лиц в приемной графа Аракчеева.