Пивоваров, Зяма Романович
| Зяма Пивоваров | |
| Зяма Півавараў | |
| Имя при рождении: |
Залман Рувимович Пивоваров |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Зяма Романович (Залман Рувимович) Пивоваров (5 июня 1910, Костюковичи, Могилёвской губернии — 14 июля 1938, Минск) — белорусский поэт и переводчик.
Биография
Родилсся в семье рабочего-шаповала.[1] После окончания школы-семилетки учился в Мстиславском педтехникуме.[2]
Окончил литературный факультет Минского педагогического института (1934). В 1929 году переехал в Ленинград, работал кочегаром. В 1934—1936 годах работал в газете «Чырвоная змена». Стихи на белорусском языке начал писать с 1925 года. Публиковался в ленинградских журналах и белорусских альманахах.[3]
Автор сборника стихов «Лірыка двух нараджэнняў» («Лирика двух рождений», 1934). Переводил на белорусский язык стихи А. С. Пушкина, Зелика Аксельрода, выступал как театральный рецензент.[4]
13 ноября 1936 года Пивоваров был арестован. Был приговорён к расстрелу. В ночь с 28 на 29 октября 1937 года в Минске были расстреляны 22 белорусских и еврейских писателя Белоруссии.[5] Место захоронения неизвестно.[6]
Напишите отзыв о статье "Пивоваров, Зяма Романович"
Примечания
- ↑ [mogjewshistory.16mb.com/Data/b2p1_13.pdf Пивоваров Зяма Романович]
- ↑ [horki.info/navina/715.html Гартаючы «Аршанскі маладняк»]
- ↑ [www.marakou.by/by/davedniki/represavanyya-litaratary/tom-ii?id=19715 Зяма Півавараў]
- ↑ [www.sb.by/post/28334/ Этот день в истории]
- ↑ [www.posobniki.com/images/%D0%90%D1%85%D0%B2%D1%8F%D1%80%D1%8B_%D1%96_%D0%BA%D0%B0%D1%80%D0%BD%D1%96%D0%BA%D1%96.pdf Леанід Маракоў «Ахвяры і карнікі»]
- ↑ [lists.memo.ru/d26/f269.htm Списки жертв (Залман Рувимович Пивоваров)]
Ссылки
- [www.vcisch2.narod.ru/PIVOVAROV/Pivovarov.htm Зяма Пивоваров]
Отрывок, характеризующий Пивоваров, Зяма Романович
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
