Зёдербаум, Кристина

Кристина Зёдербаум

Кристина Зёдербаум (нем. Kristina Söderbaum; 5 сентября 1912, Стокгольм — 12 февраля 2001, Хитцаккер) — немецкая актриса шведского происхождения, супруга Файта Харлана. Пользовалась большой популярностью в Третьем рейхе за свои роли в пропагандистских фильмах.

Биография

Кристина Зёдербаум родилась в семье профессора химии и председателя Нобелевского комитета Хенрика Густава Зёдербаума. Школьные годы провела в Стокгольме, Париже и Швейцарии. После смерти родителей в сентябре 1934 года переехала к родственникам в Берлин, где посещала лекции по истории искусств и уроки актёрского мастерства.

Свою первую роль в кино Зёдербаум получила благодаря конкурсу молодых талантов, проводившемуся на киностудии UFA. После непримечательного дебюта в 1937 году ею заинтересовался режиссёр Файт Харлан. У Харлана Зёдербаум получила главную роль в фильме «Юность» 1938 года. В 1939 году Зёдербаум и Харлан поженились, в браке родились два сына — Кристиан (род. 1939) и Каспар (род. 1946). В 1939—1945 годах Кристина Зёдербаум снялась в многочисленных популярных фильмах, в том числе «Занесённые следы» (1938), «Бессмертное сердце» (1939), «Золотой город» (1942), «Иммензее» (1943) и «Жертвенный путь» (1944).

Кристина Зёдербаум получила признание не только у публики, её ценили и руководство Третьего рейха. Она полностью соответствовала стандартам «арийской женщины» по меркам национал-социалистической пропаганды и вскоре стала настоящей звездой немецкого кинематографа. Смерть её героинь в воде в двух мелодрамах «Еврей Зюсс» и «Золотой город» принесла ей ироническое прозвище «рейхсутопленницы», сопровождавшее её до конца жизни.

Зёдербаум была удостоена Кубка Вольпи за лучшую женскую роль на 10-м Венецианском кинофестивале 1942 года (за роль в «Золотом городе»).

В феврале 1945 года Зёдербаум с семьёй выехала из Берлина в Гамбург. В 1945—1950 годах актриса отказывалась сниматься в знак солидарности с Харланом, обвинённым за свои пропагандистские фильмы в преступлениях против человечности и получившим запрёт на занятие профессией. Она играла в театре в пьесах, анонимно поставленных Харланом.

Когда в 1950 году запрет на профессию был снят, Зёдербаум вновь стала много сниматься в кино. В этот период появились такие ленты, как «Голубой час» (1952), «Пленница Магараджи» (1953), «Измена Германии» (1954) и «Я буду носить тебя на руках» (1958), ставший последней киноработой для супругов.

После смерти Харлана в апреле 1964 года Зёдербаум училась в Мюнхене на фотографа. В 1974 году она снялась в фильме Ханса-Юргена Зиберберга «Карл Май». В 1983 году Кристина Зёдербаум опубликовала свои мемуары «Ничто не остаётся так навсегда». Впоследствии Зёдербаум также снялась ещё в трех малоизвестных фильмах и телесериале. В 2001 году Кристина Зёдербаум умерла в доме престарелых в Северной Германии и была похоронена на муниципальном кладбище в баварском Зеесхаупте.

Фильмография

• 1936: Onkel Bräsig
• 1938: Юность — Jugend
• 1938: Занесённые следы — Verwehte Spuren
• 1939: Бессмертное сердце — Das unsterbliche Herz
• 1939: Die Reise nach Tilsit
• 1940: Еврей Зюсс — Jud Süß
• 1942: Великий король — Der große König
• 1942: Золотой город — Die goldene Stadt
• 1943: Иммензее — Immensee
• 1944: Жертвенный путь — Opfergang
• 1944: Кольберг — Kolberg
• 1951: Бессмертная возлюбленная — Unsterbliche Geliebte
• 1951: Hanna Amon
• 1952: Голубой час — Die blaue Stunde
• 1953: Звёзды над Коломбо — Sterne über Colombo
• 1954: Пленница Магараджи — Die Gefangene des Maharadscha
• 1954: Verrat an Deutschland
• 1957: Zwei Herzen im Mai
• 1958: Я буду носить тебя на руках — Ich werde Dich auf Händen tragen
• 1974: Карл Май — Karl May
• 1983: Let’s go crazy
• 1992: Das bleibt das kommt nie wieder
• 1992: Night Train to Venice
• 1993: Der Bergdoktor

Автобиография

• Kristina Söderbaum: Nichts bleibt immer so: Rückblenden auf ein Leben vor und hinter der Kamera. Hestia, Bayreuth 1983, ISBN 3-7770-0260-7

Ссылки

• Кристина Зёдербаум (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [portal.dnb.de/opac.htm?query=Woe%3D118748653&method=simpleSearch Кристина Зёдербаум в каталоге Немецкой национальной библиотеки]

Отрывок, характеризующий Зёдербаум, Кристина

Наполеон вступает в Москву после блестящей победы de la Moskowa; сомнения в победе не может быть, так как поле сражения остается за французами. Русские отступают и отдают столицу. Москва, наполненная провиантом, оружием, снарядами и несметными богатствами, – в руках Наполеона. Русское войско, вдвое слабейшее французского, в продолжение месяца не делает ни одной попытки нападения. Положение Наполеона самое блестящее. Для того, чтобы двойными силами навалиться на остатки русской армии и истребить ее, для того, чтобы выговорить выгодный мир или, в случае отказа, сделать угрожающее движение на Петербург, для того, чтобы даже, в случае неудачи, вернуться в Смоленск или в Вильну, или остаться в Москве, – для того, одним словом, чтобы удержать то блестящее положение, в котором находилось в то время французское войско, казалось бы, не нужно особенной гениальности. Для этого нужно было сделать самое простое и легкое: не допустить войска до грабежа, заготовить зимние одежды, которых достало бы в Москве на всю армию, и правильно собрать находившийся в Москве более чем на полгода (по показанию французских историков) провиант всему войску. Наполеон, этот гениальнейший из гениев и имевший власть управлять армиею, как утверждают историки, ничего не сделал этого.
Он не только не сделал ничего этого, но, напротив, употребил свою власть на то, чтобы из всех представлявшихся ему путей деятельности выбрать то, что было глупее и пагубнее всего. Из всего, что мог сделать Наполеон: зимовать в Москве, идти на Петербург, идти на Нижний Новгород, идти назад, севернее или южнее, тем путем, которым пошел потом Кутузов, – ну что бы ни придумать, глупее и пагубнее того, что сделал Наполеон, то есть оставаться до октября в Москве, предоставляя войскам грабить город, потом, колеблясь, оставить или не оставить гарнизон, выйти из Москвы, подойти к Кутузову, не начать сражения, пойти вправо, дойти до Малого Ярославца, опять не испытав случайности пробиться, пойти не по той дороге, по которой пошел Кутузов, а пойти назад на Можайск и по разоренной Смоленской дороге, – глупее этого, пагубнее для войска ничего нельзя было придумать, как то и показали последствия. Пускай самые искусные стратегики придумают, представив себе, что цель Наполеона состояла в том, чтобы погубить свою армию, придумают другой ряд действий, который бы с такой же несомненностью и независимостью от всего того, что бы ни предприняли русские войска, погубил бы так совершенно всю французскую армию, как то, что сделал Наполеон.
Гениальный Наполеон сделал это. Но сказать, что Наполеон погубил свою армию потому, что он хотел этого, или потому, что он был очень глуп, было бы точно так же несправедливо, как сказать, что Наполеон довел свои войска до Москвы потому, что он хотел этого, и потому, что он был очень умен и гениален.
В том и другом случае личная деятельность его, не имевшая больше силы, чем личная деятельность каждого солдата, только совпадала с теми законами, по которым совершалось явление.
Совершенно ложно (только потому, что последствия не оправдали деятельности Наполеона) представляют нам историки силы Наполеона ослабевшими в Москве. Он, точно так же, как и прежде, как и после, в 13 м году, употреблял все свое уменье и силы на то, чтобы сделать наилучшее для себя и своей армии. Деятельность Наполеона за это время не менее изумительна, чем в Египте, в Италии, в Австрии и в Пруссии. Мы не знаем верно о том, в какой степени была действительна гениальность Наполеона в Египте, где сорок веков смотрели на его величие, потому что эти все великие подвиги описаны нам только французами. Мы не можем верно судить о его гениальности в Австрии и Пруссии, так как сведения о его деятельности там должны черпать из французских и немецких источников; а непостижимая сдача в плен корпусов без сражений и крепостей без осады должна склонять немцев к признанию гениальности как к единственному объяснению той войны, которая велась в Германии. Но нам признавать его гениальность, чтобы скрыть свой стыд, слава богу, нет причины. Мы заплатили за то, чтоб иметь право просто и прямо смотреть на дело, и мы не уступим этого права.