Зерги
Поделись знанием:
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
Хотя и оборванные, голодные, измученные и уменьшенные до 1/3 части своей прежней численности, французские солдаты вступили в Москву еще в стройном порядке. Это было измученное, истощенное, но еще боевое и грозное войско. Но это было войско только до той минуты, пока солдаты этого войска не разошлись по квартирам. Как только люди полков стали расходиться по пустым и богатым домам, так навсегда уничтожалось войско и образовались не жители и не солдаты, а что то среднее, называемое мародерами. Когда, через пять недель, те же самые люди вышли из Москвы, они уже не составляли более войска. Это была толпа мародеров, из которых каждый вез или нес с собой кучу вещей, которые ему казались ценны и нужны. Цель каждого из этих людей при выходе из Москвы не состояла, как прежде, в том, чтобы завоевать, а только в том, чтобы удержать приобретенное. Подобно той обезьяне, которая, запустив руку в узкое горло кувшина и захватив горсть орехов, не разжимает кулака, чтобы не потерять схваченного, и этим губит себя, французы, при выходе из Москвы, очевидно, должны были погибнуть вследствие того, что они тащили с собой награбленное, но бросить это награбленное им было так же невозможно, как невозможно обезьяне разжать горсть с орехами. Через десять минут после вступления каждого французского полка в какой нибудь квартал Москвы, не оставалось ни одного солдата и офицера. В окнах домов видны были люди в шинелях и штиблетах, смеясь прохаживающиеся по комнатам; в погребах, в подвалах такие же люди хозяйничали с провизией; на дворах такие же люди отпирали или отбивали ворота сараев и конюшен; в кухнях раскладывали огни, с засученными руками пекли, месили и варили, пугали, смешили и ласкали женщин и детей. И этих людей везде, и по лавкам и по домам, было много; но войска уже не было.
В тот же день приказ за приказом отдавались французскими начальниками о том, чтобы запретить войскам расходиться по городу, строго запретить насилия жителей и мародерство, о том, чтобы нынче же вечером сделать общую перекличку; но, несмотря ни на какие меры. люди, прежде составлявшие войско, расплывались по богатому, обильному удобствами и запасами, пустому городу. Как голодное стадо идет в куче по голому полю, но тотчас же неудержимо разбредается, как только нападает на богатые пастбища, так же неудержимо разбредалось и войско по богатому городу.
Жителей в Москве не было, и солдаты, как вода в песок, всачивались в нее и неудержимой звездой расплывались во все стороны от Кремля, в который они вошли прежде всего. Солдаты кавалеристы, входя в оставленный со всем добром купеческий дом и находя стойла не только для своих лошадей, но и лишние, все таки шли рядом занимать другой дом, который им казался лучше. Многие занимали несколько домов, надписывая мелом, кем он занят, и спорили и даже дрались с другими командами. Не успев поместиться еще, солдаты бежали на улицу осматривать город и, по слуху о том, что все брошено, стремились туда, где можно было забрать даром ценные вещи. Начальники ходили останавливать солдат и сами вовлекались невольно в те же действия. В Каретном ряду оставались лавки с экипажами, и генералы толпились там, выбирая себе коляски и кареты. Остававшиеся жители приглашали к себе начальников, надеясь тем обеспечиться от грабежа. Богатств было пропасть, и конца им не видно было; везде, кругом того места, которое заняли французы, были еще неизведанные, незанятые места, в которых, как казалось французам, было еще больше богатств. И Москва все дальше и дальше всасывала их в себя. Точно, как вследствие того, что нальется вода на сухую землю, исчезает вода и сухая земля; точно так же вследствие того, что голодное войско вошло в обильный, пустой город, уничтожилось войско, и уничтожился обильный город; и сделалась грязь, сделались пожары и мародерство.
Французы приписывали пожар Москвы au patriotisme feroce de Rastopchine [дикому патриотизму Растопчина]; русские – изуверству французов. В сущности же, причин пожара Москвы в том смысле, чтобы отнести пожар этот на ответственность одного или несколько лиц, таких причин не было и не могло быть. Москва сгорела вследствие того, что она была поставлена в такие условия, при которых всякий деревянный город должен сгореть, независимо от того, имеются ли или не имеются в городе сто тридцать плохих пожарных труб. Москва должна была сгореть вследствие того, что из нее выехали жители, и так же неизбежно, как должна загореться куча стружек, на которую в продолжение нескольких дней будут сыпаться искры огня. Деревянный город, в котором при жителях владельцах домов и при полиции бывают летом почти каждый день пожары, не может не сгореть, когда в нем нет жителей, а живут войска, курящие трубки, раскладывающие костры на Сенатской площади из сенатских стульев и варящие себе есть два раза в день. Стоит в мирное время войскам расположиться на квартирах по деревням в известной местности, и количество пожаров в этой местности тотчас увеличивается. В какой же степени должна увеличиться вероятность пожаров в пустом деревянном городе, в котором расположится чужое войско? Le patriotisme feroce de Rastopchine и изуверство французов тут ни в чем не виноваты. Москва загорелась от трубок, от кухонь, от костров, от неряшливости неприятельских солдат, жителей – не хозяев домов. Ежели и были поджоги (что весьма сомнительно, потому что поджигать никому не было никакой причины, а, во всяком случае, хлопотливо и опасно), то поджоги нельзя принять за причину, так как без поджогов было бы то же самое.
Как ни лестно было французам обвинять зверство Растопчина и русским обвинять злодея Бонапарта или потом влагать героический факел в руки своего народа, нельзя не видеть, что такой непосредственной причины пожара не могло быть, потому что Москва должна была сгореть, как должна сгореть каждая деревня, фабрика, всякий дом, из которого выйдут хозяева и в который пустят хозяйничать и варить себе кашу чужих людей. Москва сожжена жителями, это правда; но не теми жителями, которые оставались в ней, а теми, которые выехали из нее. Москва, занятая неприятелем, не осталась цела, как Берлин, Вена и другие города, только вследствие того, что жители ее не подносили хлеба соли и ключей французам, а выехали из нее.
Расходившееся звездой по Москве всачивание французов в день 2 го сентября достигло квартала, в котором жил теперь Пьер, только к вечеру.
Пьер находился после двух последних, уединенно и необычайно проведенных дней в состоянии, близком к сумасшествию. Всем существом его овладела одна неотвязная мысль. Он сам не знал, как и когда, но мысль эта овладела им теперь так, что он ничего не помнил из прошедшего, ничего не понимал из настоящего; и все, что он видел и слышал, происходило перед ним как во сне.
Пьер ушел из своего дома только для того, чтобы избавиться от сложной путаницы требований жизни, охватившей его, и которую он, в тогдашнем состоянии, но в силах был распутать. Он поехал на квартиру Иосифа Алексеевича под предлогом разбора книг и бумаг покойного только потому, что он искал успокоения от жизненной тревоги, – а с воспоминанием об Иосифе Алексеевиче связывался в его душе мир вечных, спокойных и торжественных мыслей, совершенно противоположных тревожной путанице, в которую он чувствовал себя втягиваемым. Он искал тихого убежища и действительно нашел его в кабинете Иосифа Алексеевича. Когда он, в мертвой тишине кабинета, сел, облокотившись на руки, над запыленным письменным столом покойника, в его воображении спокойно и значительно, одно за другим, стали представляться воспоминания последних дней, в особенности Бородинского сражения и того неопределимого для него ощущения своей ничтожности и лживости в сравнении с правдой, простотой и силой того разряда людей, которые отпечатались у него в душе под названием они. Когда Герасим разбудил его от его задумчивости, Пьеру пришла мысль о том, что он примет участие в предполагаемой – как он знал – народной защите Москвы. И с этой целью он тотчас же попросил Герасима достать ему кафтан и пистолет и объявил ему свое намерение, скрывая свое имя, остаться в доме Иосифа Алексеевича. Потом, в продолжение первого уединенно и праздно проведенного дня (Пьер несколько раз пытался и не мог остановить своего внимания на масонских рукописях), ему несколько раз смутно представлялось и прежде приходившая мысль о кабалистическом значении своего имени в связи с именем Бонапарта; но мысль эта о том, что ему, l'Russe Besuhof, предназначено положить предел власти зверя, приходила ему еще только как одно из мечтаний, которые беспричинно и бесследно пробегают в воображении.
Когда, купив кафтан (с целью только участвовать в народной защите Москвы), Пьер встретил Ростовых и Наташа сказала ему: «Вы остаетесь? Ах, как это хорошо!» – в голове его мелькнула мысль, что действительно хорошо бы было, даже ежели бы и взяли Москву, ему остаться в ней и исполнить то, что ему предопределено.
На другой день он, с одною мыслию не жалеть себя и не отставать ни в чем от них, ходил с народом за Трехгорную заставу. Но когда он вернулся домой, убедившись, что Москву защищать не будут, он вдруг почувствовал, что то, что ему прежде представлялось только возможностью, теперь сделалось необходимостью и неизбежностью. Он должен был, скрывая свое имя, остаться в Москве, встретить Наполеона и убить его с тем, чтобы или погибнуть, или прекратить несчастье всей Европы, происходившее, по мнению Пьера, от одного Наполеона.
Пьер знал все подробности покушении немецкого студента на жизнь Бонапарта в Вене в 1809 м году и знал то, что студент этот был расстрелян. И та опасность, которой он подвергал свою жизнь при исполнении своего намерения, еще сильнее возбуждала его.
Два одинаково сильные чувства неотразимо привлекали Пьера к его намерению. Первое было чувство потребности жертвы и страдания при сознании общего несчастия, то чувство, вследствие которого он 25 го поехал в Можайск и заехал в самый пыл сражения, теперь убежал из своего дома и, вместо привычной роскоши и удобств жизни, спал, не раздеваясь, на жестком диване и ел одну пищу с Герасимом; другое – было то неопределенное, исключительно русское чувство презрения ко всему условному, искусственному, человеческому, ко всему тому, что считается большинством людей высшим благом мира. В первый раз Пьер испытал это странное и обаятельное чувство в Слободском дворце, когда он вдруг почувствовал, что и богатство, и власть, и жизнь, все, что с таким старанием устроивают и берегут люди, – все это ежели и стоит чего нибудь, то только по тому наслаждению, с которым все это можно бросить.
Это было то чувство, вследствие которого охотник рекрут пропивает последнюю копейку, запивший человек перебивает зеркала и стекла без всякой видимой причины и зная, что это будет стоить ему его последних денег; то чувство, вследствие которого человек, совершая (в пошлом смысле) безумные дела, как бы пробует свою личную власть и силу, заявляя присутствие высшего, стоящего вне человеческих условий, суда над жизнью.
С самого того дня, как Пьер в первый раз испытал это чувство в Слободском дворце, он непрестанно находился под его влиянием, но теперь только нашел ему полное удовлетворение. Кроме того, в настоящую минуту Пьера поддерживало в его намерении и лишало возможности отречься от него то, что уже было им сделано на этом пути. И его бегство из дома, и его кафтан, и пистолет, и его заявление Ростовым, что он остается в Москве, – все потеряло бы не только смысл, но все это было бы презренно и смешно (к чему Пьер был чувствителен), ежели бы он после всего этого, так же как и другие, уехал из Москвы.
Физическое состояние Пьера, как и всегда это бывает, совпадало с нравственным. Непривычная грубая пища, водка, которую он пил эти дни, отсутствие вина и сигар, грязное, неперемененное белье, наполовину бессонные две ночи, проведенные на коротком диване без постели, – все это поддерживало Пьера в состоянии раздражения, близком к помешательству.
Был уже второй час после полудня. Французы уже вступили в Москву. Пьер знал это, но, вместо того чтобы действовать, он думал только о своем предприятии, перебирая все его малейшие будущие подробности. Пьер в своих мечтаниях не представлял себе живо ни самого процесса нанесения удара, ни смерти Наполеона, но с необыкновенною яркостью и с грустным наслаждением представлял себе свою погибель и свое геройское мужество.
«Да, один за всех, я должен совершить или погибнуть! – думал он. – Да, я подойду… и потом вдруг… Пистолетом или кинжалом? – думал Пьер. – Впрочем, все равно. Не я, а рука провидения казнит тебя, скажу я (думал Пьер слова, которые он произнесет, убивая Наполеона). Ну что ж, берите, казните меня», – говорил дальше сам себе Пьер, с грустным, но твердым выражением на лице, опуская голову.
В то время как Пьер, стоя посередине комнаты, рассуждал с собой таким образом, дверь кабинета отворилась, и на пороге показалась совершенно изменившаяся фигура всегда прежде робкого Макара Алексеевича. Халат его был распахнут. Лицо было красно и безобразно. Он, очевидно, был пьян. Увидав Пьера, он смутился в первую минуту, но, заметив смущение и на лице Пьера, тотчас ободрился и шатающимися тонкими ногами вышел на середину комнаты.
– Они оробели, – сказал он хриплым, доверчивым голосом. – Я говорю: не сдамся, я говорю… так ли, господин? – Он задумался и вдруг, увидав пистолет на столе, неожиданно быстро схватил его и выбежал в коридор.
Герасим и дворник, шедшие следом за Макар Алексеичем, остановили его в сенях и стали отнимать пистолет. Пьер, выйдя в коридор, с жалостью и отвращением смотрел на этого полусумасшедшего старика. Макар Алексеич, морщась от усилий, удерживал пистолет и кричал хриплый голосом, видимо, себе воображая что то торжественное.
– К оружию! На абордаж! Врешь, не отнимешь! – кричал он.
– Будет, пожалуйста, будет. Сделайте милость, пожалуйста, оставьте. Ну, пожалуйста, барин… – говорил Герасим, осторожно за локти стараясь поворотить Макар Алексеича к двери.
– Ты кто? Бонапарт!.. – кричал Макар Алексеич.
– Это нехорошо, сударь. Вы пожалуйте в комнаты, вы отдохните. Пожалуйте пистолетик.
– Прочь, раб презренный! Не прикасайся! Видел? – кричал Макар Алексеич, потрясая пистолетом. – На абордаж!
– Берись, – шепнул Герасим дворнику.
Макара Алексеича схватили за руки и потащили к двери.
Сени наполнились безобразными звуками возни и пьяными хрипящими звуками запыхавшегося голоса.
Вдруг новый, пронзительный женский крик раздался от крыльца, и кухарка вбежала в сени.
– Они! Батюшки родимые!.. Ей богу, они. Четверо, конные!.. – кричала она.
Герасим и дворник выпустили из рук Макар Алексеича, и в затихшем коридоре ясно послышался стук нескольких рук во входную дверь.
Пьер, решивший сам с собою, что ему до исполнения своего намерения не надо было открывать ни своего звания, ни знания французского языка, стоял в полураскрытых дверях коридора, намереваясь тотчас же скрыться, как скоро войдут французы. Но французы вошли, и Пьер все не отходил от двери: непреодолимое любопытство удерживало его.
Их было двое. Один – офицер, высокий, бравый и красивый мужчина, другой – очевидно, солдат или денщик, приземистый, худой загорелый человек с ввалившимися щеками и тупым выражением лица. Офицер, опираясь на палку и прихрамывая, шел впереди. Сделав несколько шагов, офицер, как бы решив сам с собою, что квартира эта хороша, остановился, обернулся назад к стоявшим в дверях солдатам и громким начальническим голосом крикнул им, чтобы они вводили лошадей. Окончив это дело, офицер молодецким жестом, высоко подняв локоть руки, расправил усы и дотронулся рукой до шляпы.
– Bonjour la compagnie! [Почтение всей компании!] – весело проговорил он, улыбаясь и оглядываясь вокруг себя. Никто ничего не отвечал.
– Vous etes le bourgeois? [Вы хозяин?] – обратился офицер к Герасиму.
Герасим испуганно вопросительно смотрел на офицера.
– Quartire, quartire, logement, – сказал офицер, сверху вниз, с снисходительной и добродушной улыбкой глядя на маленького человека. – Les Francais sont de bons enfants. Que diable! Voyons! Ne nous fachons pas, mon vieux, [Квартир, квартир… Французы добрые ребята. Черт возьми, не будем ссориться, дедушка.] – прибавил он, трепля по плечу испуганного и молчаливого Герасима.
– A ca! Dites donc, on ne parle donc pas francais dans cette boutique? [Что ж, неужели и тут никто не говорит по французски?] – прибавил он, оглядываясь кругом и встречаясь глазами с Пьером. Пьер отстранился от двери.
Офицер опять обратился к Герасиму. Он требовал, чтобы Герасим показал ему комнаты в доме.
– Барин нету – не понимай… моя ваш… – говорил Герасим, стараясь делать свои слова понятнее тем, что он их говорил навыворот.
Французский офицер, улыбаясь, развел руками перед носом Герасима, давая чувствовать, что и он не понимает его, и, прихрамывая, пошел к двери, у которой стоял Пьер. Пьер хотел отойти, чтобы скрыться от него, но в это самое время он увидал из отворившейся двери кухни высунувшегося Макара Алексеича с пистолетом в руках. С хитростью безумного Макар Алексеич оглядел француза и, приподняв пистолет, прицелился.
– На абордаж!!! – закричал пьяный, нажимая спуск пистолета. Французский офицер обернулся на крик, и в то же мгновенье Пьер бросился на пьяного. В то время как Пьер схватил и приподнял пистолет, Макар Алексеич попал, наконец, пальцем на спуск, и раздался оглушивший и обдавший всех пороховым дымом выстрел. Француз побледнел и бросился назад к двери.
Забывший свое намерение не открывать своего знания французского языка, Пьер, вырвав пистолет и бросив его, подбежал к офицеру и по французски заговорил с ним.
– Vous n'etes pas blesse? [Вы не ранены?] – сказал он.
– Je crois que non, – отвечал офицер, ощупывая себя, – mais je l'ai manque belle cette fois ci, – прибавил он, указывая на отбившуюся штукатурку в стене. – Quel est cet homme? [Кажется, нет… но на этот раз близко было. Кто этот человек?] – строго взглянув на Пьера, сказал офицер.
– Ah, je suis vraiment au desespoir de ce qui vient d'arriver, [Ах, я, право, в отчаянии от того, что случилось,] – быстро говорил Пьер, совершенно забыв свою роль. – C'est un fou, un malheureux qui ne savait pas ce qu'il faisait. [Это несчастный сумасшедший, который не знал, что делал.]
Офицер подошел к Макару Алексеичу и схватил его за ворот.
Макар Алексеич, распустив губы, как бы засыпая, качался, прислонившись к стене.
– Brigand, tu me la payeras, – сказал француз, отнимая руку.
– Nous autres nous sommes clements apres la victoire: mais nous ne pardonnons pas aux traitres, [Разбойник, ты мне поплатишься за это. Наш брат милосерд после победы, но мы не прощаем изменникам,] – прибавил он с мрачной торжественностью в лице и с красивым энергическим жестом.
Пьер продолжал по французски уговаривать офицера не взыскивать с этого пьяного, безумного человека. Француз молча слушал, не изменяя мрачного вида, и вдруг с улыбкой обратился к Пьеру. Он несколько секунд молча посмотрел на него. Красивое лицо его приняло трагически нежное выражение, и он протянул руку.
– Vous m'avez sauve la vie! Vous etes Francais, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз,] – сказал он. Для француза вывод этот был несомненен. Совершить великое дело мог только француз, а спасение жизни его, m r Ramball'я capitaine du 13 me leger [мосье Рамбаля, капитана 13 го легкого полка] – было, без сомнения, самым великим делом.
Но как ни несомненен был этот вывод и основанное на нем убеждение офицера, Пьер счел нужным разочаровать его.
– Je suis Russe, [Я русский,] – быстро сказал Пьер.
– Ти ти ти, a d'autres, [рассказывайте это другим,] – сказал француз, махая пальцем себе перед носом и улыбаясь. – Tout a l'heure vous allez me conter tout ca, – сказал он. – Charme de rencontrer un compatriote. Eh bien! qu'allons nous faire de cet homme? [Сейчас вы мне все это расскажете. Очень приятно встретить соотечественника. Ну! что же нам делать с этим человеком?] – прибавил он, обращаясь к Пьеру, уже как к своему брату. Ежели бы даже Пьер не был француз, получив раз это высшее в свете наименование, не мог же он отречься от него, говорило выражение лица и тон французского офицера. На последний вопрос Пьер еще раз объяснил, кто был Макар Алексеич, объяснил, что пред самым их приходом этот пьяный, безумный человек утащил заряженный пистолет, который не успели отнять у него, и просил оставить его поступок без наказания.
Француз выставил грудь и сделал царский жест рукой.
– Vous m'avez sauve la vie. Vous etes Francais. Vous me demandez sa grace? Je vous l'accorde. Qu'on emmene cet homme, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз. Вы хотите, чтоб я простил его? Я прощаю его. Увести этого человека,] – быстро и энергично проговорил французский офицер, взяв под руку произведенного им за спасение его жизни во французы Пьера, и пошел с ним в дом.
Солдаты, бывшие на дворе, услыхав выстрел, вошли в сени, спрашивая, что случилось, и изъявляя готовность наказать виновных; но офицер строго остановил их.
– On vous demandera quand on aura besoin de vous, [Когда будет нужно, вас позовут,] – сказал он. Солдаты вышли. Денщик, успевший между тем побывать в кухне, подошел к офицеру.
– Capitaine, ils ont de la soupe et du gigot de mouton dans la cuisine, – сказал он. – Faut il vous l'apporter? [Капитан у них в кухне есть суп и жареная баранина. Прикажете принести?]
– Oui, et le vin, [Да, и вино,] – сказал капитан.
Французский офицер вместе с Пьером вошли в дом. Пьер счел своим долгом опять уверить капитана, что он был не француз, и хотел уйти, но французский офицер и слышать не хотел об этом. Он был до такой степени учтив, любезен, добродушен и истинно благодарен за спасение своей жизни, что Пьер не имел духа отказать ему и присел вместе с ним в зале, в первой комнате, в которую они вошли. На утверждение Пьера, что он не француз, капитан, очевидно не понимая, как можно было отказываться от такого лестного звания, пожал плечами и сказал, что ежели он непременно хочет слыть за русского, то пускай это так будет, но что он, несмотря на то, все так же навеки связан с ним чувством благодарности за спасение жизни.
Ежели бы этот человек был одарен хоть сколько нибудь способностью понимать чувства других и догадывался бы об ощущениях Пьера, Пьер, вероятно, ушел бы от него; но оживленная непроницаемость этого человека ко всему тому, что не было он сам, победила Пьера.
– Francais ou prince russe incognito, [Француз или русский князь инкогнито,] – сказал француз, оглядев хотя и грязное, но тонкое белье Пьера и перстень на руке. – Je vous dois la vie je vous offre mon amitie. Un Francais n'oublie jamais ni une insulte ni un service. Je vous offre mon amitie. Je ne vous dis que ca. [Я обязан вам жизнью, и я предлагаю вам дружбу. Француз никогда не забывает ни оскорбления, ни услуги. Я предлагаю вам мою дружбу. Больше я ничего не говорю.]
В звуках голоса, в выражении лица, в жестах этого офицера было столько добродушия и благородства (во французском смысле), что Пьер, отвечая бессознательной улыбкой на улыбку француза, пожал протянутую руку.
– Capitaine Ramball du treizieme leger, decore pour l'affaire du Sept, [Капитан Рамбаль, тринадцатого легкого полка, кавалер Почетного легиона за дело седьмого сентября,] – отрекомендовался он с самодовольной, неудержимой улыбкой, которая морщила его губы под усами. – Voudrez vous bien me dire a present, a qui' j'ai l'honneur de parler aussi agreablement au lieu de rester a l'ambulance avec la balle de ce fou dans le corps. [Будете ли вы так добры сказать мне теперь, с кем я имею честь разговаривать так приятно, вместо того, чтобы быть на перевязочном пункте с пулей этого сумасшедшего в теле?]
Пьер отвечал, что не может сказать своего имени, и, покраснев, начал было, пытаясь выдумать имя, говорить о причинах, по которым он не может сказать этого, но француз поспешно перебил его.
– De grace, – сказал он. – Je comprends vos raisons, vous etes officier… officier superieur, peut etre. Vous avez porte les armes contre nous. Ce n'est pas mon affaire. Je vous dois la vie. Cela me suffit. Je suis tout a vous. Vous etes gentilhomme? [Полноте, пожалуйста. Я понимаю вас, вы офицер… штаб офицер, может быть. Вы служили против нас. Это не мое дело. Я обязан вам жизнью. Мне этого довольно, и я весь ваш. Вы дворянин?] – прибавил он с оттенком вопроса. Пьер наклонил голову. – Votre nom de bapteme, s'il vous plait? Je ne demande pas davantage. Monsieur Pierre, dites vous… Parfait. C'est tout ce que je desire savoir. [Ваше имя? я больше ничего не спрашиваю. Господин Пьер, вы сказали? Прекрасно. Это все, что мне нужно.]
Когда принесены были жареная баранина, яичница, самовар, водка и вино из русского погреба, которое с собой привезли французы, Рамбаль попросил Пьера принять участие в этом обеде и тотчас сам, жадно и быстро, как здоровый и голодный человек, принялся есть, быстро пережевывая своими сильными зубами, беспрестанно причмокивая и приговаривая excellent, exquis! [чудесно, превосходно!] Лицо его раскраснелось и покрылось потом. Пьер был голоден и с удовольствием принял участие в обеде. Морель, денщик, принес кастрюлю с теплой водой и поставил в нее бутылку красного вина. Кроме того, он принес бутылку с квасом, которую он для пробы взял в кухне. Напиток этот был уже известен французам и получил название. Они называли квас limonade de cochon (свиной лимонад), и Морель хвалил этот limonade de cochon, который он нашел в кухне. Но так как у капитана было вино, добытое при переходе через Москву, то он предоставил квас Морелю и взялся за бутылку бордо. Он завернул бутылку по горлышко в салфетку и налил себе и Пьеру вина. Утоленный голод и вино еще более оживили капитана, и он не переставая разговаривал во время обеда.
– Oui, mon cher monsieur Pierre, je vous dois une fiere chandelle de m'avoir sauve… de cet enrage… J'en ai assez, voyez vous, de balles dans le corps. En voila une (on показал на бок) a Wagram et de deux a Smolensk, – он показал шрам, который был на щеке. – Et cette jambe, comme vous voyez, qui ne veut pas marcher. C'est a la grande bataille du 7 a la Moskowa que j'ai recu ca. Sacre dieu, c'etait beau. Il fallait voir ca, c'etait un deluge de feu. Vous nous avez taille une rude besogne; vous pouvez vous en vanter, nom d'un petit bonhomme. Et, ma parole, malgre l'atoux que j'y ai gagne, je serais pret a recommencer. Je plains ceux qui n'ont pas vu ca. [Да, мой любезный господин Пьер, я обязан поставить за вас добрую свечку за то, что вы спасли меня от этого бешеного. С меня, видите ли, довольно тех пуль, которые у меня в теле. Вот одна под Ваграмом, другая под Смоленском. А эта нога, вы видите, которая не хочет двигаться. Это при большом сражении 7 го под Москвою. О! это было чудесно! Надо было видеть, это был потоп огня. Задали вы нам трудную работу, можете похвалиться. И ей богу, несмотря на этот козырь (он указал на крест), я был бы готов начать все снова. Жалею тех, которые не видали этого.]
– J'y ai ete, [Я был там,] – сказал Пьер.
– Bah, vraiment! Eh bien, tant mieux, – сказал француз. – Vous etes de fiers ennemis, tout de meme. La grande redoute a ete tenace, nom d'une pipe. Et vous nous l'avez fait cranement payer. J'y suis alle trois fois, tel que vous me voyez. Trois fois nous etions sur les canons et trois fois on nous a culbute et comme des capucins de cartes. Oh!! c'etait beau, monsieur Pierre. Vos grenadiers ont ete superbes, tonnerre de Dieu. Je les ai vu six fois de suite serrer les rangs, et marcher comme a une revue. Les beaux hommes! Notre roi de Naples, qui s'y connait a crie: bravo! Ah, ah! soldat comme nous autres! – сказал он, улыбаясь, поело минутного молчания. – Tant mieux, tant mieux, monsieur Pierre. Terribles en bataille… galants… – он подмигнул с улыбкой, – avec les belles, voila les Francais, monsieur Pierre, n'est ce pas? [Ба, в самом деле? Тем лучше. Вы лихие враги, надо признаться. Хорошо держался большой редут, черт возьми. И дорого же вы заставили нас поплатиться. Я там три раза был, как вы меня видите. Три раза мы были на пушках, три раза нас опрокидывали, как карточных солдатиков. Ваши гренадеры были великолепны, ей богу. Я видел, как их ряды шесть раз смыкались и как они выступали точно на парад. Чудный народ! Наш Неаполитанский король, который в этих делах собаку съел, кричал им: браво! – Га, га, так вы наш брат солдат! – Тем лучше, тем лучше, господин Пьер. Страшны в сражениях, любезны с красавицами, вот французы, господин Пьер. Не правда ли?]
(перенаправлено с «Зёрг»)
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 26 апреля 2013 года. |
Зе́рги (англ. Zerg) — раса из компьютерной игры StarCraft. Представляют собой разумных насекомообразных существ с коллективным разумом. Зерги чрезвычайно плодовиты, быстро вырастают и стремятся поглотить как можно больше рас, встретившихся на их пути.[1]
После выхода StarCraft зерги стали одной из наиболее известных рас в компьютерных играх. Журнал «PC Gamer UK» назвал зергов «лучшей расой в истории стратегий».[2]
Содержание
История
Предыстория
Зерги были созданы Зел-нага. Потерпев неудачу с протоссами, они вывели из обитавших на покрытой густыми лесами планете Зерус (англ. Zerus) общественных насекомых, подобных земным муравьям и пчёлам, новую расу, основываясь на принципах чистоты содержания (англ. purity of essence) и совершенства общности. После неудачного опыта с протоссами Зел-Нага не стали наделять каждого зерга способностью мыслить, а подчинили их одному высшему созданию, известному как Сверхразум, созданному в качестве посредника между зергами и их создателями. Из первых примитивных зергов появились прожорливые и гораздо более опасные создания, единственной целью существования которых было поглощение доступных территорий и развитие Роя. Когда Сверхразум вышел из-под контроля Зел-Нага, зерги напали на своих создателей, которые не выдержали внезапного натиска превосходящих по численности стай. Возможно, части выживших удалось эвакуироваться с Зеруса, но с этого момента дальнейшая судьба расы Зел-Нага неизвестна, и они больше никогда не появлялись в секторе Копрулу. Сверхразум, узнавший о существовании протоссов, решил поглотить их для создания новых, абсолютно идеальных существ. Рой зергов начал медленно перемещаться к Айуру, поглощая все попавшие по пути расы и изменяя их согласно планам Сверхразума[1].
Великая война
Появившись в секторе Копрулу, зерги сделали планету Чар своей главной базой и начали действовать с неё. Наткнувшись на терранов, Сверхразум был впечатлён их псионическим потенциалом и решил ассимилировать их в Рой. Первоначально война шла успешно — зерги нанесли терранам такие потери, что само их существование оказалось под вопросом. Попутно Сверхразум захватил и превратил в зерга Сару Керриган, одного из самых сильных терранских псиоников. Последующая кампания против Империи Айура поначалу также проходила удачно для зергов — протоссы были вытеснены с многих планет и потерпели несколько крупных поражений. Воспользовавшись ситуацией, Сверхразум обосновался на самом Айуре. Но впоследствии протоссы объединились и уничтожили нескольких Церебралов, а впоследствии и сам Сверхразум, что привело к расколу Роя.
Война зергов
После гибели Сверхразума зерги разделились на две группы. Уцелевшие Церебралы, неспособные прожить без Сверхразума, объединились, чтобы создать новый Сверхразум. Сара Керриган решила захватить власть над всеми зергами, начав войну с Церебралами. Она сумела объединиться с протоссами и частью терранов, используя их в своих целях. В то же время в сектор прибыл флот Объединённого Земного Директората, планировавшего захватить новый Сверхразум и использовать его в своих целях. Используя секретное оружие Конфедерации, разрывающее связь зергов друг с другом, они разбили Доминион и стаи Церебралов, подчинив большую часть зергов себе. Сразу после этого Керриган и её союзники уничтожили секретное оружие конфедератов и разбили флот ОЗД на Корхале. Не нуждаясь в союзниках, Керриган избавилась и от терранов, и от протоссов. Используя шантаж, она сумела заставить протоссов убить Сверхразум, став единоличной повелительницей всего Роя. Арктур Менгск, протоссы и ОЗД, желая избавиться от Керриган и Роя, подошли к Чару. Но в последний момент Арктур отводит свой флот, а за ними ушли и протоссы, оставив землян опять один на один с зергами Керриган. Контролируя всех зергов, она легко разбила немногочисленный флот ОЗД над Чаром.
Затишье
После своей победы Керриган прекратила атаки на другие группировки, сосредоточившись на дальнейшем развитии зергов, а именно увеличения их численности и видового разнообразия. Она была встревожена появлением гибридов Наруда и начала искать способ борьбы с ними, но, найдя пророчество о возвращении Зел-Нага, она потеряла надежду и смирилась со своей судьбой, хоть в дальнейшем она и продолжила искать способ борьбы при помощи артефакта «Уничтожителя Зергов». Но Рейнор нашёл 5 артефактов Зел-Нага раньше её и использовал их против её самой для обращения Сары в человека.
Возвращение Королевы Клинков
Вскоре после превращения в человека и доставки на исследовательскую станцию Умоджанского протектората, Керриган была найдена войсками Арктура Менгска. Ей и её возлюбленному Джиму Рейнору пришлось бежать с исследовательской станции. Однако, не сумев найти его в месте встречи, она получила фальсифицированное известие о его казни. Она хотела отомстить Менгску и, поскольку Джим больше не удерживал её от повторной связи с зергами, она вновь взяла под свой контроль Левиафана и начала возрождать Рой. Таким образом разрозненные стаи вновь объединились. После нескольких месяцев полёта на Левиафане она встретила Зератула, который без объяснений сказал, что, Зел-Нага хотят, чтобы она снова возглавила Рой и уничтожила падшего, контролирующего гибридов, а для этого ей необходимо посетить то, где все началось — прародину зергов — Зерус. Там она прошла мутацию, повторно превратившись в королеву клинков, но уже с силой изначальных, чистых стай зергов. После этого она получила известие от императора о том, что казнь Джима фальсифицирована, и, если она хочет, чтобы его оставили в живых, ей нужно держаться подальше от его империи. Однако ей удалось освободить Рейнора с помощью его друзей на Гиперионе Мэтта Хорнера и Валериана Менгска, а также уничтожить инкубатор гибридов, убив Наруда и получив перед этим известие о том, что уже вернулся первый из Зел-Нага — Амун. После этого Рой взял штурмом Корхал, Керриган вместе с Рейнором убили Менгска Первого. Рейнор после этого отправился странствовать на своём крейсере, а Рой во главе с Керриган и матерью стаи Загарой отправился на поиски Амуна, чтобы убить его.
Юниты зергов
Список является сводным для всех частей игры. Указаны оригинальные названия и названия в официальном переводе.
Сокращения:
- Orig — StarCraft Original
- BW — StarCraft: Brood War
- WoL — StarCraft II: Wings of Liberty
- HotS — StarCraft II: Heart of the Swarm
- LotV — StarCraft II: Legacy of the Void
- NCO - StarCraft II: Nova Covert Ops
| Название | Описание | Примечания | Появления в SC I | Появления в SC II |
|---|---|---|---|---|
| Drone (рабочий) | Единица зергов, добывающая ресурсы и мутирующая в здания. | При строительстве, рабочий полностью превращается в здание. | Orig + BW | WoL, HotS, LotV |
| Overlord (надзиратель) | Воздушный юнит поддержки. Надзиратели расширяют лимит войск, непрерывно просматривают игровую территорию и служат десантными кораблями. Надзиратели делают расу зергов склонной к масштабному десантированию. | В SC1 надзиратели изначально являются детекторами, что обрекает на неудачу любые попытки атак невидимками. В SC2 эту особенность убрали, заменив на выработку столь нужной для зергов слизи. Чтобы стать детектором, надзиратель должен мутировать во владыку. | Orig + BW | WoL, HotS, LotV |
| Overseer (владыка) | Следующая ступень развития надзирателя во второй части игры. Теперь обнаружителем является именно владыка. Хотя он не является транспортом, однако способен создавать мимикридов. Так же обладает редко используемой способностью покрывать здания противника паразитарным «одеялом», останавливающим на время любое строительство и усовершенствования в нем. | WoL, HotS, LotV | ||
| Changeling (мимикрид) | Не атакующий юнит, не стоящий ресурса, единственное предназначение которого — разведка. Для этой цели он принимает вид вражеского морпеха, зерглинга или зилота (в зависимости от расы противника) и некоторое время вводит врага в заблуждение, так как не опознаётся как чужой. | Одна из четырёх единиц зергов, которая производится бесплатно и живёт очень непродолжительный срок (остальные три — саранчид, заражённый морпех и симбионт.) | WoL, HotS, LotV | |
| Zergling (зерглинг) | Лёгкая и быстрая боевая единица, производится по двое, занимает 0.5 единицы лимита войск. | В кампании Heart of the Swarm эволюционирует в один из двух новых подвидов: раптор и сворлинг. Первый обладает повышенной атакой и большими беговыми крыльями, позволяющими перепрыгивать между уровнями поверхности и быстро подлетать вплотную к противнику, второй производится мгновенно, по трое. | Orig + BW | WoL, HotS, LotV |
| Baneling (гиблинг) | Мутирует из зерглинга, представляет собой живую бомбу небольшой мощности. | В кампании Heart of the Swarm эволюционирует в дроблинга, либо охотника. Первый распадается на два меньших гиблинга после взрыва, второй способен перепрыгивать между уровнями поверхности и подпрыгивать к противнику. | WoL, HotS, LotV | |
| Roach (таракан) | Штурмовая живучая единица, атакует на небольшом расстоянии, плюясь кислотой, его главная особенность — быстрая регенерация. После проведения соответствующих апгрейдов таракан получает возможность передвигаться в закопанном состоянии, а его регенерация под землёй возрастает ещё сильней. | Таракан выполняет до того отсутствующую у зергов роль живучего юнита с хорошей бронёй, доступного на ранних уровнях технологий. Хорошо комбинируется с другими типами войск, не дорог, мобилен, составляет основную ударную силу.
В кампании зергов эволюционирует в подвиды труповик и кислот. Первый порождает малых тараканов, труплингов из убитых им целей, второй своей атакой замедляет противников. |
WoL, HotS, LotV | |
| Ravager (разоритель) | Новый наступательный юнит зергов, является развитием таракана, оставаясь похожим на него, но крупнее, с чуть меньшим запасом здоровья, но значительно сильней. Не может передвигаться под землей, но по приказу выстреливает едкой желчью, которая наносит большой урон любым целям в небольшой области, в том числе невидимым и воздушным, а также разрушает силовые поля часовых. | LotV | ||
| Hydralisk (гидралиск) | Универсальная боевая единица средней мощности. Не имеет каких-либо специальных характеристик, просто хорошо атакует наземные и воздушные войска противника на расстоянии. Может быть дополнительно усилен апгрейдами на скорость передвижения и дальность атаки. Гидралиск — знаковый юнит зергов, их лицо и визитная карточка. | Тип атаки гидралиска в SC1 до сих пор является предметом спора фанатов, так как на словах написано про шипы, а в геймплее видны и слышны похожие на плевки выбросы кислоты. В самом SCII они атакуют иглами, так же обстоит в пасхалках WarCraft 3, но в моде Mass Recall, воспроизводящем геймплей и кампанию SCI на движке SCII, гидралиски изображаются как стреляющие кислотой из головы. Стоит принять как должное существование этого противоречия. | Orig + BW | WoL, HotS, LotV |
| Lurker (скрытень) | Сильная боевая единица исключительно против наземных противников, известен тем, что атакует в закопанном состоянии, нескольких противников в ряд. | Облик скрытьня значительно изменился по сравнению с SC1, особенно его портрет: появились шипы, дополнительные глаза, изменилась нижняя челюсть и пр. Скрытень не появился в геймплее SC II WoL, однако присутствует в редакторе. Они вернулись в игру в кампании HotS. Кроме классического скрытня появилась их альтернативная разновидность — пронзатель, атакующий как подземная колония длинным щупальцем, нанося большой урон бронированной одиночной цели. Окончательное возвращение скрытьня в StarCraft происходит в LotV, где они снова выступают в мультиплеере, став еще сильней и опасней. Теперь дальность его атаки превышает таковую у всех стационарных защитных сооружений. | BW | WoL (в редакторе карт), HotS (кампания), LotV |
| Swarm Host (роевик) | Бесплатно через определенные интервалы времени порождает по два саранчида, отправляя их в бой. | Роевики позволяли эффективно контролировать отдельные области карты и в HotS долгое время были практически основной ударной силой зергов, порождая саранчидов раз в 25 секунд. Столкновения двух волн роевиков могли существенно затягивать игры. Но затем подверглись серьезной переработке: занимают больше лимита и требуют больше газа, теперь порождение происходит раз в минуту и только по приказу игрока, но сами саранчиды стали сильнее и после проведения апгрейда могут летать, после чего пикируют для атаки. Таким образом роевик из осадного юнита превратился в диверсионно-ударный. В таком же виде он переходит в LotV.
В кампании сохраняют свою осадную роль и имеют два подвида: падальщик и ползун. Первый порождает летающих саранчидов атакующих с воздуха, второй способен практически мгновенно перемещаться под землей в любую часть карты, открытую для обзора и залитую слизью, и вырабатывая при этом новую слизь. В облике роевика угадываются черты реально существующих насекомых — водяных клопов |
HotS, LotV | |
| Locust (саранчид) | Существо, порождаемое роевиком и атакующее его наземные цели на небольшой дистанции. | По своему функционалу напоминает симбионта, но значительно сильней и живёт дольше. Саранчид стал четвёртым (после симбионта, мимикрида и зараженного морпеха) юнитом зергов, который не стоит ресурсов и живёт ограниченное время. После проведения апгрейда способны перелетать к цели, но атакуют ее только приземлившись. В кампании зергов существует полностью летающий подвид. | HotS, LotV | |
| Queen (королева) | Летающая единица, не имеет как таковой атаки, является специалистом (использует способности за энергию, аналог мага), заражает противников различными способами. Игроками используется редко, так как управление ей трудоёмко и не слишком эффективно. | Не путать с королевой из второй части, которая является принципиально иным юнитом.
Королеву из первой части можно неоднократно встретить в кампании Legacy of the Void на стороне противника. Авторы не стали как-либо устранять конфликт названия. |
Orig + BW | LotV (кампания) |
| Mutalisk (муталиск) | Лёгкий универсальный воздушный юнит, очень быстры, но крайне слабы, поэтому эффективны только при наличии большого скопления. Их живые снаряды — после попадания в одного противника также отскакивают и в окружающих, с меньшим уроном. | В SCI и WoL снаряды назывались glave wurm (кольезмейка), с переходом в HotS были переименованы в чакрум.
В SC I на портрете муталиска изображена не его голова, а его обратная (боевая) часть, в которой сидит кольезмейка. В BroodWar муталиски перерождались в Стражей, либо Пожирателей, но эта способность не перешла в SCII. В сетевом режиме HotS получили более быструю регенерацию — не столь быструю, как у тараканов, но превосходящую таковую у остальных юнитов. В кампании зергов муталиски могут перерождаться в хозяев стаи, либо стрекоз (что не соответствует порядку развития в сетевой игре). |
Orig + BW | WoL, HotS, LotV |
| Guardian (страж) | Сильный юнит с атакой воздух-земля, отличная летающая артиллерия, но достаточно уязвимы. | Страж вернулся в игру в кампании HotS в качестве изначального зерга. Там он встречается на стороне противника, а также на стороне союзника в финальной миссии, при этом атакует и наземные и воздушные единицы. Также стражей используют зерги Амуна в кампании Legacy of the Void. | Orig + BW | HotS (кампания), LotV (кампания) |
| Devourer (пожиратель) | Мощный юнит типа воздух-воздух. Достаточно быстры и живучи. Даже небольшое скопление этих существ делает летающих противников практически беспомощными, так как их споровое оружие не только наносит урон, но также понижает броню и скорость атаки цели, а также сбивает невидимость, если таковая имеется. | BW | LotV (совместные задания) | |
| Corruptor (губитель) | Летающая единица воздух-воздух. Мутирует в Хозяина стаи. | Мощный бронированный воздушный юнит, скопления Губителей с лёгкостью уничтожают авианосцы и крейсера. Также имеет возможность снизить броню вражеского юнита, но в отличие от пожирателя для него это является активной способностью. В LotV имеет возможность атаковать здания едкой кислотой, сила воздействия увеличивается по мере времени. | WoL, HotS, LotV | |
| Brood lord (хозяин стаи) | Летающая единица, которая десантирует на врага симбионтов. Атака воздух-земля, следующая ступень развития губителя, которая открывается при создании шпиля величия. Во многом аналогичен стражу и заменил его в SC2. | Дизайн существа был полностью переработан в ходе бета-тестирования, его первая версия называлась Страж Роя и имела вид длинного сегментированного монстра, тело которого содержит множество ячеек для симбионтов. Этот старый юнит можно увидеть в кампании терранов в мини-игре Lost Viking. | WoL, HotS, LotV | |
| Viper (стрекоза) | Летающий специалист. Может распускать облако, в котором все наземные войска теряют дальнюю атаку, а также способен подобно хамелеону выстреливать длинным языком, подтаскивая противника вплотную к себе. Пополняет энергию, питаясь жизненной силой дружественных строений. | В сетевой игре является неатакующим заклинателем, в кампании имеет также атаку воздух-воздух, поэтому полностью вытесняет из кампании губителя. Стрекоза стала самым непопулярным юнитом игры, её используют лишь игроки высших лиг, среди всех остальных игроков она прослыла, как бесполезный юнит, так как её способности не наносят никакого прямого урона, стоит она дороже, чем заразитель, а открывается для создания лишь на вершине развития зергов, то есть обычно матч завершается раньше.
Такая неэффективность побудила авторов наконец внести изменения для этого юнита, поэтому в LotV стрекоза так же обладает способностью поражать воздушные войска противников длительно воздействующим заклинанием — эта способность почти полностью повторяет возможность научного корабля терранов — облучение. |
HotS, LotV | |
| Scourge (слепень) | Лёгкая летающая живая бомба, чрезвычайно уязвимы, но быстры и имеют большую атаку по маленькой области, представляя серьёзную угрозу для ВВС противника. Производятся по двое. | Слепни периодически появляются во всех кампаниях на стороне противника. Также доступны в кооперативных миссиях. | Orig + BW | WoL (кампания), HotS (кампания), LotV (кампания,совместные задания) |
| Defiler (осквернитель) | Наземный специалист, защищает свою армию облаком газов и насекомых и поражает чумой вражескую. В игре применяется в основном профессионалами, для среднего игрока представляется обременительным. | В кампаниях SC II изредка встречаются скелеты осквернителей. | Orig + BW | |
| Queen (королева) | Несмотря на повторяющееся название, это совершенно другой юнит — наземный, универсальный в атаке, но служащий для поддержки базы, при наступлении почти не используется. Создает дополнительные личинки, слизевырабатывающие опухоли, а также лечит любые войска и здания зергов. | Геймплей стимулирует незаинтересованность игрока убирать королеву с базы, так как она постоянно требуется там для пополнения числа личинок, к тому же в пределах своей базы (на слизи) она значительно быстрей передвигается. Также механизм её производства весьма неудобен. Тем не менее существует редко используемая тактика атаки «dragon cleavage» с применением одних королев, наступающих по выстилаемой слизи и постоянно лечащих друг друга.
В кампании зергов, получив новую внешность и измененный функционал, Королевы быстро передвигаются и вне слизи, и служат частью наступательных сил. В отличие от большинства зергов, королевы имеют собственный разум и владеют человеческой речью. Играют значительную роль в кампании зергов, где представлены большим количеством именованных персонажей — Загара, Килиса, Нактул, Нафаш, Ниадра. |
WoL, HotS, LotV | |
| Infestor (заразитель) | Диверсионный специалист. Забрасывает противника зараженным десантом, напускает микоз, обездвиживающий и разъедающий вражеские единицы, после дополнительного исследования получает навык временно брать под контроль вражеские юниты. | В кампании HotS заразитель не способен порождать терранов, микоз наносит больший урон, а невральный паразит берёт войска под постоянный контроль, а не на время. Также является одним из двух юнитов которые отсутствуют в Эволюционном отсеке в кампании зергов. | WoL, HotS, LotV | |
| Ultralisk (ультралиск) | Сильнейший серийный юнит зергов класса земля-земля, практически не имеет равных в лобовом сражении, с ним может сравниться только Тор терранов, а также Бессмертный и Архонт протоссов. | Внешность ультралиска подверглась серьёзному изменению. В первой части это было существо с почти насекомьей внешностью и двумя конечностями-бивнями, во второй это существо с узнаваемыми чертами зверя и четырьмя резаками.
В кампании HotS эволюционирует в токсилиска, либо торраска. Первый в дополнение ко всей несокрушимости ультралиска получает возможность наносить взрывные ядовитые удары и небольшой ежесекундный урон всем противникам вокруг, второй способен воскресать без дополнительных затрат (но не чаще, чем раз в минуту). |
Orig + BW | WoL, HotS, LotV |
| Omegalisk (омегалиск) | Сильнейший несерийный наземный юнит, не может быть произведен игроком, но встречается в кампании терранов на стороне врагов, представляет собой ещё более разрушительную версию ультралиска, превосходя его в размерах вдвое. | WoL (кампания) | ||
| Pigalisk (пигалиск) | Несерийный юнит, также представляет собой версию ультралиска, но на этот раз значительно меньше и слабей, не представляет серьёзной опасности. | Встречается только в секретной миссии WoL. Искусственно выведен учёными Доминиона. | WoL (кампания) | |
| Brutalisk (бруталиск) | Несерийный наземный юнит зергов, универсальное чудовище, способное сражаться против отряда. | Обладает очень сильной и скорострельной атакой по воздушным целям. В различных миссиях обладает разной скоростью. | WoL (кампания), HotS (кампания),LotV(совместные задания) | |
| Leviathan (левиафан) | Сильнейший несерийный воздушный юнит зергов в частности и сильнейший в StarCraft 2 юнит вообще (не считая некоторых героев). Атакует наземные цели длинными щупальцами, воздушные — роем маленьких существ. Имеет способности — биоплазма, которая наносит огромный урон одиночной цели, и биостазис, которая временно лишает вражеские войска атаки и движения. | В кампании терранов встречается только в 2 миссиях, на стороне противника. Может порождать муталисков и хозяев стаи, причём в неограниченных количествах и бесплатно.
Особо крупный левиафан является главным кораблем Керриган в кампании зергов. На вершине своего развития она способна вызывать на игровое поле малый левиафан с ограниченным временем жизни, не способный порождать муталисков и хозяев стаи, но так же обладающий биоплазмой и биостазисом. |
WoL (кампания), HotS (кампания),LotV(совместные задания) | |
| Broodling (симбионт) | Представляет собой слабую наземную единицу ближнего боя. Известен тем, что не стоит ресурса и умирает просто от времени, причем в SC I симбионт живёт заметно дольше. | В SC I юнит не играл заметной роли, являясь одним из заклинаний королевы старого типа, значение заклинания было в том, что оно мгновенно убивало любой органический наземный юнит, а появление в результате этого двух симбионтов расценивалось как приятное, но бессмысленное дополнение. В SC II роль симбионта была значительно доработана, они стали оружием хозяев стаи, а также карающей силой при уничтожении зданий зергов, изменилась и их внешность. Первая из четырёх боевых единиц, которая не стоит ресурса и живёт непродолжительный срок. | Orig + BW | WoL, HotS, LotV |
| Infested Terran (зараженный терран) | Камикадзе высокой разрушительной силы. Обладает самым мощным в серии Starcraft уроном в 500 единиц. | На практике почти не используются, так как условия для их создания близки к невыполнимым, а применение в составе отряда погубит сам отряд. Это делает их пригодными только для добивания противника, которого можно гораздо быстрее добить без таких эстетических тонкостей. | Orig + BW | |
| Infested Colonist (зараженный колонист) | Младший юнит из зараженных людей, не рождаются из личинок зергов, а просто присутствуют на карте миссии, а также появляются из зараженных зданий и из-под земли. | Почти не представляют опасности и служат в миссиях преимущественно для массовки. | WoL (кампания), HotS (кампания), LotV (кампания) | |
| Infested Marine (зараженный морпех) | Мало отличается от обычного морпеха терранов, но имеет внешность монстра, передвигается медленней и атакует сильней. Производится заразителями. | Во время бета-тестирования на официальном форуме не раз звучали вопросы от игроков, каким образом заразитель может нести яйца, из которых вылупляются космонавты. Одна из четырёх боевых единиц которая живёт очень непродолжительный срок. | WoL, HotS, LotV | |
| Aberration (аберрация) | Относительно сильный юнит класса зараженных людей. | В WoL чаще встречается в миссиях, в которых игрок управляет ограниченными пешими войсками. В кампании HotS доступен к производству на протяжении почти всей игры, достаточно силен, перешагивает через малые юниты. Является вторым юнитом который отсутствует в Эволюционном отсеке в кампании зергов. В кампании Legacy of the Void встречается как на стороне союзников, так и противников. | WoL (кампания), HotS (кампания), LotV (кампания) |
Описание зергов
Физиология
Поскольку раса зергов включает в себя множество изменённых видов, её представители серьёзно отличаются друг от друга по размерам и задачам. Почти все зерги так или иначе нацелены на войну против других рас. Некоторые особи способны мутировать прямо на поле боя, принимая более смертоносную форму. Подавляющее большинство особей зергов обладает очень слабым, почти животным разумом, и полностью подчиняется направляющему их вне зависимости от того, кто это и какие цели преследует — главным фактором являются его псионические силы. В отсутствие управления они начинают уничтожать всё вокруг, включая друг друга. Рядом со зданиями зергов быстро появляется крип или слизь (англ. creep) — особый органический слой фиолетового цвета, состоящий из простейших бактерий. Он перерабатывает минералы из почвы и поддерживает зергов, подкармливая и ускоряя их[1]. Крип также может появиться при рассеивании над территорией особых спор.
Зерги не используют технику и опираются на биологические технологии, превзойдя в этом все другие расы. Их псионные способности существенно уступают способностям протоссов, но зерги успешно компенсируют недостатки большим количеством особей и способностями к заражению врагов. Они могут быстро создавать большие армии и, в отсутствие сопротивления, заражать целые планеты в течение нескольких недель[3]. Кроме того, они умеют перемещаться по космосу, используя неизвестные другим расам принципы[4], и создавать червоточины в варпе, с помощью которых армии зергов могут перемещаться из одной системы к другой. Также, благодаря постоянной регенерации клеток, зерги не могут умереть от естественных причин.
Организация
Изначально все зерги подчинялись напрямую Сверхразуму. Потом он создал Церебралов (англ. Cerebrate), которые подчинялись ему и командовали своими частями Роя — стаями (выводками, англ. brood). Фактически церебрал — это нервный узел Сверхразума отвечающий за определённую задачу. Каждая стая действовала под руководством своего Церебрала, обладая специфическими функциями и характеристиками, которые лучше всего подходили для определённых действий. После смерти Сверхразума Церебралы остались в одиночестве, а Рой распался на отдельные стаи. В ходе Войны Выводков (англ. Brood War) заражённая Сара Керриган уничтожила Церебралов и новый Сверхразум, после чего снова объединила Рой — на этот раз под своим прямым командованием.
Из дополнения Heart of the Swarm становится известно, что деление Роя на стаи осталось, но во главе стоят не Церебралы, а «Матери стай», представляющие собой изменённых королев из второй части. Каждая Мать имеет собственный разум, может самостоятельно принимать решение.
Стаи
Хотя что-то узнать о стаях и Церебралах было чрезвычайно трудно, терраны-исследователи сумели получить информацию о некоторых из них и дали им названия в честь зверей земной мифологии.[1]
- Балрог (англ. Baelrog, названа в честь Балрога из мифологии Толкина) — стая Церебрала Горна (англ. Gorn); цвет войск — белый. Отличалась кровожадностью, жестокостью и склонностью к каннибализму. Главной задачей стаи было вносить панику и сумятицу в рядах врага. В её рядах было приблизительно 5 миллионов особей. Стая Балрог была уничтожена, когда Горн был убит на Айуре Зератулом.
- Фенрис (англ. Fenris, названа в честь Фенрира из скандинавской мифологии) — стая Церебрала Наргила (англ. Nargil); цвет войск — зелёный. Главной задачей стаи было преследование отступавших и спрятавшихся врагов. Также она занималась заражением представителей других видов с последующим включением их в Рой. В её рядах было приблизительно 5,5 миллионов особей.
- Гарм (англ. Garm, названа в честь Гарма из скандинавской мифологии) — стая Церебрала Засза (англ. Zasz); цвет войск — оранжевый. Стая специализировалась на внезапных молниеносных ударах по вражеской обороне с последующим отступлением. В её рядах было приблизительно 10 миллионов особей. После того как во время Великой войны Зератул убил Заса на Чаре, стая стала неуправляемой, начала нападать на других зергов и была разгромлена по приказу Церебрала Даггота. Позднее она появилась на Шакурасе, под контролем нового Церебрала. Он был убит, также как и третий, который позднее появился на Чаре. Кроме того, часть стаи контролируется Аланом Шезаром через ещё одного Церебрала.
- Ёрмунганд (англ. Jormungand, названа в честь Ёрмунганда из скандинавской мифологии) — стая Церебрала Арака (англ. Araq); цвет войск — фиолетовый. Стая специализировалась на масштабных атаках и полном уничтожении противника. В её рядах было приблизительно 3 миллиарда особей.
- Суртур (англ. Surtur, названа в честь Сурта из скандинавской мифологии) — стая Церебрала Кагга (англ. Kagg); цвет войск — синий. Стая была тяжелой ударной силой, действовавшей там, где остальные не смогли достичь успеха. В своих атаках она часто уничтожала дружественные силы других стай. В её рядах было приблизительно 2,6 миллиарда особей.
- Тиамат (англ. Tiamat, названа в честь Тиамат из мифологии Междуречья) — стая Церебрала Даггота (англ. Daggoth); цвет войск — красный. Стая была самой большой и влиятельной в Рое. Она обеспечивала охрану самого Сверхразума, а также специализировалась на атаках в открытом космосе, чрезвычайно редко спускаясь на поверхность планет. В её рядах было приблизительно 6,5 миллиардов особей.
- Стаи королев не имеют названий, но самих королев можно встретить в большинстве миссий Heart of the swarm: Нактул помогала Керигган на третьей миссии и позже присоединилась к её стае; Нафаш была убита Протоссами на Калдире; Загара не признала Керриган на Чаре но, после того как была побеждена, стала её ученицей; Килиса присоединилась к Керриган вместе с другими матерями стаи; Ниадра уничтожила Протосский шатл по приказу Керриган.
См. также
Напишите отзыв о статье "Зерги"
Примечания
Ссылки
| В Википедии есть портал «StarCraft» |
- [starcraft.wikia.com/wiki/Zerg Статья о зергах на StarCraft Wiki] (англ.)
- [starcraft2.com/features/zerg/ Раздел сайта игры Starcraft 2, посвящённый зергам] (англ.)
- [starcraft.7x.ru/?p=article_show&id=20 Предыстория зергов]
- [classic.battle.net/scc/zerg/ Battle.Net: Zerg] (англ.) — Зерги на сайте Battle.net
| ||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Зерги
Другие отряды проходили через Кремль и размещались по Маросейке, Лубянке, Покровке. Третьи размещались по Вздвиженке, Знаменке, Никольской, Тверской. Везде, не находя хозяев, французы размещались не как в городе на квартирах, а как в лагере, который расположен в городе.Хотя и оборванные, голодные, измученные и уменьшенные до 1/3 части своей прежней численности, французские солдаты вступили в Москву еще в стройном порядке. Это было измученное, истощенное, но еще боевое и грозное войско. Но это было войско только до той минуты, пока солдаты этого войска не разошлись по квартирам. Как только люди полков стали расходиться по пустым и богатым домам, так навсегда уничтожалось войско и образовались не жители и не солдаты, а что то среднее, называемое мародерами. Когда, через пять недель, те же самые люди вышли из Москвы, они уже не составляли более войска. Это была толпа мародеров, из которых каждый вез или нес с собой кучу вещей, которые ему казались ценны и нужны. Цель каждого из этих людей при выходе из Москвы не состояла, как прежде, в том, чтобы завоевать, а только в том, чтобы удержать приобретенное. Подобно той обезьяне, которая, запустив руку в узкое горло кувшина и захватив горсть орехов, не разжимает кулака, чтобы не потерять схваченного, и этим губит себя, французы, при выходе из Москвы, очевидно, должны были погибнуть вследствие того, что они тащили с собой награбленное, но бросить это награбленное им было так же невозможно, как невозможно обезьяне разжать горсть с орехами. Через десять минут после вступления каждого французского полка в какой нибудь квартал Москвы, не оставалось ни одного солдата и офицера. В окнах домов видны были люди в шинелях и штиблетах, смеясь прохаживающиеся по комнатам; в погребах, в подвалах такие же люди хозяйничали с провизией; на дворах такие же люди отпирали или отбивали ворота сараев и конюшен; в кухнях раскладывали огни, с засученными руками пекли, месили и варили, пугали, смешили и ласкали женщин и детей. И этих людей везде, и по лавкам и по домам, было много; но войска уже не было.
В тот же день приказ за приказом отдавались французскими начальниками о том, чтобы запретить войскам расходиться по городу, строго запретить насилия жителей и мародерство, о том, чтобы нынче же вечером сделать общую перекличку; но, несмотря ни на какие меры. люди, прежде составлявшие войско, расплывались по богатому, обильному удобствами и запасами, пустому городу. Как голодное стадо идет в куче по голому полю, но тотчас же неудержимо разбредается, как только нападает на богатые пастбища, так же неудержимо разбредалось и войско по богатому городу.
Жителей в Москве не было, и солдаты, как вода в песок, всачивались в нее и неудержимой звездой расплывались во все стороны от Кремля, в который они вошли прежде всего. Солдаты кавалеристы, входя в оставленный со всем добром купеческий дом и находя стойла не только для своих лошадей, но и лишние, все таки шли рядом занимать другой дом, который им казался лучше. Многие занимали несколько домов, надписывая мелом, кем он занят, и спорили и даже дрались с другими командами. Не успев поместиться еще, солдаты бежали на улицу осматривать город и, по слуху о том, что все брошено, стремились туда, где можно было забрать даром ценные вещи. Начальники ходили останавливать солдат и сами вовлекались невольно в те же действия. В Каретном ряду оставались лавки с экипажами, и генералы толпились там, выбирая себе коляски и кареты. Остававшиеся жители приглашали к себе начальников, надеясь тем обеспечиться от грабежа. Богатств было пропасть, и конца им не видно было; везде, кругом того места, которое заняли французы, были еще неизведанные, незанятые места, в которых, как казалось французам, было еще больше богатств. И Москва все дальше и дальше всасывала их в себя. Точно, как вследствие того, что нальется вода на сухую землю, исчезает вода и сухая земля; точно так же вследствие того, что голодное войско вошло в обильный, пустой город, уничтожилось войско, и уничтожился обильный город; и сделалась грязь, сделались пожары и мародерство.
Французы приписывали пожар Москвы au patriotisme feroce de Rastopchine [дикому патриотизму Растопчина]; русские – изуверству французов. В сущности же, причин пожара Москвы в том смысле, чтобы отнести пожар этот на ответственность одного или несколько лиц, таких причин не было и не могло быть. Москва сгорела вследствие того, что она была поставлена в такие условия, при которых всякий деревянный город должен сгореть, независимо от того, имеются ли или не имеются в городе сто тридцать плохих пожарных труб. Москва должна была сгореть вследствие того, что из нее выехали жители, и так же неизбежно, как должна загореться куча стружек, на которую в продолжение нескольких дней будут сыпаться искры огня. Деревянный город, в котором при жителях владельцах домов и при полиции бывают летом почти каждый день пожары, не может не сгореть, когда в нем нет жителей, а живут войска, курящие трубки, раскладывающие костры на Сенатской площади из сенатских стульев и варящие себе есть два раза в день. Стоит в мирное время войскам расположиться на квартирах по деревням в известной местности, и количество пожаров в этой местности тотчас увеличивается. В какой же степени должна увеличиться вероятность пожаров в пустом деревянном городе, в котором расположится чужое войско? Le patriotisme feroce de Rastopchine и изуверство французов тут ни в чем не виноваты. Москва загорелась от трубок, от кухонь, от костров, от неряшливости неприятельских солдат, жителей – не хозяев домов. Ежели и были поджоги (что весьма сомнительно, потому что поджигать никому не было никакой причины, а, во всяком случае, хлопотливо и опасно), то поджоги нельзя принять за причину, так как без поджогов было бы то же самое.
Как ни лестно было французам обвинять зверство Растопчина и русским обвинять злодея Бонапарта или потом влагать героический факел в руки своего народа, нельзя не видеть, что такой непосредственной причины пожара не могло быть, потому что Москва должна была сгореть, как должна сгореть каждая деревня, фабрика, всякий дом, из которого выйдут хозяева и в который пустят хозяйничать и варить себе кашу чужих людей. Москва сожжена жителями, это правда; но не теми жителями, которые оставались в ней, а теми, которые выехали из нее. Москва, занятая неприятелем, не осталась цела, как Берлин, Вена и другие города, только вследствие того, что жители ее не подносили хлеба соли и ключей французам, а выехали из нее.
Расходившееся звездой по Москве всачивание французов в день 2 го сентября достигло квартала, в котором жил теперь Пьер, только к вечеру.
Пьер находился после двух последних, уединенно и необычайно проведенных дней в состоянии, близком к сумасшествию. Всем существом его овладела одна неотвязная мысль. Он сам не знал, как и когда, но мысль эта овладела им теперь так, что он ничего не помнил из прошедшего, ничего не понимал из настоящего; и все, что он видел и слышал, происходило перед ним как во сне.
Пьер ушел из своего дома только для того, чтобы избавиться от сложной путаницы требований жизни, охватившей его, и которую он, в тогдашнем состоянии, но в силах был распутать. Он поехал на квартиру Иосифа Алексеевича под предлогом разбора книг и бумаг покойного только потому, что он искал успокоения от жизненной тревоги, – а с воспоминанием об Иосифе Алексеевиче связывался в его душе мир вечных, спокойных и торжественных мыслей, совершенно противоположных тревожной путанице, в которую он чувствовал себя втягиваемым. Он искал тихого убежища и действительно нашел его в кабинете Иосифа Алексеевича. Когда он, в мертвой тишине кабинета, сел, облокотившись на руки, над запыленным письменным столом покойника, в его воображении спокойно и значительно, одно за другим, стали представляться воспоминания последних дней, в особенности Бородинского сражения и того неопределимого для него ощущения своей ничтожности и лживости в сравнении с правдой, простотой и силой того разряда людей, которые отпечатались у него в душе под названием они. Когда Герасим разбудил его от его задумчивости, Пьеру пришла мысль о том, что он примет участие в предполагаемой – как он знал – народной защите Москвы. И с этой целью он тотчас же попросил Герасима достать ему кафтан и пистолет и объявил ему свое намерение, скрывая свое имя, остаться в доме Иосифа Алексеевича. Потом, в продолжение первого уединенно и праздно проведенного дня (Пьер несколько раз пытался и не мог остановить своего внимания на масонских рукописях), ему несколько раз смутно представлялось и прежде приходившая мысль о кабалистическом значении своего имени в связи с именем Бонапарта; но мысль эта о том, что ему, l'Russe Besuhof, предназначено положить предел власти зверя, приходила ему еще только как одно из мечтаний, которые беспричинно и бесследно пробегают в воображении.
Когда, купив кафтан (с целью только участвовать в народной защите Москвы), Пьер встретил Ростовых и Наташа сказала ему: «Вы остаетесь? Ах, как это хорошо!» – в голове его мелькнула мысль, что действительно хорошо бы было, даже ежели бы и взяли Москву, ему остаться в ней и исполнить то, что ему предопределено.
На другой день он, с одною мыслию не жалеть себя и не отставать ни в чем от них, ходил с народом за Трехгорную заставу. Но когда он вернулся домой, убедившись, что Москву защищать не будут, он вдруг почувствовал, что то, что ему прежде представлялось только возможностью, теперь сделалось необходимостью и неизбежностью. Он должен был, скрывая свое имя, остаться в Москве, встретить Наполеона и убить его с тем, чтобы или погибнуть, или прекратить несчастье всей Европы, происходившее, по мнению Пьера, от одного Наполеона.
Пьер знал все подробности покушении немецкого студента на жизнь Бонапарта в Вене в 1809 м году и знал то, что студент этот был расстрелян. И та опасность, которой он подвергал свою жизнь при исполнении своего намерения, еще сильнее возбуждала его.
Два одинаково сильные чувства неотразимо привлекали Пьера к его намерению. Первое было чувство потребности жертвы и страдания при сознании общего несчастия, то чувство, вследствие которого он 25 го поехал в Можайск и заехал в самый пыл сражения, теперь убежал из своего дома и, вместо привычной роскоши и удобств жизни, спал, не раздеваясь, на жестком диване и ел одну пищу с Герасимом; другое – было то неопределенное, исключительно русское чувство презрения ко всему условному, искусственному, человеческому, ко всему тому, что считается большинством людей высшим благом мира. В первый раз Пьер испытал это странное и обаятельное чувство в Слободском дворце, когда он вдруг почувствовал, что и богатство, и власть, и жизнь, все, что с таким старанием устроивают и берегут люди, – все это ежели и стоит чего нибудь, то только по тому наслаждению, с которым все это можно бросить.
Это было то чувство, вследствие которого охотник рекрут пропивает последнюю копейку, запивший человек перебивает зеркала и стекла без всякой видимой причины и зная, что это будет стоить ему его последних денег; то чувство, вследствие которого человек, совершая (в пошлом смысле) безумные дела, как бы пробует свою личную власть и силу, заявляя присутствие высшего, стоящего вне человеческих условий, суда над жизнью.
С самого того дня, как Пьер в первый раз испытал это чувство в Слободском дворце, он непрестанно находился под его влиянием, но теперь только нашел ему полное удовлетворение. Кроме того, в настоящую минуту Пьера поддерживало в его намерении и лишало возможности отречься от него то, что уже было им сделано на этом пути. И его бегство из дома, и его кафтан, и пистолет, и его заявление Ростовым, что он остается в Москве, – все потеряло бы не только смысл, но все это было бы презренно и смешно (к чему Пьер был чувствителен), ежели бы он после всего этого, так же как и другие, уехал из Москвы.
Физическое состояние Пьера, как и всегда это бывает, совпадало с нравственным. Непривычная грубая пища, водка, которую он пил эти дни, отсутствие вина и сигар, грязное, неперемененное белье, наполовину бессонные две ночи, проведенные на коротком диване без постели, – все это поддерживало Пьера в состоянии раздражения, близком к помешательству.
Был уже второй час после полудня. Французы уже вступили в Москву. Пьер знал это, но, вместо того чтобы действовать, он думал только о своем предприятии, перебирая все его малейшие будущие подробности. Пьер в своих мечтаниях не представлял себе живо ни самого процесса нанесения удара, ни смерти Наполеона, но с необыкновенною яркостью и с грустным наслаждением представлял себе свою погибель и свое геройское мужество.
«Да, один за всех, я должен совершить или погибнуть! – думал он. – Да, я подойду… и потом вдруг… Пистолетом или кинжалом? – думал Пьер. – Впрочем, все равно. Не я, а рука провидения казнит тебя, скажу я (думал Пьер слова, которые он произнесет, убивая Наполеона). Ну что ж, берите, казните меня», – говорил дальше сам себе Пьер, с грустным, но твердым выражением на лице, опуская голову.
В то время как Пьер, стоя посередине комнаты, рассуждал с собой таким образом, дверь кабинета отворилась, и на пороге показалась совершенно изменившаяся фигура всегда прежде робкого Макара Алексеевича. Халат его был распахнут. Лицо было красно и безобразно. Он, очевидно, был пьян. Увидав Пьера, он смутился в первую минуту, но, заметив смущение и на лице Пьера, тотчас ободрился и шатающимися тонкими ногами вышел на середину комнаты.
– Они оробели, – сказал он хриплым, доверчивым голосом. – Я говорю: не сдамся, я говорю… так ли, господин? – Он задумался и вдруг, увидав пистолет на столе, неожиданно быстро схватил его и выбежал в коридор.
Герасим и дворник, шедшие следом за Макар Алексеичем, остановили его в сенях и стали отнимать пистолет. Пьер, выйдя в коридор, с жалостью и отвращением смотрел на этого полусумасшедшего старика. Макар Алексеич, морщась от усилий, удерживал пистолет и кричал хриплый голосом, видимо, себе воображая что то торжественное.
– К оружию! На абордаж! Врешь, не отнимешь! – кричал он.
– Будет, пожалуйста, будет. Сделайте милость, пожалуйста, оставьте. Ну, пожалуйста, барин… – говорил Герасим, осторожно за локти стараясь поворотить Макар Алексеича к двери.
– Ты кто? Бонапарт!.. – кричал Макар Алексеич.
– Это нехорошо, сударь. Вы пожалуйте в комнаты, вы отдохните. Пожалуйте пистолетик.
– Прочь, раб презренный! Не прикасайся! Видел? – кричал Макар Алексеич, потрясая пистолетом. – На абордаж!
– Берись, – шепнул Герасим дворнику.
Макара Алексеича схватили за руки и потащили к двери.
Сени наполнились безобразными звуками возни и пьяными хрипящими звуками запыхавшегося голоса.
Вдруг новый, пронзительный женский крик раздался от крыльца, и кухарка вбежала в сени.
– Они! Батюшки родимые!.. Ей богу, они. Четверо, конные!.. – кричала она.
Герасим и дворник выпустили из рук Макар Алексеича, и в затихшем коридоре ясно послышался стук нескольких рук во входную дверь.
Пьер, решивший сам с собою, что ему до исполнения своего намерения не надо было открывать ни своего звания, ни знания французского языка, стоял в полураскрытых дверях коридора, намереваясь тотчас же скрыться, как скоро войдут французы. Но французы вошли, и Пьер все не отходил от двери: непреодолимое любопытство удерживало его.
Их было двое. Один – офицер, высокий, бравый и красивый мужчина, другой – очевидно, солдат или денщик, приземистый, худой загорелый человек с ввалившимися щеками и тупым выражением лица. Офицер, опираясь на палку и прихрамывая, шел впереди. Сделав несколько шагов, офицер, как бы решив сам с собою, что квартира эта хороша, остановился, обернулся назад к стоявшим в дверях солдатам и громким начальническим голосом крикнул им, чтобы они вводили лошадей. Окончив это дело, офицер молодецким жестом, высоко подняв локоть руки, расправил усы и дотронулся рукой до шляпы.
– Bonjour la compagnie! [Почтение всей компании!] – весело проговорил он, улыбаясь и оглядываясь вокруг себя. Никто ничего не отвечал.
– Vous etes le bourgeois? [Вы хозяин?] – обратился офицер к Герасиму.
Герасим испуганно вопросительно смотрел на офицера.
– Quartire, quartire, logement, – сказал офицер, сверху вниз, с снисходительной и добродушной улыбкой глядя на маленького человека. – Les Francais sont de bons enfants. Que diable! Voyons! Ne nous fachons pas, mon vieux, [Квартир, квартир… Французы добрые ребята. Черт возьми, не будем ссориться, дедушка.] – прибавил он, трепля по плечу испуганного и молчаливого Герасима.
– A ca! Dites donc, on ne parle donc pas francais dans cette boutique? [Что ж, неужели и тут никто не говорит по французски?] – прибавил он, оглядываясь кругом и встречаясь глазами с Пьером. Пьер отстранился от двери.
Офицер опять обратился к Герасиму. Он требовал, чтобы Герасим показал ему комнаты в доме.
– Барин нету – не понимай… моя ваш… – говорил Герасим, стараясь делать свои слова понятнее тем, что он их говорил навыворот.
Французский офицер, улыбаясь, развел руками перед носом Герасима, давая чувствовать, что и он не понимает его, и, прихрамывая, пошел к двери, у которой стоял Пьер. Пьер хотел отойти, чтобы скрыться от него, но в это самое время он увидал из отворившейся двери кухни высунувшегося Макара Алексеича с пистолетом в руках. С хитростью безумного Макар Алексеич оглядел француза и, приподняв пистолет, прицелился.
– На абордаж!!! – закричал пьяный, нажимая спуск пистолета. Французский офицер обернулся на крик, и в то же мгновенье Пьер бросился на пьяного. В то время как Пьер схватил и приподнял пистолет, Макар Алексеич попал, наконец, пальцем на спуск, и раздался оглушивший и обдавший всех пороховым дымом выстрел. Француз побледнел и бросился назад к двери.
Забывший свое намерение не открывать своего знания французского языка, Пьер, вырвав пистолет и бросив его, подбежал к офицеру и по французски заговорил с ним.
– Vous n'etes pas blesse? [Вы не ранены?] – сказал он.
– Je crois que non, – отвечал офицер, ощупывая себя, – mais je l'ai manque belle cette fois ci, – прибавил он, указывая на отбившуюся штукатурку в стене. – Quel est cet homme? [Кажется, нет… но на этот раз близко было. Кто этот человек?] – строго взглянув на Пьера, сказал офицер.
– Ah, je suis vraiment au desespoir de ce qui vient d'arriver, [Ах, я, право, в отчаянии от того, что случилось,] – быстро говорил Пьер, совершенно забыв свою роль. – C'est un fou, un malheureux qui ne savait pas ce qu'il faisait. [Это несчастный сумасшедший, который не знал, что делал.]
Офицер подошел к Макару Алексеичу и схватил его за ворот.
Макар Алексеич, распустив губы, как бы засыпая, качался, прислонившись к стене.
– Brigand, tu me la payeras, – сказал француз, отнимая руку.
– Nous autres nous sommes clements apres la victoire: mais nous ne pardonnons pas aux traitres, [Разбойник, ты мне поплатишься за это. Наш брат милосерд после победы, но мы не прощаем изменникам,] – прибавил он с мрачной торжественностью в лице и с красивым энергическим жестом.
Пьер продолжал по французски уговаривать офицера не взыскивать с этого пьяного, безумного человека. Француз молча слушал, не изменяя мрачного вида, и вдруг с улыбкой обратился к Пьеру. Он несколько секунд молча посмотрел на него. Красивое лицо его приняло трагически нежное выражение, и он протянул руку.
– Vous m'avez sauve la vie! Vous etes Francais, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз,] – сказал он. Для француза вывод этот был несомненен. Совершить великое дело мог только француз, а спасение жизни его, m r Ramball'я capitaine du 13 me leger [мосье Рамбаля, капитана 13 го легкого полка] – было, без сомнения, самым великим делом.
Но как ни несомненен был этот вывод и основанное на нем убеждение офицера, Пьер счел нужным разочаровать его.
– Je suis Russe, [Я русский,] – быстро сказал Пьер.
– Ти ти ти, a d'autres, [рассказывайте это другим,] – сказал француз, махая пальцем себе перед носом и улыбаясь. – Tout a l'heure vous allez me conter tout ca, – сказал он. – Charme de rencontrer un compatriote. Eh bien! qu'allons nous faire de cet homme? [Сейчас вы мне все это расскажете. Очень приятно встретить соотечественника. Ну! что же нам делать с этим человеком?] – прибавил он, обращаясь к Пьеру, уже как к своему брату. Ежели бы даже Пьер не был француз, получив раз это высшее в свете наименование, не мог же он отречься от него, говорило выражение лица и тон французского офицера. На последний вопрос Пьер еще раз объяснил, кто был Макар Алексеич, объяснил, что пред самым их приходом этот пьяный, безумный человек утащил заряженный пистолет, который не успели отнять у него, и просил оставить его поступок без наказания.
Француз выставил грудь и сделал царский жест рукой.
– Vous m'avez sauve la vie. Vous etes Francais. Vous me demandez sa grace? Je vous l'accorde. Qu'on emmene cet homme, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз. Вы хотите, чтоб я простил его? Я прощаю его. Увести этого человека,] – быстро и энергично проговорил французский офицер, взяв под руку произведенного им за спасение его жизни во французы Пьера, и пошел с ним в дом.
Солдаты, бывшие на дворе, услыхав выстрел, вошли в сени, спрашивая, что случилось, и изъявляя готовность наказать виновных; но офицер строго остановил их.
– On vous demandera quand on aura besoin de vous, [Когда будет нужно, вас позовут,] – сказал он. Солдаты вышли. Денщик, успевший между тем побывать в кухне, подошел к офицеру.
– Capitaine, ils ont de la soupe et du gigot de mouton dans la cuisine, – сказал он. – Faut il vous l'apporter? [Капитан у них в кухне есть суп и жареная баранина. Прикажете принести?]
– Oui, et le vin, [Да, и вино,] – сказал капитан.
Французский офицер вместе с Пьером вошли в дом. Пьер счел своим долгом опять уверить капитана, что он был не француз, и хотел уйти, но французский офицер и слышать не хотел об этом. Он был до такой степени учтив, любезен, добродушен и истинно благодарен за спасение своей жизни, что Пьер не имел духа отказать ему и присел вместе с ним в зале, в первой комнате, в которую они вошли. На утверждение Пьера, что он не француз, капитан, очевидно не понимая, как можно было отказываться от такого лестного звания, пожал плечами и сказал, что ежели он непременно хочет слыть за русского, то пускай это так будет, но что он, несмотря на то, все так же навеки связан с ним чувством благодарности за спасение жизни.
Ежели бы этот человек был одарен хоть сколько нибудь способностью понимать чувства других и догадывался бы об ощущениях Пьера, Пьер, вероятно, ушел бы от него; но оживленная непроницаемость этого человека ко всему тому, что не было он сам, победила Пьера.
– Francais ou prince russe incognito, [Француз или русский князь инкогнито,] – сказал француз, оглядев хотя и грязное, но тонкое белье Пьера и перстень на руке. – Je vous dois la vie je vous offre mon amitie. Un Francais n'oublie jamais ni une insulte ni un service. Je vous offre mon amitie. Je ne vous dis que ca. [Я обязан вам жизнью, и я предлагаю вам дружбу. Француз никогда не забывает ни оскорбления, ни услуги. Я предлагаю вам мою дружбу. Больше я ничего не говорю.]
В звуках голоса, в выражении лица, в жестах этого офицера было столько добродушия и благородства (во французском смысле), что Пьер, отвечая бессознательной улыбкой на улыбку француза, пожал протянутую руку.
– Capitaine Ramball du treizieme leger, decore pour l'affaire du Sept, [Капитан Рамбаль, тринадцатого легкого полка, кавалер Почетного легиона за дело седьмого сентября,] – отрекомендовался он с самодовольной, неудержимой улыбкой, которая морщила его губы под усами. – Voudrez vous bien me dire a present, a qui' j'ai l'honneur de parler aussi agreablement au lieu de rester a l'ambulance avec la balle de ce fou dans le corps. [Будете ли вы так добры сказать мне теперь, с кем я имею честь разговаривать так приятно, вместо того, чтобы быть на перевязочном пункте с пулей этого сумасшедшего в теле?]
Пьер отвечал, что не может сказать своего имени, и, покраснев, начал было, пытаясь выдумать имя, говорить о причинах, по которым он не может сказать этого, но француз поспешно перебил его.
– De grace, – сказал он. – Je comprends vos raisons, vous etes officier… officier superieur, peut etre. Vous avez porte les armes contre nous. Ce n'est pas mon affaire. Je vous dois la vie. Cela me suffit. Je suis tout a vous. Vous etes gentilhomme? [Полноте, пожалуйста. Я понимаю вас, вы офицер… штаб офицер, может быть. Вы служили против нас. Это не мое дело. Я обязан вам жизнью. Мне этого довольно, и я весь ваш. Вы дворянин?] – прибавил он с оттенком вопроса. Пьер наклонил голову. – Votre nom de bapteme, s'il vous plait? Je ne demande pas davantage. Monsieur Pierre, dites vous… Parfait. C'est tout ce que je desire savoir. [Ваше имя? я больше ничего не спрашиваю. Господин Пьер, вы сказали? Прекрасно. Это все, что мне нужно.]
Когда принесены были жареная баранина, яичница, самовар, водка и вино из русского погреба, которое с собой привезли французы, Рамбаль попросил Пьера принять участие в этом обеде и тотчас сам, жадно и быстро, как здоровый и голодный человек, принялся есть, быстро пережевывая своими сильными зубами, беспрестанно причмокивая и приговаривая excellent, exquis! [чудесно, превосходно!] Лицо его раскраснелось и покрылось потом. Пьер был голоден и с удовольствием принял участие в обеде. Морель, денщик, принес кастрюлю с теплой водой и поставил в нее бутылку красного вина. Кроме того, он принес бутылку с квасом, которую он для пробы взял в кухне. Напиток этот был уже известен французам и получил название. Они называли квас limonade de cochon (свиной лимонад), и Морель хвалил этот limonade de cochon, который он нашел в кухне. Но так как у капитана было вино, добытое при переходе через Москву, то он предоставил квас Морелю и взялся за бутылку бордо. Он завернул бутылку по горлышко в салфетку и налил себе и Пьеру вина. Утоленный голод и вино еще более оживили капитана, и он не переставая разговаривал во время обеда.
– Oui, mon cher monsieur Pierre, je vous dois une fiere chandelle de m'avoir sauve… de cet enrage… J'en ai assez, voyez vous, de balles dans le corps. En voila une (on показал на бок) a Wagram et de deux a Smolensk, – он показал шрам, который был на щеке. – Et cette jambe, comme vous voyez, qui ne veut pas marcher. C'est a la grande bataille du 7 a la Moskowa que j'ai recu ca. Sacre dieu, c'etait beau. Il fallait voir ca, c'etait un deluge de feu. Vous nous avez taille une rude besogne; vous pouvez vous en vanter, nom d'un petit bonhomme. Et, ma parole, malgre l'atoux que j'y ai gagne, je serais pret a recommencer. Je plains ceux qui n'ont pas vu ca. [Да, мой любезный господин Пьер, я обязан поставить за вас добрую свечку за то, что вы спасли меня от этого бешеного. С меня, видите ли, довольно тех пуль, которые у меня в теле. Вот одна под Ваграмом, другая под Смоленском. А эта нога, вы видите, которая не хочет двигаться. Это при большом сражении 7 го под Москвою. О! это было чудесно! Надо было видеть, это был потоп огня. Задали вы нам трудную работу, можете похвалиться. И ей богу, несмотря на этот козырь (он указал на крест), я был бы готов начать все снова. Жалею тех, которые не видали этого.]
– J'y ai ete, [Я был там,] – сказал Пьер.
– Bah, vraiment! Eh bien, tant mieux, – сказал француз. – Vous etes de fiers ennemis, tout de meme. La grande redoute a ete tenace, nom d'une pipe. Et vous nous l'avez fait cranement payer. J'y suis alle trois fois, tel que vous me voyez. Trois fois nous etions sur les canons et trois fois on nous a culbute et comme des capucins de cartes. Oh!! c'etait beau, monsieur Pierre. Vos grenadiers ont ete superbes, tonnerre de Dieu. Je les ai vu six fois de suite serrer les rangs, et marcher comme a une revue. Les beaux hommes! Notre roi de Naples, qui s'y connait a crie: bravo! Ah, ah! soldat comme nous autres! – сказал он, улыбаясь, поело минутного молчания. – Tant mieux, tant mieux, monsieur Pierre. Terribles en bataille… galants… – он подмигнул с улыбкой, – avec les belles, voila les Francais, monsieur Pierre, n'est ce pas? [Ба, в самом деле? Тем лучше. Вы лихие враги, надо признаться. Хорошо держался большой редут, черт возьми. И дорого же вы заставили нас поплатиться. Я там три раза был, как вы меня видите. Три раза мы были на пушках, три раза нас опрокидывали, как карточных солдатиков. Ваши гренадеры были великолепны, ей богу. Я видел, как их ряды шесть раз смыкались и как они выступали точно на парад. Чудный народ! Наш Неаполитанский король, который в этих делах собаку съел, кричал им: браво! – Га, га, так вы наш брат солдат! – Тем лучше, тем лучше, господин Пьер. Страшны в сражениях, любезны с красавицами, вот французы, господин Пьер. Не правда ли?]
