Палванова, Зинаида
Поделись знанием:
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.
Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.
– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
Оставшись один, Пьер продолжал всё так же улыбаться. Раза два он пожимал плечами, подносил руку к платку, как бы желая снять его, и опять опускал ее. Пять минут, которые он пробыл с связанными глазами, показались ему часом. Руки его отекли, ноги подкашивались; ему казалось, что он устал. Он испытывал самые сложные и разнообразные чувства. Ему было и страшно того, что с ним случится, и еще более страшно того, как бы ему не выказать страха. Ему было любопытно узнать, что будет с ним, что откроется ему; но более всего ему было радостно, что наступила минута, когда он наконец вступит на тот путь обновления и деятельно добродетельной жизни, о котором он мечтал со времени своей встречи с Осипом Алексеевичем. В дверь послышались сильные удары. Пьер снял повязку и оглянулся вокруг себя. В комнате было черно – темно: только в одном месте горела лампада, в чем то белом. Пьер подошел ближе и увидал, что лампада стояла на черном столе, на котором лежала одна раскрытая книга. Книга была Евангелие; то белое, в чем горела лампада, был человечий череп с своими дырами и зубами. Прочтя первые слова Евангелия: «Вначале бе слово и слово бе к Богу», Пьер обошел стол и увидал большой, наполненный чем то и открытый ящик. Это был гроб с костями. Его нисколько не удивило то, что он увидал. Надеясь вступить в совершенно новую жизнь, совершенно отличную от прежней, он ожидал всего необыкновенного, еще более необыкновенного чем то, что он видел. Череп, гроб, Евангелие – ему казалось, что он ожидал всего этого, ожидал еще большего. Стараясь вызвать в себе чувство умиленья, он смотрел вокруг себя. – «Бог, смерть, любовь, братство людей», – говорил он себе, связывая с этими словами смутные, но радостные представления чего то. Дверь отворилась, и кто то вошел.
(перенаправлено с «З. Палванова»)
| Зинаида Палванова | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Род деятельности: |
поэтесса |
Зинаида Яковлевна Палванова (род. 1944, Мордовия) — русский поэт.
Биография
Родилась в Мордовии в семье освобождённых из Темлага «врагов народа». Послевоенное детство Зинаиды Палвановой прошло в Подмосковье. С 1963 года жила в Москве. Закончила Московский институт народного хозяйства им. Плеханова, Высшие литературные курсы. Работала линотиписткой, санитаркой, социологом, сторожем.
Была замужем за Виктором Енютиным (поэт, прозаик, публицист).
В 1983 г. была принята в Союз писателей СССР. В Израиле с 1990 года. Стихи и переводы публиковались в журналах «Нева», «Континент», «Дружба народов», «Юность», «Огонек», «Новый мир», «22», «Алеф», в «Литературной газете», в альманахах «День поэзии», «Цомет», «Литературный Иерусалим», антологиях «Свет двуединый», «Освобожденный Улисс» и др.
Член редколлегии «Иерусалимского журнала», издатель («СКОПУС»).
Библиография
- «Приход весны». Стихи. — Нукус: Каракалпакстан, 1980. — 94 с.
- «Второе детство». Стихи. — Нукус: Каракалпакстан, 1983. — 53 с.
- «Деревья не копят обид». Поэма и стихотворения. — М.: Современник, 1986. — 110 с.
- «Утонувшее море». — Тель-Авив, 1996. — 96 с.
- «Иерусалимские картинки». — Иерусалим, Скопус, 2000. — 88 с.
- «Счастье без прикрас». — Иерусалим, 2002. — 156 с.
- «Избранное. Стихи 1964-2004 гг.» — М., Иерусалим: Критерион; Скопус, 2004. — 320 с.
- «Новые иерусалимские картинки». — Иерусалим, Скопус, 2004. — 80 с
- «Ближневосточница». — Иерусалим: Скопус, 2006. — 112 с.
- «Энергия согласия». – Иерусалим, «Скопус», 2008. – 120 с.
Напишите отзыв о статье "Палванова, Зинаида"
Ссылки
- [www.antho.net/library/palvanova/index.html Зинаида Палванова на сайте «Иерусалимской Антологии»]
Зинаида Палванова в журналах:
- [www.arion.ru/mcontent.php?year=2001&number=7&idx=33 «Арион»]
- [magazines.russ.ru/novyi_mi/1998/7/palvan.html «Новый мир»]
- [magazines.russ.ru/continent/2002/111/palv.html «Континент»]
- [magazines.russ.ru/druzhba/2003/3/palv.html «Дружба народов»]
- [magazines.russ.ru/neva/2003/12/pal5.html «Нева»]
|
Это заготовка статьи о писателе Израиля. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Палванова, Зинаида
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.
Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.
– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
Оставшись один, Пьер продолжал всё так же улыбаться. Раза два он пожимал плечами, подносил руку к платку, как бы желая снять его, и опять опускал ее. Пять минут, которые он пробыл с связанными глазами, показались ему часом. Руки его отекли, ноги подкашивались; ему казалось, что он устал. Он испытывал самые сложные и разнообразные чувства. Ему было и страшно того, что с ним случится, и еще более страшно того, как бы ему не выказать страха. Ему было любопытно узнать, что будет с ним, что откроется ему; но более всего ему было радостно, что наступила минута, когда он наконец вступит на тот путь обновления и деятельно добродетельной жизни, о котором он мечтал со времени своей встречи с Осипом Алексеевичем. В дверь послышались сильные удары. Пьер снял повязку и оглянулся вокруг себя. В комнате было черно – темно: только в одном месте горела лампада, в чем то белом. Пьер подошел ближе и увидал, что лампада стояла на черном столе, на котором лежала одна раскрытая книга. Книга была Евангелие; то белое, в чем горела лампада, был человечий череп с своими дырами и зубами. Прочтя первые слова Евангелия: «Вначале бе слово и слово бе к Богу», Пьер обошел стол и увидал большой, наполненный чем то и открытый ящик. Это был гроб с костями. Его нисколько не удивило то, что он увидал. Надеясь вступить в совершенно новую жизнь, совершенно отличную от прежней, он ожидал всего необыкновенного, еще более необыкновенного чем то, что он видел. Череп, гроб, Евангелие – ему казалось, что он ожидал всего этого, ожидал еще большего. Стараясь вызвать в себе чувство умиленья, он смотрел вокруг себя. – «Бог, смерть, любовь, братство людей», – говорил он себе, связывая с этими словами смутные, но радостные представления чего то. Дверь отворилась, и кто то вошел.
