Институт гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера СО РАН
Координаты: 62°01′25″ с. ш. 129°43′00″ в. д. / 62.02361° с. ш. 129.71667° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=62.02361&mlon=129.71667&zoom=14 (O)] (Я)
| Учреждение Российской Академии наук Институт гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера Сибирского отделения РАН (ИГИ и ПМНС СО РАН) | |
| Основан | |
|---|---|
| Директор |
Алексеев Анатолий Николаевич, д. и. н., профессор |
| Аспирантура |
есть |
| Расположение | |
| Юридический адрес |
677007, Якутск, |
| Сайт |
[igi.ysn.ru/ .ru] |
Институт гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера Сибирского отделения Российской академии наук (ИГИ и ПМНС СО РАН) — научное учреждение, занимающееся научно-исследовательской деятельностью в области исторических, литературоведческих, языковедческих наук. Расположен в Якутске.
История
Первый научно-исследовательский институт в Якутии. Создан в 1935 году по инициативе видного государственного, общественного деятеля, писателя и учёного Платона Ойунского как Научно-исследовательский институт языка и культуры при Совете народных комиссаров ЯАССР. Целью создания института являлось научное изучение якутского языка, литературы, искусства, истории и вопросов народного образования.
Первым директором института был сам П. А. Ойунский, учёным секретарём — С. Н. Донской-II, известный работник культуры, первый нарком просвещения ЯАССР.
После временного закрытия в начале Великой Отечественной войны (август 1941 г.) в ноябре 1943 г. институт возобновил свою деятельность (директор Т. А. Шуб). В начале 1944 г. он был переименован в Научно-исследовательский институт языка, литературы и истории (НИИЯЛИ) ЯАССР.
В 1947 г. организована Якутская научно-исследовательская база АН СССР и ИЯЛИ вошёл в её состав.
В 1969 г. организован сектор северной филологии — прообраз будущего Института проблем малочисленных народов Севера.
В 1991 г. от ИЯЛИ отпочковался Институт проблем малочисленных народов Севера (ИПМНС), который был создан на базе прежнего отдела малочисленных народов Севера ИЯЛИ[1].
В 1994 г. ИЯЛИ вошёл в состав созданной Академии наук Республики Саха (Якутия) и переименован в Институт гуманитарных исследований (ИГИ).
В течение ряда лет в середине 2000-х гг. шли переговоры о возвращении ИГИ в структуру СО РАН. В результате, в декабре 2007 года произошло его слияние с Институтом проблем малочисленных народов Севера Сибирского отделения РАН, вследствие чего в июне 2008 года был создан Институт гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера СО РАН — правопреемник обоих прежних институтов. Слияние произошло по настоянию руководства СО РАН, и это решение многими учёными и общественностью республики признаётся абсолютно некомпетентным. Таким образом, возвращение под крыло СО РАН обошлось дорогой ценой, особенно для бывшего самостоятельным Института проблем малочисленных народов Севера, который прекратил своё существование[2].
Научная деятельность
Научно-исследовательский институт, основанный П. А. Ойунским, за свою историю внёс огромный вклад в комплексное изучение языков, этнической культуры и истории народов Северо-Востока Российского государства. В нём работали такие видные учёные, как историки Г. П. Башарин, Ф. Г. Сафронов (як.), филолог Багдарын Сюлбэ (М. С. Иванов) (як.), написана история Якутии от древнейших времён до наших дней, составлены толковый словарь якутского языка, переводные русско-якутский и якутско-русский словари и многое другое.
Основная цель работы института — сохранение и развитие национальной (этнической) самобытности и культурного наследия коренных народов Якутии[3].
В 1935—1941 гг. главное внимание институт уделял вопросам развития якутской письменности: реформе алфавита, орфографии, терминологии, созданию словарей, изучению диалектов якутского языка, сбору фольклора, особенно олонхо — якутского героического эпоса. Накануне и в период Великой Отечественной войны важное место в научной жизни института занимала организация деятельности Ленской историко-археологической экспедиции 1940—1946 гг. под руководством А. П. Окладникова. Экспедиция, организованная совместно с Институтом истории материальной культуры АН СССР, обследовала на всём протяжении реки Лены, а затем и в бассейне реки Колымы более 200 стоянок и поселений древних людей, наскальных писаниц.
В послевоенный период расширились исследования в области истории, особенно дореволюционного периода, языкознания (изучение диалектов якутского языка), литературы, этнографии. Одним из основных результатов НИР института этого периода явилось издание фундаментальной «Истории Якутии» в трёх томах, «Грамматики современного якутского литературного языка» в двух томах.
С 1964 г. началось систематическое археологическое изучение территории Якутии силами Приленской археологической экспедиции (ПАЭ).
С 1970-х гг. учёными института изучаются социологические проблемы.
В период 1995—2005 гг. (ИГИ) велась работа по подготовке к изданию ряда томов из серии памятников фольклора народов Сибири, а также фундаментального Толкового словаря якутского языка, который был издан в Москве в 2004 г.
На современном этапе институт занимается проблемами истории, археологии, этнографии, языкознания, литературы, фольклора, искусства народов Якутии, включая малочисленные народы Севера, изучением межнациональных отношений, правовых основ государственного строительства. Имеются отделы языкознания, литературы и искусства, олонхо, истории, социологии права, межнациональных отношений и этносоциальных проблем, археологии и палеэкологии человека.
Структура института
- Дирекция
- Сектор эвенкийской филологии
- Сектор эвенской филологии
- Сектор палеоазиатской филологии
- Сектор лексикологии
- Сектор лексикографии
- Сектор грамматики и диалектологии
- Сектор литературоведения
- Сектор якутского фольклора
- Сектор археологии
- Сектор истории Якутии
- Сектор арктических исследований
- Сектор этнографии народов северо-востока России
- Сектор этносоциологии[4]
Напишите отзыв о статье "Институт гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера СО РАН"
Примечания
Ссылки
- [igi.ysn.ru/ Сайт Института гуманитарных исследований]
Отрывок, характеризующий Институт гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера СО РАН
– Поди, Наташа, я позову тебя, – сказала графиня шопотом.Наташа испуганными, умоляющими глазами взглянула на князя Андрея и на мать, и вышла.
– Я приехал, графиня, просить руки вашей дочери, – сказал князь Андрей. Лицо графини вспыхнуло, но она ничего не сказала.
– Ваше предложение… – степенно начала графиня. – Он молчал, глядя ей в глаза. – Ваше предложение… (она сконфузилась) нам приятно, и… я принимаю ваше предложение, я рада. И муж мой… я надеюсь… но от нее самой будет зависеть…
– Я скажу ей тогда, когда буду иметь ваше согласие… даете ли вы мне его? – сказал князь Андрей.
– Да, – сказала графиня и протянула ему руку и с смешанным чувством отчужденности и нежности прижалась губами к его лбу, когда он наклонился над ее рукой. Она желала любить его, как сына; но чувствовала, что он был чужой и страшный для нее человек. – Я уверена, что мой муж будет согласен, – сказала графиня, – но ваш батюшка…
– Мой отец, которому я сообщил свои планы, непременным условием согласия положил то, чтобы свадьба была не раньше года. И это то я хотел сообщить вам, – сказал князь Андрей.
– Правда, что Наташа еще молода, но так долго.
– Это не могло быть иначе, – со вздохом сказал князь Андрей.
– Я пошлю вам ее, – сказала графиня и вышла из комнаты.
– Господи, помилуй нас, – твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа сидела на своей кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.
– Что? Мама?… Что?
– Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, – сказала графиня холодно, как показалось Наташе… – Поди… поди, – проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.
Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.
– Я полюбил вас с той минуты, как увидал вас. Могу ли я надеяться?
Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
– Сказала ли вам maman, что это не может быть раньше года? – сказал князь Андрей, продолжая глядеть в ее глаза. «Неужели это я, та девочка ребенок (все так говорили обо мне) думала Наташа, неужели я теперь с этой минуты жена , равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим. Неужели это правда! неужели правда, что теперь уже нельзя шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что он спросил у меня?»
– Нет, – отвечала она, но она не понимала того, что он спрашивал.
– Простите меня, – сказал князь Андрей, – но вы так молоды, а я уже так много испытал жизни. Мне страшно за вас. Вы не знаете себя.
Наташа с сосредоточенным вниманием слушала, стараясь понять смысл его слов и не понимала.
– Как ни тяжел мне будет этот год, отсрочивающий мое счастье, – продолжал князь Андрей, – в этот срок вы поверите себя. Я прошу вас через год сделать мое счастье; но вы свободны: помолвка наша останется тайной и, ежели вы убедились бы, что вы не любите меня, или полюбили бы… – сказал князь Андрей с неестественной улыбкой.
– Зачем вы это говорите? – перебила его Наташа. – Вы знаете, что с того самого дня, как вы в первый раз приехали в Отрадное, я полюбила вас, – сказала она, твердо уверенная, что она говорила правду.
– В год вы узнаете себя…
– Целый год! – вдруг сказала Наташа, теперь только поняв то, что свадьба отсрочена на год. – Да отчего ж год? Отчего ж год?… – Князь Андрей стал ей объяснять причины этой отсрочки. Наташа не слушала его.
– И нельзя иначе? – спросила она. Князь Андрей ничего не ответил, но в лице его выразилась невозможность изменить это решение.
– Это ужасно! Нет, это ужасно, ужасно! – вдруг заговорила Наташа и опять зарыдала. – Я умру, дожидаясь года: это нельзя, это ужасно. – Она взглянула в лицо своего жениха и увидала на нем выражение сострадания и недоумения.
– Нет, нет, я всё сделаю, – сказала она, вдруг остановив слезы, – я так счастлива! – Отец и мать вошли в комнату и благословили жениха и невесту.
С этого дня князь Андрей женихом стал ездить к Ростовым.
Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем , теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.
