ИЖ-32 (винтовка)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
ИЖ-32
Тип: пневматическая винтовка
Страна: СССР СССР
История производства
Конструктор: Г.Я. Протопопов
Производитель: Ижевский механический завод
Годы производства: с 1978 (ИЖ-32);
1982-2000 (ИЖ-32М);
Характеристики
Масса, кг: 2,1-5,0
Длина, мм: 985
Длина ствола, мм: 400-460
Ширина, мм: 36
Высота, мм: 180
Калибр, мм: 4,5 (.177”)
Принципы работы: пневматика
Начальная скорость пули, м/с: 140
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

ИЖ-32 — пневматическая спортивная винтовка созданная специалистами Ижевского механического завода под руководством Г.Я. Протопопова. Оружие отличается высоким качеством исполнения, комфортностью использования и хорошей точностью стрельбы. Соответствует требованиям Международной федерации спортивной стрельбы (ISSF). Помимо спортивного применения может быть использована в тренировочных целях и для охоты на мелких животных.



Конструкционные особенности

Данная разработка относится к классу однозарядных винтовок компрессионного типа; боевой компрессор взводится рычагом, вращающимся в горизонтальной плоскости. Механизм взведения снабжен предохранителем, предотвращающим захлапывание рычага в случае неполного взведения. Ударно-спусковой механизм имеет предохранитель от выстрела при падении оружия на затылок приклада и допускает регулировку усилия спуска, характера спуска, хода и положения спускового крючка. Прицел диоптрический, с регулировкой по горизонтали и вертикали. Приклад с регулируемым по вертикали и углу наклона затылком.

Напишите отзыв о статье "ИЖ-32 (винтовка)"

Ссылки

  • www.pneumatix.ru/library/rifles/?id=005
  • [www.iz-article.ru/izh32_6.html Описание семейства пневматической винтовки ИЖ-32 на сайте www.iz-article.ru]


Отрывок, характеризующий ИЖ-32 (винтовка)

Пьер засопел носом, сморщился и, быстро повернувшись, пошел назад к дрожкам, не переставая что то бормотать про себя в то время, как он шел и садился. В продолжение дороги он несколько раз вздрагивал и вскрикивал так громко, что кучер спрашивал его:
– Что прикажете?
– Куда ж ты едешь? – крикнул Пьер на кучера, выезжавшего на Лубянку.
– К главнокомандующему приказали, – отвечал кучер.
– Дурак! скотина! – закричал Пьер, что редко с ним случалось, ругая своего кучера. – Домой я велел; и скорее ступай, болван. Еще нынче надо выехать, – про себя проговорил Пьер.
Пьер при виде наказанного француза и толпы, окружавшей Лобное место, так окончательно решил, что не может долее оставаться в Москве и едет нынче же в армию, что ему казалось, что он или сказал об этом кучеру, или что кучер сам должен был знать это.
Приехав домой, Пьер отдал приказание своему все знающему, все умеющему, известному всей Москве кучеру Евстафьевичу о том, что он в ночь едет в Можайск к войску и чтобы туда были высланы его верховые лошади. Все это не могло быть сделано в тот же день, и потому, по представлению Евстафьевича, Пьер должен был отложить свой отъезд до другого дня, с тем чтобы дать время подставам выехать на дорогу.
24 го числа прояснело после дурной погоды, и в этот день после обеда Пьер выехал из Москвы. Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24 го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.
Все дома Можайска были заняты постоем войск, и на постоялом дворе, на котором Пьера встретили его берейтор и кучер, в горницах не было места: все было полно офицерами.
В Можайске и за Можайском везде стояли и шли войска. Казаки, пешие, конные солдаты, фуры, ящики, пушки виднелись со всех сторон. Пьер торопился скорее ехать вперед, и чем дальше он отъезжал от Москвы и чем глубже погружался в это море войск, тем больше им овладевала тревога беспокойства и не испытанное еще им новое радостное чувство. Это было чувство, подобное тому, которое он испытывал и в Слободском дворце во время приезда государя, – чувство необходимости предпринять что то и пожертвовать чем то. Он испытывал теперь приятное чувство сознания того, что все то, что составляет счастье людей, удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем то… С чем, Пьер не мог себе дать отчета, да и ее старался уяснить себе, для кого и для чего он находит особенную прелесть пожертвовать всем. Его не занимало то, для чего он хочет жертвовать, но самое жертвование составляло для него новое радостное чувство.