ИНТОСАИ
Поделись знанием:
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
Международная организация высших органов финансового контроля (ИНТОСАИ/INTOSAI) — международная организация, объединяющая высшие органы финансового контроля в странах ООН. Основана в 1953 году. В её членах состоят 192[1] национальных высших органа финансового контроля.
Счётная палата России стала членом ИНТОСАИ в 1995 году.[newtimes.ru/teletype/2008/11/14/post-1643.html]
Организационная структура
Основными органами ИНТОСАИ являются:
- Международный Конгресс ИНТОСАИ
Высшим органом ИНТОСАИ является Конгресс ИНТОСАИ. Собирается раз в 3 года.[www.ac-rada.gov.ua/achamber/control/ru/publish/article/main?art_id=1026958&cat_id=328]
- Исполнительный Комитет ИНТОСАИ
- Генеральный Секретариат ИНТОСАИ
- Региональные рабочие группы
- Организация высших органов контроля государственных финансов Латинской Америки и Карибского региона (OLACEFS), создана в 1965 году;
- Организация африканских высших органов контроля государственных финансов (AFROSAI), создана в 1976 году;
- Арабская организация высших органов контроля государственных финансов (ARABOSAI), создана в 1976 году;
- Азиатская организация высших органов контроля государственных финансов (ASOSAI), создана в 1978 году;
- Ассоциация высших органов контроля государственных финансов Южнотихоокеанского региона (SPASAI), создана в 1987 году;
- Организация высших органов контроля государственных финансов Карибского региона (CAROSAI), создана в 1988 году;
- Европейская организация высших органов контроля государственных финансов (EUROSAI), создана в 1990 году.
- Комитеты и рабочие группы
- Комитет по стандартам контроля;
- Комитет по стандартам внутреннего контроля;
- Комитет по бухгалтерским стандартам;
- Комитет по контролю государственного долга;
- Комитет по контролю информационных технологий;
- Рабочая группа по вопросам приватизации;
- Рабочая группа оценивания программ;
- Рабочая группа экологического контроля.
Напишите отзыв о статье "ИНТОСАИ"
Примечания
- ↑ [www.intosai.org/about-us.html INTOSAI.org: About us]. www.intosai.org. Проверено 23 декабря 2015.
Отрывок, характеризующий ИНТОСАИ
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
