Международное общество музыкального образования

Поделись знанием:
(перенаправлено с «ИСМЕ»)
Перейти к: навигация, поиск

Международное общество музыкального образования (International Society for Music Education или ISME, в русской традиции принято название ИСМЕ, которое, будучи написанное кириллицей, не является более аббревиатурой, подобно тому, как для русскоговорящего читателя не являются аббревиатурами слова ЮНЕСКО, НАТО, ОПЕК и т. п.).





Общая информация

ИСМЕ в момент создания являлось непосредственной частью ЮНЕСКО. Сегодня это часть Международного музыкального совета ЮНЕСКО[1]. ИСМЕ представлено более чем 80 странами и было создано на конференции, созванной по инициативе ЮНЕСКО в 1953 году с целью стимулировать музыкальное образование как неотъемлемую часть общего образования. ИСМЕ объединяет:

  • преподавателей раннего музыкального воспитания;
  • музыкальных работников детских садов;
  • преподавателей музыки в общеобразовательных школах;
  • преподавателей музыкальных школ, студий, кружков;
  • преподавателей училищ, консерваторий, педагогических университетов;
  • теоретиков и исследователей в области музыкального образования;
  • методистов и методологов;
  • студентов;
  • музыкантов-исполнителей;
  • музыкальных терапевтов.

Руководящие органы

Деятельность ИСМЕ координируется Международным бюро (в настоящее время в Австралии). Международное бюро поддерживает контакты с членами ИСМЕ, с национальными и международными организациями, с партнёрами из области музыкальной индустрии, среди которых рекламодатели, промоутеры, спонсоры и др. Печатный орган ИСМЕ: «International Journal of Music Education»[2].

Начиная с 1964 года Генеральная Ассамблея собирается регулярно каждые два года во время Всемирных конференций ИСМЕ, которые проводятся в разных странах. Генеральная Ассамблея направляет и одобряет политику общества, назначает президента и членов президиума и контролирует их деятельность.

Президиум ИСМЕ состоит из 13 членов и собирается раз в год в том месте, где должна состояться следующая Всемирная конференция ИСМЕ.

Исполнительный комитет состоит из президента, кандидата в президенты, предыдущего президента и двух рядовых членов президиума. Исполнительный комитет разрабатывает стратегический план и собирается два-три раза в год.

ИСМЕ имеет Конституцию и Регламент, которые могут быть изменены исключительно решениями Генеральной Ассамблеи.

Национальные представительства

В ИСМЕ предусмотрено как индивидуальное, так и групповое членство. Часть групповых членов получает от ИСМЕ статус национальных представительств (секций — ISME National Affiliate, аббревиатура — INA). Этот статус даётся только одной организации в каждой отдельно взятой стране. Национальные секции ИСМЕ существуют сегодня в следующих 20 странах (из более чем 80, представленных в ИСМЕ — данные на 11 мая 2010 года):

Места проведения Всемирных конференций ИСМЕ


Почётные президенты ИСМЕ и генеральный секретарь

Почётный президент ИСМЕ избирается пожизненно. Титул сохраняется посмертно. После смерти почётного президента состоятся выборы следующего, между этими событиями проходит от двух до пяти лет. На сегодняшний день имеют место пять сменявших друг друга почётных президентов:

  1. Лео Кестенберг, первый действующий президент ИСМЕ, по инициативе которого ИСМЕ было образовано)[3], избран на конференции в Брюсселе в 1953 году.
  2. Золтан Кодай, избран на конференции в Будапеште в 1964 году.
  3. Дмитрий Кабалевский, избран на конференции в Тунисе в 1972 году.
  4. Фрэнк Каллауэй (Sir Frank Callaway)[4], избран на конференции в Канберре в 1988 году.
  5. Ясухару Такахаги (Yasuharu Takahagi)[5], ныне живущий почётный президент, избран на конференции в Куала-Лумпур в 2006 году.

Если первые три почётных президента были не только политиками, но и самобытными педагогами-мыслителями, создателями собственных музыкально-педагогических систем, то последние двадцать с лишним лет тенденция такова, что принимаются более политизированные решения, и почётными президентами избираются крупные, но сравнительно с предыдущими менее оригинальные представители мировой музыкальной педагогики.

С октября 2001 по декабрь 2012 года генеральным секретарём ИСМЕ являлась Джуди Тёнелл (Judy Thönell). С 1 января 2013 года генеральным секретарём ИСМЕ является Анджела Рагглс (Angela Ruggles).

Российская общенациональная секция ИСМЕ (РОСИСМЕ)

РОСИСМЕ получила статус официального представителя ИСМЕ в Российской Федерации (ISME National Affiliate — INA) 6 сентября 2004 года. До 1991 года статус INA имела Советская секция ИСМЕ, которая прекратила своё существование вместе с распадом СССР. Советская секция была организована на базе Союза композиторов СССР и принимала активное участие в работе ИСМЕ. Д. Б. Кабалевский, бессменный президент Советской секции с 1961 года, когда он вошёл в состав Совета директоров ИСМЕ, был также представителем СССР на конференции ЮНЕСКО в Брюсселе в 1953 году, на которой было основано Международное общество музыкального образования в составе ЮНЕСКО. Д. Б. Кабалевский был вице-президентом ИСМЕ с 1964 по 1970 год, в 1972 он стал почётным президентом ИСМЕ, оставался им вплоть до своей смерти в 1987 году и сохраняет этот титул посмертно. В 1970 году по его инициативе и под его руководством в Москве проходила IX Всемирная конференция ИСМЕ. Ответственный секретарь правления Советской секции ИСМЕ Б. С. Диментман был членом консультативного совета РОСИСМЕ[6].

Индивидуальными членами РОСИСМЕ могут стать все бывшие граждане СССР, независимо от их сегодняшнего гражданства (что отражено в названии как «общенациональная»). Необходимым условием является способность использовать русский язык как язык межнационального общения. Групповыми членами РОСИСМЕ могут стать только организации, находящиеся под юрисдикцией РФ.

27 октября 2007 года на III Международной конференции «Музыкальное образование и воспитание в России, странах СНГ и Европы в XXI веке. Состояние и перспективы» в Санкт-Петербурге была принята резолюция, согласно которой РОСИСМЕ делегировались функции Российского национального музыкального совета (РНМС) с международным названием Russian Music Council (RussMC). С этого момента организация называется РОСИСМЕ-РНМС или RussSME (RussMC)[7].

В настоящее время в РОСИСМЕ-РНМС насчитывается 64 групповых члена: консерватории (в том числе Московская государственная консерватория имени П. И. Чайковского, Санкт-Петербургская государственная консерватория имени Н. А. Римского-Корсакова, Российская академия музыки имени Гнесиных), музыкальные факультеты университетов (в том числе Московского педагогического государственного университета, на базе которого была основана РОСИСМЕ), филармонии, оркестры, печатные издания, музыкальные театры и т. п., представители которых входят в состав президиума, состоящего из 15 членов, в их числе Р. К. Щедрин, Д. К. Кирнарская, А. С. Соколов, В. И. Ворона, В. Н. Фридман и др.[8] В консультативном совете РОСИСМЕ 13 членов, среди которых Б. Г. Тевлин, П. В. Меркурьев и др.[9]

В течение двух сроков с 2004 по 2014 президентом РОСИСМЕ-РНМС был основатель РОСИСМЕ В. Б. Брайнин, в 2014 избран Почётным президентом РОСИСМЕ и членом Президиума. В 2014 президентом РОСИСМЕ стала А. В. Торопова. Действующий вице-президент РОСИСМЕ с 2004 — Э. Б. Абдуллин. Генеральным секретарём в течение двух сроков с 2004 по 2014 была Е. В. Николаева. Генеральный секретарь с 2014 — С. М. Мирошниченко. Председатель консультативного совета — М. И. Ройтерштейн.

Источники

  • [isme.org/ International Society for Music Education (ISME.org)]
  • [www.isme.org/images/stories/History/ismeopeningceremony2004.pdf История ИСМЕ в фотографиях и рассказах (A Jorney with ISME through Its First Fifty Years. 1953—2003)] (англ.)
  • russ.isme.org
  • [russ.isme.org/publications/reports_2004/English/Thoenell_EN.htm Judy Thönell. International Society for Music Education (ISME). Presentation on the occasion of the 100th Anniversary of Dmitri Kabalevsky. // Proceedings of the 8th International Scientific and Practical Conference «Music Pedagogical Education between the 20th and 21st Centuries». — Moscow—Khanty-Mansiysk, 2004.] ISBN 5-94845-073-2.
  • Тёнелл, Джуди. Столетие со дня рождения Дмитрия Кабалевского и Международное общество по музыкальному образованию (ISME). // Материалы VIII международной научно-практической конференции «Музыкально-педагогическое образование на рубеже XX и XXI веков». — Москва—Ханты-Мансийск, 2004. ISBN 5-94845-073-2.

Напишите отзыв о статье "Международное общество музыкального образования"

Примечания

  1. ↑ [www.imc-cim.org International Music Council] (англ.)
  2. ↑ [ijm.sagepub.com/ International Journal of Music Education] (англ.)
  3. ↑ [www.leo-kestenberg.com/music-educator/index_ang.cfm About Leo Kestenberg] (англ.)
  4. ↑ [www.callaway.uwa.edu.au/foundation/biography About Sir Frank Callaway] (англ.)
  5. ↑ [www.isme.org/en/isme-5th-honorary-president-yasuharu-takahagi-/ismes-5th-honorary-president-yasuharu-tak-2.html About Yasuharu Takahagi] (англ.)
  6. ↑ [russ.isme.org/documents/who_is_who_ru.html Музыкальное образование в России]
  7. ↑ [conservatory.ru/node/488 Резолюция III Международной конференции | Санкт-Петербургская консерватория]
  8. ↑ Здесь перечислены только те члены президиума, на которых имеются ссылки в Википедии.
  9. ↑ Здесь перечислены только те члены консультативного совета, на которых имеются ссылки в Википедии.

Отрывок, характеризующий Международное общество музыкального образования

Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Международное_общество_музыкального_образования&oldid=80535375»