ИСУ-122

ИСУ-122 образца 1944 года в Музее на Сапун-горе, Севастополь
ИСУ-122
Боевая масса, т	46,0
Экипаж, чел.	4 или 5
История
Количество выпущенных, шт.	1735
Размеры
Длина корпуса, мм	6543
Длина с пушкой вперёд, мм	9850
Ширина корпуса, мм	3070
Высота, мм	2480
Клиренс, мм	460—470
Бронирование
Тип брони	катаная (литой лоб на части машин)
Лоб корпуса (верх), мм/град.	60/78°
Лоб корпуса (низ), мм/град.	90/−30°
Борт корпуса (верх), мм/град.	75/15°
Борт корпуса (низ), мм/град.	90/0°
Корма корпуса (верх), мм/град.	60/49°
Корма корпуса (низ), мм/град.	60/−41°
Днище, мм	20
Крыша корпуса, мм	30
Лоб рубки, мм/град.	90/30°
Маска орудия, мм/град.	100
Борт рубки, мм/град.	75/15°
Крыша рубки, мм/град.	30
Вооружение
Калибр и марка пушки	122-мм А-19С
Длина ствола, калибров	48
Боекомплект пушки	30
Углы ВН, град.	−3…+22°
Углы ГН, град.	10°
Прицелы	СТ-18, Панорама Герца
Пулемёты	1 × 12,7-мм ДШК
Подвижность
Тип двигателя	V‑образный 4‑тактный 12‑цилиндровый дизель
Мощность двигателя, л. с.	520
Скорость по шоссе, км/ч	35
Скорость по пересечённой местности, км/ч	10—15
Запас хода по шоссе, км	220
Запас хода по пересечённой местности, км	140
Удельная мощность, л. с./т	11,3—11,4
Тип подвески	торсионная индивидуальная
Удельное давление на грунт, кг/см²	0,81—0,82
Преодолеваемый подъём, град.	32°
Преодолеваемая стенка, м	1,0
Преодолеваемый ров, м	2,5
Преодолеваемый брод, м	1,3—1,5

ИСУ-122 (Объект 242) — советская тяжёлая самоходно-артиллерийская установка (САУ) периода Великой Отечественной войны. В названии машины аббревиатура ИСУ означает «самоходная установка на базе танка ИС» или «ИС-установка»; буква «И» в дополнение к стандартному советскому обозначению «СУ» боевой техники такого класса потребовалась для отличия от САУ того же калибра СУ-122 на другой танковой базе. Индекс 122 обозначает калибр основного вооружения машины.

Разработана конструкторским бюро опытного завода № 100 в декабре 1943 года и принята на вооружение Рабоче-крестьянской Красной армии (РККА) 12 марта 1944 года. Месяцем позже началось её серийное производство на Челябинском Кировском заводе (ЧКЗ), продолжавшееся по август 1945 года. ИСУ-122 широко применялись на завершающем этапе Великой Отечественной войны в роли мощного истребителя танков и штурмового орудия, сыграв важную роль в разгроме нацистской Германии и её союзников. Помимо РККА, ИСУ-122 состояли на вооружении армий Польши и Чехословакии, единичные трофейные машины использовались вермахтом.

В послевоенный период ИСУ-122 прошли модернизацию и достаточно долго состояли на вооружении Советской армии. Начиная с середины 1960-х годов, ИСУ-122 были сняты с вооружения Советской армии; некоторое количество уцелевших от разрезки на металл машин сейчас служат памятниками и экспонатами в музеях различных стран мира. Поставлялась также ряду стран, в большинстве из которых она снята с вооружения, но некоторое количество ИСУ-122 всё ещё, по состоянию на 2007 год, используется армией Вьетнама.

История создания и производства

Прототип тяжёлой САУ ИСУ-122 Объект 242 был построен на ЧКЗ в декабре 1943 года. Фактически он представлял собой ранее разработанную ИСУ-152 и отличался от неё только вооружением — вместо 152-мм гаубицы-пушки МЛ-20С на новой машине установили 122-мм пушку А-19. Поскольку оба этих орудия в буксируемом варианте устанавливались на один и тот же лафет 52-Л-504А и были весьма близки по конструкции, то особых трудностей при перестволении не возникало. Объект 242 был успешно испытан на Гороховецком артиллерийском полигоне, но не был немедленно запущен в серийное производство — в то время все бронекорпуса ИСУ комплектовались гаубицей-пушкой МЛ-20С. Однако к весне 1944 года выпуск бронекорпусов ИСУ превысил выпуск орудий МЛ-20С, и было принято решение оснастить недоукомплектованные серийные машины пушкой А-19 (точнее, её слегка модернизированным вариантом А-19С (Индекс ГАУ — 52-ПС-471), более удобным для наводчика в стеснённых условиях боевого отделения самоходки). На тот момент на складах имелся определённый запас стволов А-19, которые могли быть без особых проблем адаптированы к установке в САУ серии ИСУ. В свете этих обстоятельств Государственный комитет обороны 12 марта 1944 года официально принял на вооружение РККА прототип Объект 242 под названием ИСУ-122. В апреле 1944 года первые серийные ИСУ-122 покинули сборочные линии ЧКЗ. В августе 1945 года конвейер завода покинули последние 100 машин.

Производство ИСУ-122 на ЧКЗ

1944 год

Апрель - 70

Май - 90

Июнь - 120

Июль - 140

Август - 125

Сентябрь - 100

Октябрь - 100

Ноябрь - 100

Декабрь - 100

Всего - 945

1945 год

Январь - 100

Февраль - 100

Март - 100

Апрель - 95

Май - 95

Июнь - 100

2-е полугодие - 200

Всего - 790

Итого - 1735

Модификация ИСУ-122С

Пушка А-19С имела ручной затвор поршневого типа, что отрицательно сказывалось на скорострельности (1,5—2,5 выстрела в минуту). Поэтому советские инженеры улучшили 122-мм орудие А-19, оснастив его полуавтоматическим клиновым затвором. Этот вариант пушки получил обозначение Д-25Т и изначально устанавливался на танки ИС-2. К концу августа 1944 года были закончены все работы по созданию самоходного варианта пушки Д-25С, и тогда же в серию была запущена улучшенная версия САУ ИСУ-122С с этим орудием. Скорострельность возросла до 3—4 выстрелов в минуту, а в самых лучших условиях могла достигать 6 выстрелов в минуту.

ИСУ-122 и ИСУ-122С

Несмотря на явные преимущества ИСУ-122C над оригинальным вариантом ИСУ-122, последний остался в производстве благодаря гораздо большей доле поступающих с артиллерийских заводов стволов 122-мм самоходных пушек обр. 1937/44 гг. (дальнейшее развитие А-19С) по сравнению с другими образцами вооружения, годными для установки в самоходки серии ИСУ (МЛ-20С и Д-25С). Серийный выпуск ИСУ-122 был прекращён в 1945 году, всего ЧКЗ построил 1735 ИСУ-122, из них 1435 до 1 июня 1945 года. Причинами снятия с производства послужили как общее уменьшение выпуска бронетехники после окончания Второй мировой войны, так и отсутствие превосходства в вооружении у ИСУ-122 над базовым танком ИС-2. Лицензии на производство ИСУ-122 в другие страны не продавались.

После Великой Отечественной войны много уцелевших ИСУ-122 было переоборудовано в пусковые ракетные установки, самоходные шасси для орудий особой мощности, машины снабжения или БРЭМ.

Небольшое число сохранивших своё оригинальное вооружение ИСУ-122 было модернизировано в 1958 году. Но по сравнению с ИСУ-152 модернизация была неполной — заменялись только прицелы и радиостанции; двигатель обновлялся не всегда. В начале 1960-х годов ИСУ-122 были сняты с вооружения Советской армии (ИСУ-152 служили гораздо дольше), часть разоружённых машин была передана в распоряжение ряда гражданских ведомств.

Описание конструкции

ИСУ-122 имела ту же компоновку, что и все другие серийные советские САУ того времени (за исключением СУ-76). Полностью бронированный корпус был разделён на две части. Экипаж, орудие и боезапас размещались впереди в броневой рубке, которая совмещала боевое отделение и отделение управления. Двигатель и трансмиссия были установлены в корме машины.

Броневой корпус и рубка

Броневой корпус самоходной установки сваривался из катаных броневых плит толщиной 90, 75, 60, 30 и 20 мм. На машинах первых модификаций лобовая часть корпуса представляла собой броневую отливку; впоследствии, по мере наличия более стойкой катаной брони, конструкцию лобовой части корпуса изменили на сварную. Броневая защита дифференцированная, противоснарядная. Броневые плиты рубки устанавливались под рациональными углами наклона. Основное вооружение — 122-мм пушка А-19С — монтировалась в установке рамного типа справа от осевой линии машины. Противооткатные устройства орудия защищались неподвижным литым броневым кожухом и подвижной литой бронемаской, которая также выполняла функции уравновешивающего элемента.

Три члена экипажа располагались слева от орудия: впереди механик-водитель, затем наводчик, и сзади — заряжающий. Командир машины и замковый находились справа от орудия. Если экипаж состоял из четырёх человек, функции заряжающего выполнял замковый. Высвободившееся место могло быть использовано для размещения дополнительного боекомплекта. Посадка и выход экипажа производились через прямоугольный двухстворчатый люк на стыке крышевого и заднего листов броневой рубки и через круглый люк справа от орудия. Круглый люк слева от орудия не предназначался для посадки-выхода экипажа, он требовался для вывода наружу удлинителя панорамного прицела. Корпус также имел днищевой люк для аварийного покидания экипажем самоходки и ряд мелких лючков для погрузки боекомплекта, доступа к горловинам топливных баков, другим узлам и агрегатам машины.

Вооружение

Основным вооружением ИСУ-122 являлась пушка А-19С (Индекс ГАУ — 52-ПС-471) калибра 121,92 мм. Марка и тип орудия варьировались от модификации и времени выпуска самоходки:

• ИСУ-122 раннего выпуска (до мая 1944 года) вооружались слегка модифицированной 122-мм пушкой обр. 1931/37 гг. Изменения касались переноса органов управления орудием на одну сторону для удобства наведения, оборудования его казённой части лотком-приёмником для удобства заряжания и установки электроспуска. Затвор поршневой, идентичный с буксируемым орудием. Модифицированная таким образом пушка обозначалась как А-19С.
• ИСУ-122 выпуска мая 1944 года и далее оснащались модифицированной в большей степени 122-мм пушкой, у которой более не было взаимозаменяемости стволов с А-19 и А-19С. Этот вариант орудия назывался «122-мм самоходная пушка обр. 1931/44 гг.». Затвор значительных изменений не претерпел и остался поршневым.

Орудие монтировалось в рамке на лобовой бронеплите рубки и имело вертикальные углы наводки от −3 до +22°, сектор горизонтальной наводки составлял 10°. Высота линии огня составляла 1,79 м; дальность прямого выстрела — 1000—1200 м по цели высотой 2,5—3 м, эффективная дальность стрельбы по артиллерийским орудиям и огневым точкам 1500 м, эффективная дальность стрельбы по бронетехнике - 2500 м, дальность выстрела прямой наводкой (следует вести подразделениями)— 5 км, наибольшая дальность стрельбы при угле прицеливания 18° (в большей степени ограничена возможностями надежной работы противооткатного устройства орудия в высокорежимной стрельбе) — 14,3 км. Выстрел производился посредством электрического или ручного механического спуска.

Боекомплект орудия составлял 30 выстрелов раздельного заряжания. Снаряды укладывались вдоль обоих бортов рубки, заряды — там же, а также на днище боевого отделения и на задней стенке рубки. По сравнению с ассортиментом боеприпасов буксируемых орудий А-19, боекомплект ИСУ-122 был существенно менее разнообразен. В его состав входили:

• бронебойно-трассирующий остроголовый снаряд 53-БР-471 массой 25 кг; начальная скорость 800 м/с;
• осколочно-фугасная пушечная граната 53-ОФ-471 или 53-ОФ-471Н той же массы и с той же начальной скоростью на полном заряде.

Вместо бронебойно-трассирующих снарядов 53-БР-471 могли применяться бронебойно-трассирующие тупоголовые снаряды с баллистическим наконечником 53-БР-471Б (с начала 1945 года).

Для разрушения железобетонных ДОТов в боекомплект мог вводиться бетонобойный пушечный снаряд 53-Г-471. Номенклатура метательных зарядов также была существенно уменьшена — она включала в себя полный 54-Ж-471 под бронебойный снаряд и осколочно-фугасную гранату и третий заряд 54-ЖН-471 только под осколочно-фугасную гранату. В принципе, пушка А-19С могла стрелять всеми типами снарядов и зарядов от своего буксируемого варианта А-19. Однако в поучениях и таблицах стрельбы для ИСУ-122 времён Великой Отечественной войны значатся только указанные выше боеприпасы. Это не исключает возможности стрельбы другими типами боеприпасов в то время, но документальных подтверждений такой стрельбы в виде тогдашних отчётов, наставлений и нормативных документов нет. Этот момент составляет пока ещё не до конца исследованный вопрос и часто становится причиной споров на военно-тематических форумах. С другой стороны, в послевоенное время, когда акцент использования ИСУ-122 сместился от истребителя танков в сторону самоходной гаубицы, возможность стрельбы всем ассортиментом боеприпасов от буксируемой А-19 становится существенно более вероятной.

С октября 1944 года на ИСУ-122 устанавливался зенитный крупнокалиберный 12,7-мм пулемёт ДШК с коллиматорным прицелом К-8Т на турельной установке на правом круглом люке командира машины. Боекомплект к ДШК составлял 250 патронов.

Для самообороны экипаж имел два автомата (пистолет-пулемёта) ППШ или ППС с боекомплектом 1491 патрон (21 диск) и 20 ручных гранат Ф-1.

Двигатель

ИСУ-122 оснащалась четырёхтактным V-образным 12-цилиндровым дизельным двигателем В-2-ИС мощностью 520 л. с. (382 кВт). Пуск двигателя обеспечивался инерционным стартером с ручным и электрическим приводами или сжатым воздухом из двух резервуаров в боевом отделении машины. Электроприводом инерционного стартера являлся вспомогательный электродвигатель мощностью 0,88 кВт. Дизель В-2ИС комплектовался топливным насосом высокого давления НК-1 с всережимным регулятором РНК-1 и корректором подачи топлива. Для очистки поступающего в двигатель воздуха использовался фильтр типа «Мультициклон». Также в моторно-трансмиссионном отделении устанавливались подогревающие устройства для облегчения пуска двигателя в холодное время года. Они также могли быть использованы для подогрева боевого отделения машины. ИСУ-122 имела три топливных бака, два из которых располагались в боевом отделении, и один — в моторно-трансмиссионном. Самоходка также оснащалась четырьмя наружными дополнительными топливными баками, не связанными с топливной системой двигателя.

Трансмиссия

САУ ИСУ-122 оснащалась механической трансмиссией, в состав которой входили:

• многодисковый главный фрикцион сухого трения «стали по феродо»;
• четырёхступенчатая коробка передач с демультипликатором (8 передач вперёд и 2 назад);
• два бортовых двухступенчатых планетарных механизма поворота с многодисковым блокировочным фрикционом сухого трения «сталь по стали» и ленточными тормозами;
• два двухрядных комбинированных бортовых редуктора.

Ходовая часть

Подвеска у ИСУ-122 индивидуальная торсионная для каждого из 6 цельнолитых двускатных опорных катков малого диаметра по каждому борту. Напротив каждого опорного катка к бронекорпусу приваривались ограничители хода балансиров подвески. Ведущие колёса со съёмными зубчатыми венцами цевочного зацепления располагались сзади, а ленивцы были идентичны опорным каткам. Верхняя ветвь гусеницы поддерживалась тремя малыми цельнолитыми поддерживающими катками по каждому борту. Механизм натяжения гусеницы — винтовой; каждая гусеница состояла из 86 одногребневых траков шириной 650 мм.

Электрооборудование

Электропроводка в САУ ИСУ-122 была однопроводной, вторым проводом служил бронекорпус машины. Источниками электроэнергии (рабочие напряжения 12 и 24 В) были генератор П-4563А с реле-регулятором РРА-24Ф мощностью 1 кВт и две последовательно соединённые аккумуляторные батареи марки 6-СТЭ-128 общей ёмкостью 128 А·ч. Потребители электроэнергии включали в себя:

• наружное и внутреннее освещение машины, приборы подсветки прицелов и шкал измерительных приборов;
• наружный звуковой сигнал и цепь сигнализации от десанта к экипажу машины;
• контрольно-измерительные приборы (амперметр и вольтметр);
• электроспуск гаубицы-пушки;
• средства связи — радиостанция и танковое переговорное устройство;
• электрика моторной группы — электродвигатель инерционного стартера, бобины свечей зимнего пуска двигателя и т. д.

Средства наблюдения и прицелы

Все люки для входа и высадки экипажа, а также люк артиллерийской панорамы имели перископические приборы Mk IV для наблюдения за окружающей обстановкой изнутри машины (всего 3 штуки). Механик-водитель в бою вёл наблюдение через смотровой прибор с триплексом, который защищался броневой заслонкой. Этот смотровой прибор устанавливался в бронированном люке-пробке на лобовой бронеплите рубки слева от орудия. В спокойной обстановке этот люк-пробка мог быть выдвинут вперёд, обеспечивая механику-водителю более удобный непосредственный обзор с его рабочего места.

Для ведения огня самоходка оснащалась двумя орудийными прицелами — телескопическим СТ-18 для стрельбы прямой наводкой и панорамой Герца для стрельбы с закрытых позиций. Телескопические прицелы СТ-18 были градуированы на прицельную стрельбу на расстоянии до 1500 м. Однако дальность выстрела 122-мм пушки составляла до 14,3 км и для стрельбы на расстояние свыше 1500 м (как прямой наводкой, так и с закрытых позиций) наводчику приходилось использовать второй, панорамный прицел. Для обеспечения обзора через верхний левый круглый люк в крыше рубки панорамный прицел комплектовался специальным удлинителем. Для обеспечения возможности огня в тёмное время суток шкалы прицелов имели приборы подсветки.

Средства связи

Средства связи включали в себя радиостанцию 10Р (или 10РК) и переговорное устройство ТПУ-4-БисФ на 4 абонента.

Радиостанции 10Р или 10РК представляли собой комплект из передатчика, приёмника и умформеров (одноякорных мотор-генераторов) для их питания, подсоединяемых к бортовой электросети напряжением 24 В.

10Р представляла собой симплексную ламповую коротковолновую радиостанцию, работающую в диапазоне частот от 3,75 до 6 МГц (соответственно длины волн от 50 до 80 м). На стоянке дальность связи в телефонном (голосовом) режиме достигала 20—25 км, в движении она несколько уменьшалась. Бо́льшую дальность связи можно было получить в телеграфном режиме, когда информация передавалась телеграфным ключом азбукой Морзе или иной дискретной системой кодирования. Стабилизация частоты осуществлялась съёмным кварцевым резонатором, плавная подстройка частоты отсутствовала. 10Р позволяла вести связь на двух фиксированных частотах; для их смены использовался другой кварцевый резонатор из 15 пар в комплекте радиостанции.

Радиостанция 10РК являлась технологическим улучшением предыдущей модели 10Р, она стала проще и дешевле в производстве. У этой модели появилась возможность плавного выбора рабочей частоты, число кварцевых резонаторов было уменьшено до 16. Характеристики по дальности связи значительных изменений не претерпели.

Танковое переговорное устройство ТПУ-4-БисФ позволяло вести переговоры между членами экипажа САУ даже в сильно зашумлённой обстановке и подключать шлемофонную гарнитуру (головные телефоны и ларингофоны) к радиостанции для внешней связи.

Модификации

Периода Великой Отечественной войны

Официально существовало две серийных модификации самоходки — ИСУ-122 со 122-мм орудием с поршневым затвором и ИСУ-122С со 122-мм пушкой Д-25С с клиновым затвором. Эти варианты легко различимы визуально по меньшей бронемаске орудия и наличию двухкамерного дульного тормоза у ИСУ-122С. Однако помимо этих отличий у серийных машин существовали другие, менее заметные конструктивные особенности. У серийных ИСУ-122 различались орудия, см. секцию Описание конструкции, лоб бронекорпуса также мог отличаться по технологии изготовления:

• ИСУ-122 на базе танка ИС 1943 г. выпуска имела цельнолитую лобовую броню корпуса;
• ИСУ-122 на базе танка ИС 1944 г. выпуска имела лобовую броню корпуса, сваренную из двух катаных бронеплит. Этот вариант самоходки отличался увеличенной толщиной маски орудия по сравнению и более вместительными топливными баками.

С октября 1944 года ИСУ-122 стали оснащаться 12,7-мм зенитным пулемётом ДШК. Ряд ранее выпущенных машин также получил этот пулемёт в ходе ремонта.

Послевоенные

Высокие боевые и эксплуатационные качества ИСУ-122, а также некоторая стагнация в развитии советской ствольной самоходной артиллерии в конце 1950-х годов (сказывалось увлечение руководства армии и страны ракетной техникой) привели к решению произвести модернизацию оставшихся в строю машин этой марки. Однако в качестве основной тяжёлой САУ была выбрана ИСУ-152, поэтому модернизация ИСУ-122 была не столь полной, как у ИСУ-152. Замена двигателя производилась не всегда, в обязательном порядке на остающихся в строю ИСУ-122 устанавливались прибор ночного видения и новая радиостанция.

Машины на базе ИСУ-122

После окончания Великой Отечественной войны шасси ряда самоходок серии ИСУ (включая ИСУ-122) использовались для создания самоходных артиллерийских систем большой и особой мощности, пусковых установок тактических ракет. Разоружённые ИСУ с заваренным отверстием под монтировку орудия в лобовом листе рубки под названием ИСУ-Т использовались как танковые тягачи, штабные машины, передвижные артиллерийские наблюдательные посты. Некоторое количество таких машин было передано гражданским ведомствам для использования в качестве тягачей или транспортов в труднопроходимой местности. На железных дорогах СССР небольшое количество разоружённых ИСУ использовалось в восстановительных поездах в качестве кантователей или тягачей при аварийных ситуациях. Имеются неподтверждённые сведения о наличии нескольких таких машин в инвентарном парке ОАО «РЖД».

На той же базе строились танковые тягачи БТТ-1 с расширенной функциональностью по сравнению с ИСУ-Т. К корпусу БТТ-1 приваривались демпферы для толкания аварийного танка с помощью бревна, сзади машина оборудовалась сошниками, платформой над моторно-трансмиссионным отделением и разборной стрелой ручного крана грузоподъёмностью до 3 тонн. Вместо орудия и боекомплекта в рубке размещалась мощная лебёдка с приводом от коробки отбора мощности от главного двигателя машины. Вариант БТТ-1Т вместо лебёдки оснащался комплектом такелажного оборудования.

Организация

ИСУ-122/122С вместе с СУ-152 и ИСУ-152 использовались в отдельных тяжёлых самоходно-артиллерийских полках (ОТСАП). С мая 1943 по 1945 год таких частей было сформировано 53.

Каждый ОТСАП имел 21 самоходку в составе 4 батарей по 5 машин плюс САУ командира полка. Командир полка обычно имел звание полковника или подполковника, командиры батарей — звание капитана или старшего лейтенанта. Командиры самоходок, как правило, были лейтенантами, а механики-водители — сержантами. Остальные члены экипажа по штатному расписанию были рядовыми. ОТСАП обычно имел в своём составе несколько небронированных машин обеспечения и поддержки — грузовиков, джипов или мотоциклов.

Начиная с декабря 1944 года начали формироваться гвардейские тяжёлые самоходно-артиллерийские бригады для обеспечения тяжёлой огневой поддержки танковых армий. Их организация была заимствована у танковых бригад, количество машин в обоих случаях было одинаковым — 65 самоходок или танков соответственно.

За проявленную доблесть при освобождении белорусских городов 8 ОТСАП были удостоены их почётных имён, а ещё три полка были награждены орденом Боевого Красного Знамени.

Также уместно заметить, что командиры Красной армии старались не смешивать ИСУ-122/122С и ИСУ-152 в рамках одного полка или бригады, несмотря на имевшие место случаи наличия обоих типов самоходок в некоторых частях. Различное вооружение ИСУ-122/122С и ИСУ-152 приводило к трудностям со снабжением боеприпасами; кроме того, при возможной стрельбе с закрытых позиций нужно было вычислять установки для стрельбы для двух различных типов орудий.

Боевое применение

ИСУ-122 использовалась во всех функциональных областях применения самоходной артиллерии. Вместе с другими тяжёлыми САУ СУ-152 и ИСУ-152 она выполняла функции мощного штурмового орудия, истребителя танков и самоходной гаубицы. Однако все эти машины имели различные тенденции боевого применения: СУ/ИСУ-152 тяготели более к роли штурмового орудия, а ИСУ-122 — к роли истребителя танков. 122-мм пушка А-19С или Д-25С выстреливала 25-кг остроголовый бронебойный снаряд БР-471 с дульной скоростью 800 м/с. Этого было достаточно, чтобы пробить броню любого представителя бронетехники вермахта за весьма редкими исключениями. Только лобовая броня «Элефанта»/«Фердинанда» не пробивалась БР-471, а броня танка «Королевский Тигр», несмотря на более выгодные углы наклона, часто раскалывалась от попаданий БР-471 из-за плохого её качества. Однако из-за своей высокой кинетической энергии БР-471 часто повреждал тяжелобронированные цели без пробития брони, выводя из строя двигатель и коробку передач механическим ударом. 122-мм орудие имело очень большой бронебойный потенциал, но БР-471 не позволял его раскрыть полностью. Улучшенный вариант тупоголового бронебойного снаряда с баллистическим наконечником БР-471Б был разработан в начале 1945 года, но в массовое производство пошёл уже после окончания войны. В рапортах с полей боёв также отмечалось, что хорошим действиям по бронецелям противника обладают и мощные пушечные осколочно-фугасные стальные гранаты ОФ-471 и ОФ-471Н с привинтной головкой с последующей установкой взрывателя РГМ на фугасное действие. Они также имели массу в 25 кг, дульную скорость в 800 м/с и снабжались 3,6—3,8 кг тротила соответственно. Механического удара и последующего взрыва часто было достаточно для вывода из строя цели без пробития брони.

При прорыве укреплённых полос и в городских боях ИСУ-122 использовались как штурмовые орудия, но с меньшей эффективностью по сравнению с СУ/ИСУ-152. Но в общем ИСУ-122 заслужила хорошую оценку и в этой роли — ОФ-471 был эффективен против полевых и долговременных фортификаций, открыто расположенной и окопавшейся пехоты, укреплённых зданий. В городских боях длинный вылет ствола 122-мм пушки часто мешал маневрированию в узких местах.

В качестве самоходной гаубицы ИСУ-122 использовалась редко, несмотря на максимальную дальность стрельбы, превышающую 14 км. Обыкновенно ИСУ-122 стреляли с закрытых позиций в отсутствие поддержки буксируемой артиллерии при быстрых прорывах, когда буксируемые орудия не успевали продвигаться за танковыми и механизированными частями Красной армии.

Уцелевшие ИСУ-122

Большинство ИСУ-122 пережило Великую Отечественную войну, но очень мало из них сохранило свой первоначальный облик. Много машин этого типа было переоборудовано или утилизировано на металл в середине 1960-х годов. Поэтому число ИСУ-122 в музеях и мемориалах существенно меньше, чем ИСУ-152 (последние сохраняли боевую ценность дольше и, как следствие, меньше подвергались переделкам и снимались с вооружения позже по времени). Вклад в сохранение истории делают сотрудники поисково-реставрационного комплекса «Арьергард», силами которых было найдено, отреставрировано, а затем передано в музеи России десятки раритетных экземпляров бронетехники, в том числе и ИСУ-122. Уцелевшие ИСУ-122 экспонируются в танковом музее в Кубинке под Москвой, музее «Боевая слава Урала» в г. Верхняя Пышма, Музее инженерных войск и артиллерии в Санкт-Петербурге, в Музее героической обороны и освобождения Севастополя на Сапун-горе в Севастополе (севастопольский экспонат изготовлен в 1944—1945 гг.) и в мемориалах ряда городов России, Белоруссии.

В массовой культуре

Стендовый моделизм

ИСУ-122 широко представлен в стендовом моделизме. Сборные пластиковые модели-копии ИСУ-122 в масштабе 1:35 выпускаются фирмами Звезда (Россия), Тамия (Япония), Драгон (Китай), Трумпетер (Китай).

См. также

• Самоходная артиллерийская установка
• 122-мм пушка образца 1931/37 годов (А-19)
• ИСУ-122С
• ИС-2
• ИСУ-152

Литература

• Солянкин А. Г., Павлов М. В., Павлов И. В., Желтов И. Г. Советские тяжёлые самоходные артиллерийские установки 1941—1945 гг. — М.: Экспринт, 2005. — С. 48. — ISBN 5-94038-080-8.
• Карпенко А. В. Тяжёлые советские САУ. — (Танкомастер № 4, 2001).
• Желтов И. Г. и др. Танки ИС. — (Танкомастер (спецвыпуск), 2004).
• Барятинский М., Коломиец М., Кощавцев А. [armor.kiev.ua/Tanks/WWII/IS2/is2m/ Тяжелый танк ИC-2М]. — (Бронеколлекция № 3 (6), 1996).

Ссылки

• [www.battlefield.ru/jsu122-jsu152.html Самоходные установки ИСУ-122 и ИСУ-152]. The Russian Battlefield. [www.webcitation.org/612BftFwT Архивировано из первоисточника 18 августа 2011].
• А. Солянкин и др. [armor.kiev.ua/Tanks/WWII/isu122/1/ Самоходная установка ИСУ-122]. Броне-сайт. [www.webcitation.org/65Qmd6crY Архивировано из первоисточника 14 февраля 2012].
• А. Сорокин. [armor.kiev.ua/Tanks/WWII/isu122/isu122.php ИСУ-122 — самоходный артиллерийский… универсал]. Броне-сайт. [www.webcitation.org/65QmeqRvj Архивировано из первоисточника 14 февраля 2012].

Отрывок, характеризующий ИСУ-122

– Вы не знаете аббата Морио? он очень интересный человек… – сказала она.
– Да, я слышал про его план вечного мира, и это очень интересно, но едва ли возможно…
– Вы думаете?… – сказала Анна Павловна, чтобы сказать что нибудь и вновь обратиться к своим занятиям хозяйки дома, но Пьер сделал обратную неучтивость. Прежде он, не дослушав слов собеседницы, ушел; теперь он остановил своим разговором собеседницу, которой нужно было от него уйти. Он, нагнув голову и расставив большие ноги, стал доказывать Анне Павловне, почему он полагал, что план аббата был химера.
– Мы после поговорим, – сказала Анна Павловна, улыбаясь.
И, отделавшись от молодого человека, не умеющего жить, она возвратилась к своим занятиям хозяйки дома и продолжала прислушиваться и приглядываться, готовая подать помощь на тот пункт, где ослабевал разговор. Как хозяин прядильной мастерской, посадив работников по местам, прохаживается по заведению, замечая неподвижность или непривычный, скрипящий, слишком громкий звук веретена, торопливо идет, сдерживает или пускает его в надлежащий ход, так и Анна Павловна, прохаживаясь по своей гостиной, подходила к замолкнувшему или слишком много говорившему кружку и одним словом или перемещением опять заводила равномерную, приличную разговорную машину. Но среди этих забот всё виден был в ней особенный страх за Пьера. Она заботливо поглядывала на него в то время, как он подошел послушать то, что говорилось около Мортемара, и отошел к другому кружку, где говорил аббат. Для Пьера, воспитанного за границей, этот вечер Анны Павловны был первый, который он видел в России. Он знал, что тут собрана вся интеллигенция Петербурга, и у него, как у ребенка в игрушечной лавке, разбегались глаза. Он всё боялся пропустить умные разговоры, которые он может услыхать. Глядя на уверенные и изящные выражения лиц, собранных здесь, он всё ждал чего нибудь особенно умного. Наконец, он подошел к Морио. Разговор показался ему интересен, и он остановился, ожидая случая высказать свои мысли, как это любят молодые люди.


Вечер Анны Павловны был пущен. Веретена с разных сторон равномерно и не умолкая шумели. Кроме ma tante, около которой сидела только одна пожилая дама с исплаканным, худым лицом, несколько чужая в этом блестящем обществе, общество разбилось на три кружка. В одном, более мужском, центром был аббат; в другом, молодом, красавица княжна Элен, дочь князя Василия, и хорошенькая, румяная, слишком полная по своей молодости, маленькая княгиня Болконская. В третьем Мортемар и Анна Павловна.
Виконт был миловидный, с мягкими чертами и приемами, молодой человек, очевидно считавший себя знаменитостью, но, по благовоспитанности, скромно предоставлявший пользоваться собой тому обществу, в котором он находился. Анна Павловна, очевидно, угощала им своих гостей. Как хороший метрд`отель подает как нечто сверхъестественно прекрасное тот кусок говядины, который есть не захочется, если увидать его в грязной кухне, так в нынешний вечер Анна Павловна сервировала своим гостям сначала виконта, потом аббата, как что то сверхъестественно утонченное. В кружке Мортемара заговорили тотчас об убиении герцога Энгиенского. Виконт сказал, что герцог Энгиенский погиб от своего великодушия, и что были особенные причины озлобления Бонапарта.
– Ah! voyons. Contez nous cela, vicomte, [Расскажите нам это, виконт,] – сказала Анна Павловна, с радостью чувствуя, как чем то a la Louis XV [в стиле Людовика XV] отзывалась эта фраза, – contez nous cela, vicomte.
Виконт поклонился в знак покорности и учтиво улыбнулся. Анна Павловна сделала круг около виконта и пригласила всех слушать его рассказ.
– Le vicomte a ete personnellement connu de monseigneur, [Виконт был лично знаком с герцогом,] – шепнула Анна Павловна одному. – Le vicomte est un parfait conteur [Bиконт удивительный мастер рассказывать], – проговорила она другому. – Comme on voit l'homme de la bonne compagnie [Как сейчас виден человек хорошего общества], – сказала она третьему; и виконт был подан обществу в самом изящном и выгодном для него свете, как ростбиф на горячем блюде, посыпанный зеленью.
Виконт хотел уже начать свой рассказ и тонко улыбнулся.
– Переходите сюда, chere Helene, [милая Элен,] – сказала Анна Павловна красавице княжне, которая сидела поодаль, составляя центр другого кружка.
Княжна Элен улыбалась; она поднялась с тою же неизменяющеюся улыбкой вполне красивой женщины, с которою она вошла в гостиную. Слегка шумя своею белою бальною робой, убранною плющем и мохом, и блестя белизною плеч, глянцем волос и брильянтов, она прошла между расступившимися мужчинами и прямо, не глядя ни на кого, но всем улыбаясь и как бы любезно предоставляя каждому право любоваться красотою своего стана, полных плеч, очень открытой, по тогдашней моде, груди и спины, и как будто внося с собою блеск бала, подошла к Анне Павловне. Элен была так хороша, что не только не было в ней заметно и тени кокетства, но, напротив, ей как будто совестно было за свою несомненную и слишком сильно и победительно действующую красоту. Она как будто желала и не могла умалить действие своей красоты. Quelle belle personne! [Какая красавица!] – говорил каждый, кто ее видел.
Как будто пораженный чем то необычайным, виконт пожал плечами и о опустил глаза в то время, как она усаживалась перед ним и освещала и его всё тою же неизменною улыбкой.
– Madame, je crains pour mes moyens devant un pareil auditoire, [Я, право, опасаюсь за свои способности перед такой публикой,] сказал он, наклоняя с улыбкой голову.
Княжна облокотила свою открытую полную руку на столик и не нашла нужным что либо сказать. Она улыбаясь ждала. Во все время рассказа она сидела прямо, посматривая изредка то на свою полную красивую руку, которая от давления на стол изменила свою форму, то на еще более красивую грудь, на которой она поправляла брильянтовое ожерелье; поправляла несколько раз складки своего платья и, когда рассказ производил впечатление, оглядывалась на Анну Павловну и тотчас же принимала то самое выражение, которое было на лице фрейлины, и потом опять успокоивалась в сияющей улыбке. Вслед за Элен перешла и маленькая княгиня от чайного стола.
– Attendez moi, je vais prendre mon ouvrage, [Подождите, я возьму мою работу,] – проговорила она. – Voyons, a quoi pensez vous? – обратилась она к князю Ипполиту: – apportez moi mon ridicule. [О чем вы думаете? Принесите мой ридикюль.]
Княгиня, улыбаясь и говоря со всеми, вдруг произвела перестановку и, усевшись, весело оправилась.
– Теперь мне хорошо, – приговаривала она и, попросив начинать, принялась за работу.
Князь Ипполит перенес ей ридикюль, перешел за нею и, близко придвинув к ней кресло, сел подле нее.
Le charmant Hippolyte [Очаровательный Ипполит] поражал своим необыкновенным сходством с сестрою красавицей и еще более тем, что, несмотря на сходство, он был поразительно дурен собой. Черты его лица были те же, как и у сестры, но у той все освещалось жизнерадостною, самодовольною, молодою, неизменною улыбкой жизни и необычайною, античною красотой тела; у брата, напротив, то же лицо было отуманено идиотизмом и неизменно выражало самоуверенную брюзгливость, а тело было худощаво и слабо. Глаза, нос, рот – все сжималось как будто в одну неопределенную и скучную гримасу, а руки и ноги всегда принимали неестественное положение.
– Ce n'est pas une histoire de revenants? [Это не история о привидениях?] – сказал он, усевшись подле княгини и торопливо пристроив к глазам свой лорнет, как будто без этого инструмента он не мог начать говорить.
– Mais non, mon cher, [Вовсе нет,] – пожимая плечами, сказал удивленный рассказчик.
– C'est que je deteste les histoires de revenants, [Дело в том, что я терпеть не могу историй о привидениях,] – сказал он таким тоном, что видно было, – он сказал эти слова, а потом уже понял, что они значили.
Из за самоуверенности, с которой он говорил, никто не мог понять, очень ли умно или очень глупо то, что он сказал. Он был в темнозеленом фраке, в панталонах цвета cuisse de nymphe effrayee, [бедра испуганной нимфы,] как он сам говорил, в чулках и башмаках.
Vicomte [Виконт] рассказал очень мило о том ходившем тогда анекдоте, что герцог Энгиенский тайно ездил в Париж для свидания с m lle George, [мадмуазель Жорж,] и что там он встретился с Бонапарте, пользовавшимся тоже милостями знаменитой актрисы, и что там, встретившись с герцогом, Наполеон случайно упал в тот обморок, которому он был подвержен, и находился во власти герцога, которой герцог не воспользовался, но что Бонапарте впоследствии за это то великодушие и отмстил смертью герцогу.
Рассказ был очень мил и интересен, особенно в том месте, где соперники вдруг узнают друг друга, и дамы, казалось, были в волнении.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказала Анна Павловна, оглядываясь вопросительно на маленькую княгиню.
– Charmant, – прошептала маленькая княгиня, втыкая иголку в работу, как будто в знак того, что интерес и прелесть рассказа мешают ей продолжать работу.
Виконт оценил эту молчаливую похвалу и, благодарно улыбнувшись, стал продолжать; но в это время Анна Павловна, все поглядывавшая на страшного для нее молодого человека, заметила, что он что то слишком горячо и громко говорит с аббатом, и поспешила на помощь к опасному месту. Действительно, Пьеру удалось завязать с аббатом разговор о политическом равновесии, и аббат, видимо заинтересованный простодушной горячностью молодого человека, развивал перед ним свою любимую идею. Оба слишком оживленно и естественно слушали и говорили, и это то не понравилось Анне Павловне.
– Средство – Европейское равновесие и droit des gens [международное право], – говорил аббат. – Стоит одному могущественному государству, как Россия, прославленному за варварство, стать бескорыстно во главе союза, имеющего целью равновесие Европы, – и она спасет мир!
– Как же вы найдете такое равновесие? – начал было Пьер; но в это время подошла Анна Павловна и, строго взглянув на Пьера, спросила итальянца о том, как он переносит здешний климат. Лицо итальянца вдруг изменилось и приняло оскорбительно притворно сладкое выражение, которое, видимо, было привычно ему в разговоре с женщинами.
– Я так очарован прелестями ума и образования общества, в особенности женского, в которое я имел счастье быть принят, что не успел еще подумать о климате, – сказал он.
Не выпуская уже аббата и Пьера, Анна Павловна для удобства наблюдения присоединила их к общему кружку.


В это время в гостиную вошло новое лицо. Новое лицо это был молодой князь Андрей Болконский, муж маленькой княгини. Князь Болконский был небольшого роста, весьма красивый молодой человек с определенными и сухими чертами. Всё в его фигуре, начиная от усталого, скучающего взгляда до тихого мерного шага, представляло самую резкую противоположность с его маленькою, оживленною женой. Ему, видимо, все бывшие в гостиной не только были знакомы, но уж надоели ему так, что и смотреть на них и слушать их ему было очень скучно. Из всех же прискучивших ему лиц, лицо его хорошенькой жены, казалось, больше всех ему надоело. С гримасой, портившею его красивое лицо, он отвернулся от нее. Он поцеловал руку Анны Павловны и, щурясь, оглядел всё общество.
– Vous vous enrolez pour la guerre, mon prince? [Вы собираетесь на войну, князь?] – сказала Анна Павловна.
– Le general Koutouzoff, – сказал Болконский, ударяя на последнем слоге zoff , как француз, – a bien voulu de moi pour aide de camp… [Генералу Кутузову угодно меня к себе в адъютанты.]
– Et Lise, votre femme? [А Лиза, ваша жена?]
– Она поедет в деревню.
– Как вам не грех лишать нас вашей прелестной жены?
– Andre, [Андрей,] – сказала его жена, обращаясь к мужу тем же кокетливым тоном, каким она обращалась к посторонним, – какую историю нам рассказал виконт о m lle Жорж и Бонапарте!
Князь Андрей зажмурился и отвернулся. Пьер, со времени входа князя Андрея в гостиную не спускавший с него радостных, дружелюбных глаз, подошел к нему и взял его за руку. Князь Андрей, не оглядываясь, морщил лицо в гримасу, выражавшую досаду на того, кто трогает его за руку, но, увидав улыбающееся лицо Пьера, улыбнулся неожиданно доброй и приятной улыбкой.
– Вот как!… И ты в большом свете! – сказал он Пьеру.
– Я знал, что вы будете, – отвечал Пьер. – Я приеду к вам ужинать, – прибавил он тихо, чтобы не мешать виконту, который продолжал свой рассказ. – Можно?
– Нет, нельзя, – сказал князь Андрей смеясь, пожатием руки давая знать Пьеру, что этого не нужно спрашивать.
Он что то хотел сказать еще, но в это время поднялся князь Василий с дочерью, и два молодых человека встали, чтобы дать им дорогу.
– Вы меня извините, мой милый виконт, – сказал князь Василий французу, ласково притягивая его за рукав вниз к стулу, чтоб он не вставал. – Этот несчастный праздник у посланника лишает меня удовольствия и прерывает вас. Очень мне грустно покидать ваш восхитительный вечер, – сказал он Анне Павловне.
Дочь его, княжна Элен, слегка придерживая складки платья, пошла между стульев, и улыбка сияла еще светлее на ее прекрасном лице. Пьер смотрел почти испуганными, восторженными глазами на эту красавицу, когда она проходила мимо него.
– Очень хороша, – сказал князь Андрей.
– Очень, – сказал Пьер.
Проходя мимо, князь Василий схватил Пьера за руку и обратился к Анне Павловне.
– Образуйте мне этого медведя, – сказал он. – Вот он месяц живет у меня, и в первый раз я его вижу в свете. Ничто так не нужно молодому человеку, как общество умных женщин.


Анна Павловна улыбнулась и обещалась заняться Пьером, который, она знала, приходился родня по отцу князю Василью. Пожилая дама, сидевшая прежде с ma tante, торопливо встала и догнала князя Василья в передней. С лица ее исчезла вся прежняя притворность интереса. Доброе, исплаканное лицо ее выражало только беспокойство и страх.
– Что же вы мне скажете, князь, о моем Борисе? – сказала она, догоняя его в передней. (Она выговаривала имя Борис с особенным ударением на о ). – Я не могу оставаться дольше в Петербурге. Скажите, какие известия я могу привезти моему бедному мальчику?
Несмотря на то, что князь Василий неохотно и почти неучтиво слушал пожилую даму и даже выказывал нетерпение, она ласково и трогательно улыбалась ему и, чтоб он не ушел, взяла его за руку.
– Что вам стоит сказать слово государю, и он прямо будет переведен в гвардию, – просила она.
– Поверьте, что я сделаю всё, что могу, княгиня, – отвечал князь Василий, – но мне трудно просить государя; я бы советовал вам обратиться к Румянцеву, через князя Голицына: это было бы умнее.
Пожилая дама носила имя княгини Друбецкой, одной из лучших фамилий России, но она была бедна, давно вышла из света и утратила прежние связи. Она приехала теперь, чтобы выхлопотать определение в гвардию своему единственному сыну. Только затем, чтоб увидеть князя Василия, она назвалась и приехала на вечер к Анне Павловне, только затем она слушала историю виконта. Она испугалась слов князя Василия; когда то красивое лицо ее выразило озлобление, но это продолжалось только минуту. Она опять улыбнулась и крепче схватила за руку князя Василия.
– Послушайте, князь, – сказала она, – я никогда не просила вас, никогда не буду просить, никогда не напоминала вам о дружбе моего отца к вам. Но теперь, я Богом заклинаю вас, сделайте это для моего сына, и я буду считать вас благодетелем, – торопливо прибавила она. – Нет, вы не сердитесь, а вы обещайте мне. Я просила Голицына, он отказал. Soyez le bon enfant que vous аvez ete, [Будьте добрым малым, как вы были,] – говорила она, стараясь улыбаться, тогда как в ее глазах были слезы.
– Папа, мы опоздаем, – сказала, повернув свою красивую голову на античных плечах, княжна Элен, ожидавшая у двери.
Но влияние в свете есть капитал, который надо беречь, чтоб он не исчез. Князь Василий знал это, и, раз сообразив, что ежели бы он стал просить за всех, кто его просит, то вскоре ему нельзя было бы просить за себя, он редко употреблял свое влияние. В деле княгини Друбецкой он почувствовал, однако, после ее нового призыва, что то вроде укора совести. Она напомнила ему правду: первыми шагами своими в службе он был обязан ее отцу. Кроме того, он видел по ее приемам, что она – одна из тех женщин, особенно матерей, которые, однажды взяв себе что нибудь в голову, не отстанут до тех пор, пока не исполнят их желания, а в противном случае готовы на ежедневные, ежеминутные приставания и даже на сцены. Это последнее соображение поколебало его.
– Chere Анна Михайловна, – сказал он с своею всегдашнею фамильярностью и скукой в голосе, – для меня почти невозможно сделать то, что вы хотите; но чтобы доказать вам, как я люблю вас и чту память покойного отца вашего, я сделаю невозможное: сын ваш будет переведен в гвардию, вот вам моя рука. Довольны вы?
– Милый мой, вы благодетель! Я иного и не ждала от вас; я знала, как вы добры.
Он хотел уйти.
– Постойте, два слова. Une fois passe aux gardes… [Раз он перейдет в гвардию…] – Она замялась: – Вы хороши с Михаилом Иларионовичем Кутузовым, рекомендуйте ему Бориса в адъютанты. Тогда бы я была покойна, и тогда бы уж…
Князь Василий улыбнулся.
– Этого не обещаю. Вы не знаете, как осаждают Кутузова с тех пор, как он назначен главнокомандующим. Он мне сам говорил, что все московские барыни сговорились отдать ему всех своих детей в адъютанты.
– Нет, обещайте, я не пущу вас, милый, благодетель мой…
– Папа! – опять тем же тоном повторила красавица, – мы опоздаем.
– Ну, au revoir, [до свиданья,] прощайте. Видите?
– Так завтра вы доложите государю?
– Непременно, а Кутузову не обещаю.
– Нет, обещайте, обещайте, Basile, [Василий,] – сказала вслед ему Анна Михайловна, с улыбкой молодой кокетки, которая когда то, должно быть, была ей свойственна, а теперь так не шла к ее истощенному лицу.
Она, видимо, забыла свои годы и пускала в ход, по привычке, все старинные женские средства. Но как только он вышел, лицо ее опять приняло то же холодное, притворное выражение, которое было на нем прежде. Она вернулась к кружку, в котором виконт продолжал рассказывать, и опять сделала вид, что слушает, дожидаясь времени уехать, так как дело ее было сделано.
– Но как вы находите всю эту последнюю комедию du sacre de Milan? [миланского помазания?] – сказала Анна Павловна. Et la nouvelle comedie des peuples de Genes et de Lucques, qui viennent presenter leurs voeux a M. Buonaparte assis sur un trone, et exaucant les voeux des nations! Adorable! Non, mais c'est a en devenir folle! On dirait, que le monde entier a perdu la tete. [И вот новая комедия: народы Генуи и Лукки изъявляют свои желания господину Бонапарте. И господин Бонапарте сидит на троне и исполняет желания народов. 0! это восхитительно! Нет, от этого можно с ума сойти. Подумаешь, что весь свет потерял голову.]
Князь Андрей усмехнулся, прямо глядя в лицо Анны Павловны.
– «Dieu me la donne, gare a qui la touche», – сказал он (слова Бонапарте, сказанные при возложении короны). – On dit qu'il a ete tres beau en prononcant ces paroles, [Бог мне дал корону. Беда тому, кто ее тронет. – Говорят, он был очень хорош, произнося эти слова,] – прибавил он и еще раз повторил эти слова по итальянски: «Dio mi la dona, guai a chi la tocca».
– J'espere enfin, – продолжала Анна Павловна, – que ca a ete la goutte d'eau qui fera deborder le verre. Les souverains ne peuvent plus supporter cet homme, qui menace tout. [Надеюсь, что это была, наконец, та капля, которая переполнит стакан. Государи не могут более терпеть этого человека, который угрожает всему.]
– Les souverains? Je ne parle pas de la Russie, – сказал виконт учтиво и безнадежно: – Les souverains, madame! Qu'ont ils fait pour Louis XVII, pour la reine, pour madame Elisabeth? Rien, – продолжал он одушевляясь. – Et croyez moi, ils subissent la punition pour leur trahison de la cause des Bourbons. Les souverains? Ils envoient des ambassadeurs complimenter l'usurpateur. [Государи! Я не говорю о России. Государи! Но что они сделали для Людовика XVII, для королевы, для Елизаветы? Ничего. И, поверьте мне, они несут наказание за свою измену делу Бурбонов. Государи! Они шлют послов приветствовать похитителя престола.]
И он, презрительно вздохнув, опять переменил положение. Князь Ипполит, долго смотревший в лорнет на виконта, вдруг при этих словах повернулся всем телом к маленькой княгине и, попросив у нее иголку, стал показывать ей, рисуя иголкой на столе, герб Конде. Он растолковывал ей этот герб с таким значительным видом, как будто княгиня просила его об этом.
– Baton de gueules, engrele de gueules d'azur – maison Conde, [Фраза, не переводимая буквально, так как состоит из условных геральдических терминов, не вполне точно употребленных. Общий смысл такой : Герб Конде представляет щит с красными и синими узкими зазубренными полосами,] – говорил он.
Княгиня, улыбаясь, слушала.
– Ежели еще год Бонапарте останется на престоле Франции, – продолжал виконт начатый разговор, с видом человека не слушающего других, но в деле, лучше всех ему известном, следящего только за ходом своих мыслей, – то дела пойдут слишком далеко. Интригой, насилием, изгнаниями, казнями общество, я разумею хорошее общество, французское, навсегда будет уничтожено, и тогда…
Он пожал плечами и развел руками. Пьер хотел было сказать что то: разговор интересовал его, но Анна Павловна, караулившая его, перебила.
– Император Александр, – сказала она с грустью, сопутствовавшей всегда ее речам об императорской фамилии, – объявил, что он предоставит самим французам выбрать образ правления. И я думаю, нет сомнения, что вся нация, освободившись от узурпатора, бросится в руки законного короля, – сказала Анна Павловна, стараясь быть любезной с эмигрантом и роялистом.
– Это сомнительно, – сказал князь Андрей. – Monsieur le vicomte [Господин виконт] совершенно справедливо полагает, что дела зашли уже слишком далеко. Я думаю, что трудно будет возвратиться к старому.
– Сколько я слышал, – краснея, опять вмешался в разговор Пьер, – почти всё дворянство перешло уже на сторону Бонапарта.
– Это говорят бонапартисты, – сказал виконт, не глядя на Пьера. – Теперь трудно узнать общественное мнение Франции.
– Bonaparte l'a dit, [Это сказал Бонапарт,] – сказал князь Андрей с усмешкой.
(Видно было, что виконт ему не нравился, и что он, хотя и не смотрел на него, против него обращал свои речи.)
– «Je leur ai montre le chemin de la gloire» – сказал он после недолгого молчания, опять повторяя слова Наполеона: – «ils n'en ont pas voulu; je leur ai ouvert mes antichambres, ils se sont precipites en foule»… Je ne sais pas a quel point il a eu le droit de le dire. [Я показал им путь славы: они не хотели; я открыл им мои передние: они бросились толпой… Не знаю, до какой степени имел он право так говорить.]
– Aucun, [Никакого,] – возразил виконт. – После убийства герцога даже самые пристрастные люди перестали видеть в нем героя. Si meme ca a ete un heros pour certaines gens, – сказал виконт, обращаясь к Анне Павловне, – depuis l'assassinat du duc il y a un Marietyr de plus dans le ciel, un heros de moins sur la terre. [Если он и был героем для некоторых людей, то после убиения герцога одним мучеником стало больше на небесах и одним героем меньше на земле.]
Не успели еще Анна Павловна и другие улыбкой оценить этих слов виконта, как Пьер опять ворвался в разговор, и Анна Павловна, хотя и предчувствовавшая, что он скажет что нибудь неприличное, уже не могла остановить его.
– Казнь герцога Энгиенского, – сказал мсье Пьер, – была государственная необходимость; и я именно вижу величие души в том, что Наполеон не побоялся принять на себя одного ответственность в этом поступке.
– Dieul mon Dieu! [Боже! мой Боже!] – страшным шопотом проговорила Анна Павловна.
– Comment, M. Pierre, vous trouvez que l'assassinat est grandeur d'ame, [Как, мсье Пьер, вы видите в убийстве величие души,] – сказала маленькая княгиня, улыбаясь и придвигая к себе работу.
– Ah! Oh! – сказали разные голоса.
– Capital! [Превосходно!] – по английски сказал князь Ипполит и принялся бить себя ладонью по коленке.
Виконт только пожал плечами. Пьер торжественно посмотрел поверх очков на слушателей.
– Я потому так говорю, – продолжал он с отчаянностью, – что Бурбоны бежали от революции, предоставив народ анархии; а один Наполеон умел понять революцию, победить ее, и потому для общего блага он не мог остановиться перед жизнью одного человека.
– Не хотите ли перейти к тому столу? – сказала Анна Павловна.
Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.
– Mais, mon cher m r Pierre, [Но, мой милый Пьер,] – сказала Анна Павловна, – как же вы объясняете великого человека, который мог казнить герцога, наконец, просто человека, без суда и без вины?
– Я бы спросил, – сказал виконт, – как monsieur объясняет 18 брюмера. Разве это не обман? C'est un escamotage, qui ne ressemble nullement a la maniere d'agir d'un grand homme. [Это шулерство, вовсе не похожее на образ действий великого человека.]
– А пленные в Африке, которых он убил? – сказала маленькая княгиня. – Это ужасно! – И она пожала плечами.
– C'est un roturier, vous aurez beau dire, [Это проходимец, что бы вы ни говорили,] – сказал князь Ипполит.
Мсье Пьер не знал, кому отвечать, оглянул всех и улыбнулся. Улыбка у него была не такая, какая у других людей, сливающаяся с неулыбкой. У него, напротив, когда приходила улыбка, то вдруг, мгновенно исчезало серьезное и даже несколько угрюмое лицо и являлось другое – детское, доброе, даже глуповатое и как бы просящее прощения.
Виконту, который видел его в первый раз, стало ясно, что этот якобинец совсем не так страшен, как его слова. Все замолчали.