ИСУ-152 образца 1945 года

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
ИСУ-152 образца 1945 года
Боевая масса, т

47,3

Экипаж, чел.

5

История
Количество выпущенных, шт.

1

Размеры
Длина корпуса, мм

6080 по корпусу, 9050 с пушкой

Ширина корпуса, мм

3070

Высота, мм

2240

Клиренс, мм

470

Бронирование
Тип брони

катаная

Лоб корпуса (верх), мм/град.

120/50°

Лоб корпуса (низ), мм/град.

120/−55°

Борт корпуса (верх), мм/град.

90/−60°

Борт корпуса (низ), мм/град.

90/0°

Корма корпуса (верх), мм/град.

60/46°

Корма корпуса (низ), мм/град.

60/−42°

Днище, мм

20 (корытообразное)

Крыша корпуса, мм

30/0°

Лоб рубки, мм/град.

100-120/50°

Маска орудия, мм/град.

160

Борт рубки, мм/град.

90/50° (скула), 90/45° (борт)

Крыша рубки, мм/град.

30/0°

Вооружение
Калибр и марка пушки

152,4-мм МЛ-20СМ обр. 1944 г.

Длина ствола, калибров

29,6

Боекомплект пушки

20

Углы ВН, град.

−1,75…+18°

Углы ГН, град.

11°

Прицелы

ТШ-17К, панорама Герца

Пулемёты

2 × 12,7-мм ДШК (спаренный, зенитный)

Подвижность
Тип двигателя

V‑образный 4‑тактный 12‑цилиндровый дизель

Мощность двигателя, л. с.

520

Скорость по шоссе, км/ч

37

Скорость по пересечённой местности, км/ч

10—15

Запас хода по шоссе, км

220

Запас хода по пересечённой местности, км

120

Удельная мощность, л. с./т

11,3—11,4

Тип подвески

торсионная индивидуальная

Удельное давление на грунт, кг/см²

0,81

Преодолеваемый подъём, град.

32°

Преодолеваемая стенка, м

1,0

Преодолеваемый ров, м

2,5

Преодолеваемый брод, м

1,5

ИСУ-152 образца 1945 года (Объект 704, Кировец-2[1]) — опытная советская тяжёлая противотанковая самоходно-артиллерийская установка (САУ) периода Великой Отечественной войны. В названии машины аббревиатура ИСУ означает «самоходная установка на базе танка ИС» или «ИС-установка», а индекс 152 — калибр основного вооружения машины. Уточнение «образца 1945 года» потребовалось для отличия опытной САУ от серийных ИСУ-152.





История

Разработана конструкторским бюро опытного завода № 100 в 1945 году под руководством Жозефа Яковлевича Котина, главного конструктора отечественных тяжёлых танков и САУ того времени. В отличие от других опытных самоходок, ИСУ-152-1 и ИСУ-152-2, которые были всего лишь нестандартно перевооружёнными серийными машинами, ИСУ-152 обр. 1945 г. была совершенно новой конструкцией. Принятие на вооружение тяжёлого танка ИС-3 поставило перед конструкторами опытного завода № 100 задачу о создании соответствующей САУ на его базе. Поскольку ИС-3 являлся кардинально переработанным ИС-2 с точки зрения бронезащиты, САУ на его базе также проектировалась как аналог серийных ИСУ-152 на базе ИС-2 с улучшенным бронированием.

Усиление защиты было достигнуто как путём увеличения толщины бронирования, так и размещения его под более выгодными углами для противодействия бронебойному действию снарядов. Разработчики бронекорпуса успешно справились с поставленной задачей: лоб установки представлял собой сплошную катаную бронеплиту толщиной 120 мм, наклонённую под углом 50° к вертикали. Для сравнения, у серийной ИСУ-152 лобовые бронедетали имели толщину 90 мм и угол наклона 30° к вертикали. Бронирование маски пушки довели до 160 мм, а вместе с бронекожухом противооткатных устройств суммарная максимальная толщина бронировки орудия достигала 320 мм. За счёт перекомпоновки боевого отделения общая масса САУ возросла всего лишь на 1,3 тонны по сравнению с серийной ИСУ-152. Для тяжёлой САУ ИСУ-152 образца 1945 года имела рекордно низкую общую высоту машины — 2240 мм. Среди всех опытных и серийных советских САУ времён Великой Отечественной войны ИСУ-152 образца 1945 года была самой защищённой от огня противника. Её лобовому бронированию было по силам выдержать огонь даже мощнейшей германской противотанковой пушки Pak 43.

Конструкторское бюро Фёдора Фёдоровича Петрова для новой САУ разработало новую модификацию гаубицы-пушки МЛ-20СМ, идея создания которой выдвигалась ещё в 1943 году. Наиболее важным её отличием от серийных МЛ-20С было отсутствие дульного тормоза, который делал невозможным стрельбу из орудия при наличии десанта на броне самоходки.

Однако стремление получить максимальную защищённость при фиксированных габаритах и массе обернулось вполне ожидаемым недостатком — стеснённостью в боевом отделении самоходки. Отказ от дульного тормоза в конструкции орудия привёл к увеличению его длины отката до 900 мм, а выгодные углы наклона лобового бронирования потребовали перенести рабочее место механика-водителя в левую верхнюю часть боевого отделения. Проведённые полигонные испытания показали, что такое его расположение приводит к уменьшению просматриваемого пространства и повышенной утомляемости механика-водителя из-за больших амплитуд колебаний бронекорпуса при движении САУ по неровной поверхности. Как результат, ИСУ-152 образца 1945 года не принималась на вооружение РККА и серийно не производилась. Единственный выпущенный опытный образец этой самоходки в настоящее время экспонируется в Бронетанковом музее в подмосковной Кубинке.

Описание конструкции

ИСУ-152 образца 1945 года имела ту же компоновку, что и серийные советские САУ того времени (за исключением СУ-76). Полностью бронированный корпус был разделён на две части. Экипаж, орудие и боезапас размещались впереди в броневой рубке, которая совмещала боевое отделение и отделение управления. Двигатель и трансмиссия были установлены в корме машины.

Броневой корпус и рубка

Броневой корпус самоходной установки сваривался из катаных броневых плит толщиной 120, 90, 60, 30 и 20 мм. Броневая защита дифференцированная, противоснарядная. Броневые плиты рубки и корпуса устанавливались под рациональными углами наклона. Противооткатные устройства орудия защищались неподвижным литым броневым кожухом и подвижной литой бронемаской, каждая из этих деталей имела толщину до 160 мм в наиболее подверженных вражескому огню частях.

Три члена экипажа располагались слева от орудия: впереди механик-водитель, затем наводчик, и сзади — заряжающий. Командир машины и замковый находились справа от орудия. Посадка и выход экипажа производились через четыре люка на крыше рубки. Круглый люк слева от орудия также использовался для вывода наружу удлинителя панорамного прицела. Корпус также имел днищевой люк для аварийного покидания экипажем самоходки и ряд мелких лючков для погрузки боекомплекта, доступа к горловинам топливных баков, другим узлам и агрегатам машины.

Вооружение

Основным вооружением ИСУ-152 образца 1945 года являлась гаубица-пушка МЛ-20СМ калибра 152,4 мм с поршневым затвором. Баллистика орудия была аналогична предыдущему варианту МЛ-20. С орудием был спарен крупнокалиберный пулемёт ДШК калибра 12,7 мм. Спаренная установка монтировалась в рамке на лобовой бронеплите рубки по осевой линии машины. Её вертикальные углы наводки составляли от −1°45′ до +18°, горизонтальная наводка ограничивалась сектором в 11°. Дальность прямого выстрела по цели высотой 2,5—3 м составляла 800—1000 м, дальность выстрела прямой наводкой — 3,8 км, наибольшая дальность стрельбы — около 13 км. Выстрел производился посредством электрического или ручного механического спуска, практическая скорострельность — 1—2 выстрела в минуту.

Боекомплект орудия составлял 20 выстрелов раздельного заряжания. Снаряды укладывались вдоль обоих бортов рубки, заряды — там же, а также на днище боевого отделения и на задней стенке рубки.

Для защиты от нападения с воздуха САУ оснащалась вторым, зенитным крупнокалиберным пулемётом ДШК на вращающейся турели у люка заряжающего с коллиматорным прицелом К-10Т. Боекомплект к спаренному и зенитному пулемётам составлял 300 патронов.

Для самообороны экипаж имел два автомата (пистолет-пулемёта) ППШ или ППС и несколько ручных гранат Ф-1.

Двигатель

ИСУ-152 образца 1945 года оснащалась четырёхтактным V-образным 12-цилиндровым дизельным двигателем В-2-ИС мощностью 520 л. с. (382 кВт). Пуск двигателя обеспечивался электрическим стартером СТ-700 мощностью 15 л. с. (11 кВт) или сжатым воздухом из двух резервуаров ёмкостью 10 л в боевом отделении машины. Дизель В-2ИС комплектовался топливным насосом высокого давления НК-1 с всережимным регулятором РНК-1 и корректором подачи топлива. Для очистки поступающего в двигатель воздуха использовался фильтр типа «Мультициклон». Также в моторно-трансмиссионном отделении устанавливался термосифонный подогреватель для облегчения пуска двигателя в холодное время года и обогрева боевого отделения машины. ИСУ-152 образца 1945 года имела три топливных бака, два из которых располагались в боевом отделении, и один — в моторно-трансмиссионном. Общая ёмкость внутренних топливных баков составляла 540 л. Самоходка также оснащалась двумя наружными дополнительными топливными баками (каждый по 90 л), не связанными с топливной системой двигателя.

Трансмиссия

САУ ИСУ-152 образца 1945 года оснащалась механической трансмиссией, в состав которой входили:

Ходовая часть

Подвеска у ИСУ-152 образца 1945 года индивидуальная торсионная для каждого из 6 цельнолитых двускатных опорных катков малого диаметра по каждому борту. Напротив каждого опорного катка к бронекорпусу приваривались ограничители хода балансиров подвески. Ведущие колёса со съёмными зубчатыми венцами цевочного зацепления располагались сзади, а ленивцы были идентичны опорным каткам. Верхняя ветвь гусеницы поддерживалась тремя малыми цельнолитыми поддерживающими катками по каждому борту. Механизм натяжения гусеницы — винтовой; каждая гусеница состояла из 86 одногребневых траков шириной 650 мм.

Электрооборудование

Электропроводка в САУ ИСУ-152 образца 1945 года была однопроводной, вторым проводом служил бронекорпус машины. Источниками электроэнергии (рабочие напряжения 12 и 24 В) были генератор Г-73 с реле-регулятором РРТ-24 мощностью 1,5 кВт и четыре последовательно соединённые аккумуляторные батареи марки 6-СТЭ-128 общей ёмкостью 256 А·ч. Потребители электроэнергии включали в себя:

  • наружное и внутреннее освещение машины, приборы подсветки прицелов и шкал измерительных приборов;
  • наружный звуковой сигнал и цепь сигнализации от десанта к экипажу машины;
  • контрольно-измерительные приборы (амперметр и вольтметр);
  • электроспуск пушки;
  • средства связи — радиостанция, целеуказатель и танковое переговорное устройство;
  • электрика моторной группы — электродвигатель инерционного стартера, бобины свечей зимнего пуска двигателя и т. д.

Средства наблюдения и прицелы

Все люки для входа и высадки экипажа имели перископические приборы Mk IV для наблюдения за окружающей обстановкой изнутри машины (всего 4 штуки), ещё несколько таких приборов устанавливалось в крыше рубки. Механик-водитель вёл наблюдение через специальный перископический прибор в крыше рубки.

Для ведения огня самоходка оснащалась двумя орудийными прицелами — ломающимся телескопическим ТШ-17К для стрельбы прямой наводкой и панорамой Герца для стрельбы с закрытых позиций. Телескопический прицел ТШ-17К был градуирован на прицельную стрельбу на расстоянии до 1500 м. Однако дальность выстрела 152-мм гаубицы-пушки составляла до 13 км, и для стрельбы на расстояниях свыше 1500 м (как прямой наводкой, так и с закрытых позиций) наводчику приходилось использовать второй, панорамный прицел. Для обеспечения обзора через верхний левый круглый люк в крыше рубки панорамный прицел комплектовался специальным удлинителем. Для обеспечения возможности огня в тёмное время суток шкалы прицелов имели приборы подсветки.

Средства связи

Средства связи включали в себя радиостанцию 10РК-26 и переговорное устройство ТПУ-4-БисФ на 4 абонента. Для более удобного целеуказания командир самоходки имел специальную одностороннюю светосигнальную систему связи с механиком-водителем.

Радиостанция 10РК-26 представляли собой комплект из передатчика, приёмника и умформеров (одноякорных мотор-генераторов) для их питания, подсоединяемых к бортовой электросети напряжением 24 В.

10РК-26 с технической точки зрения являлась симплексной ламповой коротковолновой радиостанцией, работающей в диапазоне частот от 3,75 до 6 МГц (соответственно длины волн от 50 до 80 м). На стоянке дальность связи в телефонном (голосовом) режиме достигала 20—25 км, в движении она несколько уменьшалась. Большую дальность связи можно было получить в телеграфном режиме, когда информация передавалась телеграфным ключом азбукой Морзе или иной дискретной системой кодирования. Стабилизация частоты осуществлялась съёмным кварцевым резонатором, имелась также плавная подстройка частоты. 10РК-26 позволяла одновременно вести связь на двух фиксированных частотах (с упомянутой выше возможностью плавной подстройки); для их смены использовался другой кварцевый резонатор из 8 пар в комплекте радиостанции.

Танковое переговорное устройство ТПУ-4-БисФ позволяло вести переговоры между членами экипажа САУ даже в сильно зашумленной обстановке и подключать шлемофонную гарнитуру (головные телефоны и ларингофоны) к радиостанции для внешней связи.

Онлайн игры

Объект 704 представлен в многопользовательской онлайн игре «World of Tanks» как ПТ-САУ IX уровня.

См. также

Напишите отзыв о статье "ИСУ-152 образца 1945 года"

Примечания

  1. ЦАМО РФ, фонд 81, опись 12038, дело № 588, стр.61

Литература

  • Солянкин А. Г., Павлов М. В., Павлов И. В., Желтов И. Г. Советские тяжёлые самоходные артиллерийские установки 1941—1945 гг. — М.: Экспринт, 2005. — С. 48. — ISBN 5-94038-080-8.
  • Карпенко А. В. Тяжёлые советские САУ. — (Танкомастер № 4, 2001).

Отрывок, характеризующий ИСУ-152 образца 1945 года

– Скажи, скажи, дружок, – сказал он Болховитинову своим тихим, старческим голосом, закрывая распахнувшуюся на груди рубашку. – Подойди, подойди поближе. Какие ты привез мне весточки? А? Наполеон из Москвы ушел? Воистину так? А?
Болховитинов подробно доносил сначала все то, что ему было приказано.
– Говори, говори скорее, не томи душу, – перебил его Кутузов.
Болховитинов рассказал все и замолчал, ожидая приказания. Толь начал было говорить что то, но Кутузов перебил его. Он хотел сказать что то, но вдруг лицо его сщурилось, сморщилось; он, махнув рукой на Толя, повернулся в противную сторону, к красному углу избы, черневшему от образов.
– Господи, создатель мой! Внял ты молитве нашей… – дрожащим голосом сказал он, сложив руки. – Спасена Россия. Благодарю тебя, господи! – И он заплакал.


Со времени этого известия и до конца кампании вся деятельность Кутузова заключается только в том, чтобы властью, хитростью, просьбами удерживать свои войска от бесполезных наступлений, маневров и столкновений с гибнущим врагом. Дохтуров идет к Малоярославцу, но Кутузов медлит со всей армией и отдает приказания об очищении Калуги, отступление за которую представляется ему весьма возможным.
Кутузов везде отступает, но неприятель, не дожидаясь его отступления, бежит назад, в противную сторону.
Историки Наполеона описывают нам искусный маневр его на Тарутино и Малоярославец и делают предположения о том, что бы было, если бы Наполеон успел проникнуть в богатые полуденные губернии.
Но не говоря о том, что ничто не мешало Наполеону идти в эти полуденные губернии (так как русская армия давала ему дорогу), историки забывают то, что армия Наполеона не могла быть спасена ничем, потому что она в самой себе несла уже тогда неизбежные условия гибели. Почему эта армия, нашедшая обильное продовольствие в Москве и не могшая удержать его, а стоптавшая его под ногами, эта армия, которая, придя в Смоленск, не разбирала продовольствия, а грабила его, почему эта армия могла бы поправиться в Калужской губернии, населенной теми же русскими, как и в Москве, и с тем же свойством огня сжигать то, что зажигают?
Армия не могла нигде поправиться. Она, с Бородинского сражения и грабежа Москвы, несла в себе уже как бы химические условия разложения.
Люди этой бывшей армии бежали с своими предводителями сами не зная куда, желая (Наполеон и каждый солдат) только одного: выпутаться лично как можно скорее из того безвыходного положения, которое, хотя и неясно, они все сознавали.
Только поэтому, на совете в Малоярославце, когда, притворяясь, что они, генералы, совещаются, подавая разные мнения, последнее мнение простодушного солдата Мутона, сказавшего то, что все думали, что надо только уйти как можно скорее, закрыло все рты, и никто, даже Наполеон, не мог сказать ничего против этой всеми сознаваемой истины.
Но хотя все и знали, что надо было уйти, оставался еще стыд сознания того, что надо бежать. И нужен был внешний толчок, который победил бы этот стыд. И толчок этот явился в нужное время. Это было так называемое у французов le Hourra de l'Empereur [императорское ура].
На другой день после совета Наполеон, рано утром, притворяясь, что хочет осматривать войска и поле прошедшего и будущего сражения, с свитой маршалов и конвоя ехал по середине линии расположения войск. Казаки, шнырявшие около добычи, наткнулись на самого императора и чуть чуть не поймали его. Ежели казаки не поймали в этот раз Наполеона, то спасло его то же, что губило французов: добыча, на которую и в Тарутине и здесь, оставляя людей, бросались казаки. Они, не обращая внимания на Наполеона, бросились на добычу, и Наполеон успел уйти.
Когда вот вот les enfants du Don [сыны Дона] могли поймать самого императора в середине его армии, ясно было, что нечего больше делать, как только бежать как можно скорее по ближайшей знакомой дороге. Наполеон, с своим сорокалетним брюшком, не чувствуя в себе уже прежней поворотливости и смелости, понял этот намек. И под влиянием страха, которого он набрался от казаков, тотчас же согласился с Мутоном и отдал, как говорят историки, приказание об отступлении назад на Смоленскую дорогу.
То, что Наполеон согласился с Мутоном и что войска пошли назад, не доказывает того, что он приказал это, но что силы, действовавшие на всю армию, в смысле направления ее по Можайской дороге, одновременно действовали и на Наполеона.


Когда человек находится в движении, он всегда придумывает себе цель этого движения. Для того чтобы идти тысячу верст, человеку необходимо думать, что что то хорошее есть за этими тысячью верст. Нужно представление об обетованной земле для того, чтобы иметь силы двигаться.
Обетованная земля при наступлении французов была Москва, при отступлении была родина. Но родина была слишком далеко, и для человека, идущего тысячу верст, непременно нужно сказать себе, забыв о конечной цели: «Нынче я приду за сорок верст на место отдыха и ночлега», и в первый переход это место отдыха заслоняет конечную цель и сосредоточивает на себе все желанья и надежды. Те стремления, которые выражаются в отдельном человеке, всегда увеличиваются в толпе.
Для французов, пошедших назад по старой Смоленской дороге, конечная цель родины была слишком отдалена, и ближайшая цель, та, к которой, в огромной пропорции усиливаясь в толпе, стремились все желанья и надежды, – была Смоленск. Не потому, чтобы люди знала, что в Смоленске было много провианту и свежих войск, не потому, чтобы им говорили это (напротив, высшие чины армии и сам Наполеон знали, что там мало провианта), но потому, что это одно могло им дать силу двигаться и переносить настоящие лишения. Они, и те, которые знали, и те, которые не знали, одинаково обманывая себя, как к обетованной земле, стремились к Смоленску.
Выйдя на большую дорогу, французы с поразительной энергией, с быстротою неслыханной побежали к своей выдуманной цели. Кроме этой причины общего стремления, связывавшей в одно целое толпы французов и придававшей им некоторую энергию, была еще другая причина, связывавшая их. Причина эта состояла в их количестве. Сама огромная масса их, как в физическом законе притяжения, притягивала к себе отдельные атомы людей. Они двигались своей стотысячной массой как целым государством.
Каждый человек из них желал только одного – отдаться в плен, избавиться от всех ужасов и несчастий. Но, с одной стороны, сила общего стремления к цели Смоленска увлекала каждою в одном и том же направлении; с другой стороны – нельзя было корпусу отдаться в плен роте, и, несмотря на то, что французы пользовались всяким удобным случаем для того, чтобы отделаться друг от друга и при малейшем приличном предлоге отдаваться в плен, предлоги эти не всегда случались. Самое число их и тесное, быстрое движение лишало их этой возможности и делало для русских не только трудным, но невозможным остановить это движение, на которое направлена была вся энергия массы французов. Механическое разрывание тела не могло ускорить дальше известного предела совершавшийся процесс разложения.
Ком снега невозможно растопить мгновенно. Существует известный предел времени, ранее которого никакие усилия тепла не могут растопить снега. Напротив, чем больше тепла, тем более крепнет остающийся снег.
Из русских военачальников никто, кроме Кутузова, не понимал этого. Когда определилось направление бегства французской армии по Смоленской дороге, тогда то, что предвидел Коновницын в ночь 11 го октября, начало сбываться. Все высшие чины армии хотели отличиться, отрезать, перехватить, полонить, опрокинуть французов, и все требовали наступления.
Кутузов один все силы свои (силы эти очень невелики у каждого главнокомандующего) употреблял на то, чтобы противодействовать наступлению.
Он не мог им сказать то, что мы говорим теперь: зачем сраженье, и загораживанье дороги, и потеря своих людей, и бесчеловечное добиванье несчастных? Зачем все это, когда от Москвы до Вязьмы без сражения растаяла одна треть этого войска? Но он говорил им, выводя из своей старческой мудрости то, что они могли бы понять, – он говорил им про золотой мост, и они смеялись над ним, клеветали его, и рвали, и метали, и куражились над убитым зверем.
Под Вязьмой Ермолов, Милорадович, Платов и другие, находясь в близости от французов, не могли воздержаться от желания отрезать и опрокинуть два французские корпуса. Кутузову, извещая его о своем намерении, они прислали в конверте, вместо донесения, лист белой бумаги.
И сколько ни старался Кутузов удержать войска, войска наши атаковали, стараясь загородить дорогу. Пехотные полки, как рассказывают, с музыкой и барабанным боем ходили в атаку и побили и потеряли тысячи людей.
Но отрезать – никого не отрезали и не опрокинули. И французское войско, стянувшись крепче от опасности, продолжало, равномерно тая, все тот же свой гибельный путь к Смоленску.



Бородинское сражение с последовавшими за ним занятием Москвы и бегством французов, без новых сражений, – есть одно из самых поучительных явлений истории.
Все историки согласны в том, что внешняя деятельность государств и народов, в их столкновениях между собой, выражается войнами; что непосредственно, вследствие больших или меньших успехов военных, увеличивается или уменьшается политическая сила государств и народов.
Как ни странны исторические описания того, как какой нибудь король или император, поссорившись с другим императором или королем, собрал войско, сразился с войском врага, одержал победу, убил три, пять, десять тысяч человек и вследствие того покорил государство и целый народ в несколько миллионов; как ни непонятно, почему поражение одной армии, одной сотой всех сил народа, заставило покориться народ, – все факты истории (насколько она нам известна) подтверждают справедливость того, что большие или меньшие успехи войска одного народа против войска другого народа суть причины или, по крайней мере, существенные признаки увеличения или уменьшения силы народов. Войско одержало победу, и тотчас же увеличились права победившего народа в ущерб побежденному. Войско понесло поражение, и тотчас же по степени поражения народ лишается прав, а при совершенном поражении своего войска совершенно покоряется.
Так было (по истории) с древнейших времен и до настоящего времени. Все войны Наполеона служат подтверждением этого правила. По степени поражения австрийских войск – Австрия лишается своих прав, и увеличиваются права и силы Франции. Победа французов под Иеной и Ауерштетом уничтожает самостоятельное существование Пруссии.
Но вдруг в 1812 м году французами одержана победа под Москвой, Москва взята, и вслед за тем, без новых сражений, не Россия перестала существовать, а перестала существовать шестисоттысячная армия, потом наполеоновская Франция. Натянуть факты на правила истории, сказать, что поле сражения в Бородине осталось за русскими, что после Москвы были сражения, уничтожившие армию Наполеона, – невозможно.
После Бородинской победы французов не было ни одного не только генерального, но сколько нибудь значительного сражения, и французская армия перестала существовать. Что это значит? Ежели бы это был пример из истории Китая, мы бы могли сказать, что это явление не историческое (лазейка историков, когда что не подходит под их мерку); ежели бы дело касалось столкновения непродолжительного, в котором участвовали бы малые количества войск, мы бы могли принять это явление за исключение; но событие это совершилось на глазах наших отцов, для которых решался вопрос жизни и смерти отечества, и война эта была величайшая из всех известных войн…
Период кампании 1812 года от Бородинского сражения до изгнания французов доказал, что выигранное сражение не только не есть причина завоевания, но даже и не постоянный признак завоевания; доказал, что сила, решающая участь народов, лежит не в завоевателях, даже на в армиях и сражениях, а в чем то другом.
Французские историки, описывая положение французского войска перед выходом из Москвы, утверждают, что все в Великой армии было в порядке, исключая кавалерии, артиллерии и обозов, да не было фуража для корма лошадей и рогатого скота. Этому бедствию не могло помочь ничто, потому что окрестные мужики жгли свое сено и не давали французам.
Выигранное сражение не принесло обычных результатов, потому что мужики Карп и Влас, которые после выступления французов приехали в Москву с подводами грабить город и вообще не выказывали лично геройских чувств, и все бесчисленное количество таких мужиков не везли сена в Москву за хорошие деньги, которые им предлагали, а жгли его.

Представим себе двух людей, вышедших на поединок с шпагами по всем правилам фехтовального искусства: фехтование продолжалось довольно долгое время; вдруг один из противников, почувствовав себя раненым – поняв, что дело это не шутка, а касается его жизни, бросил свою шпагу и, взяв первую попавшуюся дубину, начал ворочать ею. Но представим себе, что противник, так разумно употребивший лучшее и простейшее средство для достижения цели, вместе с тем воодушевленный преданиями рыцарства, захотел бы скрыть сущность дела и настаивал бы на том, что он по всем правилам искусства победил на шпагах. Можно себе представить, какая путаница и неясность произошла бы от такого описания происшедшего поединка.
Фехтовальщик, требовавший борьбы по правилам искусства, были французы; его противник, бросивший шпагу и поднявший дубину, были русские; люди, старающиеся объяснить все по правилам фехтования, – историки, которые писали об этом событии.
Со времени пожара Смоленска началась война, не подходящая ни под какие прежние предания войн. Сожжение городов и деревень, отступление после сражений, удар Бородина и опять отступление, оставление и пожар Москвы, ловля мародеров, переимка транспортов, партизанская война – все это были отступления от правил.